6. Новый год на Чумацком шляху

Идея встретить Новый год в деревне, Николаю Михайловичу не нравилась с самого начала. Он даже пытался взывать к благоразумию жены:

- Лариса, ты только представь, как мы будем себя чувствовать среди этих…, э-э-э-э, деревенских дикарей? За одним столом, я даже не знаю…, - с мужланами! Что у нас, в конце концов, с ними общего?

- Как это, что? Ты забыл? У нас дети общие!!! Наш сын, между прочим, женат на дочери этого самого «дикаря и мужлана». Вспомни, не ты ли пил со сватом на брудершафт на Сережкиной свадьбе? А кто всё время пытался поцеловать ручку «дикарке» Валентине? И не ты ли головой разбил телевизор? А кто наблевал Семену Львовичу в ботинки? А? Я тебя спрашиваю!!! И вообще, твой снобизм, по отношению к Федору и Валентине, совершенно неуместен.


Злобностью Лариса Ивановна не отличалась, поэтому, пять минут ссоры с мужем, возвращали её душу в лоно комфорта и умиротворения. Подразумевалось, что слушать ее монолог, муж должен молча, внимая и не перебивая.


В этот раз, Николай Михайлович не сдержался, возразил:


- То, что произошло со мной, тебе, как медику, между прочим, должно быть известно не хуже, чем мне, - это было самое элементарное отравление некачественными спиртными напитками. Другими словами, той самогонкой, которую привезли эти…. Да! И рвотный инстинкт моего организма, был ни чем иным, как реакцией на это отравле…


- Жрать меньше нужно! И не будет инстинктов!
Николай, ты должен понять одно: их дочь - жена нашего Сережи, и как ни крути, а ехать придется, - мы им третий год обещаем, мне уже неудобно, честное слово! Вчера письмо от них пришло, - снова приглашают….

- Лара, мне кажется, что это будет выглядеть не совсем красиво: Сергей с Леной где-то в Африке, а мы припремся, мол, здравствуйте, я ваша тетя! Давай уж дождемся, когда у детей контракт закончится, и вместе с ними, летом и поедем.

Жена приняла позу «руки в боки»

- Ну, хорошо, хорошо! Если ты настаиваешь - поедем!
Осуществим, так сказать, смычку города с деревней. Да, и мне, думаю, не помешает увидеть сельский быт воочию. А то, все по фильмам, да по телевидению….

- Вот и чудненько! Я всегда знала, что в сложной ситуации ты способен принять мудрое решение.

- Ну, ты да-е-е-е-е-шь!!! Мне иногда кажется, что ты более психолог, чем я.

- Успокойся, никто на твою психологию не покушается. Сдалась она мне. Тут не знаешь, куда свою «кардиологию» деть, а ты еще и о психологии речь ведешь. Так хочется иногда побыть бабой, обычной бабой, как ты говоришь, дикаркой. Но, увы….


*****

Семьсот седьмой рейс Москва - Ростов, вылетел тридцать первого декабря без задержки, в девять тридцать.

Уже на подлете, Николай Михайлович поделился с женой своими мыслями:

- Вот, сижу и голову ломаю, как мне к ним обращаться?
Господа - вроде не то общество. Товарищи, - что-то в этом от революционеров подпольщиков есть, ты не находишь? Хм, товарищ Федор!

- Николай, ты зря так о нем. Если этого, как ты
говоришь, «товарища Федора», помыть, побрить, надеть на него чистое белье, то он вполне….

Окончание фразы Николай Михайлович не слышал: упоминание о белье оглушило слух, а мечтательная интонация, с которой жена произнесла эти слова, разбудила в нем профессионального психолога. Он закрыл глаза, откинул кресло, и мысленно призвав на помощь коллег-психологов, попытался проникнуть в глубинный смысл услышанного.

Первым откликнулся Фрейд. Он начал издалека.

- Если проанализировать особенности указанной личности в динамическом аспекте, обусловленные методами воспитания и половой принадлежности, а так же дивергентным мышлением, то мотивы социального воздействия на подкорковое сознание можно интерпретировать как инстинкты глубинной психологии, направленные на ….

