Русская рулетка

Посвящается Е. И.

     У неё была своя собственная, внешне отличная от других, концепция русской рулетки. Но внутренне суть была та же, как ни крути.
     Она каждый день выходила из дома и играла. Она играла всё время. Чтобы дойти до остановки и сесть на полуразвалившийся вонючий автобус, надо было перейти широкую дорогу с нескончаемым потоком машин, двигающихся непоследовательными толчками: светофор — желтый — успели — светофор — красный — остановка — светофор чуть подмигнул, намекнул только на возможность зелёного, и вот уже опять нескончаемый поток несётся вперёд, не замечая препятствий на своём пути.
     Она медленно, не глядя, пересекала пропасть дороги. Ей очень хотелось узнать, когда же и чем всё закончится. Но максимум, что случалось, был пронзительный крик шин и давно уже изученный мат водителей. Так было всегда.
     Она из принципа никогда не брала с собой деньги. Просто доходила до остановки и садилась в автобус. Очередная игра, лотерея — иногда она удачно доезжала до нужного ей места, иногда её высаживали на полпути, иногда сразу же — и тогда она никуда не ехала и медленно шла обратно. А однажды контролёр хотел отвести её в милицию, но она сказала, что сбегает домой за деньгами, чтобы заплатить штраф, а в залог оставит свой студенческий билет. Больше этот контролёр никогда её не видел, зато получил синие, со странными разводами, корочки, внутри которых было Удостоверение гиганта мысли.
     А ей было всё равно. И только когда крик шин, изнывающих от боли и жара внезапного торможения, перерос в иной, раскатисто-сиренный, только тогда она удивилась. Точнее, край амёбообразного сознания затащил это удивление откуда-то извне, из непонятного и странного мира, где можно играть в русскую рулетку и носить с собой удостоверения в синих корочках.
     Потом она нашла в своей голове, кроме удивления, ещё одну вещь. Это была темнота. Почему-то светлая, тёплая и пахнущая вишней. Но удивление было найдено ранее, поэтому она просто смотрела. Она смотрела долго и чутко, пока чей-то голос где-то далеко, дальше неё самой, не произнёс слова. Они покружились в воздухе и постепенно стали обрастать смыслом. На это неприятно было смотреть, но она почему-то знала: так надо. Просто у них тоже своя игра, в которую они могут играть с полным на то правом. Наконец, словам надоело вертеться, и они упали, окунулись в её темноту, пахнущую вишней и светом.
     «Кажется, приходит в себя…» Точно! Правильно! Как это здорово звучит: «Приходит в себя»! Значит, раньше её здесь не было, она куда-то уходила — то ли за хлебом в магазин, то ли в очередные гости. А теперь она пришла. Вернулась. Вернулась домой.
     Она больше не играла. Ей это было не нужно. Ведь она дома. Она не появлялась здесь так долго — целую вечность и ещё пару застывших на окне морозом дней. Но теперь она здесь. ОНА ПРИШЛА В СЕБЯ.