Сказка о принципах и вине житейская, но безалкогольная

Трудно жить -- спрашивай: "Кто виноват?" Узнаешь -- легче будет. Так считал молодой журналист, который прохаживался по кабинету главы сельской администрации. В глазах представителя четвертой власти был вопрос, в левой руке блокнот, в правой – ручка. Глава администрации -- человек явно пенсионного возраста -- внимательно выслушивал эмоционального посетителя -- по-трудовому одетого крестьянина. Речь шла о споре последнего, почти гоголевском споре, с неуступчивым соседом. Выслушав нескучную тираду, сельский начальник сделал вывод:
-Прав ты.
Крестьянин ушел, но тут же в кабинет зашел второй участник конфликта -- благообразный и подчеркнуто корректный фермер. Он поведал о  неблаговидных делах своего оппонента. По окончании обстоятельного рассказа, сельский администратор авторитетно заключил:
-Прав ты.
Когда жалобщики удалились, журналист возмутился:
-Однако, дела! Приходит один человек, и вы заявляете: «Прав ты». Затем приходит другой, говорит противоположное, а вы снова: «Прав ты». Это что же такое? Так не бывает!
Сельский голова отечески улыбнулся:
-Прав ты.
Журналист, всплеснув ручной канцелярией, воскликнул:
-А виноват-то кто?!
Русское лото, -- ответил сельский начальник, подходя к окну. -- Кто ищет, что-нибудь сыщет. Пойди, сам с ними поговори… Или отправляйся во-он туда, в поле. Там мой сват коров пасет. Может, он тебе поможет…
Пастух, фактурой напоминающий Леонида Якубовича, сидел на земле и задумчиво курил. Поодаль от него две коровы эмментальской породы  пощипывали пожухлую осеннюю траву. Животные были безучастны к подъехавшей машине и печальны, как серое небо. Журналист обратился к пастуху:
-Не сегодня-завтра снег. А вы коров пасете. Туго, значит, с кормами. Доживут иль не доживут буренки до лета?
 Пастух раздавил кирзачем окурок и ответил:
-Василисе, той, что поближе, одна дорога -- на мясо. Прожорливая -- не по кормам. Да и норов такой, что лучше подальше держаться.
Журналист спросил:
-А еще одна корова?
-Марфой ее зовут, -- сказал пастух.-- Марфа тоже ест -- будь здоров. А характер -- если исподтишка не лягнет --  считай, повезло.
Журналист продолжил расспрос:
-Хорошо ли коровы доятся?
-Василиса? Да вы не поверите. В день не больше полведра. Позор просто! А какое молоко? Будто кто вдвое разбавил...
Журналист его прервал:
-Марфа, значит, поудоистей?
-Да что вы! Марфа дает все те же пять литров. И опять -- не молоко, а вода.
Они поговорили еще о том, о сем, о погоде, о курсе доллара, о ценах на топливо. Журналист спросил:
-В такие времена, наверное, коров для полевых работ приходится использовать?
-Да, -- со вздохом ответил пастух. -- А куда деваться? Скажу я вам, Василиса не очень-то охотно ходит в упряжи. Или бестолочь, или себе на уме.
-Значит, Марфа лучше приспособлена для сельхозработ?
-Да нет, вовсе нет. Когда нужно вдоль -- она, бывает, куда-то поперек тянет. А то и вообще назад голову воротит. И такая медлительная, что впору самому в плуг впрягаться.
Журналист удивился:
-Одного я не пойму. Вы все время ругаете Василису. Но ведь Марфа -- ничуть не лучше.
-Ну да, -- сказал пастух.-- Марфа-то корова -- моя.
-Так-так. Теперь понятно,-- сказал журналист и сделал какие-то размашистые пометки в блокноте. -- Марфа -- корова ваша, свое добро, этим все сказано. А кому принадлежит Василиса?
-Василиса? -- переспросил пастух. -- Василиса -- тоже моя корова.