Время уродов продолжение-4

13.
- В секторе два-шесть шевелилось что-то. Отсюда не разобрать. Сколько раз говорил – сложились бы на хорошую оптику, я бы наблюдателя поставил. На Западных воротах Стрелки не жмотились – манданоида взяли для мэра. Теперь гуляют. И мэр тем воротам благоволит. Одних пайков шесть ящиков подбросил.
Про манданоида Восьмой Стрелок еще не знал.
Так вот чего Начальник Внутренней Стражи так взъелся…
- Заодно и разведку проведешь, - говорил Каптер. - Давно пора ворота сдвигать.

О том, что пора сдвигать ворота, разговоры ходили последние полгода. Но сдвинуться, значит, подставиться под неизвестное. Когда два года назад стали на это место, как раз и потеряли стрелка…
Благодаря этому-то, как раз и стал Стрелок-практикант Западных ворот Восьмым Стрелком на Южных.
Шестой Пятым (за место выбывшего), Седьмой – Шестым. А прежний Восьмой соответственно Седьмым.

А как еще новые Стрелки заступают? Только на место тех Стрелков, которые выбыли. Только Первый на Южных воротах – вечный Первый. Даже анекдоты про него ходят. Остальные… Восьмой не думал, что так долго засидится в Восьмых. Какого бы Стрелка не выбили – ему на ступеньку вверх. И уже не будут подкалывать.

Но Южные ворота такие особенные – здесь редко Стрелки меняются. Восьмой не знал точно – расстраивает его это или нет. С одной стороны обидно – уже два года в Восьмых. А с другой – как-то попривык к остальным Стрелкам, притерся. Да и они в последнее время стали меньше доставать.
Это в первый период…

Хорошая работа.
Отбарабанил свои четыре часа пополудни и баста. Три дня гуляешь, халтуришь. То телохранителем, то наоборот…
В вечерние часы на Свалке профсоюз Стрелков постановил не работать. До 17 и больше не смей. Слишком много калечилось. У живности своя биоритмика, как вечереет – активизируется. Утренняя смена по всей статистике получалось – самая безопасная. Но больше четырех часов в любую не подежуришь - глаз устает, замыливается, реакции притупляются…
Статистика! – уважительно думал Восьмой. – Против цифр не попрешь.

Чаще гибнут, когда Свалку двигают на новое место. В этот раз Стрелки даже заранее уговорились – пока полностью не отсыплют первый слой – дежурить попарно. На свежий мусор живность Свалки только первый период времени прет словно шальная, пока не приучишь ее, что территория теперь чужая.

Сейчас была смена Седьмого. Он Восьмому Стрелку больше всех нравился. С полудня должен был заступать Шестой – этого уже Стрелок сильно недолюбливал. Было за что.

Из каптерки Стрелков вышел Седьмой.
- Ты чего здесь? – спросил сходу. – Ведь вчера отдежурил?
- Оружейную справку дали всего на месяц.
- Как же так? – растерянно спросил Седьмой. – Это, что? Новое положение какое вышло? Теперь каждый месяц отмечаться? Нас же на выходе мочить начнут, не разбирая, если примелькаемся! А ты же даже ветеран. За Метрополию кровь пролил…
- Не имеет права! – убежденно заявил Седьмой.
- Это потому, что на Западных воротах Стрелки мэру манданоидом поклонились. Начальнику теперь во что бы то ни стало надо его переплюнуть. Икса без повреждений захотел.
Седьмой присвистнул.
- Ну?!
- Теперь вот с Живцом, лично Начальником презентованным…

- Привязать бы его к чему-нибудь, - сказал Седьмой, осматривая Живца. - Да и связать бы не мешало. И стрелковые штаны ему зачем? Уйдет – на тебя начислят… Давай, вон тот блок к нему подвяжем. Во-первых, не такой подвижный будет, во-вторых – мусор качественно пошевелит, повибрирует.
Идея с блоком Стрелку понравилась. Хорошая идея. Сам бы мог догадаться. А вон вишь. Но Седьмой на Свалке пятый год, а он всего два – еще многих фокусов не знает.
- Слышишь? – обратился он к бродяге. – Потащишь за собой вон тот камешек на веревке – куда покажут.

