Кастанеда и не только встреча с учителем

То, что жизнь проста, когда ждёшь выстрела с той стороны, я убедился лично сам.
Помню, как когда-то всерьёз умудрился напугать своего командира роты этой немудрёной фразой, подслушанной у «Аквариума». Командир был старше, ему было уже что терять - потому он и испугался.
Но теперь зато я знаю, как Гребенщиков был прав.
Жизнь когда-то казалась сложной, запутанной, с сотнями возможных комбинаций и вариаций - в поведении, в выборе точек приложения неуёмных сил... но стоило раз в неё стрельнуть - и всё изменилось. Чего оказалось проще - ничего не хочется более, кроме как остаться в живых...
Даже не знаю, что бы я сделал, если бы знал заранее, что в именно в такой-то вечер, во столько-то и там-то будут убивать моих лучших друзей. Я ещё и ещё раз проигрываю в голове эти сцены - прыжок во времени и чудесное спасения обоих - и Миши, и Кондрата. Как было бы здорово, если бы я мог вернуться назад -  туда, где убийцы в черных вязанных шапках стоят в подъездах, топчутся на стоянке... может не очень уверенные, как сработают их ТэТэ, переточенные под патрон ПээМа...
Это произошло в нескольких кварталах друг от друга. Кондрат довёз Мишу до подъезда и поехал на стоянку...
Он даже не успел выйти из машины. Миша умер у  дверей лифта.

Я остался один.
Не имея никаких планов на будущее, никаких конкретных целей или хотя бы идей, как продолжить существование.
И даже забыл спрятаться - сменить место жительства, как жил в новом доме на Большевиков, так в нём и остался...
Тупо проведя несколько мёртвых дней в ритуальных хлопотах, я заперся дома... не заперся даже, а так - никуда не выходил, кроме как за пивом, едой и видеокассетами. В голову приходила мысль, что это я зря - надо бы быть активнее и спасаться, но запредельное чувство упадка, какой-то, просто, космической лени не давали мне лишнего шагу ступить.
Это тоже, наверное, было не более, чем следование обычным человеческим инстинктам - забиться в берлогу и переждать беду. Но, если честно, то после похорон, я даже страха не испытывал. И равнодушия, описываемого многими, попадавшими когда-то в подобные ситуации, тоже не было. Моё состояние наоборот можно было бы характеризовать как некое изумлённое пробуждение. И главные вопросы - это «Для чего всё?» и «Кто я?» И что странно - полная уверенность в своём обязательном спасении, даже в превосходстве... Превосходстве перед неведомыми мне обстоятельствами будущего. Перед фатальной, может быть, неизбежностью встречи с опасностью, риском, судьбой...
Кстати сказать, ничего вразумительного по поводу версий - ни я, и никто из моих знакомых не мог сколь-нибудь достоверно озвучить мотивы убийств... Понятно, что хватало в нашей жизни всякого, но чтобы даже конфликт хоть один недавний припомнить, каковой мог бы привести к этому - нет, не было ничего...

В какой-то газете мне на глаза попалась статья о молодых политиках будущего. Что забавного или спасительного нашёл тогда я в ней?
«...вы молодые люди, желающие заниматься политикой - позвоните: т. 908-98-98»
Я думаю, меня привлёк именно номер - сочетание цифр.
Объяснить это просто - совсем недавно я почти всерьёз увлёкся оккультной математикой, где у каждой цифры и в сочетаниях, у каждой суммы, было своё значение. Девятка и восьмёрка в этом свете значение имели немалое. Но именно в сочетании друг с другом. Тогда как сама по себе девятка не несла в себе ничего кроме бессмысленного разрушения, а восьмёрка в одиночестве говорила только о предопределении... Вместе - цифры обещали мудрую силу.
- Алло, здравствуйте! Я прочёл вашу статью и хочу заниматься политикой...
Доброжелательный мужской голос в ответ, по которому можно было сделать единственный вывод, что мужчина не молод:
- Здравствуйте. Вы сможете в субботу, то есть послезавтра, к пяти часам, прийти по следующему адресу?.. это библиотека на улице Маяковская...

