Легкая невыносимость бытия

Старт

На линии двое: Толя и некто в белом пуховичке. Толя говорит так:
- Еду сейчас в Египет. Самолет через два часа.
Пауза. Вступает пуховик:
- На лыжах будешь кататься? Смотри, казахи устроили демонстрацию на бориспольской трассе. Так что не опоздай.
- Чего им надо?
- Не знаю, чего-то насчет обрезания. Ну, бывай. Постой, а правда, что ты, когда был в Тибете, общался там с ламой?
- Правда, только не в Тибете, а дома, и не с ламой, а с лампой и не общался, а разбил случайно. Но, в целом, идея передана верно. Все, пошел.
 
Толик хлопнул дверью так, что упала пристроенная сверху жестяная баночка для окурков. Он оглядел некогда оранжевые туфли-скороходы «Чемпион» с протершимися боками и, приседая под весом огромной сумки, зашагал к древней ржавой машине. Толик водил «Москвич»-412. Он гонялся как-то с десятью попадьями на точно таких же «москвичах» и обошел всех, проиграв на последнем круге Людочке, жене грузного попа Романа. Машина завелась почти сразу и Толик бешено завращал руль и глазами (имеется ввиду: завращал глазами – примечание переводчика). Скрипя зубами, Толик вырулил от низкого склада, где жил, сбивая лбом пауков. Перед лобовым стеклом разматывалась лента дороги, и отпрыгивали в стороны инвалиды, вылетая из своих колясок, как чертики из табакерок. Толик давил педаль.

Лирическое отступление

Так называлась военная операция, в которой участвовал Толик в 1987 году. Тогда погибли многие, но не он.

Дальше

Толик кривлялся и пучил глаза, стараясь походить на жабу. Он хотел выпустить пар, так как ему предстояли две недели серьезности – Оля не любит когда он кривляется. Стрелка засиженного тараканами прибора зашкаливала за 40 км/ч. В ночном воздухе морозно лопались сосульки. Толик вырулил уже на бориспольскую трассу, как вдруг хватился: боже мой, забыл самое главное!

Краткая биография.

Толик, в.о. б/в.п, 32, 185 – 100 – 54 – 77 – 3756 – 7869 – 3.

Дорога

Толик остановил машину у обочины. Вылез. Поправил брюки. Встретился глазами с томным взглядом старшины ГАИ. Шагнул в кювет. Постоял. Застегнулся. Вернулся. Сел за руль. Включил все что надо. Поехал дальше.

Пояснение: Толик так и не вспомнил самого главного.

Дорога-2

В 14 часов Толик вздребезжал в аэропортовские хляби на своем ржавом Росинанте. Бросил машину и, махая сумкой, побежал к зданию аэровокзала. Пробегая мимо статичной дамы порядочного веса и кубатуры, обрызгал ее лужевой водою. «Маньяк!» - крикнула дама. «You wish», - отозвался Толик. Дорога-2 закончилась дверью.

Все то время, пока Толик катил, бежал и строил планы, Оля ждала его в аэропорту. Она поглощала огромное количество пирожков с начинкой.

Демо

Оля встала, повернулась в ярком свете ваших оценивающих взоров и по очереди продемонстрировала: хорошие крепкие ноги, уверенную спину, лохматые черные волосы, увлекательный рот, литературно-художественные глаза и некоторое количество золотых украшений. Удовлетворенные, возбужденные, эрегированные или слишком усталые, вы дали ей свою оценку. Я не знаю, сколько человек трогало свои бугры.

Собаки

«Собаке – собачья колбаса!»  - крикнул солдат в папиной шинели и пробежал в ускоренном темпе по диагонали Олиного поля зрения, в котором доминировали: лавка матрешек со злыми лицами дам из общественного транспорта, две урны с перечеркнутыми самолетами, толстый человек с бугристым носом, из которого торчали две золотые проволочки, и двухцветный кот Боинг-737, отсталое животное, проживающее в аэровокзале.
Собак в указанном поле не было. Они вообще редко живут в полях.

