Я В НЕЙ

Она была на миллион лет старше Его, но Он об этом мог только догадываться, и то — в какой-нибудь прошлой жизни. Они познакомились как все нормальные люди — в толпе. Он узнал Её, а Она узнала Его и полюбила с первого взгляда. Даже нет, не так — с первого Невзгляда. Когда Он вошёл в зал, она стояла к нему спиной и рассматривала новые презентационные журналы Евро-Общества. Он вошёл, а Она почувствовала, что кто-то злой и беспощадный вторгся в её личное пространство. Почувствовала каждой мышцей спины. Но это не важно. Сейчас Она прокручивает пластинку, которую заездила — знакомство, страсть, ссора, разлука. Как во всех американских мелодрамах. Впрочем, и не американских тоже.
*************************************************

- Ты КОГО любишь,— каждый день звонила Она по телефону и спрашивала Его, как в первый и единственный раз.
- Соврать или Правду?
- Соври!
- Тебя,— отвечал он и машинально кидал трубку. Он привык кидать трубку после такого вопроса, потому что если Она об этом спрашивала, значит больше не о чём говорить. Разговору конец.
У Неё были подруги, муж, два сына и один друг мужского пола, но любила Она Его и всем об этом рассказывала. Она рассказывала всё в самых мелких подробностях: и как Они познакомились, и как ругались, и как жить друг без друга больше месяца не могли. Да ладно там, больше месяца, больше недели!
Однажды Она позвонила и спрросила, нет, не то, что обычно, совсем не то, Она спросила:
- Если я погибну в автокатастрофе, ты будешь плакать?
- Если в автокатастрофе — нет, а вот если в авиакатастрофе — пожалуй, всплавкну.
В юности Он читал Викторию Токареву и знал, что Она часто употребляет в речи её фразы. Ему постоянно приходилось подыгрывать. Но это не важно.
- А если у меня будет ребёнок,— продолжала Она уже свои мысли,— ты кем ему будешь приходиться?
- Смотря кому, девочке или мальчику?
Она смеялась горько и смущённо и опять-таки без предуприждения бросала трубку. НО Он к этому уже привык.
- А когда мы станем стариками, ты меня не бросишь?
- Таких как ты не бывает старух, – говорил Он и в последствии был прав.
Однажды Она пропала. Её не было нигде: ни дома, ни на работе, даже у тёти Клавы. Он ждал звонка четыре дня, а потом стал обрывать телефон, названивая во все городские морги, больницы и диспансеры, но никто не давал вразумительной информации. Тогда он позвонил своему другу Борьке и напросился на встречу.
Пили долго и много. Пили и философствовали. Смеялись и грустили. Молчали и продолжали пить. Когда прошло несколько дней, Он, не прощаясь, вышел на улицу и увидел Её. Она сидела на бардюре возле подъезда и смотрела на качающиеся деревья. Была осень. Листья кружили хоровод и почти у самых Её ног разлетались в разные стороны. Он подошёл и встал на колени, обнял Её, прижал и сказал: "Прости!" Он не знал, за что он просил прощения, но понимал, что Она что-то скрывает. И это было самое важное.
- За что? — удивилась Она,  - Ты виноват только в том, что существуешь. О, боже, как я тебя люблю!
Он поднял её с бардюра и они побрели по утренней Москве. Дошли до Арбата. Остановились. Поцеловались. Попросили неизвестного художника нарисовать Их портрет. Он заплатил в три раза больше. Она улыбнулась и они побрели дальше. А потом он сказал, мимо Неё, в никуда:
- Ты была дома и не брала трубку...
- Не знаю...
Через пол года она умерла от лейкоза. Он не пришёл на похороны. Он открыл дверь своим ключом, вошёл, сел на стул. Долго думал. А потом сидел один в Её тёмной безжизненной квартире и слушал Её любимую песню. Снова и снова. Пел тоненький голос Веры Матвеевой:

"Ничего, что я растаяла —
В песнях Вам себя оставила".
Остальное всё было не важно...
4 декабря 2002 года  06:45:46