Шагнуть за горизонт. глава четыре

Единственной радостью наступившего утра являлось то, что это была суббота, и Вике не надо было идти на работу. В отличие от Романа, имеющего шестидневную рабочую неделю. Вика медленно всплыла из пучин сна и на второй минуте осознания реальности вспомнила вчерашнюю сцену. Горький вздох, похожий на всхлип сотряс ее грудь, и она окончательно проснулась.

«Почему, почему все это происходит со мной?»
Не дождавшись ответа, Вика посмотрела на часы, и решила, что Роман уже ушел. По субботам так обычно и происходило. Роман сам разогревал заготовленный накануне завтрак и уходил, неизменно целуя сонную Вику в лоб. Сегодня поцелуя не было, и быть не могло. То, что произошло вчера, было так непри-ятно и… странно. Да, странно. Роман не взорвался там, где Вика ожидала, зато она сама вспылила там, где совсем не следовало. Да и вообще, дернул же ее черт после того, как они так здорово помирились, спрашивать его об этих делах. Конечно, ей было далеко не безразлично, в каких делах участвует Роман, однако… Решила вот проверить Сашкины слова, не веря в них…

Но ведь он оказался прав!

Если бы это сказал другой человек, она бы ударила этого человека, даже окажись им сам Сашка, но мысль была ее собственной, и с этим ничего было не поделать. Так же как и с тем фактом, что ее муж проворачивает аферы по недвижимости. Быть может, правда, не сам…

Вика выползла из-под одеяла и набросила халат. В комнате было холодно, и простое прикосновение к батарее отопления очень просто объяснило причину: батарея была еле теплой. Вика тоскливо вздохнула и, кутаясь в халат, побрела на кухню ставить чайник. Ей было чертовски плохо. В отличие от пого-ворки, утро не стало мудреней, не принесло ничего приятного, не высветило даже намека на выход из тупика. Новый день лишь обнажил старые проблемы, от которых Вику воротило и хотелось плакать.

Она подошла к окну, где разгорался розовый рассвет, и уперлась лбом в холодное стекло окна. Во весь горизонт плыли разлапистые огненные облака, а сквозь них пробивалось нежно-голубое утреннее небо, предвещавшее окончание дождей. Хотя бы на время.

Независимо от ее желаний, Вике вспомнился Сашка, обожающий смотреть на облака. Он выискивал в белоснежных фигурах такие сравнения, что можно было только диву даваться. Хотя порой Вика и сама не отставала от него в эпитетах.

- Смотри, это летящий слоненок с вытянутым вперед хоботом и хлопающими на ветру ушами.

- Где?

- Вон там, над зданием библиотеки.

- Не а, какой же это слоненок. Это гонщик на мотоцикле, держащий в руках флаг.

Они стояли у окна на третьем этаже, пришедшие чуть раньше перед первой парой. Недавно проснувшееся осеннее солнце золотило крыши библиотеки, торжественно отражалось от десятков окон общежития. А выше над этим, в яркой пьянящей синеве, плыли облака, похожие на кого угодно.

- Рокер, говоришь? Тогда справа от него – маленький эльф со сложенными за спиной крыльями.

- Сашка, у тебя все летающее, что ли? Земных сравнений нет?

- Ну, так они же облака все-таки. Летают…

Он сказал это таким детским обиженным тоном, что Вика не могла не рассмеяться.

- Летают, - по-доброму передразнила она его, - ты и сам, наверно не прочь.

- Что не прочь?

- Полетать.

Сашка мечтательно помолчал.

- Еще как. Расставить руки, разбежаться как следует и… нырнуть в эту синеву.

- Летчик ты мой любимый.

Сашка улыбнулся:

- Вон там, у самого горизонта бежит курица. Видишь?

- Курицу вижу. Действительно, похоже. Саш, а на что похоже само небо?

- На океан, конечно. Бездонный, завораживающий, манящий. Разный. Вот сейчас небо словно очистилось от летних эмоций, вдоволь подумало о смысле жизни и снова скучает по тем, кто отдыхал и загорал под ним.

Он стоял и говорил ей об этом, как будто они были одни, и не было за спиной сонных студентов, бредущих на пары, не было самих пар, учебной суеты, не было ничего, кроме неба, облаков, и их двоих.

- Говоришь, уже соскучилось? А как же зима?