Встретились

Толик прятал за спину бутылку с коньяком. Он понимал, что, пряча ее за спиной, он не сможет выпить. Понимал он также, что если Оля увидит, что он пьет перед полетом, будет крик. Толик решил поменять местами спину и руки. Он повернулся спиной к Оле, а лицом туда, где были его руки за спиной. В воздухе спуталось несколько картинок. Но выпить, в общем, все-таки удалось. Это хорошо.
Толик и Оля встретились. Он поцеловал ее в губы, заливаясь краской и желая только одного, завалить ее на чьи-то сумки и иметь прямо там все то, что обещают мужчинам call girls с последних страничек. Толик протиснул ладонь под тесный ремень и ткань Олиных джинсов, крепко сжал прохладное бедро и сгибая-распрямляя ладонь, как гусеницу, пополз ею вниз.

Предупреждение!

Так нельзя. Или, как говорит Дима, не здесь.

Вылетели

Когда все кончилось (после этих слов в сторону автора данной объяснительной записки устремилась стайка пивных банок, картофелин и даже одно пресс-папье запущенные недовольными руками раздраженных любителей эротики.), Толик и его девушка решили, что пора отправляться на вылет.
После прохождения досмотров между ними произошел следующий диалог, анимированный случайными событиями:
Толик: Красавица моя.
Оля: Я тоже красавица.
Толик: Я, в принципе, тебя имел в виду.
Оля: Хамить не надо. Я тоже многих имела в виду. Скоро самолет. Давай зайдем в дьюти фри. Смотри, духи, какие ты мне дарил. А вот – какое оно… Странное какое. И стекло сбоку. Я таких еще не видела.
Толик: Это телевизор. Я думаю, ты видела телевизор.
Оля: Ясное дело. Просто странно. Ой, Толька, купи мне вот эту шапочку! И тостер. Мы же в Африку едем, как никак.
Толик: Сказано – сделано. Причем сказано, как всегда, совершенно не то, что сделано.

Слева кто-то крикнул: Пропуск!

(…)

Сократив, таким образом, повествование, Толик и Оля обнаружили себя уже в салоне самолета и стремительно начали вживаться в причудливый самолетный быт. «Эту проводницу надо бы в сельхозмузей», - сказал Толик. Он искренне считал, что улыбчивая блондинка со стройными ногами похожа на орудие труда. «В смысле, орудие? Ты хочешь сказать, что на ней можно пахать?» – спросила Оленька, в задумчивости теребя сетку на спинке впередистоящего кресла. Отвергнув банальную пахоту, Толик продумал такие варианты, как станок для случки лошадей, молоток и орало, и понял, что этот ход его мыслей - тупиковый.

Разнос

По салону стали разносить коньяк. Толя оживился, ведь это была его любимая выпивка. Оля позволяла ему пить после начала полета. Оля пила и сама в такие минуты. Толе достался пластмассовый стаканчик с двойной порцией янтарно-коричневого напитка. Он поднял стакан ко рту. Коньяк был вкусен, пошел хорошо и вызвал чувство удовлетворения. Толя стал вспоминать:

Воспоминания Толи

Ноги, живот, грудь, голова наклоняется к его животу, длинные волосы щекочут внутреннюю сторону бедер, два высоких дома, чайки, мягкие губы, мягкие, умелые губы.

Прибыли

Какие могут быть прибыли от полета на самолете за свои кровные, родные, любимые деньги?  Только, разве, в том смысле, что Толя с Олей прибыли на краснознаменный ордена Ленина аэродром города-героя Хургады. Самолет резиново ухнул на бетонку, подскочил несколько раз на одной ножке и, успокаиваясь, порулил к низкому зданию, наполненному сумрачными арабскими лицами.

После зимы приходит лето, спасибо географии за это

После зимы сурового, политически осложненного, обиженного Киева, где каждый считает, что лучшего в интеллектуальном смысле достоин только он, даже если он и пишет-то кое-как, и вообще писать ему не следовало бы, а то только Толька да Олька бредовый какой-то дивелопмент и подражание японским мультфильмам.
Вот после такой зимы.

Аэропорт «Бакшиш» - велогонки

Никаких велогонок не было, но Толик и Оля, взращенные на киножурнале «Хочу все знать», не привыкли отступать. Они разогнали тяжелые багажные тележки и, провожаемые десятком орущих арабов, зависимых от бакшиша, понеслись по ночным улицам. Ветер был теплый, нежный, словно чай, которым мама в детстве учит промывать засорившиеся глаза. Воздух наполнялся ароматами столь же тонкими, сколь неведомыми. Лужи расступались и тележки неслись, как куры в хорошем промышленном курятнике.

