Глава 1. Три конструктора Сэма Фаренгейта

I

Три конструктора Сэма Фаренгейта или
неизвестное рядом.

Этот эпизод из моей жизни, для меня довольно обыденный, повлек за собой массу странных происшествий, которые окончательно убедили меня принять буддизм, но речь сейчас пойдет не об этом. Хотя  к буддизму мы, по всей видимости, еще вернемся.

Стояла удушающая ароматами весна. Легкий ветерок срывал волосы и причудливыми прядями уносил их в даль, добавляя залысин на моей голове. В воздухе явственно чувствовался запах магнитной бури, о чем свидетельствовали ревматические боли в старых  суставах. Голова гудела от выпитой вчера текилы, кровь вяло текла по жилам, да и вообще стоило побриться.

Целый день я бесцельно гулял по городу, как обычно, когда желал скрыться от назойливой клиентуры. Порой бывает нестерпимо трудно оставаться профессионалом своего дела, отрешенным, холодным и бездушным, как лезвие скальпеля. Особенно если имеешь дело с психо-кинетической организацией человека, когда вся дребедень, хранящаяся в подсознании клиента, становится твоей, врастая, пуская корни, разрушая твое я. Я не люблю свою работу, но за нее хорошо платят. Хорошо - не то слово, оптимально - тоже. Когда я устаю – я убегаю от нее к себе. С собой хоть можно договориться, не лезть в твои дела.

Правда, в последнее время дела мои покатились вниз, после злосчастной истории с ненайденными бриллиантами госпожи Зугенбуген, в процессе поиска которых погибло, ни много ни мало, тридцать три человека. Хотя это совершенно другая история. Сегодня же я убегал не от клиентов, коих уже и не осталось, а от себя самого.

День постепенно угасал, и, в конце концов, заставил меня покинуть улицу и уединиться в духоте квартиры, где, кроме меня, проживали еще только телевизор и холодильник.

Стянув с себя пропахшую потом и пылью одежду, я врубил 34-й канал. Там сегодня не должны были показывать новости.
Пройдя на кухню, я заглянул в холодильник: кроме бутылки кефира там ничего не оказалось. Захватив ее с собой, я уселся напротив ящика, принял изрядную дозу кефира и уснул, глупо уткнувшись носом в мерцание экрана.
К сожалению, долго спать не пришлось: меня разбудил страшный взрыв.

Я моментально вскочил и занял оборонительно-наступательную позицию в направлении пути к отступлению, и торопливо огляделся. Никого, только плотные клубы едкого черного дыма. Я был абсолютно цел и невредим, если не считать легкой контузии в результате взрыва, как выяснилось, моего же телевизора.

К счастью для меня, взрыв произошел локально в телевизоре. Отчего он и дымил,  из него сыпались искры, и воняло сгоревшей проводкой.
- Черт! - только и смог произнести я и, вспомнив, что денег в моем бюджете практически не осталось, добавил, - Придется ремонтировать... самому.

Я в сердцах пнул бесполезный ящик и, ойкнув от боли, упал на ковер и медленно пополз в спальню.
После некоторого раздумья я встал и пошел за водой. Залив водой тлеющий телевизор, я получил разряд в 220 вольт, и ничком отправился в страну сновидений, по пути перевернув журнальный столик и разбив китайскую вазу, в которую мочился еще император Инь или Минь.

Утром я с трудом зачесал негнущиеся от статического электричества волосы и отправился в ближайший магазин - прикупить какой-нибудь вспомогательный наборчик для ремонта телевизоров. Не пройдя и полквартала, я увидел давненько не обновлявшуюся вывеску: «Все для ремонта». Хотя, клянусь вам, еще вчера ее там не было. Но я не стал возмущаться и дернул дверь магазина на себя. Потом от себя. И вошел.

Помещение магазинчика было не слишком просторным - очень ограниченный участок размером с «квотер» служил местом для посещающих покупателей или покупающих посетителей, все остальное пространство было забито всевозможнейшим хламом: от презервативов до атомных бомб.

- Красота! - крякнул я и запихнул обратно расшалившийся кадык.
На мой голос из мрачной полутьмы вышел на свет странно бледный человек, лет сто не видевший солнца. Он очень сильно смахивал на замороженный труп.
- Чем могу, молодой человек? - спросил «труп», поправляя очки-бинокли.
- Да в принципе, ничем, папаша, - критически оглядев старика, ответил я.
- Я имею в виду: чего бы вы хотели купить? - пояснил старик.
- Ах! Вы об этом. Гм... Мне бы набор для ремонта телевизоров.
- О, у меня тут как раз есть кое-что в этом роде. Подождите минутку, - пробормотал он и, выставив вперед руки, неуверенно, будто слепец, побрел в первородную тьму склада.

