Инстинкт самосохранения

Темное время суток, пустые улицы, затопленные поблескивающей снежной пылью полутьмой, одинокие скрипящие шаги, короче, все как полагается. А если, кроме этого, попытаться описать вам траекторию моего движения, положив улицу Константина-Федина, по которой я, собственно, шел, осью абсцисс, а Девятую парковую, пересекающую ось абсцисс под прямым углом, - прямой ординат, то я нарисую что-то вроде синусоиды с периодом, меняющимся по закону гаммы, с приблизительно по такому же принципу определяющейся амплитудой, так что прямая порой станет похожа на график тангенса, искромсанного модулями в окрестности критических точек. В общем, я был пьян (да простят меня милейшие дамы за мой французский) в ****у. Предыстория, как всегда, проста и банальна: звонок друга на мобилу, пиво – водка – пиво, потом двухчасовой сеанс программирования у подруги, потом снова пиво, поход от Индиры-Ганди до Университета, час веселой тряски на метро и… уже час ночи… Можно даже так сказать, что все шло по плану…
 А дальше как в фильме ужасов типа «Кладбище домашних животных 2» или «<Такой-то> оборотень»: навстречу мне медленно, чуть боком, заплетаясь в немногочисленных своих лапах и капая в снег вспененной слюной, движется немаленьких размеров, серная, как гудрон, и худая, подобно иссушенной собачьей мумии, псина. Прямой наводкой. Хотя, к кому бы еще направиться, если я на улице – единственный прохожий.
Мы остановились друг напротив друга метрах в пяти, взгляд мой еще раз оценивающе изучил четвероногого «друга человека», и в мыслях коротко, но ясно «жахнуло»: «Бешеная… Вот б..!», и еще целый ряд соображений о том, что, как в одном анекдоте про то, как бабуся попросила панка свинью ей забить, убить не убьет, но здюлей крутых вломит (не так приятно N уколов в живот терпеть). Надо было что-то делать.
-А ну брысь отсюда! – гаркнул я таким басом, какого от себя никак не ожидал, и шагнул навстречу, но пес и не подумал ретироваться, только склонил голову на бок, вроде как прислушиваясь. Момент был не из приятных. – А ну пшел вон отсюда! – снова заорал я, брызнув слюной и уверенно двинувшись на пса, и на этот раз тот поджал хвост и, повернувшись, затрусил прочь.
Но этого было мало, и наступление перешло в погоню. Наконец, пробежав метров двести и увидев, как черная фигурка собаки скрылась за следующей хрущевкой, я, задыхаясь, остановился, и, сплевывая загустевшую и вспененную слюну, вернулся на путь к дому…

  Полседьмого. Встал, мучимый сушняком и злой на весь мир, поел, оделся, вышел из дома. А вот и он, мой ночной знакомый, стоит посреди дороги почти на том же месте, где мы встретились, лижет руку какому-то мужику. Никакой он не бешеный! А если б и был, то мы очень быстро поменялись с ним ролями.