- Короче! - потребовал Николай Михайлович.

- Сучка! - коротко доложил мэтр.

- Коллега, зачем же вы так сразу? - к разговору
подключился француз Леви-Брюль. - Если посмотреть с точки зрения концепции мистического мышления, с учетом эмпирического и когнитивного процессов, то я склонен рассматривать это заявление, как сказанное в состоянии абстиненции.

- Не порите чушь! - потребовал англичанин Френсис Гальтон. - Не алкоголичка же она? Такие вещи нужно рассматривать с позиции дифференциальной психологии. Если мадам интериорезирует образ Федора как некое восприятие пространства…

Русский психолог Челпанов, поставил в обсуждении точку:

- Господа, прекратите спор: коллега Зигмунд прав, самка, влекомая животными инстинктами - лучшее определение упомянутому индивидууму. Даже, если она и мыслит, основываясь на эмпирическом параллелизме….


Учитывая советы корифеев мировой психологии, Николай Михайлович пришел к выводу, что все эти годы, Лариса Ивановна скрывала свое лицо под личиной добропорядочности и скромности, а на самом деле была распущенной, похотливой и ненасытной самкой, которая спала и видела чужих мужиков в белье и без оного.


- Сучара, - заводился Фрейд, - убить ее мало!

Стоп! Стоп! Стоп! - Скомандовал себе Николай
Михайлович. - Виду не подавать, панике не поддаваться, горячку не пороть! Посмотрим, что будет дальше.


*****

Температура в Ростове была плюсовая, автобусы, ввиду отсутствия бензина, в Алексеевку не ходили, поэтому наняли таксиста-частника. Его автомобильчик скрипел, стонал и кашлял. Водитель рассказал, что едут они по дороге, которая когда-то называлась «Чумацким шляхом».

Междуречье Днепра и Дона. Места степные, на первый взгляд неприметные, красотой неброские. Но, какие названия встречались: «Родники», «Гуляйполе», «Чумакколодезь», «Лысогорка». Где-то здесь, напевно-вопросительное украинское «Та вы шо?», смешиваясь с русским «О!», превращается в интернациональное «Тю!» Этим «тю», каждый, из здесь живущих, может выразить абсолютно любое состояние своей души:

- Слыхали? Вчора Кащукова Валька дивчину родыла.

- Тю! Кащук же сына хотив! Вин Вальку убье…

Или:

- Милицинер у Ивана права на машину забрав…

- Тю! Иван же не совсем пьяный був.

В магазине:

- Зойка, ты позавчора продала моему Валерке вонючую
ковбасу.

- Тю на вас, Петровна! У меня сроду не было вонючей колбасы. То вам показалось.


Ночью, шопотом, на лавочке:

- Сань, ты мне весь лифчик вымажешь. У тебя руки
в мазуте.

- Тю! Я их сёдня два раза мыл!

Подъезжали.

Дом сватов угадали издалека, - крыша оцинкованным железом крыта, к самым воротам асфальт проложен.

Охи и ахи сказаны, гостинцы вручены, гости накормлены, и с дороги, отдохнуть уложены. По соседям слух прошел:

- К Стеганкам сваты в гости прыехали. Сват хоть и дрибнэнькый, но куда там! Профессор, в очках! Сваха, тоже, видать, важна птыця, на депутатшу похожа. Стеганкам целу кучу подарков навезли, Федьке бритву электрическу и галстук, а Валентине плаття як у Хакамады и духи с запахом.


Гости начали собираться с вечера. Большинство из них зашли случайно, - женщины за солью, мужики за ключом десять на двенадцать. За стол, сели в девять. Гости были веселы и нарядны, клички имели для слуха приятные и для ума интересные. Здесь были: Гриша Хам и Соня Хамка, Степан Дрыщ и Вера Шавка, Иван Бугай и Надя Зубатая. Без жен, «за ключем», заглянули Иван Куцопалый, Мишаня Гундосый, Леха Вафля, Толя Лупатый и дед Петро по кличке «Секач». Свое прозвище дед получил из-за того, что во рту у него был всего один зуб, который торчал наружу, и напоминал бивень дикого кабана-секача.