- А когда небо поймет, что никто не сбросит одежду навстречу его голубым объятьям, оно поседеет, приблизится и начнет плакать, о том, что его никто не любит. И невдомек ему будет, что любят его за тепло, которое оно дарит. А когда до него дойдет, начнется весна.

Сашка повернулся к слегка очарованной Вике и, глядя прямо в глаза, улыбнулся. Она посмотрела на него с нежностью, запоминая эту минуту. Руки их соприкоснулись. Он обнял ее.

 Зазвенел звонок.

- Мне пора, - сказал Сашка. - Увидимся на большом перерыве.
Он еще раз прижал Вику к себе и поцеловал:

- Люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю.

Он заспешил к себе на этаж, а она так и осталась стоять, провожая взглядом человека, который рассказал ей про небо перед нудной парой по экономической теории.

Вика отстранилась от окна и поплотнее закуталась в халат. Подержала озябшие руки над греющимся чайником, устало плюхнулась на табуретку. Она чувствовала себя героиней старого мыльного сериала и ничего не могла с этим поделать. Прошлое в ярких красках возвращалось к ней.

«Но почему? Почему? Почему я никак не могу забыть его! Все знают, что глупо повторять ошибки молодости, зачем же я так и рвусь это сделать?».

Ответ ее внутреннего «я» ее совсем не порадовал.

«Потому что ты все еще любишь его».

«Неправда. Все закончилось еще тогда, пять лет назад. И я сама этого хотела».

Она понимала, что частично все-таки лжет самой себе, а, может, вовсе и не частично. Какая-то искра все еще теплилась в ней, под толстым слоем золы и пепла более поздних чувств и эмоций. И вот стоило только чуть разворошить ее, и пламя уже готово вспомнить, как ярко оно пылало тогда, когда сказки про небо не казались глупостью.
«Какая же я дура! Неужели, правда все эти возгласы по поводу женской логики и того, что женщины никогда толком не знают, чего хотят?!» Однажды на подобное заявление она возразила, что женщи-ны очень даже знают чего хотят, просто им тяжело смириться с реальностью, где их запросы совершенно невыполнимы. А что же она ответит самой себе?
«Черт, ну зачем он вернулся?!» -  Ее вопрос отразился от стен, полетел к домам, смотрящих не нее с той стороны стекла, вознесся к облакам.

Ответа Вика не ждала, но кто-то, наверное те самые НЛО-голоса, как у Кинга, ответили.

Это – судьба!

И она расплакалась.

Спустя час, совершенно не в состоянии заниматься домашними делами из-за головной боли, Вика поставила на магнитофон кассету Криса Ри, забралась с ногами в кресло и достала из сумочки Сашкину визитку.

«Позвонить?»

Четкие ровные печатные буквы с одной стороны и мелкие, рукописные, чуть с обратным наклоном – на другой. Даже не буквы, шесть цифр, но даже по ним было видно, что Сашкин почерк заметно изменился. Быстрые каракули в лекционных тетрадках и фигурные буковки на поздравительных открытках преобразовались в компактный, не лишенный эстетики, почерк современного делового человека. Хотя, подумалось Вике, стихи, написанные таким почерком, тоже смотрелись бы очень неплохо. Раньше Сашка иногда увлекался поэзией. Интересно, пишет ли он еще?

«Ну, так позвони и спроси!»

Вика почувствовала, что голова начинает болеть сильнее. И, хотя, она была из тех, кому музыка помогает справиться с болью, или по крайней не усугубляет положение, магнитофон пришлось выключить. Ее любимый Крис Ри сегодня только мешал обрести душевный покой, ибо первый раз она услышала его примерно в то самое время, что и милую сказку про небо.
«Эх, как у вас все запущено…»

Вика почувствовала, что стены дома буквально давят на нее. Ей захотелось пойти погулять где-нибудь в тихом парке вместе с Романом, но Роман не любил так гулять. Он мог пригласить ее в ресторан или даже ночной клуб, они могли пойти на дачу к каким-нибудь знакомым, где все сводилось к шашлыку, выпивке, и разговорам о работе. По теплу они выезжали на природу, но сценарий почти ничем не отличался от дачного. А вот просто попинать осенние листья и обсудить музыкальные новинки… Нет, на такое надеяться было нереально. Да и о какой прогулке может идти речь после вчерашнего!

Вика взглянула в окно, где разгоралось прекрасное осеннее утро, и траурно вздохнула.

«Ох, за что же мне такое наказание?»