Портрет

Длинный балахон цвета неокрашенного льна, лицо, как глина, коричневое, хорошее. Кривые зубы. Аромат мускуса. Так выглядит араб. В Египте много арабов. 

Промежуточный финиш

Толя и Оля промежуточно финишировали в гостинице «Принцесса Египта», где поспешили нарушить многие табу и заняться тем, о чем так упорно не хочется рассказывать на страницах этого доклада. 

Планирование

Толик вытер с пола лишнее и расстелил коврик. На него тут же села Оля и планирование, в общем, не состоялось. Потому что ноги у Оли были уже загорелые. Потому что уже два дня прошло на солнце. Потому что когда Оля села на него, Толя подумал, что те вещи, о которых здесь не пишется, важнее планирования.

Через решетку с мелкими дырочками пробрался наблюдатель

Оля стягивает платье через голову. Ее грудь мягко выскальзывает из половинок бюстгальтера, который складывается, как черепаха и начинает ползать по полу, вперед-назад, вперед-назад. Ползает он оттого, что по кафелю его таскает придуманный американскими учеными зверь о двух спинах. Гладкая, оранжево-кофейная внутренняя поверхность бедра сразу над коленом вызывает спазмы дыхательных центров и эстетически-половой экстаз. Толя раздирает колени в кровь на трещинках пола. У Оли поцарапана кожа на позвонках. Звон в голове и оглушительная легкость напоминают Толе о первом нокауте. Оля летит высоко в красном небе, фейерверки все новых разрывов мешают ей упасть на землю, даже когда Толино тело вдруг обмякает и становится очень тяжелым.

За столом

Толя: Ты помнишь, зачем мы в Египте?
Оля: Чтобы украсть их.
Толя: Тише.
Оля: Мне как-то тревожно. Все-таки боги.
Толя: Кто?
Оля: Сам знаешь, кто.
Толя: Пива не надо.

Мореплавание

Оля встает из-за стола, задевая краем сарафана бокал. Она идет к выходу. На подошвах сандалий хрустят остатки стекла. «Два полотенца, two towels. Не надо мы сами донесем. Ну, как хочешь, денег все равно не получишь.»
Оля плывет, медленно раздвигая прохладную воду руками, которые кажутся через стекло маски очень короткими. Черные рыбы глупо подплывают к самому стеклу. Оля хочет их отогнать, но рыбы не пугаются. Какие милые, думает Оля и быстро, насколько это позволяет вода, делает выпад. Шило, зажатое в кулаке, пробивает рыбу. Из нее начинает фонтанировать коричневая кровь, похожая на дым. Рыба кверху брюхом всплывает на дно, кажущееся ей небом. Оля зачарованно смотрит на других рыб, желтых с темными полосками, которые копошатся в небольших губчатых кустиках водорослей.      
Со дна всплывает черное полено. Крокодил… акула…гигантская рекламная модель шоколадного батончика… перебирает варианты Оля. Темный предмет приближается, это труп водолаза в гидрокостюме и с аквалангом. На лице Ольги полная маска ужаса и воды. Труп шевелит ластами и уплывает прочь. Первый глоток воздуха кажется неожиданно вкусным, как квас, и до смешного банальным, как дефлорация. Оля понимает, что это был не совсем труп.

Boy

На пляже были только немцы и русские. Туристы других национальностей в городе отсутствовали. Толик сидел на лежаке, поигрывая среднего размера бицепсами. Он рассматривал кожу на животе, ставшую уже очень темной. Крохотные родинки на коже напоминали взрывы на солнце, видимые иногда под воздействием ядовитых грибов. К Толе подошел beach boy. «Волосапэд», - представился он. «Чего?» - не понял Толя. «Мистер верблюд», повторил араб, низкорослый и очень коричневый. «Сэр верблюд», - поправил его Толя. «Кататься верблюд, кататься! Шара, халява, мистер верблюд!» Очень спокойно Толя объяснил, что кататься на себе никому не позволит, тем более, на халяву, и вообще, почему верблюд? На верблюда он не похож. Араб продолжал настаивать. «Как вас зовут?» -поинтересовался Толик. «Моаммад», - промычал в ответ араб. Толик внимательно посмотрел на нагрудную табличку собеседника, на которой было указано на отсутствие постоянного место жительства и определен пол собеседника: Бич бой. У Толика появилась мысль.
«Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой!» - дико заорал он и, выкорчевав огромный пляжный зонт, побежал в сторону соседнего ряда лежаков. «Гитлер капут», - орал он, несясь огромными прыжками в сторону пожилой немецкой четы. «За Гастелло! За Валю Котика!» Зонт, как копье, проткнул кожу старого немца.
Бой длился около двух минут, в нем приняли участие шесть русских парней, одна девушка и два еврея, с одной стороны, и девять немецких оккупантов, с другой стороны. Действуя на основании устава караульной службы, стороны вступили в следующие отношения:

