Время уродов продолжение

Мусор есть мусор. Один раз тоже шумело непонятно, а вывалили – кто б мог подумать! – морскую корову. То есть, это только потом узнали, что Корова, да еще Морская! А когда показалось это огромное и в ластах, то Стрелок второй смены с испугу по ней и саданул… Лучше бы он этого не делал. Рвануло! Потроха в стороны и все больше на Стрелка. А вонища! Ясно, что за звуки были из контейнера - газы бродили внутри туши. 
Восьмой наткнулся на ее изображение в библиотеке. Это когда спор с другими стрелками зашел слишком далеко, ставка возросла – счет пошел на второй десяток зарядов. Не выиграл, но и не проиграл. Потом долго гадали - откуда взялась морская корова, если мусор пришел из столицы Метрополии? Сошлись, что не иначе как из какого-нибудь частного зверинца.
Восьмой Стрелок любил полистать картинки в библиотеке. Часами давил одну и ту же клавишу, уставившись в экран. Многие Стрелки ходили сюда по выходным смотреть вовсе иные картинки, жалея, что с пивом в библиотеку не пускают. А Восьмой мозоль заработал, долбая по клавише в разделе животный мир, пока, наконец, не наткнулся на похожее – те же ласты сзади и клыки. Проверил иные параметры – вес, объем – вроде подходит. Загнал программу, чтобы прокрутила со всех ракурсов… Ну, точно подходит! Оно самое! Корова, но не простая, а Морская!
Корова воняла еще неделю, приманивая мелких мохнатых леггорнов. Каждый из Стрелков подстрелил не менее десятка. Совсем сбили расценки. Леггорн стал стоить не дороже затраченного на него заряда. Хотя Восьмой и здесь отличился. Взял одним выстрелом пару. Но Каптеру это надоело, и он велел завалить тушу мусором. И правильно! Расценки хоть со временем и поднялись, но уже никогда не были прежними. Эта история многому Стрелков научила…
В первых контейнерах мусор был самый, что ни на есть, приятный – бытовой. Не промышленные отходы биопроизводства, когда жди чего угодно, даже незнакомый живой элемент (тут отстреливали все, что шевелится), а хороший мусор, добрый…
Когда-то очень давно Первому - если не врет! - пришлось даже отстрелить самого настоящего урода. Рассказывал, что и в те времена они не слишком отличались от людей. А то, что урод, определили по сросшимся пальцам на ногах. Да и только урод смог бы выжить в биотрейлере…
У края что-то блеснуло знакомыми очертаниями. Глаза увидели, а мозг не поверил. Уж слишком невозможное, невероятное это было. Объект сразу же присыпало мусором.
Никак шту…
Отвлекся и чуть не упустил, что скачками бросился в глубь территории ластокрыл, на ходу расправляя перепонки на боках, чтобы вот-вот заскользить над поверхностью.  Саданул следом навскидку, не целясь… И, к восторгу нищих, да и своему собственному, попал! Видно, в какой-то момент все-таки удалось переломить это неудачливое утро в удачное.
Тут еще выяснилось, что сверхудачно попал, прямо в зад, в отверстие! Первый экземпляр в том году с совершенно непорченой шкурой. Редко такое удается… Даже и не упомнить кому…
Бесталанные Стрелки ходили с картечными стволами, но Каптеры их недолюбливали – такие Стрелки лишали их дополнительного приработка на чучелах, которые те впаривали коллекционерам.
Восьмой прибрал тушку, а собственная голова была не на месте. Очень уж невероятный предмет присыпало мусором… Остальные контейнера разгружал уже в сторонке, чтобы еще ненароком не завалить.
Вторую и третью очередь разгрузил легко – палить пришлось всего четыре раза. По мелочевке…
Сложил трофеи в пластиковый мешок. Парочка трупоедов-леггорнов, парочка  легистов и - невольно засмотрелся - Лахудра Шестикрылая  (в просторечии – ластокрыл).  Обыкновенно бывает золотисто-зеленого и весьма редко жемчужного оттенков. Таких красивых экземпляров Стрелок еще не встречал. Редко кому удавалось и подстрелить лахудру без видимых глазу повреждений. Этот смотрелся великолепно – редкой перламутровой окраски и совсем-совсем целый! Ни одного разрыва на пленке крыльев.
Вернулся к тому месту отвала, где, как показалось, вывалилось нечто знакомое, но невозможное здесь на Свалке. Хотя-то уж на Свалке и «черта лысого» можно отыскать! Тут же пришлось согнать от края незнакомого нищего.
- Это сброс не про вас - через полчасика подходи!
Спустился ниже, туда, где наметил…
Вообще-то Стрелку следовало еще битый час после разгрузки ходить по краю свежеотсыпанного мусора. Он и сейчас держал машинку в расстегнутой кобуре, время от времени, выпрямлялся, осматривался, кладя руку на рукоять.
Штуцер!
Спешно набросил мешковину, огляделся по сторонам – не видит ли кто? Нет, не видит – нищие спешат снять «сливки», разгребают да тащат все, что может иметь хоть какую-нибудь цену. Это потом будут сортировать - что годится на сырье и принимается на вес тут же за забором, а что запрещено к продаже и требуется складывать отдельно, на госприемку.
Штуцер! Дыхание перехватило даже больше, чем когда на первом году службы выскочил на него абориген с пуком связанных болотных гадюк на шесте. Тут же мелькнула испуганная мысль – а вдруг муляж? Пластик? Ведь не отличишь… Взялся прямо сквозь мешковину, потащил и сразу же по весу понял – нет, не муляж! – настоящий, войсковой! Закутал бережно, опять осмотрелся – не видит ли кто? – сунул в сверток пару старых, многократно прокрашенных палок гардин. Так сунул, чтобы концы торчали, а по форме упаковки нельзя было разобрать, что в ней. Покарабкался на кучу отвала.
Не муляж!
Ручонки тряслись. Впервые тряслись с того времени, как в рукопашной задавил своего первого… не заметил бы кто?
Штуцер! В самом деле – штуцер! И с полным стволом!
Штуцер – это такое энергетическое ружье. Как когда-то объяснял взводный, работает навроде микроволновой печи. Блюдо горячее, а посуда холодная. Чудо – а не ружье! И заряжается интересно – со ствола. Вернее, весь ствол и есть заряд. Является зарядом, множеством зарядов. Но это, опять-таки, смотря какой режим выставлять. Если, к примеру, захочешь подогреть блюдо в большой посуде – танке, бронетранспортере – на много не хватит. Может четыре, может пять – в зависимости от толщины оболочки, угла выстрела, расстояния и даже погоды. Ну, а если оболочка – мундир, тогда, пожалуй, бессчетное количество можно подрумянить в этих мундирах. Только успевай выставлять дистанцию. Насчет этого строго, неправильно определил, и вместо эффекта – пшик! Новейшие модели, говорят, с автоматическим бегунком. Нажмешь клавишу, еще пара пучков идет минус-плюс (на всякий случай). На старых же моделях главное дальномер. Без него шишь что получится.
