Чувство ритма

Перед началом игры бросают жребий. Выигравший жребий имеет право выбрать подачу или сторону площадки (…)Мужские и юношеские одиночные партии, а также все парные встречи ведутся до 15 очков. Женские и детские одиночные встречи - до 11 очков.
(http://www.badminton.ru)

Представь, что у тебя на морде ватно-марлевая повязка. Напротив  - трое. Первым набрасывает Толик (ты знаешь куда)  через полсекунды - Гена (в другой угол), а куда набросит тренер, ты не знаешь, но надо успеть отбить все.
Это анаэробная нагрузка, значит твоя задача - не успевать вдыхать. 5 минут, потом тебя сменят. Если здоров, то огонь в легких становится переносимым через 1 минуту, через 2 - перестаешь видеть и ориентируешься на слух. Через 4 - координация нарушается настолько, что можешь упасть. Через 5  как правило падаешь. Зрение должно возвратиться через полминуты. Дыхание - через полторы, пульс - через две. Еще через три - повтор упражнения.
Сразу после - предметы вокруг становятся незнакомыми, мир меркнет: ты понимаешь, что был чертовски близко к тому о чем  невозможно ни говорить (слов нет), ни думать (страшно); к тому, что лучшая музыка может только отдаленно напоминать; чьи следы ты находил на третьих полках плацкартов, казалось бы видел из КАМАЗов на ночной трассе; вынюхивал на дне чашки с чифиром в финале энной по счету бессонной ночи; искал на женской груди, животе и ниже, но не находил; к тому, что ты бы не узнал, даже столкнувшись, потому что никогда не видел; к тому из-за чего твои друзья садились на наркоту и запивали транквилизаторы водкой.
 
0:0.
Клаус.
Четвертая ракетка Германии, или четырнадцатая, но тебе по фигу: ты все равно не годишься ему не то что в подметки, - в супинаторы.
Он говорит "ауч", и у него  хорошие данные.
Ты разглядываешь его (вот это икроножки!) он - тебя (разминаешь кисть). Такой момент ни с чем не спутаешь: приглашение на танец, сватовство, с чем еще сравнить?
- Ну вы играете или что? - чей-то голос.
Ты отходишь на заднюю линию, движением плеча и кисти снизу-вперед зафигачиваешь волан подальше (Так его пробуют, хорош или нет):
- Окей? - спрашиваешь ты зачем-то  с акцентом.
- Дура! Он же наш студент! - подсказывает тот же голос.
- Поехали? - спрашиваешь  ты уже по-русски.
- Окей, -  Клаус улыбается.
- До пяти, - настаивает кто-то, - а то народу много.
Лето 95-го. Ни кризисов, ни революций: Клаус - немецкий студент бауманки; ты, зашедший в спортзал бауманки между экзаменами в другой ВУЗ; тренер, Алексей Никитич, которому нужен  кто-то, чтобы  играть за бауманку. Он   пьяный и в галстуке.
- Ну как у тебя? -   он кладет ладонь тебе на плечо. - Сочинение сдал?
Зажав ракетку между ладонью и большим пальцем, ты показываешь ему  свободные четыре.
- Черт! - Никитич, резко опускает нос, не убирая руки, - Ну, как двойку получишь - приходи, мы тебя возьмем.
По жребию выбирать выпадает тебе. Зная особенность зала (освещение такое, что на одной из сторон площадки - лампа в глаза)  выбираешь сторону.
Клаус подает и в три удара (он-ты-он) выигрывает очко.

