Ты помнишь, как это было в первый раз?

Ты помнишь, как это было в первый раз?
Толстые, холодные, каменные, бездушные стены, которые не внемлют мольбам и соленым слезам.  Решетка смотрит на тебя сверху вниз с высокого угла по левую сторону. Жесткие, грубые прутья, которые ни за что не перегрызть, стойко стоят на своем месте почти не позволяя проникнуть внутрь твоей тюрьмы солнечному свету, когда день, лунному свету, когда ночь, и свету одиноких звезд, когда они одни на темном небе. Иногда выдавались и такие моменты, когда твое невыносимое «убежище» полностью погружалось во мрак и лишь изредка освещалось короткими вспышками молний, что свободно летали по небу, сталкивая между собой могучие тучи. А каждый раскат грома, что грозился разрушить все на земле, встречал на своем пути неумолимые и ужасно-крепкие стены твоей башни, которой ничто не было страшно.
Ты помнишь, как ты сворачивался калачиком в дальнем углу, подальше от железной двери, и в страхе обвивал руками все свое тело? Как чувствовал топырящиеся ребра на тощем теле, которое получало из еды лишь грязную протухшую жидкость совершенно не подходящую под определение воды, и какие-то отбросы, что даже не едят свиньи. И эти ничтожные порции, уже совершенно не ощущаемые, проникали в твой рот, а потом ты корчился в диких судорогах, пока тебя не выворачивало на изнанку.
Ты помнишь те невыносимые удары, когда тебя в первый раз «убили»… К тебе пришли существа в темных рясах и Палач, тот самый Палач, что нагонял страх на всех живых. В руках у него была крепкая дубинка. Ноги и руки твои привязали к кольцам, будто тебя хотели четвертовать. И вот Палач нанес свой первый удар. Ты хорошо это помнишь, это невозможно забыть! Удар пришелся на правую ногу. Сначала острая, а потом тупая боль пронзала тело, ты слышал как ломаются твои кости, ты слышал свой обезумевший от боли вой. А Палач наносил все новые и новые удары. Потом ты впал в забытье, и уже не ощущал удары, а перед глазами сгущалась тьма. Далее они уши, бросив к стене изуродованное молодое тело, как кусок обычного мяса. Потом, когда срастались кости и зарастали раны, они приходили снова и приносили с собой еще более ужасные  пытки, и все эти задумки оставались на твоем теле, на твоем мозгу, на твоей душе и на твоей памяти.
Ты помнишь, как желал ветра? Но вместо этого лишь тяжелый запах затхлости и смрада бил тебе в нос. Жадно бросая взгляд на решетку, в твоей голове зрел план. Здесь в своей камере ты научился терпению. Потом был побег…побег от них, от Палача, от теней пугающих тебя ночью, от тюрьмы, но не от памяти и правды! Правда оставалась правдой – весь твой род вырезали и все существа в мире уже забыли горькое название, некогда ходившего по земле, народа.
«Две слезы» таково твое новое имя. «Две слезы» ты пролил за свою жизнь и за жизнь своего народа. «Две слезы» упадут на могилы тех супостатов, что лишили тебя всего, даже смерти.