Ружьецо не без странностей. Во-первых, в стволе дырки нет, а во вторых – «палить» из него можно прямо сквозь «своих» в «чужих». Своим ничего, а чужие дымятся. Парок идет, и запах приятный... Интеллигентное ружьецо. Рядовому составу не положено. Всего две штуки на стрелковую роту, и те у офицеров по званию не ниже капитана…
Этот день мог по праву конкурировать с тем счастливым днем, когда сосед зацепил гвоздевую мину, упал как еж истыканный, а ему пробило всего лишь икру на ноге – даже в госпиталь не повезли, оставили лататься в лазарете. Но в тот же день взвод, с которым он должен был идти в ночное, попал в засаду и был вырезан до последнего человека. Горевал и радовался в лазарете, санитары вошли в положение – дали спирту. Радовался, что жив, горевал оттого, что во взводе пятеро были с его городка, едва ли не с одной улицы…

СВАЛКА, ЮЖНЫЕ ВОРОТА

Ближе к концу смены подъехал Бывший Однокашник на раздолбанном седане. Общались через частую двойную колючку – это чтобы ничего со Свалки передать нельзя было без контроля и налогового сбора.
- Я за тобой! – радостно проорал он. - Подхалтурить хочешь?
Ни сколько не сомневаясь, что «хочет» – кто же в эти трудные времена отказывается от халтур? Сразу перескочил на суть, выплескивая все новости разом:
- Уроды расплодились. Утром в метро – слышал уже? – группу зачищали.  Тощего Знуду знаешь? Ведь дурак дураком, еще и заика, а с первого же выстрела в упор Лидера завалил! Премия ему теперь будет от мэра, а может и повышение – поставят дурака капралом. Вот кому-то сладко под его началом придется!…
И заржал… Заржать то заржал, но даже по смеху видно - завидовал жутко.
- А группу? – спросил Стрелок. – Группу всю постреляли? Или живьем кого взяли?
Стрелок не любил, когда брали «живьем». Не любил из-за образцово-показательного сжигания на площади. Орали уроды почти как люди.
- Нет, остальные утекли. Отцепили передок и на нем укатили. Успели – там узловая.
- Без Лидера? – удивился Стрелок.
- Вот я и говорю! – восторженно проорал Однокашник. (Явно играл на публику – кругом прислушивались.) - Может он не Лидера, а Мастера сквасил? Или Хамелеона? Не могли они без Лидера утексти, без Лидера они как дети беспомощные!
- И вот еще что, - внезапно озаботился он. - Девчонку они уволокли с собой, совсем малолетку – дочку глухого инвалида. Зачем им ребенок? Сожрут, наверное, если уже не сожрали. Выродки - одно слово. Уроды!
Замолчал укоризненно, но не надолго. Долго Однокашник молчать не умел.
- Пойдешь в оцепление? Мэр тем, кто с оружием, по три заряда выделяет безвозмездно и паек! С восьми вечера до пяти утра. Записывать?
Не дочка инвалида, а паек и халявные заряды решили сомнения Стрелка. Паек от мэра всегда был нестандартным, рождественским. В прошлый раз даже два мандарина положили. Стрелок ел по дольке в день, сосал, запивая чаем. Высушил у себя на подоконнике кожуру. И кожуру опять-таки, размачивая в чае… Приятно вспомнить.
- Сейчас, только у Каптера отмечусь.
Сдал специальные освинцованной резины сапоги-брюки с цельнометаллическими калошами – неудобные и подвижности лишают, но выручали уже не раз. Снял и повесил на гвоздик специальный (опять-таки просвинцованный) чехол-кобуру для мужского хозяйства – в отличие от большинства прочих, Стрелок еще рассчитывал жениться. А почему бы и нет? Разве плохо передать заработанный статус наследникам? Хотя (слышал такое) Медслужба двух из трех детей Стрелков имела обыкновение забраковывать и забирать на опыты. Но это уже как повезет. Это лотерея…
Каптер уже держал дверцу сейфа открытой (допотопного, старого, не иначе с той же Свалки). Стрелку еще ни разу не удавалось заглянуть внутрь. Но дверца открывалось в сторону посетителя, а за доску Каптер никого не пропускал. Патроны уже стояли на лотке, блестели своими желтыми боками.
Восьмой бросил на доску пакет с понятной гордостью.
Каптер осмотрел тушку ластокрыла, удивился, задумался, нахмурив брови, потом дошло - вскинул взгляд на Восьмого (весьма уважительный) и немедленно добавил два заряда. Отсчитал премиальные. Скаламбурил что-то непонятное про «белку в глаз, а енота в…»
Стрелок не имел понятия, что такое белка и енот, но сразу догадался, что тоже весьма редкие мутанты. Возможно, что опасные, и уж явно неудобные для стрельбы. Про себя решил запомнить названия, да поспрашивать Стрелков, которые работали до него.
Заряды притягивали взгляд, просто не в силах был отказаться, но бумажки отодвинул сразу.
- Нет! – сказал он Каптеру. – Сегодня дай покопаться. Без налога, хорошо?
- Усмотрел что-то?
Стрелок неопределенно пожал плечами.
В принципе, такое было в порядке вещей, все Стрелки, время от времени, обращались с подобным. По крайней мере, большая часть вещей в их жилищах была именно со Свалки. Восьмой не слишком надоедал такими просьбами.
Каптер бумажки убрал, но «три за два» и дополнительные «премиальные» патроны великодушно оставил.
- Ладно - держи!
Метнул картонную карточку-разрешение и следом вторую - право на беспошлинный вынос.
Стрелок поймал между пальцев обе. (Поистине сегодня у него все получалось!) Главное теперь было, как можно дольше удержаться на волне удачи.
На специальной доске Каптер затер прежние и мелом вывел новые баллы. Стрелок глянул на соседние цифры - появился шанс на премию, а то и, глядишь, приз мэрии. Каждую декаду два лучших стрелка премировались тремя пачками патронов. Ну, а приз… Кто его знает, что на этот раз мэр удумает.
- В оцепление собрался? – спросил Каптер.
А Стрелок в очередной раз удивился – откуда тот все знает? Не иначе по телеграфу нищих. Те всегда обо всем были в курсе.
- Угу! – буркнул Стрелок. – Отпустишь на полчасика пораньше?
- На час раньше отпущу, если к Стражам заскочишь.
- С чего это? – невольно поежился Стрелок.
- У тебя справка вчерашним днем. Анализы пора сдавать. Завтра на работу уже не пущу, а высчитывать начну, как за прогулы. Второй день как медицинская книжка просрочена.
Каптер помнил все.
- Возьмут на выходе с оружием – насидишься в городском отстойнике, пока будут разбираться. Давай сейчас же после смены. Все равно ведь домой не успеешь…
Без медицинской книжки корочки на оружие просто картонки - штамп на продление в них никто не выставит.
- Е-мое! – сказал Стрелок. – Неужели год пролетел?
- А то! Выкатывать будешь?
- Завтра! После смены. Как раз пустой день. Или какой экспресс ожидается?
Каптер ничего не сказал насчет экспресса, будто не заметил.
