Как я рад тебя видеть!

Мне давно не снится никаких снов. Ни хороших, ни плохих. Так даже легче. Просыпаюсь оттого,  что понимаю - будильника я не слышал.
В двенадцать утра голова болит толи от отсутствия снов, то ли от недосыпа. Все таки надо ложиться спать ну хотя бы ночью, а не утром. Смотрю в окно. Вон они, бодрячки, нормальные люди, на улицу высыпали, бегут куда-то, кто куда. И рожи не опухшие ото сна, и деловитость в них какая-то не утренняя. И все путем. По плану....
В ванной. Смотрю в зеркало. Становится себя жаль.
Я пробираюсь на кухню и долго сижу там тупо уставясь на стол, покрытый желтыми клетками клеенки с кружками засохшего на ней чая.  Радио надрывается. Мысли все еще спят.
Выхожу из подъезда. Ветер в лицо, все время в лицо, каждый день. На маршрутку как всегда очередь. Встаю за девушкой в коричневой куртке - ей холодно, в глазах от ветра слезы навернулись, нос красный. Как я люблю утро!
В маршрутке угораздило сесть у самой двери. На остановке вошла барышня, еле втиснулась, мест нет. Стоит и злится. Смешно. Я улыбаюсь ей. Ее шатает из стороны в сторону вместе с маршруткой. Ну и зачем она поперлась сюда? Ведь видела - мест нет! Я улыбаюсь еще сильнее. Вот и пусть стоит теперь! И нечего отворачиваться от меня! Я тебя звал сюда?! Но она уже не стоит - она падает. Медленно. Судорожно хватаясь растопыренными пальцами за сиденья, за воздух,  за меня. Я помогаю ей подняться, с улыбкой. Она меня ненавидит. Ну и на здоровье!
По грязи, выползая из автобусов, чертыхаясь и хлюпая, толпа перетекает в метро. Потом, уже под землей,  скапливаясь сгустками вдоль вагонов электрички, от нее отделяются воинствующие бабульки с тележками, воняющие перегаром мужики, торгаши с баулами, и прочие, уже не столь примечательные личности. Все они с тупым остервенением врываются во чрево синих вагонов, плюхаются на сиденья, если повезет, или, хватаясь за поручень, пытаются стоя защищать свою маленькую территорию, в том числе и духовную, от вторжения в нее других, таких же, как и они, с грязными ногами, запахом изо рта и прочими людскими прелестями.
Я стою, раскачиваясь в такт движениям поезда, и смотрю на свое отражение в окне. Голова в неровном стекле вытягивается как яйцо. Жутко, все это было уже много-много раз, и этот вагон, и лица, и мое отражение. Как замкнутый круг. Тоннель, у которого нет конца. Но ведь было же и что-то хорошее, было, я помню...
У меня порой бывает ощущение, что  вот-вот должно что-то произойти. Хорошее или плохое - неважно. Иногда оно происходит, иногда нет, я даже не знаю, отчего такое чувство появляется. Может быть от скуки. Но в этот раз ничего подобного не было, просто она шла мне навстречу. Мы заметили друг друга почти одновременно.
- Привет! - Она улыбнулась.
В горле у меня вырос апельсин. И ведь она даже не изменилась почти. Только шапка у нее дурацкая какая-то. Это так странно, я смотрю в ее глаза, они вроде бы все те же, родные и до боли знакомые, но уже давно не мои, пытаюсь не смотреть в них с нежностью.
- Ну что же ты? - мое молчание ее озадачило. Слова во мне  все вдруг сразу перепутались, в комок сплелись, стою с каменным лицом как безумный, и не могу ни звука из себя выдавить. А она даже улыбаться перестала.
Мгновение, как бесконечность, фотографией отпечаталось на фоне снующей вокруг толпы - она смотрит на меня серьезно, и  в ее взгляде появляется обида, жалость, понимание, и еще целое море оттенков,  но затем занавес закрывается, между нами вырастает мгновение назад рухнувшая стена, натягивается колючая проволока, вырастают непроходимые леса, бесконечные степи и моря, и последняя соединяющая нас ниточка оборванной струной лопается, обиженно оставляя в воздухе прощальную ноту.
- Ну, как знаешь...- сказала она и пошла.
А я стою и смотрю как она уходит. Медленно, как во сне. Вокруг все затихло кроме ее шагов. Все слова вытянулись в струнку, напряглись, в темном тоннеле показался первый заблудившийся луч света , растаяли как на засвеченной пленке вечно спешащие  люди, грязный пол перехода, уличная слякоть, серое недоброе небо, коробки изнуренных домов, и даже это проклятое утро,  и тогда тихо, уже не ей, а ее шагам, я сказал.
- Как я рад тебя видеть!