- Связал бы ты его, - еще раз напомнил Седьмой.
- И куда побежит? – спросил Восьмой. – Городской. И в калошах?
И попросил.
- Твоя смена, скажи - пусть Каптер пару нищих выделит. Блок этот до границы отсыпки дотащить. Чтобы этот… (Восьмой почему-то стыдился называть бродягу живцом) Чтобы этот раньше времени пупок не надорвал.
- Согласятся ли?
- Пустишь груз раскурочить на выбор, по одному рылу на контейнер.
- Это – дело! – согласился Седьмой. – Не передрались бы…

Удачный сектор два-шесть. Развернут на теневую сторону. Хотя испарения уже поднялись, застилая горизонт, глуша солнце, линейность выстрела была хороша.
Восьмой любил, чтобы все было по правилам хорошего выстрела. И чтобы солнце размытым пятном в спину. И без резких, контрастных теней. Это только глубокой ночью, когда испарения рассеются, и воздух очистится от ночной прохлады, можно будет увидеть звезды, а поутру солнце, как только начнет прогревать, сразу застилается дымкой. Стрелок специально выбрал часы первой смены.

К середине лета Свалка остывать не успевает. Неведомые брожения начинают происходить у нее внутри, и уже облако смога не покидает своего места до самой зимы.

- Ты, давай, иди, насчет нищих договорись, а то грузовые стоят – норму не разгрузишь.
- Постоят! А я сейчас у Каптера винтаря возьму. Он хоть и одиночник, но с оптикой - лишние два-ста метров смогу тебя подстраховать. Стану на краю свежачка, о треногу обопру и уже с гарантией - милое дело! Как на стенде в упражнениях для дураков.
- Если стрелять придется, патрон за мной, – Восьмой тоже умел проявлять уважительность.
- Только не усердствуй за чужой счет! – не удержался-таки от реплики и тут же ругнул себя за это.

- Отойдем - не балуй, - строго предупредил Живца. – Ближе пяти метров ко мне не подходи. Сказать что захочешь – стой жди, пока подойду. Руку видишь на рукояти? Ну так вот, когда я на Свалке – никогда ее не снимаю. Если надо и через кобуру пальну не вынимая. В живот пальну. Это больно и помирать долго. Стоит тебе только моргнуть не так.

Увидев, что внушил, приступил к постановке задачи.
(Стрелок так и не смог после службы мыслить гражданскими мерками, когда дело касалось дел со стрельбой.)
- Видишь тот пологий холмик? Пойдешь прямо на него. Ступай мягко. Ногами ничего не цепляй. Главное, чтобы блок, который потащишь, шумел. Только не волоки, а дергай рывками. Как холмик перевалишь, внизу меня подождешь, отдохнешь, дам указание на новый ориентир…


14.
…И будто покрыло черным куском одеяла, оборванного по краям. С досады всадил аж четыре пули. В такую мишень просто невозможно было промахнуться. Всадил и только тогда вспомнил, что пули дорогие, с сердечником, а значит гарантированно продырявил не только ската, но и Живца лежащего под ним. От этого еще более рассердился и на Живца, и на ската, и на господина Начальника, что навязал ему эти патроны. Но больше всего, на бестолковость Живца.

Левая нога еще подергивалась мелкой дрожью. Калоша свалилась. Стрелок снял вторую, аккуратно поставил в сторонке. Слишком часто видел такую дрожь во времена службы в болотах, чтобы пытаться вынимать и осматривать тело. Да и скат, конечно, вцепился в него всеми крючками брюха, пришлось бы кантовать, а потом еще изрядно попотеть отдирая одного от другого.

Хороший Стрелок на работе потеть не будет, и дыхалку побережет, и руки свои, чтобы не дай бог, не затекли не устали. А если дыхалку собьешь, да руки как чужие, то ты уже не Стрелок больше, а дешевый Стражник.