Понятное дело, про экспресс, если и знаешь что, болтать не положено. Экспресс дело военное. И мусор военный. И утилизировать его будут сами военные. Стрелкам, кого найдут, подымут по тревоге, останется только стоять в сторонке и смотреть.
- Где оцепление будет стоять? – спросил Каптер. - Может быть, отпущу кого из дежурной смены, раз заряды от мэра дармовые.
Стрелок удивился и обрадовался неожиданной щедрости Каптера. Но видно день был такой – в самом деле особый. Счастливый! В оцеплении-то, ясное дело, лучше стоять со своим братом стрелком. А то опять достанется в напарники ополченец с трясущимися от страха рука, опять нажмет на курок, но теперь не плечо оцарапает, а засандалит в поясницу, в позвоночный столб, как когда-то Третьему Стрелку всадили, который теперь уже вовсе не Третий, а инвалид, ни руками, ни головой без боли шевелить не может, а ноги вовсе отмерли, только ругается на сестру кореженным голосом, чтобы удавила или отравила. А та, ни в какую не хочет, подмывает за ним, а когда голодом пытается себя заморить, то глюкозы в воде разведет побольше, да и в вену ему… Оно и понятно - войсковая пенсия, попробуй, проживи без нее!
- Так где дежурить будешь?
- Откуда знаю? – сказал Стрелок. – Где поставят… Прошлый раз у корпусов утилизации стояли, вполне удобно было. А в позапрошлый – и вспоминать не хочется! – у Гнилой Пустоши, с северной стороны Свалки. Пол ночи туда добирались на драндогоре допотопном без рессор, всю души вытряхнули…
Подумал и добавил:
- Слышал, что собираются у Старого Завода, а оттуда только два пути – либо к Комбинату, либо на Черную Плешь. Но на Плешь пошлют, если мэрия грузовики пришлет, что сомнительно, конец квартала и перевыборы скоро, горючее экономят.
Каптер взглянул на напольные часы-башню, сверил с теми, что были на руке, открыл створ и потянул гирьки вверх.
Стрелок переминался с ноги на ногу.
- Ладно, не стой над душой, дуй сейчас, - сказал Каптер. – Я прикрою…
Стрелок заскочил в будку стрелков, отпер свой жестяной шкафчик-ящик. Посмотрел на сверток. С собой взять? Здесь оставить? А как не продлят справочку? Вирус какой обнаружат… и на карантин?
Такое богатство оставлять здесь нельзя. Вообще-то нигде нельзя, если это действительно войсковой штуцер. Тут на механическую машинку лицензию хер получишь, стреляет, кто с чего. А это – ШТУЦЕР! Да за него столько выложат, что… Стрелок даже не рискнул додумать мысль до конца, чтобы не спугнуть удачу. К нему заряды не надо, только батарейку специальную, а ее и от сети можно подзарядить. Есть в нем батарея? Судя по весу – да. А уж заряжена или нет, этого сейчас не проверить. Еще раз посмотрел на часы. Спасибо Каптеру, аж на полтора часа раньше отпустил. Хотя теперь и отмазка есть – медкомиссию надо проскочить у Стражей.
Вспомнив о Стражах, Восьмой не то чтобы погрустнел, но рот будто набился оскоминой.
Подумал – переодеться? Душ принять? Понюхал воротник комбинезона. Ладно, вроде сойдет, не в метро ехать. Курточку вот только поверх накинем…

Настенный матюгальник опять не работал.
- Восьмой Стрелок смену закончил! – проорал в решетчатое окошко передвижного бункера проходной. На всякий случай еще и пошевелил, торчащий из щели ствол.
- Что-то раненько? – спросил Выпускающий, вытирая жирные губы, и с жадным любопытством посмотрел на сверток Стрелка. – Клади на стол!
- Вот уж шишь! – еле слышно буркнул Стрелок и вместо свертка шлепнул на стол две карточки.
- Доиграется Каптер со своими карточками! – прозудел Выпускающий. - Уже четвертая пара на этой неделе. Из лимита за квартал вышел. Нарвется на проверочку.
- Так была уже проверочка на Восточных воротах, - весело сказал Стрелок. – И, знаешь, кого сняли?.. Подкаптерного!
- Вот-вот, - с досадой проворчал Выпускающий, - Каптеры шустрят, а снимают Подкаптерных.
Видно было, что Выпускающий с Подкаптерным давно спелись и теперь явно работали на пару.
«Каптер на выходе» - только в отчетах звучало, в бумагах, а так, по рангам внутренних субординаций проходил он много ниже. И никто не смел звать его Каптером, только Подкаптерным. Это издавна повелось и диктовалось настоящими Каптерами – теми, кто решал все дела, кто сидел на мусоре…
- Кто на мусоре – тот хозяин. На мусоре всегда можно аргументы подобрать, сберечь, жалобился Выпускающий. - А Подкаптерному на воротах что? – и еще раз жадно посмотрел на сверток.
Стрелок скосил глаза на камеру – объектив давно заволокло паутиной. Подумал, не иначе как Подкаптерный с Выпускающим таскают из дома пауков и в том углу пытаются развести зверинец. Вздохнул, не без печали потянул из кармана загашник – коробку презервативов (правда, початую – одного не хватало, зато настоящих, из Метрополии, с живительной картинкой). Заглянул внутрь, повертел в руках, как бы не зная, куда деть, смял легонько (чтоб не попортить картинку) и бросил в корзину для бумаг.
Выпускающий ногой ловко сдвинул корзину поглубже, под стол. Подкаптерный демонстративно смотрел в другую сторону.
- Ну так удочки я свои забираю? – нарочито громко спросил Стрелок. – Рыбку нынче собираюсь половить в обводном канале…
- Ха-ха! - довольно заржал Подкаптерный, а Выпускающий от неожиданности едва не подавился смехом.
- Ха-ха! Полови! Один уже такой половил! Хор-рошую поймал, аж рук не хватило унести! Ха-ха-ха!
Шуточки по поводу рыбной ловли в обводном канале Свалки могли считаться свежими еще не одну неделю. Неизвестно, что поймал в канале нищий, но То, что он поймал, начисто отхватило ему кисти обеих рук.
Выпускающий с Подкаптерным, тем временем, изгалялись друг перед другом в фантазиях – каким образом тот нищий будет теперь подтирать свой зад. Один настаивал, что вроде собаки, больной геморроем, ерзать задом по асфальту, второй – что не иначе как для такого дела растянет, вырастит язык…
- Ха-ха-ха!
Выпускающий буквально заливался слезами, когда открывал второй створ, одобрительно похлопал Стрелка по плечу.
- Иди, рыбачек!
Стрелок глотнул воздуху и в очередной раз удивился – вот ведь как странно, воздух вроде бы один, а по эту сторону забора явно чище.
Удочки! Знали бы, что за удочки в мешковине… И то, что попади он сейчас под проверку патруля – загремели бы в штрафные поселения и Стрелок, и Каптер, и Подкаптерный, и Выпускающий. Никому не отвертеться! А того гляди, пустили бы кое-какой процент в распыл – ведь налицо сговор группы.