Она снова вспоминала…


Осень, скажи, откуда у тебя такие краски?
Я не могу смотреть на листья без опаски.
Они горят средь бела дня,
                Гипнотизируя меня.
Откуда, осень, у тебя такие краски?

- Здорово, это ты недавно написал?

- Вчера.

Они гуляли тихой аллеей осеннего парка. Многие деревья почти избавились от листьев, и теперь прежние красавцы желтым ковром устилали дорожки. Лучи солнца без труда проникали через обнаженные кроны, рисуя причудливые косые линии в чуть туманном воздухе. Было прохладно, но удивительно тихо. Они брели, разбрасывая ногами листья, и Сашка обнимал ее за плечи.

- А ты его наизусть полностью помнишь?

- Ну, в общем, да.

- Почитай.

Осень, скажи, откуда у тебя такие ноты?
Наверно, ждет тебя зима за поворотом.
И ты стараешься успеть
Песню последнюю допеть
Откуда, осень, у тебя такие ноты?

Осень, скажи, откуда у тебя такое небо?
В котором все перемешалось: быль и небыль
И синева, и высота
Как ткань волшебного холста
Откуда, осень, у тебя такое небо?

Осень, скажи, откуда у тебя такие тайны?
И волшебство коротких встреч случайных
И где-то я, и где-то ты
И позабытые мечты
Откуда, осень, у тебя такие тайны?

Осень, скажи, откуда у меня такие мысли?
О мироздании, любви и смысле жизни
О том, какой я выбрал путь,
И что былого не вернуть
Откуда, осень, у меня такие мысли?

Осень, откуда ты взялась такая, осень?

Он читал чуть нараспев, как бы сразу преобразуя стих в песню, и его негромкий голос приятным дополнением служил к тишине парка, где, если замереть на мгновенье, то можно услышать даже как падает лист, отправляясь с ветки в свой первый и последний полет. Даже нет, не дополнением. Голос Сашки был неотделим от желтых аллей и шуршания листьев под ногами. И его стих тоже.

- Очень красивое стихотворение. Ты положишь его на музыку? – Вика еще не представляла, как будет звучать эти строчки под гитару, но в тот момент ей казалось, что просто здорово.

- На музыку? Может быть, попробую.

Но узнать, получилось ли это, Вике не довелось. Вскоре они с Сашкой расстались.

Вика поняла, что больше не может. Прошлое так сильно обложило ее за последние дни, что это даже пугало. Похороненные под слоем новой жизни воспоминания, выбрались на свет и больно ранили едва зажившее сердце. И вместе с тем, они и манили, как манит высота или бездонная синева небес. 

Нужно было что-то делать. Вика потянулась к телефону, но номер, который она набирала, не был номером с визитки. Она решила позвонить подруге. С Катей они дружили с незапамятных времен, когда еще не было ни Сашки, ни, тем более Романа. И, хотя в последнее время Катерина, выйдя замуж, измени-лась и их встречи практически сошли на нет, Вика очень надеялась, что у той найдется для нее свободная минутка и доброе слово.

Долгие гудки сменились щелчком. На том конце взяли трубку.

- Алло, Катя?

Немолодой голос, видимо мамы, или свекрови, разрушил ее планы.

- Катя с Сергеем уехали в гости. Что-нибудь передать?

- Да нет, спасибо.

Не прощаясь, Вика опустила трубку на рычаг. В принципе, она не рассчитывала на какую-нибудь конкретную помощь, просто в трудную минуту всегда вспоминаешь о друзьях, даже если от этой дружбы остались лишь воспоминания. Впрочем, оставался еще один вариант.

Вика набрала телефон мамы и… прислушивалась к гудкам почти минуту, пока не поняла, что ей никто не ответит. Возможно, та просто вышла в магазин или спустилась к соседке, даже не догадываясь, что в кои то веки дочь очень хочет услышать ее голос. Обычные дела.

Оставалось еще с полдесятка номеров, но Вика отмела их один за другим, выбрав, наконец, тот, единственный, что был записан на оборотной стороне визитки. Она как могла бежала от этого варианта, но именно Сашкин номер отозвался со второго сигнала и простой тихий голос после приветствия сказал:

- А я знал, что ты позвонишь.

Хотелось возмутиться этой наглости и самоуверенности, но Вика, во-первых, устала от всего, чтобы возмущаться, а, во-вторых, в голосе Сашки вовсе не было наглости. Он просто действительно знал.

Вика вздохнула.

- А твое предложение посмотреть на твои достижения – это не уловка Дон Жуана?