С полчаса оттуда доносилось лишь его кряхтенье кое-когда прорежавшееся четырехстопным матом, да бряцанье и лязг, визг и скрежет. Когда же я в конец измотался и готов был разнести лавочку в пух и перья, появился старик и с тупой, ничего не выражающей, улыбкой протянул мне необъятную коробку всю испещренную странного вида иероглифами.
- Что это? - спросил я, непонимающе уставившись на коробку.
- То, что вы просили.
- Этого я не просил. Я просто не в состоянии отремонтировать телевизор руководствуясь иероглифами...
- Не беспокойтесь, юноша, там очень доходчивая инструкция с картинками. К тому же мы даем гарантию, что не несем никакой ответственности за нанесенный нашим товаром вред нашим клиентам.
- Ну это же совсем другое дело, с этого надо было начинать, - успокоился я. - Сколько с меня?
- 20 кредитов, - прошамкал он, из чего я понял, что нахожусь в глубоком будущем или в одном из его проявлений. Такое часто случается с теми людьми, у которых перед словом человек стоит приставка пара- или экстра-. Легкая перетяжка пространственно-временных континуумов, происходящая вследствие мощного темпорально-астрального поля излучаемого экстропаронормом. Бац! – и вы совершенно неизвестно где. Но беспокоиться не следует, потому как линия времени довольно гибкая штука, причем не терпящая никакого насилия над собой, коим и является ваше выпадение в осадок конца восемнадцатого века из родного двадцатого. О таких перескоках мы предпочитаем не рассказывать потому, что предпочитаем не рассказывать. Вот как сейчас.
 - Антикварными берете? - спросил я, доверительно отстегивая ему пять баксов, от чего он несказанно обрадовался и долго-долго икал, пуская слюни от счастья. Я же тем временем с веселой песней отправился домой.

Распаковав коробку, я ахнул от умиления - тут было все, что нужно для ремонта телевизора, да что там телевизора - ракеты: и лампочки всякие, и проводочки, и транзисторы, и ... чего там только не было!

Картинки там были действительно доходчивыми, и я, не теряя времени, принялся развинчивать горе-телевизор.
Минут пятнадцать я работал совершенно спокойно, пока не обнаружил, что одна из нужных мне деталей сиреневого цвета. А я ненавижу этот цвет с утробы. Я выбросил ее в окно и заменил на похожую синюю.

Когда работа была окончена, с меня лился седьмой пот, но я был доволен, как огородник в одиночку перелопативший свои шесть соток.
Воткнув вилку в розетку, я стал свидетелем интереснейшей сцены: вокруг все заискрилось, засверкало и окрасилось огнем. В общем, телевизор снова взорвался. Но на этот раз я, наученный горьким опытом, не стал лить на него воду. Я скинул его на пол, набросил поверх скатерть и стал затаптывать разгорающийся пожар. Пятки мои получили мощный разряд. Мгновенно в глазах все потемнело, и я стал медленно опускаться на пол.
Очнулся я в плохом настроении и с болью в зубах.
- Ничего, - сказал я. - Завтра попробуем снова.

* * *
Следующим утром, легко перекусив, я направился прямиком во вчерашний магазин. Проблуждав по городу до обеда, я его так и не нашел. Я бы побродил еще какое-то время, но мой желудок стал артачиться и звать куда-то... Пришлось идти домой. По дороге я захватил почту из ящика, который вдруг принял более обтекаемую форму, и имя на нем не сказать, чтобы было моим, но и не моим оно тоже не было. Крупными жирными буквами на нем было выведено: «Джефри Фаренгейт», тогда как меня все кличут Сэмом.
Нисколько не удивившись, я ограбил своего, скорее всего, потомка на пару газет и журналов. После обеда за чашкой прогорклого кофе я принялся разглядывать картинки в газетах и журналах моего сына-внука. Нарезая бумагу для туалета, я заметил небольшое объявление:

К О Н С Т Р У К Т О Р Ы  П О Ч Т О Й !!!
Высылаем наложенным платежом наборы-конструкторы для ремонта
бытовой и примитивно-бытовой техники.

Ниже помещался адрес и отрывной талон. Я мигом заполнил талон и побежал к почтовому ящику.
В объявлении было сказано, что срок доставки не превышает трех часов. И все три часа я провел в самозабвенных молитвах - лишь бы не перескочить в другое время. Выйдя за почтой, я облегченно вздохнул - на ящике все еще красовалось «Джефри». Но я обессилел настолько, что не смог открыть крышку ящика. Только чудом упросив пробегавшего мимо неандертальца помочь мне, я смог получить свою коробку. На ней было намалевано какое-то бранное слово и вдобавок абсолютно невменяемый телемастер.
Залетев на всех парах домой, я разорвал упаковку и...
 .
   .
     .
       ......................................... О, горе мне!!
Все содержимое за давностью лет обратилось в прах. Я подавил всплеск ярости головой об стену. Затем сел и задумался, как же мне быть.

* * *
Едва проснувшись, утром следующего дня, я бросился к телефону и принялся набирать первые пришедшие на ум цифры, в голове моей была лишь одна мысль: «ПОЧИНИТЬ!!!».
С трудом выдернув палец из диска на девяносто девятой цифре, я внимательно прислушался - в трубке раздавались разной длины гудки. Вдруг что-то щелкнуло, и приятный женский голос произнес:
- Мастерская Вне Времени и Пространства! Чиним все!
- Мне бы телевизор...
- Адресссс!....
Спустя час после звонка прибыл телемастер и копался в моем телевизоре до скончания дня. В результате чего последний стал килограмм на десять легче, а мой бар опустел на две бутылки «Картофельного виски» и бочонка среднекислого пива. К тому же монтер оказался на редкость разговорчивым и наотрез отказывался уходить. Только разговорив меня на «Добрую старую ферментированную заправку для салата», он неуверенно перевалился через порог моего дома.
Сгорая от нетерпения, я дрожащими пальцами нажал кнопку «ВКЛ». На голубом экране зажглась яркая надпись: «Ваш телевизор в порядкет». Двадцать минут я в бессильной ярости переключал каналы. Никаких изменений. Негромко всхлипывая и постанывая, я забылся в эпилептическом сне. Все было кончено. Но мое путешествие еще только начиналось.