Еще подумал, что неплохо бы собраться, да подежурить у прудки, что соединялась с обводным каналом. Взять кого-нибудь из приятелей того нищего. Пусть посидит с удочкой. Пообещать 50 процентов… Нет, лучше – тридцать. Но это только если удастся приложить. А нет, то пару пива. Хорошо бы, оказалось нечто новенькое, а не просто разновидность зубатки. Тот нищий нарвался на свой кошмар в его смену, но ничего внятного рассказать не смог, кроме того, что зубов было много и добралось Это до его кистей по леске. На язык что ли наматывала? – чесали затылки Стрелки.
Пока ждали неотложку (никак не хотела ехать на Свалку) в страдальца уже влили порядочно спиртного, и речь его была невнятна. Каптер тогда сильно всех удивил – несколько раз сам звонил и ругался. Потом удивил еще больше – дал на лапу шоферу неотложки и санитарам. Не иначе как были у него какие-то общие дела с нищими…

- Подошел к седану, пнул ногой.
- Открой сзади!
Однокашник высунул голову.
- Что у тебя там?
- Да болванки металлические. Заскочим по дороге в бар к Большому Нику..
- Бронза? – спросил завистливо.
- А кто его знает? Даже если бронза, он же не скажет, зажмет и расплатиться как за латунь.
- Тогда может в Зепчик подскочим, к Шестипалому, знаешь его? Кореш мой.
- Так это он твой кореш, а не мой, - резонно сказал Стрелок. - Да и горючего больше сожжем – другой конец города – как раз то на то и выйдет. Давай, к Нику! И тебе по пути, и мне еще к Стражам в участок отмечаться. Там же в баре меня подождешь, до участка сам добегу. Тебе свою тачку светить не резон – спалят.
Однокашник присвистнул.
- Нет, к Стражам я и за два квартала… Их сейчас знаешь, кто пасет?
Пригнулся к уху и шепнул.
- Да? – удивился Стрелок. - А эти то чего?
- Товар у них погорел. Считают - стучит кто-то.
- Не наша забота.
- Все равно переждал бы со своей отметкой неделю–другую.
- А патруль? А Каптер сказал, что на работу не пустит и счетчик включит?
- Тогда оно конечно... Окошко оставь открытым.
- Пованивает все-таки?
- Есть чуток.
- Это с непривычки…

Свалка – она такая… Первым делом тебя встречает волна запаха. Свалки еще не видно из-за стены домов – но если ты с северной стороны города, то учуешь ее заранее.  Как только шибануло запахом (а его уже ни с чем невозможно спутать), так, значит, сейчас откроется взору нечто величественное…
Свалку обносят колючкой (периметром) и минируют только с одной стороны - от города. Далее, километров через тридцать-сорок колючка пойдет уже однорядкой, а потом и вовсе исчезнет. И правильно – нечего зря хорошую вещь расходовать. Здесь тебя встретят редкие дежурные патрули линейных стрелков. Могут вполне с уродами попутать, так что к склону не приближайся.
Стрелки Патруля совсем не то, что Стрелки Ворот. Патруль зеленку, что со Свалки сползает, прижигает, контрольную полосу рыхлит. Периметр отстреливают. Часто, не сходя с машины, только притормаживая. И за патроны не отчитывается так, как Стрелки ворот. И рискуют меньше.
А ты вот, попробуй, постой на мусоре – подежурь! Да еще когда фуры бронированные пребывают, свой мусор вываливают, а там черте что во время пути плодится, массу набирает. И с глубины Свалки на свежачок всякая всячина собирается. Особенно ближе к осени – нажраться, да и залечь на зимовку.
Хотя и бетонка, конечно, не подарок. Стрелок поморщился вспоминая. Первое время работал на Западных воротах. А к Западным Воротам часов шесть пилить по бетонке вдоль стены Свалки. Всю душу вытрясешь. Стыки обыкновенно заливало водой, к утру промерзало, и тогда они еще больше выкрашивались, а то и плиты выдавливало - одна выше, другая ниже. Это же не щебенка, выбоины которой время от времени равняют грейдером (обыкновенно не раньше, как у какого-нибудь патруля рессоры полетят). Потому, чтобы окончательно не озвереть от трясучей однообразности пути, чаще и оставался там же, на месте (хотя работа, казалось бы аховая - сутки через трое).
Тогда только понял, проникся, насколько все-таки мощна Метрополия. Нескончаемая стена мусора, иной раз даже исчезающая в облаках… это при низкой облачности конечно.  А так редко где Свалка поднималась выше четырехсот метров. Поговаривают, что есть километровые высоты, там, где когда-то был легкий, пористый мусор. Коркой застыл, но не слежался. Мусор неоднороден. Тяжелый, со временем, опускается, и тогда образуются впадины, хребты. Где-то возникают озерца, соединенные между собой подземными протоками. Что за дрянь там водится и думать не хочется.
Местами в зеленке торчат зубцы бетонного забора. Старого, никому не нужного – наследие Сумасшедшего Мэра. Свалка сама по себе забор. Чтобы не расползалась, на края ее пытаются цементировать, надеясь, что удержит, пока она сама собой не слежится до состояния монолит. Бетонные напыления смотрятся как заплаты на бесконечно длинном склоне горы.
Величественное это зрелище - Свалка. Говорят, что плато двигается, переползает с места на место. Много сказок и легенд ходит про Свалку…
Тех, кто пытается вякать на Метрополию, возил бы вокруг Свалки в принудительном порядке.
(Интересно, сколько это дней займет?..)
Свалка – благо для города. Без свалки город мертв. Весь бюджет держится с перечислений Метрополии на содержание Свалки.
А шофера, которые денег не считают от счастья, что благополучно груз доставили?
А туристы, которых на специальных платформах вдоль Свалки возят – сафари для них устраивают?
А музей экстремальной природы Свалки? А сувениры? А оригиналы для серьезных коллекционеров и подделки для коллекционеров-любителей?
А ежегодное двухнедельное специальное сафари-ралли вокруг Свалки на бронированных вездеходах? Когда не только Метропольские на своих серийных …, но и гастролеры со всего света. Сам принц  … однажды оказал честь… и отозвался впоследствии как об одной из самых сложных.
При идиоте – достопамятном Четырнадцатом Мэре – была попытка пробить часть маршрута через саму Свалку. Поскольку никто из участников к финишу так и не вышел, денежные призы пошли на адвокатов, которые успешно доказали, что все участники не погибли, а просто-напросто, подались в бега. У каждого в биографии можно найти темное пятнышко, и потом растянуть его границы настолько, что оно не хуже черной дыры затянет в себя всю семью и родственников до десятого колена… Только Метрополии это сильно не понравилось. Был Свободный город-республика. Стала Свободная Провинция категории 5-БИ. Мэр, правда, об этом так и не узнал, мэр к этому времени болтался на флагштоке. Но в остальном все осталось по-прежнему. А досрочные перевыборы и раньше случались.
Чума - «гриппозная», «газовая», «гнилушка», «желтая»… – сколько их было на памяти Стрелка! – периодически город прореживают. А что со Свалки приходит еще спорно.