- Да нет, я действительно хочу тебе кое-что показать. Ты ведь никогда не была в виртуальной реальности?

- Где!?…

Когда через пять минут Вика положила трубку, она уже чувствовала себя гораздо лучше. Беспокоящие ее волнения и страхи немного отступили. Совсем чуть-чуть отступили, до поры, но для измученной Вики и это было счастьем. А когда через полчаса она, стоя в дверях, оглянулась, то поняла вдруг, что всей душой желает оставить в этих четырех стенах свои проблемы и беды и… не возвращаться. Странное пред-чувствие, что это может стать реальностью, кольнуло сердце, но Вика, уставшая от неопознанных мыслей, не обратила на него внимания. Зато с удовольствием заметила, что голова у нее больше не болит.


На углу, напротив гастронома, Вика тормознула такси и, забравшись на заднее сиденье, назвала шоферу адрес. Место, где должен был встречать ее Сашка, находилось на другом конце города. В машине, а это был старый «Опель», было тепло и играло радио. Таксист оказался немногословным полноватым му-жичком лет сорока, который лишь изредка бросал фразы типа «Ну давай, браток, успеваем же!» и спокой-но вел машину. Дороги, впрочем, в этот час были не очень загружены, и особых нервов езда не доставляла. Вика откинулась на сиденье, и, слушая музыку, льющуюся из колонок прямо за ее спиной, уставилась в окно. Звучала какая-то новая, совсем даже неплохая, песня, которую не успели еще испоганить всесоюзной раскруткой.

Мне не нравится лето
Солнце белого цвета
Вопросы без ответа
Небо после рассвета
Унеси меня ветер
На другую планету
Только не на эту
Где я все потерял

Насчет другой планеты идея была заманчивая, а вот променять тепло лета… Нет уж!

За окном, окрашенный осенним солнцем, проплывал город, дочиста умытый недавними дождями. Практически по-зимнему одетые прохожие прокладывали свой курс среди луж, в которых, прямо как у Шевчука, отражалось небо с облаками, а еще мерзли последние сорванные ветром листья. Вика поежилась, не желая признавать, что кому-то может не нравиться лето.

Проигрыш, а, вернее припев, напомнил ей заставку какой-то старой, еще советских времен, передачи, то ли «Сегодня в мире», то ли «Панорамы». Реальная мелодия, наверняка, была еще старше, взятая из инструментальной классики, но это совсем не портило картину. Даже наоборот. А из динамиков тем вре-менем звучало:

Все приборы врут
Все, кто с нами умрут
Кольцевые дороги
Никуда не ведут
Унеси меня ветер
На другую планету
Где черное небо
Где меня не найдут

Определенно эта песня нравилась Вике. Она закрыла глаза, желая, чтобы ее тоже ветер унес туда, где не найдут никакие проблемы и беды. А может заодно и некоторые люди. Это было бы здорово, но, увы, абсолютно нереально. Разве что… в Сашкиной виртуальности. Вика вздохнула и в который раз с того момента, как была положена трубка, спросила себя, правильно ли она сделала, согласившись на эту встречу? Ведь не раз она слышала истории о том, как легко одним опрометчивым свиданием разрушается семейная жизнь, особенно если супруг так ревнив и вспыльчив, как ее Роман. Правда, справедливости ради, нужно заметить, что за свою жизнь она наслушалась также историй о прекрасном симбиозе мужей и любовников, но это были скорее сюжеты для анекдотов, нежели серьезные примеры житейских ситуаций. А что угото-вано ей?
Такси миновало кольцевую развязку и выехало на проспект.
«Если хочешь вернуться, сделай это сейчас», - шепнул ей уже знакомый внутренний голос. Но Вика лишь крепче сжала кулаки. Лучше сожалеть о сделанном, чем о несделанном.

«Даже если речь идет об измене мужу?»

В качестве ответа своему «альтер эго» она попросила таксиста сделать радио погромче. Хорошую песню про другую планету сменила не очень хорошая песня про безответную любовь в стиле рэп, но ей было все равно, лишь бы не отвечать себе на этот вопрос.

- На перекрестке остановиться не смогу, тормозну за остановкой, у зеленых ворот.

Вика кивнула. За этими воротами находилась Сашкина «контора», а сам он уже ожидал ее на остановке, которую они только что проехали. Вика расплатилась и вышла навстречу фигуре в длинном пальто.

Как там в песне, «Унеси меня ветер…»