Стылый ноябрьский вечер, желтые фонари и музыка вразнобой, необычно малочисленные милицейские наряды, стайки вечно весёлых отчего-то студентов, толчея машин на дорогах - вот и весь антураж питерской сказки.
Я шагаю по обледеневшему, хрустящему под ногами, тротуару. Сам не знаю, куда, для чего, какой политикой решил вдруг заняться... Наверное, развлекаюсь. Или безумствую... Наверное, всё-таки безумствую.
Надо было ехать до Маяковской, но я вышел на Гостинке. В последнее время путаюсь... Но с другой стороны меня радовала возможность прогуляться, посмотреть на людей и подышать.
Я прошёл метров сто по направлению к Фонтанке, когда вдруг неожиданно разочаровался в прелестях пешей ходьбы по замёрзшему Невскому, и принялся ловить такси.
- Не подбросите до Маяковского?.. куда, сам толком не знаю - есть только номер дома...
Оказалось, что библиотека совсем близко.
Всё же странные дела творятся со мной, когда, оставшись в одиночестве, с кучей невыполненных обязательств перед семьями покойных товарищей, я как будто стараюсь отвертеться от всего случившегося и не случившегося, уйти от необходимости действия... в иную, не имеющую с окружающим ничего общего, реальность. Вряд ли можно было как-то оправдать моё поведение - не легкомысленное даже, а бессмысленное, нелогичное...
Не приходилось сомневаться, что основная идея устроителей встречи, на которую я сейчас стремился - это попытка тем или иным образом сыграть на амбициях, доверчивости и заработать деньги, в конце концов. Ничего просто так не делается,  никого за здорово в политику, и по первому желанию, скорее всего, не принимают.
Но мне отчего-то было интересно. И я приехал...
В украшенном картинами холле библиотеки собрались люди - кроме меня здесь оказалось ещё с десяток молодых людей и примерно столько же девушек. Одни из них смотрели картины, другие любовались гипсовыми вазами... Царила несколько тяжеловатая тишина ожидания. Никто друг с другом, как видно, знаком не был.
Негромко проговорив приветствие, я поинтересовался, туда ли попал. На счастье, одна милая девушка подтвердила, улыбнувшись, что именно, туда. А все просто ждут, когда откроют актовый зал.
- И что же будет, когда откроют? - попытался я пошутить, - что там будут делать с нами, с будущей гордостью российской политики?..
Девушка не ответила, но опять улыбнулась - что само по себе уже было не плохо. Видеть улыбку на хорошем, открытом девичьем лице - это ли не счастье. Особенно учитывая все обстоятельства. Полагаю, что в большей части за этим... или за подобным я сюда и приехал. Надоело быть в одиночестве, среди своего невесёлого бреда и воспоминаний. Мне необходимо было какое-то подтверждение хотя бы того, что я ещё жив, что на меня реагируют люди, и что я могу ещё заставить кого-то, пусть из вежливости, улыбнуться.
- А как вас зовут?.. я Валера.
- Лена.
- Лена?..
Я без сомнений бы обратил её внимание на то, как красиво имя Лена звучит, и перевёл бы всё на то, что, мол, чем бы не закончилось предстоящая политинформация, обсудить бы это потом вместе где-нибудь за чашечкой кофе... Но именно в этот момент в холл вошла средних лет женщина, извиняясь с порога, на ходу раздеваясь, открыла ключами большие, украшенные резьбой двери...
Мы вошли в довольно просторный зал. С уютными креслами и роялем на невысокой сцене.
Расселись.
Я выбрал второй ряд, потому что постарался оказаться рядом с моей новой  знакомой.
Вообще, нужно заметить, немного отвлекшись от своих мрачных и бесконечных дум, я уже был почти что счастлив. Как будто избавился на время от изматывающей боли -  скажем, от мигрени. Любой, кто сталкивался, поймёт, насколько это иной раз может быть важно.

Всё уже было на своих местах, когда в зал вошёл хорошо одетый мужчина лет пятидесяти. Он прошёл к первому ряду, и сел там неподалёку от меня, слева. Я вскользь посмотрел на него, но принялся слушать женщину, организовавшую встречу. Ну и тут же до меня дошло, насколько этот мужчина похож на моего отца. Мне даже захотелось протереть глаза - не сон ведь и не наваждение...  У моего отца прямой с хищными ноздрями нос, стальные глаза, тонкие губы... Мужчина сидел так, что я мог его видеть чуть сзади - сбоку. Сходство с отцом было настолько сильным, что если бы не субтильная, узкоплечая фигура, то...
«Наверное, родственник. Надо будет спросить - Алексеев он или нет».
И... ещё было в нём что-то странное. Кроме портретного сходства с моим отцом в нём было что-то ещё - и вот это уже трудно объяснить - необычное и непонятное. И даже скорее неприятное. Я хотел разобраться в этом, но никак не мог.
Между тем, началась лекция. Я оставил до поры свои наблюдения за близнецом моего отца и принялся слушать.