Нет, без Свалки городу кранты! А чума… Так это даже полезно – население закаляется. Волонтеры-призывники успехом пользуются, просто нарасхват идут. И прививки им не нужны. Хоть куда их направляй – в болотный ли край Нижних Провинций партизан отстреливать, в карательные ли бригады славного генерала Бурло… Лучшие капралы из наших – ничто их не берет!
При Шестнадцатом мэре, уже в дни молодости Стрелка, Метрополия возмутилась и объявила … одной из своих провинций. (Это когда Шестнадцатый решил взвинтить пошлину на ввозимый мусор.) Ввела части… само собой, на одну категорию понизили, и слово «свободная» в наказание сняли. Сейчас, поговаривают, обещают вернуть.
Возмущенный народ приветствовал войска Метрополии, и повесил мэра вместе с теми чиновниками, которые не уловили момент и не успели возглавить возмущение. Их развешивали гроздьями. Самого мэра по уже укоренившейся традиции на флагштоке перед мэрией. А флагшток на этот раз даже не смазали жиром. Из-за чего зрелище затянулось, и некоторые знатоки наварились на спорах сколько мэр протянет. Еще, помнится, из каждого окна, торчала балка, а на ней висел (а иногда и по два) чиновник. Никогда не думал, что в мэрии работает столько писарей. Мальчишками бегали смотреть. Бросали камни…

Только сейчас заметил черную нарукавную повязку.
- Ты чего с повязкой-то?
- Последний день трехднедельного траура по поводу гибели генерала Бурло.
- Забыл, - сознался Стрелок и тут же спохватился. – То есть, не то что забыл, а думал, что оттраурили уже!
- Митинг сегодня вечером, потом факельное, а нам в ночное - уродов ловить! – возмущался Однокашник.
- Гады! – поддакнул Стрелок, не уточняя, кто именно.
- Вроде нашу бывшую школу назовут его именем. Здорово, правда! Там сегодня с утра митингуют, чтобы ускоренные курсы призывников еще более укорили – отомстим за смерть генерала! Да, что я тебе говорю – ты же служил – знаешь…
Молодость-молодость. Умиляющая простота законов улицы: «До первой крови…», «Лежачий пусть отлеживается…», «Кто последний – тот и папа…» Ходили восторгаться на митинги по случаю воссоединения с Метрополией. Получили гражданские паспорта «с ущемлением» – на каждом листике наискосок оранжевая полосочка, а в остальном совсем как у граждан. Помнится, горделиво сверяли, хвастались…
Потом стали под ружье – Метрополия обещала, что даст повидать мир. Дала… Заодно велела провести разъяснительную работу с непонятливыми аборигенами государств, что имели нахальство расположиться на окраинах и попирать своими боками… Ну, об этом неинтересно.
Завидовали уроженцам Метрополии - они каждое ранение оговаривали контрактом. Каждый утерянный палец. Потеря большого пальца руки сразу приравнивалось к 75% потери кисти.
Стрелки, когда Восьмой рассказывал им о «расценках на потерю различных конечностей», восторгались, буквально слюни пускали от зависти и ни за что не верили, что не находилось хитрецов, которые рубили себе пальцы, чтобы получить премию. Работая на Свалке, мало кому удавалось сохранить все пальцы. Особенно на ногах.
После очередного госпиталя комиссовали в запас по второй категории. По возвращении домой выдали иной паспорт, где полосочка была уже бледной, едва заметной.
Город стал иным. Нахлынула лимита. Большей частью из числа полулегальных эмигрантов. Женщины, что помоложе, пристраивались более-менее удачно. Мужчины толпами шли в нищие – это придавало хоть какой-то статус. После уплаты налога вполне могли заниматься всеми промыслами, которые давало это звание. И входили в третий список.
Урожденные горожане шли по второму списку. А те счастливцы, которые прошли курс служения Метрополии, да выжили, уже по первому, даже имели право ношения оружия во внеслужебное время (зачехленное, обойму отдельно).
Город…
Сейчас с верхотуры, ближе к второй половине, его не видать. Только мгла белесая. Летом всегда так…
Легат-куплетист уже раздул свой курдюк и выдал нечто среднее между воплями роженицы с узким тазом и речитатива политика, впервые баллотирующегося в сейм. Но все это вполне мелодично. Даже жаль, что Легата-куплетиста невозможно содержать в доме – курдюки свои они надувают за счет несварения желудка…

ГОРОД, БАР БОЛЬШОГО НИКА

Первым делом заметил две сиськи и уже не упускал их из виду. Две сиськи вокруг вертикального шеста, томно подседали-скользили вверх-вниз, вверх-вниз… Стрелок засмотрелся. Шест на две трети был отполирован поколениями школьниц, что в свободное от учебы время подрабатывали здесь, и в этом месте смотрелся несколько тоньше.
По нечетным дням – в дни разгрузки и выходным выставлялись аж три шеста. Зрелище, должно быть, было стоящее, но Стрелок еще ни разу не видел – в те дни расценки поднимались. Только за вход уже надо было платить. А за пиво втройне. Шестой сунулся со своим пивом, так ему и наваляли - не посмотрели, что Стрелок - неделю охал.
Большой Ник сидел в конторке, которая лепилась к длинной стойке барменов-шестерок. Внимательно, свысока оглядывал, что происходит в баре. Сейчас, когда народу было немного, он был расслаблен, даже обе руки держал на виду.
Стрелок редко видел, чтобы Большой Ник покидал свое место, разве что когда надо встретить очень важных гостей – Мэра, например, или одного из начальников Стражей.
В баре подавали кухню Южных провинций. Стрелок ее ненавидел. Кроме кухни он ненавидел саму Южную провинцию, и все что с нею связано. Потяни там лямку… Но бармен хлебал дерьмо тех болот почти два десятка лет тому обратно, а человеческая память избирательна, чем дальше событие, тем больше прелестей в нем видишь. Три года по сравнению с двадцатью слишком свежи, не успели сгладиться, сомнительное еще не стерлось, не обросло соблазнительными подробностями, которые бармену приходится рассказывать по несколько раз на день.
На стене парный портрет, с одного бока лепится траурная лента с бантом. На портрете еще молодой генерал Бурло, почему-то в капральских нашивках, а рядом с ним Большой Ник в форме капитана-инспектора … гвардии. Стрелок доподлинно знал, что сам Ник ни каким капитаном не был и ни в какой гвардии не служил. Войсковые подразделения Очистки в то время даже формы собственной не имели, рядились в то, что со складов пришлют. А со складов шло третьего срока хранения - чего там только не было, какого тряпья! - чуть ли не с эпохи Великого Расширения. И легендарный генерал Бурло в Гвардии не был, но, тем не менее, вот он, стоит рядом в той же форме, и нашивочки много скромнее.
Большой Ник исправно платил Стражам и Теневым, также регулярно отстегивал Мэру на «выборы» и «благотворительность». Все свои выплаты с лихвой компенсировал содержанием ящиков для тех, кому это надо, и кто не любит, чтобы задавались вопросы о том, что внутри.