Из известных Николаю Михайловичу и Ларисе Ивановне блюд, на столе не было морских гребешков, креветок тушенных с ростками бамбука, грибов сянгу в соусе из цветов хуанхуа, баранины с крыжовником и фасолью, шашлыка по-карски, форшмака из сельди с творогом, засахаренных фиалок из Тулузы и кебаба по-татски. Остальное было всё! Названия некоторых блюд, ввиду местного произношения, отличались от общепринятых. Например, «гусь рождественский», здесь назывался «Гусак, шо позавчора клюнув почтальона в глаз, зараза!». «Карп по-польски», именовался «рыбой, шо Федя ловыв ище осенью». Достоинства всех известных в мире десертных напитков были сконцентрированы в трехведерной кастрюле и назывались «узвар».

Валентина приглашала:
- Закусуйте, не стесняйтесь.
К одиннадцати, гости перестали стесняться и предложили хозяевам попросить профессора «сказать шо-нибудь».

- Друзья, - нашел, как обратиться к селянам Николай Михайлович, - я, к сожалению, пока не профессор, но, мысли о диссертации присутствуют. Я преподаю в том университете, где наш сын и познакомился с Леной, дочерью уважаемых э-э-э-э Федора и Валентины. Я предлагаю выпить за родителей Леночки, которые воспитали такую прекрасную дочь….

- А шо там у вас в Москве за пенсию слышно? Не собираются, случайно, добавить? - перебил дед Секач.

Гости цыкнули на деда. Выпили. К двенадцати часам, у
собравшихся было то прекрасное настроение, когда все друг друга уважают, еще отличают вопрос от ответа и готовы поделиться с окружающими своими чувствами. После нескольких рюмок «некачественного напитка», Николай Михайлович чувствовал себя довольно неплохо. Сидящий рядом сват Федор, коротко рассказал о каждом из присутствующих. Оказывается, Надя вовсе и не родная жена Ивану Бугаенку, а живет у него «в прыймах». Еще Николай Михайлович узнал, что у Толи Вафли слегка не все дома, и получил он свое прозвище потому, что предлагает всем особам женского полу эту самую «вафлю». Леха Лупатый хорошо играл на баяне, Гундосый пришел потому, что без него вода нигде не святится, Гриша и Соня Хамовы были уважаемыми людьми, а Степан Дрыщ и Верка, - так себе.

- Новый год, как и положено, встретили стоя. Закусили,
закурили, Леша Лупатый взял баян, а Толя Вафля подсел к Ларисе Ивановне и громко оповестил всех присутствующих:

- Ларысу Иванавну хачу! Как в кине, видали? Там один нерусский грузин домагивался одной девахи. Тю! Та вы шо, не видали? Я и то видал….

К трем часам ночи, Николай Михайлович сидел рядом с Верой Шавкой, глупо улыбался и боролся со своими мыслями. Мысли в голове не помещались, поэтому ссорились и дрались в борьбе за право первой попасть на язык и слететь с него словом. В этой нелегкой борьбе они клубились, цеплялись одна за другую, рвались, и на язык попадали в виде не связанных между собой слов, и фраз. Уже минут десять Николай Михайлович пытался сказать красивый тост о дружбе и общечеловеческих ценностях. Этому мешала мысль о том, что Лариса сучка.

- Друзья! - В который раз начинал Николай Михайлович,
- я восхищен и э-э-э-э-э, какие кругом прекрасные люди, э-э-э-э-э и я хочу сказать, что…, - и в этот момент на язык выскакивала эта мерзость, - моя Лариса - сучка!

Внимание на его слова никто не обращал, в комнате было шумно и накурено. В знак уважения к Мише Гундосому, Николай Михайлович подарил ему свою зажигалку и заколку от галстука.

Сваха Валентина приглашала:

- Вы не стесняйтесь, закусуйте!

Федор предлагал выпить:

- Сват, давай за то, шоб нас собаки боялись!