0:1
Вечер.
Около 8 часов. Одна из центральных станций метро.
На рельсах копошится мышь. Что ей там надо? Если она не шевелится, то становится невидимой, потому что одного цвета со шпалами. Ты наблюдаешь: она водит носишком по рельсам. Зачем?
Час пик. Слева - девушка. Ты ее знаешь. С устатку - все девушки либо красивые, либо наоборот, но эта была с сумкой.
YONEX!
На тебя это до сих пор действует как заклинание.
Когда тебе 10 лет, те кому 17  кажутся огромными, а те, кто в спортивных костюмах с надписью "СССР" на спине - тем более. Ах, как они ходят! Как здороваются друг с другом! Как жуют жвачку, привезенную из поездки на чемпионат Европы (где они всем продули, но все таки) и конечно же "YONEX"! - на куртках, кроссовках с форсированным левым носком (вы, не имея таких, заклеивали свои прибалтийские адидасы в нужных местах пластырем), футболках, шортах, напульсниках. Это как татуировка или нашивка гвардейского полка. Кто-то говорит "понты",  но для тебя это - атрибут принадлежности.
Между тем, девушка в метро тебя  не узнала, да и не могла узнать. Кто ты? Когда-то - нерейтинговый КМС, а она - чемпионка России. В вагоне вы   оказались напротив, точнее - это ты сел так, чтобы разглядывать.
Звали ее как-то (пусть будет- Ирина) - плосколицая особь, и она читала книжку  "Начинающему индивидуальную трудовую деятельность." "Хорошо бы, - думаешь ты, - это были кроссовки и спорт-костюмы, а не пояски для чулок." YONEX лежал у нее на коленях, как пожилое животное, а ты вспоминал как между такими же YONEX-ами плакал Толик на раздевалочной банкетке.
- Эй. Чего такое? - спросил ты.
Он отвернулся и махнул рукой.
- Дядь, тебя обидел кто?  Ну-ка посмотри на меня?
Он посмотрел так, чтобы было видно: его только что били: расквасили нос,  целились в глаз, но не попали, попали рядом, ближе к виску (болезненное, блин, место), губу раскровянили.
- Оооо... завтра бланш будет.
- Да иди ты, - Толик отмахнулся, по подбородку - слезы.
- С кем это? - ты усмехался, но без ехидства. Толик был младшим и ситуация не та чтобы язвить. Ты зачем-то  следил за его играми, победами, дарил воланы (казенных не было, а Толькины родители - старшие научные сотрудники), ездил с ним на соревнования, где сам не участвовал, в общем, - младший, что с него взять?
Теперь он плакал.
- Ладно, не реви, ты то хоть ему врезал разок?
- Да какой там! - и опять потекло.
Ты вышел в зал,  осмотрелся:
- Гена, пойди сюда.
Гена, с  чебурашечьими пропорциями (рост 160, обувь - 43) ответил "бросом носа":
- Чего?
- Кто это сделал? - ты кивнул на Толика.
- Он сейчас Гичкова судил. Вроде спорили.
- Толь, так?
- Да, - заорал он, будто не хотел отвечать.
Про полутораметрового Толика говорили: "Потрясающее чувство площадки, хорошо мыслит, поднаберет опыта, роста и будет драть всех как сидоровых коз.
Еще говорили, что он, родился с ракеткой в руках.
Правильно говорили.

0:2
Ты проигрываешь.
Второе и третье очко Клаус выиграл в пять ударов. Икроножки, черт бы их побрал, блестят даже, как металлические. Длинный, быстрый.
Ты закатал до шеи рукав футболки, ты всегда так делаешь, если трудно.

0:3
Раздевалка.
В спорте нет эротики. Гормоны идут в голы, очки, секунды. Кожа - в мозоли, чувства - в пот, сердце - в пульс.
Марина и Ирина одевались, как сестры. Ты запомнил как одна из них, выходя ни линию подачи, отставляла локоток, а вторая слегка шлепала ее ракеткой по задику, который от этого на секунду переставал быть ягодичными мышцами и становился  женской выпуклостью.
Марина - чемпионка Европы какого-то там года, МСМК (один из немногих в стране). Больше о ней сказать нечего, а Ирина - в метро с книжкой "Начинающему индивидуальную трудовую деятельность."
 
"Я тут, и значит нужно драться!"
Это понимаешь, когда выходишь на площадку. И почти сразу дело начинает пахнуть гуталином. Тем самым, которым ты начистил ботинки, прежде чем отправится к кардиологу и услышать: "Тренировки не более 2 раз в неделю. Работаешь? (утвердительный кивок). Бросай работу. Спать не меньше 9 часов в сутки, есть от четырех до шести раз в день понемножку.  Куришь? Нет? Хорошо. И пить тоже нельзя."
"Ненавижу докторишек", - подумал ты, а через пару месяцев врубился, что третий этаж это целых шесть пролетов со ступеньками, потому что на шестой забирался с трудом. Потом были валидол и валерьянка, чуть позже - нитроглицерин и элениум. Но это после, после! А сейчас - Клаус продул подачу.