 - Ещё раз здравствуйте...
Это была  довольно миловидная женщина, одета в длинное зелёное платье, волосы завиты. Ничего не хочу сказать, но это вполне типичная внешность для определённого возраста женщин...
- Все, здесь собравшиеся, если нет никаких ошибок - это люди, откликнувшиеся на нашу статью, опубликованную в ряде журналов и газет... Статью, вскрывающую недостатки действующей сегодня политической системы.  Не только системы, но и самого принципа политических действий, решений, игр и... государственного правления, основанного на них. И мы пришли сегодня сюда для того, чтобы предложить и раскрыть перед вами совершенно другую модель руководящей деятельности...
Женщина обладала хорошим грудным голосом и, наверное, я и вправду бы послушал, о чём она толкует, если бы не то обстоятельство, что меня с самых первых её слов начало клонить в сон. Хоть и неприятно об этом говорить, но для меня это нормальная реакция организма на лекционную атмосферу.  Слишком много лет из своей не столь уж богатой годами и событиями жизни я провёл за партой.  И я бы спокойно задремал,  даже без особого стеснения перед лектором и соседкой, но вдруг тот мужчина резко повернулся ко мне и взглянул в упор...
Сердце забилось во всех местах сразу, а сон улетучился...
Нельзя сказать, что я испугался. Но...
Во-первых, мужчина, как я уже говорил, был внешне вылитый отец - и не только в профиль, но и анфас.
И потом... у него один глаз был стеклянный.
От этого, из-за стеклянного, неподвижного глаза, его взгляд был не то что неестественный - а пронзительный... мистический. Будто одним глазом он видел тебя, какой ты есть снаружи, а вторым заглядывал прямо внутрь, вполне умея увидеть невидимое...
Мужчина отвернулся, а я посмотрел на соседку, которая невозмутимо слушала лектора.
Я чувствовал себя выпотрошенным. Но не мог сказать, что мне это было неприятно. Будто бы какую-то операцию надо мной сделали... по меньшей мере встряхнули. Вообще, происходящее всё больше отвлекало меня... и от моего горя и от мыслей о невесёлых обязанностях.
Я даже опять попробовал слушать...

Естественно уже все направляющие мысли и основные положения новой концепции в политике и управлении я пропустил мимо ушей, но все-таки напрягся и попытался вникнуть в тему вечера.
- ... исходя из числовых рядов, из теорем Пифагора - это как нить Ариадны, которая приведет нас к искомому результату. Впоследствии мы очень пристально рассмотрим этот вопрос, порешаем практические задачи... попробуем воплотить теорию в реальность. Но что требуется от вас... если вы ещё не передумали участвовать в работе нашего общества, точнее сказать, не передумали начинать вместе с нами создавать это общество... А вы сами видите, что наш путь к политике совсем не короток. Пройдёт немало времени - годы может быть десятки лет - прежде чем мы сможем быть востребованы. Да и произойдёт ли это вообще, сможем ли мы - это будет зависеть от нашего общего умения, целостности намерений, чистоты устремлений... и конечно от финансов, которыми мы сможем располагать...
Тут я приободрился, потому что наконец-то услышал какие-то значащие для меня, резонные слова. А то ведь Пифагоры с Ариаднами, вместе с отцовскими двойниками, меня совсем уже сдвинули с рельсов понимания актуального момента в некую метафизику.
Другое дело - деньги. Это понятно.
Даже если потребуются немедленные взносы и добровольные пожертвования целиком всего личного достояния в кассу  политической секты?
Я поглядывал на мужчину со стеклянным глазом, но тот больше не обращал на меня никакого внимания.
Женщина-лектор улыбнулась, поднялась на сцену, и грациозно присела к роялю.
Я удивился - решил, что она собирается что-то нам играть. Но дама лишь взяла с крышки рояля папку, вынула из неё стопку бумаги.
- Сейчас... если вы всё ещё не решили покинуть этот зал и забыть о нашем существовании - а это нормально, так как вы не были предупреждены ни о характере нашей встречи, ни о нашей будущей деятельности, и вам вполне могло показаться неинтересным всё сегодня мной сказанное... Но, тем не менее, если вы решили остаться, то заполните, пожалуйста, вот эту анкету. Она простенькая. К тому же на обратной стороне её изложены те требования, точнее условия, согласившись с которыми вам будет легче влиться в эту новую для вас работу.. Это очень простые условия, основным из них является  отказ от любого вида религиозного фанатизма... Давайте, я сейчас раздам эти анкеты, и вы сами всё прочтёте...
Я посмотрел на часы и с удивлением обнаружил, что они показывали седьмой час. А стало быть, присутствовал на лекции я никак не меньше часа!! Это был бред, если только я и вправду не успел за это время поспать...
Все вокруг зашуршали бумагой, зачиркали карандашами, также розданными предусмотрительным лектором.
- Ну, давай посмотрим, чего тут...
Что мне понравилось, анкета не содержала графы «место работы». И не было пункта «национальность». Может только из-за этих двух причин, я соизволил её заполнить.
Женщина-лектор сказала:
- Теперь давайте договоримся о нашей будущей встрече... Я предлагаю встречаться здесь один раз в две недели по субботам.
Народ одобрительно загудел.
- Договорились.
Ну, что ж... не так уж и утомительно.
Кстати, к вопросу о деньгах мы больше почему-то не возвращались. И оттого оставалась неясность... Какие цели? Какая выгода людям пускаться в факультативные общественные работы без явной побудительной причины или вознаграждения. Получалось, что всё интересное оставалось до сих пор за кулисами...
Я шел к выходу, держа под локоток Лену, когда меня кто-то тронул сзади за плечо. Я обернулся - он. Мужчина со стеклянным глазом.
Сдержано улыбнулся и  доброжелательно, хотя и как-то бесцветно, сказал:
- Молодой человек. Вас Валера, кажется, зовут? Не могли бы уделить мне буквально пару минут, - он ещё раз улыбнулся, - и вы Лена... подождите немножко. Это времени совсем не займёт...
Конечно, я был удивлён и спросил.
- Вы знаете меня, мы знакомы?
- Нет-нет, простите. Случайно увидел ваше имя на анкете. Прошу вас, сделайте мне одолжение - выслушайте...
Тем временем зал пустел. Только женщина в зелёном собирала сумку, стоя у рояля.
- Извините, Анатолий Анатольевич, - просительно обратилась она в нашу сторону, - вы закроете зал?
- Да, да, Нина Георгиевна, конечно, не волнуйтесь - идите домой...
Из этого я сделал определённые выводы - так как за время лекции этот мужчина никак не показал своей связи с лектором - Ниной Георгиевной - значит, по меньшей мере, не хотел оказаться на виду. Но между тем на лекции присутствовал от начала до конца... Сидел на первом ряду, а стало быть, не очень интересовался и пришедшим сюда контингентом - иначе сел бы на последний ряд. Значит, ему нужна была только тематическая часть...
Может, он эту лекцию и написал. А я заснул почти в самом начале... 