Осматривая почву вокруг – скорее по привычке, чем по необходимости… скаты, как известно, одиночки, терпят себе подобных только в период спаривания, и уже тогда точно не охотятся – не до того, обошел вокруг, достал нож-вибратор…

Срезал – спилил спираль хвоста – потянул, показалась обвитая погремушкой рука бродяги. Спираль погремушки, когда срезал лишнее, чуть-чуть раскрутилась, ослабла.
Возможно ее, если попыхтеть, можно было скрутить вместе с обрывками кожи, но Восьмой как представил, что потом ему еще и спиральку придется очищать, каждый крючок… Сразу, не задумываясь, отхватил вибратором кисть руки.

Крови почти не показалось на срезе. То немногое количество сразу же загустилась. Стрелок даже удивился. Скат ни коим образом не успел отсосать. Но мало ли чудес на Свалке? Решил не забивать голову. Малокровный бродяга попался - и все тут. Кто их знает, чем питаются бродяги. Про скатов Стрелок знал больше.

Скат вцепляется сразу же намертво множеством маленьких крючков брюшины. Под каждым крючком по хоботку, отростку, которые выпускают какую-то дрянь, разжижают плоть, потом отсасывают. Так и питаются, сначала покровом, потом постепенно идут вглубь. Кровь не сосут, наоборот стараются, чтобы жертва пожила подольше. Рассказывают, что скат пожирает не больно. А остается удивительно чистый костяк. Если прибрать сразу – любой музей возьмет. А не успеешь – костоеды приберут, в порошок расточат.

Чтобы отвязать веревку от пояса бродяги, кантовать надо. Укорачивать же, резать было жалко. Веревка хорошая, не местная, а самая настоящая синтетика с Метрополии – ноль сорок за метр. Да и длина в самый раз. Не наращивать же ее потом?
Ладно, – решил Стрелок. – Падальщики к завтрему достаточно очистят, чтобы навязать нового живца.

Спиралька на четыре оборота. Средняя.
- У него таких спиралек с десяток не меньше! – заявил Седьмой. – Сам, когда бумагу продлевал, поклонился презентиком. И не на четыре оборота, а на все шесть. А цвета какого был?
Стрелок понял, что спрашивают про ската.
- Черный.
- Фу, не повезло. Каждый второй – черный. А шкура?
- Четыре дырки.
- И шкуру испортил. Значит, со всех сторон облажался. Живец, судя по ручке, накрылся, а не рванул?
- Шок.
- Ну-ну, с четырьмя дырками у любого шок будет, что у ската, что у живца.

- И где лежит?
- Там же, за холмиком – не далеко, под скатом. Я не переворачивал. По борозде найдешь, если надо.
- Схожу позже на тухлятину со сменщиком. Возьмем мелкашки, похорончиков постреляем. Штаны принести?
- Не надо. Они второго срока и с покойника.
- Нищим бы впарил. Пара пива.
- Вы уж сами. И постреляете и пивка. А мне опять в ночное, если днем тех уродов не возьмут, что в элетровозе засветились.

В прозрачном пакете (выпросил у Каптера) вручил Стражам, что привезли живца, кисть со спиралью. Сопроводительную записку написать отказался, как и передать что-то на словах.
Чего говорить-то? Начальник кисть увидит – сам поймет, что вышло. Знаток. Коллекционер, каких поискать. Может, и кисть из спирали выкручивать не будет, так и законсервирует, а потом еще и выставит под стеклянным колпаком – с него станет! Более обширная коллекция только у мэра, но тому по должности положено, да и Стрелкам он нравится. Но мэр свою коллекцию не особо ценит, то и дело отправляет экземпляры получше в Метрополию знакомым бонзам.

Каптер жарил грибы на сковородке – первые раннелетние грибы.
- Будешь?
Это он скорее из вежливости. Восьмому не положено фамильярничать. Он не Первый, который делает что хочет. И даже не Второй, которому также многое позволительно.
Но Стрелок и так бы отказался – помнит, как однажды от таких же аппетитных грибочков со Свалки, покрылся сиреневыми пятнами – хорошо разобрались тогда и не загремел в Карантинный Отстойник.

Будто озяб под его взглядом – так пронзительно смотреть только Каптер умеет.
- Ничего, месяц у меня еще есть! – заявил Восьмой с оптимизмом, которого не испытывал.
- Так и будешь весь месяц живцов переводить? – спросил Каптер. – Воротчики засмеют.