1. Общие положения 

Толик бил зонтом немецкую девочку. Толстая немка кусала Толика за ягодицу. Рыжий еврей душил немецкого мужчину в наколках. Черный еврей лежал на земле. Четверо русских парней переворачивали лежаки с немцами. Девушка визжала на немца с биноклем.

2. Форс-мажор (обстоятельства непреодолимой силы)

Городские власти, прознав о столкновении, приказали администрации отеля объявить ужин на три часа раньше положенного срока. Стороны немедленно разошлись, оставив на поле боя отдельные зубы и визитные карточки.

Опоздала!

Оля опоздала на ужин, потому что все это время купалась.

Оля: Толенька, зачем ты устроил это побоище?
Толик: За шкафом. Пойдем лучше подготовим почву.
Оля: Если бы я знала, что ты так себя будешь вести, не поехала бы с тобой.
Толик: (понуро): Простите…
Оля: Купи мне пепси-колу.
Толя (хмуро): Тут пепсиколу нельзя пить. Она арабская.
Оля: Ну и что.
Толя: Будешь писать справа налево. Или писать. Ударения сама расставь.

Толя и Оля обнялись и долго сидели, гладя на бронзовое закатное солнце с выражением имбецильного счастья. Так, по нашему наблюдению, поступают и выглядят все влюбленные.

Предательство

Толик сидел в заведении под названием «Прнц Егпта» и пил ядерную местную водку с отщепенцем Ахметом. «Вот ты мне скажи, мусульманин», - допытывался Толик, «в чем правда? Ты «Брат 2» смотрел?» «Смотрел. Украинские девушки очень красивые», - завистливо сказал Ахмет, «Дай мне твою девку, как брату дай», - попросил он Толю. «Не проси», - ответил Толик. «Ну продай. Возьми у меня в магазине все, что понравится за нее.» «Я подумаю», - пообещал Толик, наливая. 

Оля сидела в заведении под названием «Прнц Егпта» и пила ядерную местную водку с отщепенцем Ахметом. «В чем правда?» - спрашивала она Ахмета. «Вот за что он меня предал? За что продал нашу любовь?» «За куртку Тимберленд и за туфли тоже Тимберленд. На гортексе» – отвечал басурманин.

Колосок

Когда Толя был младше, он работал у нового русского банкира PR-менеджером и имиджмейкером. Банкир платил скупо и Толя со зла и ради прикола стал спать с его женой, юной фотомоделью Оксаной. Каждую минуту отсутствия банкира молодые люди использовали для наставления ему рогов, т.е. занятия сексом во всех его проявлениях. Толя имел Оксану на дубовом столе банкира, помяв генеральное соглашение, драл ее в гардеробной банкира, помяв версачиный костюм, петрушил в своем москвиче, который во время полового акта сорвался с тормозов и помял лимузин банкира, только другого. Когда в один из дней Толя сандалил жену банкира в саду, сминая при этом магнолии банкира, на страстные крики прибежал повар, и тут началось. Супруг прибыл через двадцать минут и под дулом револьвера вывез Толяна в поле. Банкир поставил парня на колени и сказал следующее:
«Реально, ты мне завернул поганку. Открой глаза свои и позырь. Видишь чисто речку, видишь поле. Видишь в поле типа колосок? Это все моя родина, понял. А ты взял чисто все помял. За это получи.»
Банкир зарыл Толю по пояс в землю и уехал. Единственное, что Толя ел в следующие три дня, был пшеничный колосок, росший в радиусе круга, центр которого образовывал Толик. 
Через три дня приехала на велосипеде избитая и разжалованная из жен Оксана и откопала Толика. Поскольку после таких испытаний у него не встал, радостной их встречу назвать было трудно.
С тех пор Толик стал проще относиться к некоторым вещам.