- Видите ли, Валерий, у меня есть к вам предложение. Зовут меня Анатолий Анатольевич, как вы, наверное, только что поняли, так что... будем знакомы.
Он протянул мне ладонь, оказавшуюся довольно сильной и сухой - точь в точь как у моего отца...
- Наш проект, - сказал он, - направлен на выявление среди молодёжи людей определённого типа -устойчивых, в должной мере агрессивных и несколько авантюристического склада... но не лишённых способности учиться новому. Что вы скажете на то, чтобы продолжить наш разговор у меня дома завтра - и обязательно возьмите с собой Лену. Ну... что скажете?..
Я замялся.
- Ну, я не уверен. А для чего?
В самом деле, для чего...
- Вот завтра и узнаете. Кроме вас и Лены там будет ещё несколько ребят и девушек. И уверяю вас - вам должно понравиться.  Предварительно лишь скажу, что это будет связано с поездкой за границу. Так что? Придёте?
- Что? Поездка за границу?..
Я был в полном смущении, но, тем не менее, остро хотел спросить моего нового знакомого о степени нашего с ним родства.
- Придёте?
Я не хотел обидеть двойника своего отца.
- Ну, посмотрим... Давайте. Приду.
Анатолий Анатольевич протянул мне визитку.
- Вот адрес. Староневский проспект. Прямо около метро Александра Невского. Я вас жду к четырнадцати часам. Договорились?
Я кашлянул.
- Хорошо. Я приеду...
- Вот и славно. До завтра!
- До свидания.

На визитке было написано: «Муравьёв Анатолий Анатольевич. Эзотерическое общество «Атум».
Именно из-за этого я не стал его дальше расспрашивать.



На улице я вдохнул полной грудью свежести, оглянулся по сторонам, и не найдя рядом никого - ни единого живого организма , а стало быть и не имея более ни единой причины оставаться вежливым и приличным, сказал:
- Это ****ец...
В этот момент откуда-то сзади вынырнула Лена. Хоть мне и сделалось не удобно, я не подал виду.
- Леночка! Единственное, что было хорошего на этой лекции, так это то, что ты была рядом...
Про себя удивившись этой своей простой, но элегантно построенной фразе, я улыбнулся, предложил девушке руку и дал себе слово не отпустить её от себя до утра.
- Пойдём?..


Да здравствуют тупые концы тупых историй.