«Ооооооо!!! - успел проанализировать тост Николай
Михайлович. - Это очень емкие и мудрые слова! В них тайный смысл, это значит, мы «хомо сапиенс», звери находятся ниже…, эволюционная лестница, интероспекци… интеро…цио… спекционизм… во-о-о-о бля я дал!!!
Напротив Николая Михайловича сидел злой Иван Куцопалый и двигал желваками. Обращаясь к «профессору», он поинтересовался:
- А ты давно в чужих руках не усирался?
Выпили…. Давление на мочевой пузырь увеличилось.
Состояние Николая Михайловича было странным. Умом он всё понимал, но язык отказывался подчиняться. Знаками он показал жене, что идет в туалет, и рывками стал продвигаться к двери.

На улице подморозило, срывался снежок. Двигаясь по синусоиде, «профессор» направился к предполагаемому туалету. Открыл дверь и сделал шаг. Земля ушла из-под ног, и он провалился в самую глубину сознания, - туда, куда стремится каждый психолог, в надежде найти истину.

Между тем, праздник продолжался. Женщины под баян пели частушки, Иван Бугай и Миша Гундосый, освободив край стола, боролись на руках, а Гриша и Соня Хамовы «закусували». Степан спал под елкой, а Лариса Ивановна выводила:

- Ой мороз, мороз, не морозь меня….
После второго куплета в хор вмешался Толя Вафля с
«самодельной», и как он считал, злободневной, частушкой:

- Здравствуй жопа новый год!
Приходи на ёлку,
Если ты не хочешь в рот, -
Я засуну в щёлку.

Шум праздника пытался перекричать дед Секач:

- Толька!
- Шо?
- А я знаю, чого ты такый дурный.
- Ну, и чего?
- Тебе бабы увесь ум через кабаку высосалы. Гы-гы-гы.
- Дед, ты сам дурак!
*****
Николай Михайлович очнулся от холода в паху - мокрые
брюки прилипли к телу. Открыл глаза и ничего не увидел - вокруг был первозданный мрак. Попробовал закричать, - не получилось, губы слиплись, и звук не проходил.
- Наверное, я умер, - подумал он, и стал вспоминать, кем был и как умер. В памяти всплыл труд коллеги Моуди, чьи гипотезы о жизни после смерти, перемешивались с утверждением тибетских философов о реинкарнации. По всему выходило, что сейчас он находится в тоннеле, по которому души умерших движутся к свету.
В тоннеле Николай Михайлович находился до обеда. Свет
возник внезапно, он исходил откуда-то сверху, слева. Николай Михайлович был уверен, что сейчас должна появиться белая фигура, окутанная голубым светом, и он окажется в объятьях Божьей Матери и станет Белым Буддой! Фигура действительно появилась, и спустившись по ступеням мирозданья, приблизилась к Николаю Михайловичу. Он отчетливо помнил основное наставление авторов «Книги мертвых»:

«Вспомни имя Господа нашего! Выкрикни это имя Князю Смерти! Побори страх, будь искренним! Упустишь эту возможность - тебя ждет беспамятство очередного воплощения»
Николай Михайлович поборол страх, и чтобы услышал Князь Смерти, изо всех сил, закричал:
- Господи помилуй! Господи помилуй! Господи помилуй!
Фигура, окутанная светом, начала медленно оседать, и
приняв горизонтальное положение, скатилась к ногам Николая Михайловича. Присмотревшись, он узнал в фигуре сваху Валентину, которая мертвой хваткой сжимала большую алюминиевую миску. На всякий случай, Николай Михайлович произнес еще одно заклинание:
- Сгинь, нечистая! Сгинь, нечистая! Сгинь!
Перекрестился, и, переступив через фигуру, вылез из
погреба.
*****
Уже уезжая, Николай Михайлович не удержался и
спросил:
- А как гусак мог клюнуть почтальона в глаз?
- Так, почтальон був пьяный, и упав у нас возле
двора..., а гусакы пьяных не любят.

Подлетая к Москве, Николай Михайлович нарушил молчание:
- А я не жалею! Если бы ни эта поездка, я бы так и не
узнал, что такое деревенский погреб.
- А теперь знаешь? - съехидничала Лариса Ивановна.
- Теперь знаю!
- Ну и славненько!
Стюардесса объявила погоду в Москве, - за бортом было
минус восемнадцать.


20 Декабря 2002 г.