Для кого эти белые лилии?

— Для кого эти белые лилии? — спросил я.
— Конечно для госпожи Moodeihae! — отвечаешь мне ты, счастливый уже тем, что знаешь, под звук чьих шагов умрут эти создания, ума у которых нет, но зато есть интуиция — замечательное качество, тебе, безусловно, не присущее, поскольку, имей ты его, оно бы прошептало в твоем животе: «Мой дорогой обладатель, этот случайный собеседник, пожалуй, знает, кому предназначены эти цветы, гораздо интереснее ему было бы узнать, кто является их отправителем, однако, он чувствует себя не вправе ставить вопрос прямо, а потому надеется исключительно на твою болтливость» Увы. Ты с достоинством поселяешь дремучую заросль белых лилий в цареграде подарков для госпожи Мюдигэй и с улыбкой входишь в Лету моей памяти.
Есть на свете такие замки, которые русские назовут «воздушными», а французы окрестят «замками в Испании». Между этими тождественными по сути своей понятиями госпожа Moodeihae наверняка выбрала бы воздушные владения, нежели сочный, почти осязаемый образ роскошных башен в кипучем море дикого парка, изнемогающего под жгучим солнцем Испании. Ей груда южных камней не сказала бы ничего. Зато как легко и ясно нарисовались бы в ее воображении совершенно аморфные, безразмерные творения какого-нибудь короля мыльных пузырей! «Воздушные замки!» — мечтательно проговорила бы она и повторила бы еще разок,— «Да, воздушные замки!», причем теперь сказала бы это столь просто и умиротворенно, что совершенно невозможно было бы сомневаться, что эти грандиозные по своей нелогичности сооружения существуют и, кстати, госпожа Moodeihae имеет к ним какое-то непосредственное отношение.
О, ангел мой! Ты и вправду владелица целого нагромождения les aériens châteax en Espagne. Скольким странным душам дала ты приют, единственно возможный для их существования ! Так зачем я на полном серьезе, безумно, бездарно ревную тебя к каждому листику в твоем лавровом венке? Если бы хоть самый краешек моей ревности обнажился бы пред твоим взглядом, ты не поверила бы, что я это я, а не сумасшедший фантом, бог знает как завладевший моей оболочкой. Тебе бы и в голову не пришло, что это сюрреалистическое чувство — всего-навсего один из обитаталей целого колодца всевозможных любовных сумасшествий, часть моей души.
По ночам я пишу о тебе и рву каждый исписанный лист. Мне кажется, если я не уничтожу его, божьи или адские духи вырвут бумагу из рук моих и принесут тебе. Я не могу поверить, что можно просто так, страстно и безнаказанно писать о тебе, и никому, ничему не будет до этого никакого дела.
Я знаю, у тебя целый бастион невидимых слуг! Они знают каждый мой шаг и перед самым восходом солнца рассказывают тебе все-все, что я пишу. Но как только сон слетает с век твоих, ты забываешь это «все-все» до последнего слова.
Однажды ты вспомнишь, ты узнаешь… в тот самый день, когда я умру.
Зачем, зачем ты так долго смотришь на эти ужасные белые лилии, тоскливую, безвкусную вязанку глупых, вычурных женщин цветочного подданства?! Оставь их, забудь немедленно и навсегда! Найди скорей мой подарок. Это книга. Она приведет тебя в восторг ! Ты станешь читать ее, а мне будет казаться, что ты читаешь меня, так нежно касаешься моих страниц, так внимательно смотришь на мои буквы, ты утонешь в моих сказках. Пролистай хоть несколько страниц, брось взгляд на мои иллюстрации, и эти картинки навсегда поселятся в тебе, а ты найдешь приют в них, ведь твоей душе тоже нужны воздушные замки, ничуть не меньше, чем другим странным душам…
Но ты все смотришь на белые лилии! Вдруг… Это почудилось мне? Ты бросаешь в цветы горящую спичку! О, ужас! Этот человек так много значит для тебя! Лучше бы мне умереть, не видя этой сцены. Как ты холодна. Какая ледяная насмешка в уголках твоих губ. Если я узнаю Его имя, завтра Он будет уже в Царстве Мертвых.
— Кто он, Криолайн?
Ты смотришь сквозь меня, мы тонем в тумане…
— Кто он, Криолайн?
Я выливаю на цветы твой бокал шампанского.
— Кто он, Криолайн!
— Что? — говорят твои губы, подвластные привычке, но ты далеко, далеко, далеко…
— Милая!
— Ты? — ты проснулась!— Как ты нашел меня? Такая суматоха!
— Кто, кто прислал тебе эти чертовы лилии? И… Почему ты так странно улыбаешься?
— Лучше спроси, для кого эти цветы, — говоришь ты каменным тоном, от которого миллион электрических иголочек вонзается в мою кожу. Белый прямоугольник визитки возникает на моей ладони: «Моему дорогому …» — я читаю свое имя.