Представь, ты берешь пальцами "юбочку", чувствуешь нитку, твердую от клея (ей закрепляют перья), говоришь про себя Let"s dance и запускаешь волан в потолок.
Тут почти по Дарвину: либо ты, либо тебя. Теннис, бокс, бадминтон, бильярд, шахматы - один черт. Боец есть боец: на площадке, на татами, за шахматной доской или за бильярдным столом. Ваш тренер обозначал это жестом: ребро ладони ото лба вниз к груди и вперед. "Боец, это дух."
Клаус был хорошим бойцом, но одно очко уже продул.

1:3
Человек!
Тренер Рякушев начинал поздно, в 28 лет, в парке где по вечерам собирались те, для кого бадминтон не пляжен. Разного возраста, и  квалификации, но адреналином там пахло не хуже, чем в казино.
Он начал с нуля, рубился еще 7 (!) лет и дошел до мастера спорта, самого настоящего, входящего в российский сороковник, а не просто получившего значок после окончания инфизкульта.
Он сдавал внаем свой двухэтажный дом, и на эти деньги содержал юношескую команду, где тренировались чемпионы и чемпиончики-малыши. А еще у него были часы, где циферблат как площадка, а  на конце секундной стрелки маленький воланчик.

2:3
Пулька - турнирная таблица.
Толика обидел конечно Гичков. На детских и даже юношеских соревнованиях только полуфиналы и финалы судили по всем правилам (судья на вышке + 4-ро по углам). В остальных случаях, если встреча была вообще первой в соревнованиях, то судили сами, и потом выигравший бежал сообщать счет к столику, где  судьи. Там же он узнавал фамилию своего следующего противника; а проигравший, мокрый, не отдышавшийся оставался судить следующую партию на месте своего поражения. Бывало и так, что семнадцатилетних дядек судил пацан которому едва одиннадцать.
Толик продул за выход в полуфинал, остался судить и поспорил с  Гичковым из-за аута. Тот пообещал ему расправу в раздевалке. Напугал мальчишку до черт знает чего, потому что был на 30 см выше и на три года старше, а после того как продул, привел угрозу в исполнение.
Через два года Толик будет третьим по России, а еще через год - вторым и бросит. Гичков не бросил до сих пор, но выше 27-го не поднимался.
Что же до вас с Клаусом, вы дрались как влюбленные: вы задыхались, вы орали, вы били волан как могли бы бить друг-друга. Боец скорее легкие выплюнет, чем остановится. Клаус был таким, ты тоже. И Толик, и Гичков, но везло вам неодинаково.

3:3
Бэкхэнд -  удар сверху закрытой стороной ракетки (волан - слева).
Вы знали друг-друга по фамилиям и достижениям. Особый почет - "рейтинговым".
Представь, ты подходишь к судьям, смотришь пульку, морщишь лоб, возвращаешься к своим. Они:
- Ну?
Ты (неохота, типа, и говорить):
- Стрельцов (например).
- Ууууу, - они задирают носы, - рейтинговый.
- Ладно, посмотрим, - делаешь вид,  дескать, "не таких обламывали", но все равно ходишь по залу и спрашиваешь  более или менее знакомых:
- Знаешь (например) Стрельцова?
Третий или пятый кивнет:
- Вон сидит.
Смотришь: "Ага, YONEX уже ношеный, значит бывалый игрок. Ракетка - тоже не новая и натяжка. Высокий, бреется уже. Даааа...." Иногда подходишь:
- Нам с тобой играть, пойдем разомнемся?
Он поднимает глаза и так неуверенно:
- С тобой? Ну, пошли.
Уровень тех, кого не знаешь по фамилии, узнаешь по бэкхэнду. Многим женщинам и в звании мастеров спорта не хватает сил выполнять этот удар, мужчинам по природе проще, но даже многие перворазрядники не умеют.
В разминке каждый делает вид, что интересы его за пределами площадки, но на самом деле - сечет, на чем соперник ошибся, насколько сильно бьет, что предпочитает.
Клаус предпочитал перехваты (он высокий) и "срезки".