***

Оля Ахмету не дала. Куртку и туфли нужно было вернуть, но Толя этого не сделал. Вместо этого он нанес арабу сильный удар в подбородок и долго потом помогал заливать рассеченную кожу водкой. Оля с Толей имели короткий разговор, подзвученный также падением тела, хлестким выстрелом пощечины, рыданиями и хлопаньем дверей об косяк. 
Затем вылетала птичка, размазывалось повидло, и крепкие, теплые и темные объятия в сладком пододеяльном воздухе ловили и восстанавливали частично растоптанное счастье.


Табу

Для кого-то табу – секс. Для кого-то еще – оральный. Для большинства людей табу заключается в более простых вещах. Нельзя сказать: «Я хотел бы, чтобы этот маленький пухленький ребеночек сдох». И так далее. В отношениях Ольги и Анатолия было только одно табу: они не должны были прямо говорить о цели приезда в Египет. Намеками – сколько угодно, а так – нет.

Ускорение

Замачивать примирение пошли в рыбный ресторан. Оля ела лобстера с большими чудными глазами, запивая его анисовой настойкой «забиба», пахнущей аптекой и домашним теплом. Толик курил сигару. По скрипучей лестнице на прогибающиеся доски кустарного второго этажа вошел официант в желтом фраке. Толик резким движением сдернул со стола скатерть, посуда посыпалась на пол немелодичным водопадом. Гавкнула собака. Официант – бухх!! – осел на пол. Удар в висок, ногами в живот и все быстрее закрутились кулаки и палки и спицы и бутылки и ракеты и конфеты и полетели котлеты и рыба большой карась.

Стоп!

–- попросила  Оля. Под белой скатертью с бурыми и желтыми пятнами возвышался бугор официантова тела. «Если ты убьешь его, могут быть неприятности, хоть и небольшие.» «Да, штраф за браконьерство, конечно, будет», - согласился Толя.   

Он и она шли по улице, по сторонам которой высились футуристические дома без крыш и абсурдно огромные горы мусора. Толя курил все ту же толстую сигару. Его рука лежала на талии девушки. Пальцы, как крупные муравьи, обследовали косточку на ее бедре. Толя вспоминал их день знакомства.

Клуб «Обезьяна и Мы»

Два месяца назад Толик был в клубе «Обезьяна и Мы». В зале с низким потолком было пивное соревнование и чемпионат по метанию карликов. Толик зарегистрировался и метнул небольшого карлика. Результат был не первый, но в числе лучших. Толику бесплатно налили на три пальца виски. Толик выпил и купил бутылку. Через час пьяный Толик подрался сразу с девятью карликами и был жестоко избит. Размазывая кровь под носом, он шел по улице и вдруг увидел, свое отражение в луже. В черной воде его лицо было похоже на сморщенную мордочку карлика. Подумав, Толик вернулся в клуб и, изловив одного карлика в туалете, долго запихивал его в унитаз. В эту ночь у Толика отобрали все наличные деньги и он пожалел о походе в клуб «Обезьяна и Мы». 

Луксорский инцидент

Толя заплатил мятые, истертые египетские деньги, которые неприятно трогать, не менее неприятному очкарику по имени Валид и уже через шесть часов они с Олей высадились на потрескавшиеся камни Луксорского храма.
«Будем искать здесь.» Толя был лихорадочен.
Желтые камни непостижимо отражали лунный свет. Часы показывали три утра. Толя и Оля прошли по аллее баранов в святилище, спрятавшееся среди огромных обелисков. «Смотри, две дырки в потолке. Наверно, через них и выпадают мумии», - задумчиво сказала Оля, засунув руку сзади за ремень джинсов и слегка покачиваясь на носках. Толя настроил прибор. В узкую черную трубку он налил сиренево пахнущую жидкость, развел в стороны металлические усики и чиркнул зажигалкой. Из черных отверстий в потолке известнякового святилища рухнули на пол две фигуры. В правую дырку упал небольшой верблюд с цветком в зубах. Завидев людей, он тоненько заблеял и ускакал в сторону статуи Рамзеса второго.
Из левого отверстия спланировала вниз черная фигура в плаще и головном уборе с острыми ушами. На мощной груди пришельца золотился силуэт летучей мыши.
Толя внимательно рассмотрел таинственную сущность и сказал: «Пошел бы ты на ***, Бэтмен. Мы мумию ждем.» Страшно захохотал пришелец, от чего задрожала земля и Оля на всякий случай отступила за спину Толика.
«Мумии здесь нет, ха-ха», - громыхал Бэтмен. «А кроме того, я не Бэтмен, а Горус. Я пришел вам рассказать про то, откуда взялась наша цивилизация, кто построил пирамиды, кто такие предки современных евреев, я открою вам тайну...!» - на этих словах Горус осекся и рухнул на землю, поваленный сзади случайно забредшим в храм шакалом. Через минуту все было кончено – шакал сожрал загадочную сущность и на земле сталась только шапка с ушками и черный плащ. Шакал, довольно облизываясь, ушел, а Оля почувствовала странное возбуждение.      

