Я спросил у ясеня

Утро начинается с того, что я еще не открыв глаза, уже понимаю, что тебя рядом нет. Обычно первое, что я делаю проснувшись и ещё не открыв  глаза, это делаю глубокий вдох при котором набираю полные лёгкие запаха твоей кожи. После этого целый день можно тебя не видеть, но знать что где-то во мне, на дне осталось немножко тебя. Это точно  где-то около сердца, поэтому на работе я дышу по чуть-чуть. Коллеги думают, что я хроник, они правы – я болен тобой. Эта странный горько-сладкий вирус поразил глаза (с момента нашей встречи я вижу лишь одну тебя), затем дал метастазы в сердце и мозг. Сейчас он есть в каждой клеточке моего организма, порой мне хочется получить лекарство от него. Я представляю как держу в руках уникальный флакон с золотисто-жёлтой жидкостью, по какой-то причине я совершенно точно знаю, что она будет такого же цвета как твои волосы на закате в августе; но я не буду пить микстуру – я разобью её в вдребезги, пускай стекло разлетится как зеркало снежной королевы, а в каждой капельке жидкого золота будешь отражаться ты – смеющаяся золотым смехом.
Сегодня я проснулся без тебя. Дабы удостовериться в этом я открываю глаза. Этим утром воздух соткан из пылинок подпрыгивающих в солнечном зайчике. Этот лучик как правило полз по твоей щеке, а когда он добирался до кончика твоего носа, ты чихала, тоненько, как кошка, и просыпалась. Теперь зайчик шарит по кровати в бессмысленных попытках найти тебя. Странно, ты никогда так рано не вставала… Закуриваю. Ты не разрешаешь курить в постели, поэтому я целую минуту и двадцать три секунды наслаждаюсь своей мелочной местью за испорченный утренний ритуал.
Тишина нашептывает о твоём отсутствии в квартире. Встревоженный, я прислушиваюсь – обычно ты поёшь - только ритм будильника да глухой стук моего сердца прорывают пелену сна. Тебя нет.
Я прошлёпываю босиком на холодную кухню. День начинается – это не может не радовать, но и слабо утешает. Кофе закончился ещё вчера, я обречён на утренний чай. По утрам чай для меня примерно то же самое, что для  голодного запах свежего хлеба – манит, дразнит и приводит к страшному конфликту с окружающей меня в радиусе километра реальностью.
Мы с тобой никогда не мирились, может потому что серьезно не ссорились, а может
потому что я молчу. Я не нем, просто считаю бессмысленным тратить слова на неинформативные фразы. Я никогда на повторяюсь, если что-то однажды сказано, то больше я не повторю. Я обозреватель светской хроники.
С ненавистью смотрю на чай. Не помогает. Чёрт, ведь я уже забыл как готовить завтрак. Ты переехала ко мне после трех пачек сигарет, одиннадцати звонков по телефону и семи длинноногих роз. После этого я забыл, что когда-то вырос и перепоручил себя твоим заботам. Мы вместе уже целую вечность, но мой календарь гладя мне в глаза врёт что не прошло и одного месяца.
Окидывая прихотливым взглядом кухоньку, я вспоминаю слово, над которым корпел вчерашний вечер – «колоритный». Надо записать, нахожу бумажку, огрызок от спички. Вот незадача – тут уже что-то есть…
«Милый (зачёркнуто)
 дорогой (заштриховано)
 любимый (еле удалось прочитать из за каракуль покрывающих буквы)
Я ушла, насовсем и от тебя. Я хочу жизни, ощущений, слов не на бумаге и счастья. Ты молчишь. Я знаю ты молчишь, но я нашла Его, за это тебе спасибо. Я »
Я ничего не понимаю из сумбурной записки и отправляюсь искать тебя. Где ты? Может мой друг знает – даром что математик, а говорит не хуже телевизионных звёзд, яркий, весёлый. Мы много времени проводим вместе, верим друг другу на все сто десять.
Выхожу во двор, вижу ясень в лисьей шубе кроны, и вдруг всё понимаю. Всё – от брызг искорок в твоих глазах до подписи под запиской. И теперь, боясь услышать ответ, подхожу к старому ясеню и шепотом спрашиваю «Где моя любимая?»…