Стена справа от конторки называлась «Стеной Трофеев» и была заполнена резанными ушами «залетных» и должников. Здесь можно было встретить бродягу лениво потягивающего пиво и по философски разглядывающего собственное ухо на стене. Уши не портились, выглядели свежими, на среза кровь была по прежнему красной, не забурела, все стена была обделана панелями дерева «Потерянная девственность» и источала тонкий аромат. Порошок этих деревьев в былые времена использовался для стабилизации открытых ранений, чтобы не было регрессива, и служил не хуже теперешних новомодных средств.
Стрелок держал у Большого Ника простенький ящик, запирающийся на несерьезный висячий замок, который сильный человек, пожалуй, смог бы сорвать и без инструмента. Но знал, что это много надежней, чем официальное хранилище для состоятельных горожан в подвале мэрии.
По слухам, даже сам мэр предпочитал держать здесь свои средства.
Стрелок постоял в проходе, полюбовался бесплатным зрелищем, но так и не смог разглядел, есть ли школьницы промеж сисек мозоль – предмет частого спора Стрелков.
Большой Ник Стрелка будто и не замечал, смотрел сквозь. Но когда опустил руку вниз, Восьмой счел лучшим вспомнить – зачем пришел. Держа сверток на виду, подошел к дверце-близнецу, рядом с кухней, стукнул костяшками. Носатый служка выскочил, сверился с половиной пластины, которую подал Стрелок – совпала ли с прицепленным к ней номером? Хотя за два года мог бы и в лицо Стрелка запомнить. Но, порядок есть порядок, Стрелок со своими комментариями не лез…
Носатый неодобрительно повел ноздрями, еще раз глянул на Стрелка. Потащил из-за шеи один из шнуров – деревянную бляшку. Потер, поскреб ногтем – изрядно пахнуло. Дурьволна, как понял Стрелок, дошла аж до крайних столов, над ними поднялись головы, спины выпрямились, даже танцовщица глянула с интересом.
Надо будет тоже такой разжиться, - решил Восьмой. - А еще есть похмельные, но сильно дорогие.
Повел носом – пахло вполне путево, бодряще.
Уже вдвоем подошли к барной стойке. Носатый кивнул Большому Нику, тот скользнул взглядом, ощупал Восьмого от загривка до пят, задержал взгляд на машинке у пояса, но ничего не сказал, знал, что Стрелки капризны, когда дело касалось их машинок, а доход бару приносят приличный, да и туристы любят безделушки со Свалки и фотографироваться обожают с живыми Стрелками (пока еще живыми – Стрелки долго не живут).
Зашли за конторку. Панель отошла, за ней и часть стойки, открыла провал – очень узкую крутую лесенку. Только один может протиснуться. Как сам Ник сюда продирается? – в очередной раз удивился Восьмой. Стенки по бокам полированные, скользкие, придерживаться приходится вверху, за наклонный потолок, спускающийся параллельно лестнице, загонять пальцы в круглые дыры, иначе загремишь вниз. Лестница длинная, конец теряется в черноте, ступеньки узкие, носок висит. Спускаться приходится как бы рывками - перехватишься рукой, пару ступенек спустишься, опять перехватывайся, со свертком сильно неудобно. Из отверстий (Стрелок подозревал) могут пальнуть, либо колючкой ткнуть отравленной.
Хорошее хранилище у Ника. Надежное…


Часть ВТОРАЯ: «Живец»

ГОРОД, УПРАВА МУНИЦИПАЛЬНЫХ СТРАЖЕЙ

Плохо одетые детишки – ходячие фабрики по производству соплей – обманутые ранним летом, ковырялись, бродили по колено, бросали обломками кирпичей в свежий океан у мэрии – должно быть где-то рядом опять прорвало вечнолатанные трубы.
Перед зданием Стражей, напротив, на стене красовалась надпись: «ВСЕ МУСОРА КОЗЛЫ». В конце стояло четыре восклицательных знака. Видно было, что надпись неоднократно затиралась. Сейчас она была свежа, вероятно, ночью школяры опять ее подправили.
Споткнулся. Тфу! Вот невезуха. По счастью, на счастливую ногу оступился. Присмотрелся, не асфальт – труха. Вспорхнула асфальтная бабочка – в последнее время много таких расплодилось. В мэрии ругаются – личинки жрут асфальт, скоро станет не пройти - не проехать. Что-либо конкретное принимать не торопятся, ждут, может Метрополия субсидирует - будет на чем погреться… Обошел пятно пошире, на бетонном основании тщательно обтряс ноги от черной крошки.
Кокарду Стрелок оставил, но пояс с оружием снял, от греха, и сунул в сумку. Стражи народ нервный, хорошо еще положат носом в грязь перед участком, а могут и пальнуть, как в бывшего Пятого, который сейчас как и бывший Третий не Стрелок больше, а инвалидствует на центральном вокзале. При виде оружия у человека без униформы Стражи звереют, а кокарда Свободного Стрелка слишком маловата, чтобы ее сразу заметили.
Держа сумку на расстоянии, а вторую ладонь открытой, зашел, как положено, в бетонный предбанник, где вывалил все на стол. Избегая касаться рукояти машинки, пихнул ремень с кобурой в щель, еще раз тряханул сумку, показывая, что пуста и сунул следом. Повернулся вокруг оси, распахнув отвороты куртки, снял, тоже запихал в щель, потом еще раз повернулся, вывернув карманы брюк. Постоял на специальной отметке - дал прощупать себя детекторами…
Страж у дверей кабинета внимательно проследил, пока напарник не пристигнул руки и ноги Стрелка металлическими зажимами к креслу, но и тогда не снял руки с рукояти, так и проследовал в комнатушку без дверей - не сводя взгляда со Стрелка и пропустив напарника вперед.
Строго тут у них! – подумал Стрелок.
Дуговые наплечники опустились. С такими, пожалуй, и катапультироваться можно…
Стрелок на всякий случай посмотрел на потолок – нет ли люка над головой? – нет, нету. И пятна нету. Нормальный потолок, бетонный, без трещин.
Стрелок верил, что здесь могут любую пакость учинить. А все потому, что на ежегодном фестивале по выживанию, который мэрия проводит, Стрелки завсегда Стражей обставляли. Всех стражей – внутренних, внешних… и только муниципальным, что от мэрии, давали иной раз придти едва ли не ноздря в ноздрю, а на иных дисциплинах, что на общий результат не слишком влияли, даже вперед пускали, но чуть-чуть. Уж очень это мэра заводило.
Хотя Стрелки мэру не подчиняются – они вольнонаемные Метрополии – а Метрополия, кстати, в отличие от мэрии зарплату не задерживает, все равно, только дурак с мэром не дружит. Даже те  Стражи из Черного Корпуса, что по внутренним делам, подотчетные лишь Метрополии, тоже мэрию в курс стараются вводят… Чужая территория. Метрополия далеко, а Мэрия близко. Несчастные случаи здесь не редкость.
Наплечники, налокотники… Эти, вероятно, чтобы разом и пульс замерить. Удобно. Осмотрелся – семь кресел. Вот это правильно. Разумно. Конечно же, семь, логично! Их же рядом надо держать, поодиночке дохнут они быстро, уроды эти. Дополнительные наручники наготове, автоматические (это кроме тех, которыми Стрелка пристегнули). За что спасибо, конечно - знать, не на плохом счету.