4:3
Смэш - атакующий удар сверху открытой стороной ракетки (бить смэш = «гасить»).
Здесь надо было не начать нервничать. Поединки выигрываются больше душой, чем туловищем. У тебя появляется шанс сделать подачу последней. Смотришь на веревочку сетки, на линию подачи, задний "коридор" и видишь как они  съезжаются, становятся твоими врагами. А у тебя пульс уже и так за 120, - а тут еще подскакивает: ладони мокнут, лбом в рукав тычешься, пот согнать, дышишь (фух!, фух!). Тут бывает, что кто-то не выдерживает: садится на корточки, начинает шнурки перевязывать, волан менять, струны ковырять или просто стоит с поднятой ладонью (не готов, дескать), но тому, кто принимает последнюю подачу - легче, ему терять нечего.
Ты подал и даже зубами скрипнул от того как боялся. "Нельзя бояться, нельзя!" Засеменил на средней линии готовый к чему угодно, но только не к тому что сделал Клаус: он принял высокую подачу снизу, отправив волан "свечой" в середину твое половины, что среди партии было бы заведомо проигранным очком. Принял и пошел. Пошел, чапая.
Очень хотелось влепить волан в самую середину Клаусовой площадки, этот путь занял бы меньше полусекунды, но ты знал, что нельзя, обязательно ошибешься. Ты ответил спокойно, Клаус повесил вторую такую же "плюху" и ты понял, что подачу тебе не выиграть. Такое понимание похоже на сон, в котором на тебя едет локомотив и ты не можешь - ни вправо ни влево и еще не проснулся.

4:3
Суппорт - фигня, которая фиксирует сустав. Надевается на часто вылетающие локти и коленки. Выглядит как кусок эластичного бинта.
Рякушев стал тренером Толика. Ваш, конечно, его отговаривал, с одной стороны, а с другой болтал про профессиональную карьеру. Дурак. Вы же все об этом только и мечтали! Сейчас ты, наверное, понимаешь, что в бадминтоне тогда не было профессионалов, только одна девка: 190 см, 44 размер обуви. Играла, как мужик:  на силу, скорость (данные позволяли).  Потом уехала то ли в Данию то ли Швецию, вошла в мировой двадцатник. Когда приезжала, улыбалась металлокерамикой.
- У него один мальчик на тренировке умер, - сказал тренер, - сердце отказало.
- Значит, слабый был, - пробасил Толик.
- Смотри, Толь, - ты почесал голову, как старший, - сердце-сердцем, а чемпионы его все в суппортах уже. Вон, Паша, младше тебя на год, а колени никуда не годятся. Говорит "как на толчок садиться, так хоть плачь".
- Посмотрим, - Толик ответил тебе твоим жестом, а через неделю перестал появляться.

4:4
Гичков
в полуфинал  не вышел, а вместе с тобой остался играть за 5-ое место и занял бы его, если б не захотел пить.
Ты догнал его в туалете и встал за спиной. Он долго целовался с краном, а когда крякнул и отлип, посмотрел на тебя:
- Чего?
- Пойдем, - ты мотнул башкой к двери из туалета в раздевалку.
Он пошел, сел на банкетку, ты - подвинул другую и приземлился напротив.
- Ну? - спросил он.
Ты ткнул ему в губы неплотно сжатым кулаком. Ответить он не посмел.

4:5
Ты продул.
небо на землю не упало. Упал волан, семь граммов пробки и перьев, "с запасом" упал. До задней линии еще сантиметров 5 оставалось. Клаус пожал тебе руку, а на следующей неделе укатил в Германию. В команду бауманки ты не пошел. Сначала тебя сватали в пед. на истфак, потом, после России, где ты прошел один круг, тобой интересовался кто-то из МГУ, а потом все кончилось, потому что больше 2-х часов в день ты находиться на ногах не мог. Это называлось "накопленная усталость"
Еще через пару лет встретил Толика в метро. Он вымахал до 182 см так что ты узнал его по сумке YONEX.