Стрелок и сам понимал, что засмеют. Уже по сегодняшнему поводу в баре у подножья будут зубоскалить. Расстроился.  Конечно и не рассчитывал с первого же раза что-то стоящее взять, но все-таки… И живцов не любил переводить зазря. Следующий раз могут дать даже симпатичного, а оттого будто кошки по груди скребут. Могут запросто даже женщину прислать. С них станет!

Думать о таком не хотелось. Пятый ушел за холмы с одной, вот ржали-то, острили вслед. А как вернулся один и мрачный, так и никто и спросить не рискнул, что у них произошло. И выстрелов не слышно было. Есть вещи, о которых не спрашивают.

- Плохо инструктировал! – сказал Каптер.
Стрелок сам понимал – что плохо. Но разве упомнишь все подвохи Свалки? Надо было ему руки связать за спиной, как Седьмой советовал, - запоздало думал он. – Тогда бы не потянулся за блестящей спиралью – побрякушкой ската, как дитя.

Помог Седьмому с разгрузкой… Щелкунчика удачно завалил – себе поправил настроение этим выстрелом, и, к удовольствию Седьмого, записал на его счет – такова была традиция. (Сам тоже в накладе не остался – разбогател на один лишний заряд)

- Пойду, вздремну пару часиков…
Проспал больше.
Когда вдруг разбудили его Шестой с Седьмым, понял, что случилось нехорошее.

- Пошли – побалакаем, - сказал Шестой, косясь на стены каптерки.

- Нет твоего ската! И живца нет!
- Уже ободрали? – бестолково спросил Восьмой.
- След двух ног. Босых! По всему получается, живец твой просто-напросто встал и ушел со скатом на плечах. Ты хоть знаешь, сколько весит черный скат возраста на четыре спирали? Контрольку в голову не делал?
- Скату? – бестолково спросил Стрелок.
- Живцу! – заорал Шестой.

Восьмой почувствовал, что ежик волос на его голове зашевелился. Кто еще может без кисти, с четырьмя дырками и скатом?
- Лидер?!

- Получатся, так, - уже спокойно сказал Седьмой. – Смотри – одного Лидера завалили на станции, по Голо показывали, я смотрел – на нашего ни сколько не похож. Группу не нашли. Второй здесь. Тот и другой без группы. Значит, вывод такой – они могут и в одиночку выживать, без выводка своего.
- Слушай, а анализотор-то в участке на него ничего не показал, - с жаром заговорил Восьмой Стрелок, - А анализатор-то новый – последней модели.
- Потому что – Лидер! – убежденно сказал Шестой. – Лидеры они еще не то могут!
И вдруг заржал.
- Надо же! В кои веки Стражи живьем Лидера взяли, а не вычислили. Вот лопухнулись, так лопухнулись!

- Кто еще в курсе?
- Я, ты, Шестой, с которым на отстрел … намылился, - стал перечислять Седьмой Стрелок. – Еще, конечно, Каптер. Нищие о чем-то догадываются. Подкаптерный расспрашивал – что за суета сегодня, но ему не сказали. Внизу уже только слухи, сплетни. А мало ли сплетен со Свалки? Прикроем другим слухом – переплетутся и уже никто концов не сыщет. Надо только что-то ехидное выдумать, с подъебом. Очень правдоподобно неправдоподобное. Первый у нас на это большой мастак – загнет так загнет! От Стрелков же скрывать не будем?

- Знаешь, что я думаю? – заявил Шестой. – Не хрена тот Страж муниципальный Лидера не завалил. Если то Лидер был – всю б группу в два, максимум – четыре часа вычислили. И по сети давно объявили, что праздничное кострище на площади. А мэр, как всегда, первой сотни зрителей, по банке пива от мэрии.

- Хорошо выспался? – спросил с ехидством Шестой.
- Да… А что? - Седьмой почувствовал, что говорят не просто так.
- Стражи еще одного живца приволокли. Видно, совсем неймется твоему приятелю - Начальнику.

Со вторым живцом (слава богу не женщина! – облегченно вздохнул Восьмой) пришлось повозиться. Подросток, явно из криминала, стал права качать, грозить. Сыпал такими словами… Стрелок только жмурился и кривился мерзости словесной.