А с другого края уже сидит один арестант. Между ним и Стрелком ровно пять кресел пустуют. Арестант хотя и с дополнительными железками на кистях, но на урода не похож. Лыбится - рот до ушей – это несмотря что в браслетах. Наверное, впервые здесь, иначе б так не улыбался. Без передних зубов… Может, уродился таким, а, может, и здесь выставили. Хотя тогда, пожалуй, не улыбался бы.
Значит, в другом месте, - решил Стрелок.
Зашел Начальник, из новых, незнакомый - в прошлом году другой был - проследовал к столу. Не глядя на Стрелка, коснулся крайней кнопки в ряду. Тотчас ниже бедра кольнула иголка, беря экспресс-анализ на мутации в крови.
Стрелок уже знал, что в участок завезли новое оборудование. Про эти кресла много было трепа у них на Свалке. Кому удалось посидеть, отзывались восторженно и ходили героями.
«Хорошие креслица, - уважительно думал Стрелок. – Не иначе как Метрополия расщедрилась. Много удобнее и эстетичнее, чем в прошлый раз…»
Стрелок поморщился, вспоминая двух здоровых санитаров в замызганных халатах, и ту неприятную процедуру, которую ему пришлось пройти в запрошлом году, когда только устраивался на Свалку. Его войсковой санитарной книжки для этой работы оказалось недостаточно.
- Что за запах? – недовольно спросил Начальник. - Вроде пованивает? – повторил он, озабоченно потянув носом.
- С мусором работаю! Потому и воняет, - сказал Стрелок и только тут сообразил, что сказал бестактность… (Как-то совсем забыл о, а ведь даже перед зданием в глаза бросилась надпись – напоминание о «мусорах»…)
Ругнулся про себя и поспешил поправиться:
- Не с коллегой вашим, а настоящим мусором!
Но, похоже, что своими поправлениями сделал только хуже.
Тут еще и Арестант побагровел, видно, с самого начала давился смехом, заржал, как полоумный. Забрызгал каплями слюны бумагу на столе.
Начальник флегматично отодвинул бумагу подальше и три раза подряд стукнул по кнопочке. Арестант взревел.
«Ага! - догадался Стрелок. - Значит, три дополнительных анализа сейчас возьмут у бедолаги, протестируют, а, понадобится, так и еще возьмут, пока останется с чего брать!»
Начальник тем временем взялся задумчиво поглаживать подушкой пальца кнопочку с другого краю, но не спешил нажимать.
Стрелок невольно напрягся, попытался скользнуть задом в сторону. Но как угадаешь, с какого из многочисленных отверстий кольнет игла?
- Хорошие креслица! – заискивающе сказал Стрелок, глядя на палец Начальника. – Много лучше, чем в прошлый раз!
(К слову, Метрополия поставляла много полезных вещей.)
Запищал сигнальчик, вроде жужжания комара, Начальник уставился в дощечку монитора на столе, судя по всему, результаты анализа его устроили.
Но и Стрелок, когда услышал сигнал, сразу понял, что анализы нормальные, иначе бы наверняка сигнал был бы другой, пристегнулись дополнительные браслеты, и ворвалась караулка из соседнего помещения.
Начальник, однако, не спешил отстегивать браслеты, отпускать Стрелка.
«Неужели повторный возьмет?» – обеспокоился Стрелок и заискивающе сказал:
- А мне сегодня в оцепление идти - в ночь. Как думаете, поймаем до вечера уродов тех?
- Каких уродов?
- Что в метро уродствовали. Не пройдут через кордоны?
Начальник прищурился с ехидством:
- Ну, если их сразу в лет, как ту лахудру – не пройдут.
Стрелок аж обмер весь. Откуда про лахудру знает?! А если и про шту… Тут он в панике даже испугался додумать эту мысль до конца – а вдруг эти креслица еще и мысли читают?!
Стрелок так обильно покрылся испариной – от макушки до пяток – что еще больше испугался, а как сыростью своей какой контакт на стуле замкнет?
- Говорят, ты сегодня лахудру взял без повреждений. Прямо в лет!
Начальник не спрашивал, а говорил, как о само собой разумеющемся.
«Не иначе, как Каптер сообщил, - решил Стрелок. – И раз так, значит, чучелом решил поклониться. Вот спасибо!»
Новый начальник, говорили, коллекционер серьезный, известный. Даже в библиотеке есть на него ссылки.
- А что, манданоиды у вас давно не шастали?
Стрелок, если честно, манданоида только в музее Свалки видел. Зверь редкий, крупный, но не опасный совсем. Отрицательно покачал головой.
- Ну, а если в глубь? Недалеко. Этак, километра полтора-два? Там ведь всякие экземпляры встречаются. Чтобы целыми для описания… Не только манданоид, но и хвостодрючки, например?.. Или – Икс?
Ишь чего захотел… Стрелка передернуло. Хвостодрючка-ершистая-зубастая. Лангетилиус, по научному. Чего ее описывать… Хвостодрючка – она и есть хвостодрючка, одно слово. Мерзкое создание. Но Икс?
Икса, кстати, даже у Мэра не было. И в музее не было. Только в Метрополии, но и то частично. Уж слишком сильно повредили, когда первого (и пока единственного) брали, да и с консервацией не поторопились. Шестой, как его усек, так разгрузку остановил, всех с плата выгнал и Стрелков вызвал по тревоге. Буквально измочалили его тогда выстрелами. Крепковат оказался. Двое суток еще дергался, подходить не рискнули. Потом Каптер сказал, что у Икса не одно сердечко, а целых четыре, и каждое под панцырем – только прямым выстрелом можно взять, и что пули стрелков для этого дела слишком мягкие, плющатся, глушат, но на время только. К этому времени Иксу уже отстрелили все, что торчало. Да и ленгоры его порядочно обгрызли. Может даже и не такой он страшный повадками, как страшен на вид. Но, что-что, а вид впечатляет!
Стрелок любил свободное время просиживать в библиотеке, разглядывать картинки. И, бывало, сильно веселился, как читал что-то о их повадках и образе жизни. Сам эти анекдоты в нижнем баре рассказывал.
- На Икса надо с наживкой. На Икса надо, чтобы кто-то себя подставил...
Думал – отпугнет, а получилось нехорошо.
- А вот этот чем не наживка? – Начальник небрежно кивнул в сторону бродяги. – Ему, что так, что этак, либо на площади гореть, либо…
- Урод? – полюбопытствовал Стрелок и во все глаза уставился на Арестанта. Он еще ни разу не видел уродов, за исключением которые горели на площади, но тех только издали.
- Урод-урод… - подтвердил Начальник.
Бродяга возмущенно завопил.
- Ну, а если и не урод… – глядя в монитор, на котором высвечивались результаты анализов, проронил Начальник. - То какая разница? У нас план по уродам. Надо закрыть с превышением.
- Я позвоню… - выдавил из себя Стрелок.
- Позвони-позвони! - великодушно разрешил начальник. – А на оружие я тебе пока справочку выпишу… на месяц. Больше, увы, не могу, - вздохнул он. - В коллекции недокондицион, у мэра, понимаешь ли, опять новое поступление. А крыть можно только манданоидом, хвостодрючками или… Иксом.