Метаморфоза

Толя сидел в позе роденовского «мыслителя». Незадействованной в мыслительном процессе рукой он ерошил Олькины черные волосы. По мере того, как движения ее головы ускорялись, пальцы все крепче сжимали непокорные вихры. Последние ощущения были огромны, как ночь в пустыне, и ярки, как Олины губы. По телу любовника прошла мощная дрожь, и Оля подняла милое раскрасневшееся лицо.      

Толи не было. На его месте сидел некто с тремя руками, пылающим глазом в центре абсолютно пустого лица и с шестью перепончатыми крыльями. 
Оля глубоко вздохнула и потеряла сознание.

Гром

Существо, в которое превратился Толик, расправило черные крылья и взлетело. С ревом реактивного самолета оно пронеслось над спящим Египтом и по дороге сбросило две бомбы. Одна уничтожила американское посольство, вторая – магазин елочных игрушек, открытый неким экстравагантным бизнесменом.
У существа кончился бензин, и оно спланировало обратно к камню, на котором простерлось тело Ольги. Остывающее после полета сверхсущество потрескивало в прохладном ночном воздухе. Оля открыла глаза. «Толенька, что с тобой», - девушка горько заплакала. «Я суперсущество из сущности Михаил Юнгер!» - прокаркал бывший Толик. «Всего нас там двести душ. Я расскажу тебе суть сути и правду правд, я донесу до тебя смыслы глиняных галактик, я расширю твое сознание до размеров бейсбольного стадиона, я …» Не в силах слушать этот поток излияний, Оля согнулась пополам, будто от удара под дых. Ее обильно вырвало на ботинки сверхсущности. В небе страшно грохнуло, лицо сущности исказилось гримасой отвращения и исчезло в клубах желтого дыма. Когда воздух очистился, Олиному взору предстал печальный Толик, куском картона чистящий ботинки.
«Дура», - определил свое отношение Толя. «Идем, купим какой-нибудь дряни -похмелиться».

Поплавок

Когда Оле было шесть лет, папа взял ее с собой на рыбалку. Папа с друзьями рыбачили, а Оля играла рядом. Когда папа и его два друга вырыбачили третью бутылку водки, они решили забросить удочки. Однако на папиной удочке отсутствовал крючок и поплавок.  Один из папиных друзей в ужасе заметил, что изо рта Оли свисает леска, а на ней – поплавок. Папа понял, что Олька проглотила крючок, и ему стало жутко. От жути друзья с папой быстро выпили еще две бутылки, и все разъяснилось: оказывается, крючок Оля все-таки оторвала, прежде чем начать жевать леску. Эта история доказывает, что истинную трезвость ума обеспечивает только сильное алкогольное отравление.

Debrief (Разбор происшествия)

«Получается так, Олька, что мумий там нет» - сказал Толик.

Море

По дороге на море люди (Т+О) выпили сикспэк пепси-колы, две бутылки забибы анисовой и съели четыре сендвича с шаурмой. Два раза останавливались, раскладывали сидения и взрывали внутреннюю водородную бомбу.

Теперь уже и вправду, море

Синюю, как лазурит воду поднимало огромными горбами. Ураганный ветер разбрасывал китов, падавших в воду со стремительностью сперматозоидов. Дельфины, как туча моли, уносились в горизонт. Корабль, на котором Толик и Оля выбрались на коралловые острова, был выброшен на рифы и превращен в кучу щепы и трухи. В тот момент, когда Толик крепко прижал к себе девушку (следует пояснить, что это была Ольга) и приготовился утонуть, шторм закончился в одну стремительную секунду. До острова было рукой подать и двое добрались до него без осложнений, если не считать изрезанных кораллами ладоней. Остальные люди с корабля утонули – для упрощения повествования.