Пара Стражей стояли рядом балбесами – видно недавно стали Стражами. Да и какой Страж со стажем, если только не проштрафился, согласится, не увильнет от сопровождения на Свалку и не подставит вместо себя новичка. И какой Страж вытерпит, что его будут крыть такими словами как… Стрелок даже сосредоточился, чтобы на всякий случай запомнить…

Каптер не выдержал, вышел на лай, как был в фартучке и нарукавниках, молчаливый и видно, что злой.

Злого Каптера Восьмой Стрелок видел только однажды, но в тот раз он был пьян и злился на Луну. Каптеру лучше не перечить – злой он или добрый. Чаще всего он не злой, не добрый, а сосредоточенный. Но скажи хоть слово поперек, в Стрелках уже не усидишься, пойдешь пятые ворота искать. Только Первому можно перечить, или Второму, но тому только через раз, не чаще.

Взглядом попросил машинку у Стрелка. Стрелок обмер – думал застрелит молокососа, ищи потом … А Каптер проверил нет ли патрона в стволе и с размаху рукояткой в ухо – не прямо, а наискось, срывая кожу. Ободрал качественно. Кровь так и брызнула, залила половину лица, закапала на плечо. Каптер же обтер машинку о фартук, не глядя, сунул в руки Стрелка и также молча пошел к себе.

Подросток замолк, впал в стопор – то ли от невежливого обращения, то ли нежный попался. Пока взгляд у подростка плыл, Стрелок на всякий случай использовал момент и перевязал ему руки за спину еще и локти стянул.

Стрелку плевать было – убил ли, замордовал кого подросток, явно из начинающих отморозков, снасильничал ли над дочкой потомственного гражданина – стражи безгрешного не пришлют. А может и идейный, из тех, кто руководить стремиться, направлять..
Скорее последнее – решил для себя Стрелок – слишком уж много острой ненависти в глазах.

Тут и нищие проводили их хмурыми взглядами, будто это они, а не Каптер сейчас пытался состряпать квартальный отчет.

Подросток со злости ли, а может от шока отволок блок много дальше, чем Стрелок рассчитывал. Блок разрыхлял наносной верхний слой, открывая иногда любопытные предметы прошлого…

Стрелок, когда подвязывал, видел, что веревка чистая, без крови… Еще какой-то частью души надеялся – розыгрыш.

Восьмых часто разыгрывают, но обыкновенно только первый год. То холостые тайком перезарядят, подсунут на первых контрольных. Но с ним такое не прошло, он же служил, оружие знал, по весу понял, что пули дутые и также незаметно перезарядил. Вот у всех глаза на лоб полезли, когда он «холостыми» бегунов завалил.
А уж со стандартной амуницией как разводили… Тут и калоши вместо стальных вдруг свинцовые, когда по срочному вызову всех Стрелков на военный мусор собирают. И прорезированные штаны с игривым разрезом сзади. И…
Давно не веселились Стрелки. Могли соскучиться. Но, уже подходя, понял, что вряд ли...

На прошлом, старом мусоре те, кто по верху его продвигаются, след свой не скроют. Он выцветший, а чуть зацепишь где – темную сторону приоткрывает. Вот след самого Восьмого – туда и обратно – как легко не пытался ступать, все равно видно. Вот Шестой с Пятым шли, осторожничали… Это что б могильщика не спугнуть. И от борозды держались в стороне, что смело и похвально. Из свежей борозды всяк … может свой глаз высунуть, а ты и не заметишь.

А обратно Шестой с Пятым уже не шли, а почти бежали по прямой, начхав на все, в том числе и на борозду. Видно прихватило зрелище до печенок.

Теперь Стрелок больше внимания уделял самому блоку – это он создавал основную вибрацию вниз. Икса, если здесь конечно где-то поблизости был Икс, должен был сначала вынырнуть на его пути, а потом, уже поняв, что обманулся, отреагировать на живца – второй вибратор. В отличии от подростка Стрелок даже в калошах ставил ногу легко, без шлепка, мягко перенося свой вес - как бы «плыл» по мусору…