Короче, уговорил он Восьмого. Ну, не совсем уговорил, а как бы условие выставил – пока справочка действует, должен ему Восьмой стрелок что-то Этакое представить, с минимальными повреждениями, а более желательно – нечто из того, чего в справочниках нет. А уж если не сможет, не потянет, то идти ему через месяц в Стражи.
Что так, что этак, Начальник только приобретал, а Стрелок терял. Еще и успокаивал:
- У вас план по разгрузке – у нас по уродам и криминалу. А то, что побочно вы, да мы подхалтуриваем, касается только нас…

В бетонном кубрике на выходе (близнеце того, что на входе, но за периметром) уже сиротливо стоял большой бумажный пакет с вещами Стрелка. Накрапывало. Первым делом достал из пакета куртку – прохладно, вечереет, через пару часов начнется комендантский час для гражданских лиц. Потом прицепил кобуру, вынул машинку проверил заряды и маркировку – не утащили, не подменили…
В участке любили подшутить. Стрелку с Западных Ворот после посещения участка (тоже за справкой ходил) разорвало казенник, вышибло глаз и оторвало часть уха. Под другую руку еще можно переучиться, но сейчас тот стрелок и не стрелок вовсе – боится нажимать на курок.
Проверил – не сняли ли боек, не укоротили, как у Седьмого? Тот вышел на работу, стали вываливать контейнер, а оттуда, как назло, выводок леггорнов, и не драпать, а рвать за детенышей. Щелкает, а выстрелов нет. Ладно еще, порвали только пару нищих, но Каптер рассвирепел… (А может и не за них разозлился, а то, что пришлось подменного вызывать, колонну задерживать – очень шофера недовольны были.)
Полетел Седьмого на деньги – ой как полетел! – только сейчас расплатился…
Прежде, чем зайти в Управу, десять раз подумай – а настолько ли оно надо, чтобы… Заходя, по сторонам не зыркай, не оглядывайся. Оглядываться надо выходя – любой может счесть за стукача и, не беря греха на душу, долбануть.
Стрелок еще раз плюнул на кокарду и потер рукавом – пусть разглядят. Проверил, легко ли выскальзывает из кобуры родная притертая машинка, вогнал дополнительный, четвертый патрон в ствол…
Второй как-то понадеялся на свою самозарядку, на то, что успеет, а потом со спины ему долго обрезки гвоздей выковыривали, и все, конечно, с шутками, да прибаутками. Те, что в ягодицах заросли, теперь синеются сквозь кожу, да время от времени выходят. И опять шуточки, остроты. Восьмой, правда, никогда не шутил. Не положено ему еще - молод.
А долбанул Второго один подмороженный из самой, что ни на есть, допотопной трубы – «поджига». Правда, и Второй его тут же упаковал со своего калибра – прямо между сосков – в назидание остальным. Даже реанимировать не дал, так и отстоял рядом, сам кровью истекая – «беседовал» с ним – очень уж разозлился. Ясно чужая шкура - не своя… Держал бы доппатрон в стволе, не жалел пружину, успел бы через кобуру за спину пальнуть. Машинка много быстрее поджига. Поджиг сразу не срабатывает, услышишь, как затравка раскочегаривается. Второй сам виноват, расслабился и патрон в ствол не заложил. Самозарядка дело хорошее, но два раза на планку жать, первый, чтобы в ствол заряд вошел, второй, чтобы жахнуть.
Стрелок еще раз проверил, ровно ли сидит кокарда. Надо бы и на спину кокарды придумать. Или знак какой налепить… А с другой стороны, в знак легче целить тем, кто совсем уже отморозки, и даже Стража от Стрелка не в состоянии отличить. Новая мода в молодежных бандах пошла. Прописаться на новый уровень можешь, если Стража завалишь. Вот и валят. Те – тех, а эти – этих. Не самое лучшее время в Стражи идти…
Проверил и индивидуальную аптечку на ремне. У перекиси срок годности вышел. Из двух пакетов – те, что с подушечками, для сквозных ранений – только один остался. Использовал на уличного подранка - этих же, с бригад быстрой помощи, разве дождешься. А как прибыли, так еще и наорали. Нет, чтобы пакетик компенсировать. Хотя, верно, орали-то оттого, что виновность свою чувствовали. Обычно всегда орут, чтобы упреки пресечь. Ясно – ложный вызов. Мальчишка-то к этому времени концы откинул.
Заморосил противный мелкий дождик. Гады они все-таки (Стражи, конечно) могли бы на выходе козырек подвесить, а что если бы дождик раньше пошел? Промокла бы амуниция в бумажном-то пакете.
Показал свою рожу камере слежения у металлической калитки. Щелкнул замок. Толканул дверь, но не вышел сразу, осторожно глянул по сторонам. Много ли кто любит тех, что из участка Стражей выходит? По делу ли, не по делу, разбирать не будут – саданут с соседней крыши…
Вроде не видно никого.
Если серьезные, с разборками – «кто и зачем в участок ходил» - те сначала увяжут хвоста, проводят… только потом паковать начнут. Примороженные – у тех терпения нет – сразу подскочат…
Поправил жетон на груди – жетон должен уберечь – все знают, Стрелки обязаны сюда ходить регулярно, отмечаться из-за оружия, Стрелок ни на кого стучать не будет, он при деньгах и работе. Если к нему с уважением, может и пивом в пабе угостить, и историю жуткую рассказать про уродов-монстров, что на свалке отстреливает, не щадя живота своего…
Хвост все-таки увязался, но через квартал отстал, видно контролер, что линзой дальногляда сверкнул из чердачного оконца, разглядел-таки номер на жетоне, навел по своему «организатору» справку, что не фальшивка – действительно, есть такой, и скомандовал «отбой» в наушник топтуна.
Нет, не уроды, конечно, за участком следят, но недалеко от них ушли. Обделывают свои кровавые денежные дела. Какие – думать не хотелось.
Вечерело…
На старых раздолбанных велосипедах, тревожно оглядываясь по сторонам, прокатил патруль Ночных Стражей. Велосипеды были трехколесные, устойчивые, а Стражи приучены стрелять прямо с седла, крутясь вместе с ним, но все одно расход «выбившими» был ненормально велик.
За витриной бронированного стекла строила глазки собственному отражению полуодетая нимфеточка – заведение это было не по деньгам Стрелка.
Сжимая кастет в потной ладони, бесшумной тенью пытался проскользнуть мимо припозднившийся обыватель.
Так было и в детстве Стрелка, так будет и после его смерти. Ничего, по большому счету, не меняется. Мэр более вороватый, сменит менее вороватого и трусливого, после чего нагло будет утверждать, что его главное предназначение осчастливить горожан.
Можно снимать сомнения заварками дурь-хвоща. Можно пойти в неформалы. Можно всю жизнь пытаться слепить себе статус на госслужбе и надеяться передать его наследникам. Можно ворваться в квартирку служаки и отнять у него все, включая жизнь. Город предоставляет множество возможностей…