Ужасное положение

Ужасно попасть на необитаемый остров без средств связи. Заросли серого низкого кустарника и громадные кучи промышленных отходов обещали скорую голодную смерть. Конечно, рыбы наловить было бы несложно даже штанами, но пить здесь точно было нечего. В отчаянии Оля и Анатолий обходили остров, надеясь найти источник. Внезапно, внимание Толика привлекла какая-то деталь. Он подошел ближе, чтобы рассмотреть. На земле валялась полузасыпанная железная дверь. На ней вытершейся от времени белой краской была нарисована свастика и череп с костями. Толик разгреб завалы грунта и потянул дверь вверх. Как оказалось, она прикрывала люк в подземелье. С замшелых стен свисали скелеты в цепях  и кандалах. В тусклом свете коптящих уже шестьдесят лет факелов виднелись карты боевых действий. Над огромным столом черного дерева висел портрет Роммеля, по грудь исчезающего в танковом люке. Толик догадался: «Это штаб дивизии Роммеля. Они воевали в Африке во вторую мировую.» «Ура!!!» - донесся до него крик Ольги, ушедшей от него немного вперед. «Толик, мы спасены».
Подошедшему Толику открылось спасительное зрелище. В большом зале гудели десятилетиями не выключавшиеся эсесовские компьютеры и мигали лампы на большом модеме марки «Сименс». «Только бы сработало!» - прошептала Оля и навела курсор на иконку Нацинет-эксплорера. «Willkommen zu Hitler.net!” выскочила на экране картинка. Когда страничка загрузилась полностью, стала очевидной скрытая от всего мира реальность. Фашисты не погибли, а жили в огромных пещерах под землей. Их подземные лайнеры бороздили пустое пространство земного шара, автомобили БМВ мчали фюреров по делам, а очаровательные фройляйн предлагали горячий секс по горячим линиям. Все это Оля прочитала в фашистском Интернете. Найдя страничку сотового оператора немцев «Нацитоталь», Оля отправила SMS бабушке, на ее киевскую мобилку, прося ее связаться с турфирмой и выслать за ними катер.

Спасенне

Старуха прочитала сообщение только через два дня. К тому времени, как прибыл катер с двумя арабами, Оля с Толей уже начали подумывать о том, чтобы заказать по Интернету кейтеринг у компании “Deli Mussolini”. Это влетело бы им в копеечку, но ведь два дня без воды…

Пирамиды

«Где мумии, сука!!!» - орал Толян, избивая араба, сдернутого с верблюда. Араб тоненько скулил «вайвайвай». Оля подошла к английскому туристу, снимающему маленьким аппаратом огромную пирамиду. «У нас мало времени, - сказала она – где тут мумии?». Старик удивленно пояснил, что мумии в музее, а не здесь и добавил, что вход к мумиям – сорок фунтов.

Захват

«Всем на пол, это захват! - скомандовал Толя пассажирам автобуса, сжимая в кармане револьвер, - сдать оружие!». К ногам Толика послушные арабы снесли шесть автоматов и очень много ручных гранат. Оля принимала оружие по ведомости.
 

Мумии

Во главе многочисленного отряда бедуинов двое суток Толя и Оля осаждали здание Национального музея Каира. На второй вечер, поняв, что в здании никого нет, они с криками ворвались по лестнице на второй этаж и уже через пятнадцать минут упаковывали две мумии в чемоданы.

Конец

Вернувшись на угнанном самолете в Киев и отмывшись от крови расстрелянных ими заложников, молодые люди тут же отправились на базар, где продали одну мумию по весу – 15 гривен за кило – немецкому коллекционеру. Вторую мумию решили оставить дома – показывать пацанам. Это ж круто, бля, иметь дома мумию. Вырученные от первой мумии деньги они проиграли в казино в тот же вечер. На следующий день, хорошо подумав, Оля с Толиком продали и вторую мумию, а деньги пропили в ближайшем арабском ресторане. «Пустые карманы – чистая совесть», - засмеялась Оля и опустилась на колени, торопливо расстегивая брюки умиротворенно курящего Толика.