Кленовый лист

Чтобы не выплакать,
мне пришлось выписать…
Это Август должен был пережить сам: снова научиться дышать, ходить и главное осознать, что этому придется учиться снова и снова. Снова и снова собирать разноцветную мозаику его невзначай разрушенного кем-то мира. Собирать свою, разрушать чужую, ибо иногда свою мозаику невозможно собрать без чужих фигурок.
Августу было тринадцать лет. Тогда еще не было у него под левым соском родинки, напоминающей кленовый лист. Это всегда происходит в тринадцать, несмотря на даты в паспорте. А ей… Ей всегда больше, даже если вдруг показалось, что она всего лишь маленькая девочка. Ее звали Осень. Ее всегда зовут Осень, даже если она приходит весной, даже если она и есть весна.
Они повстречались в сентябре, в самом начале. Они – сильный мужчина и слабая женщина, мужественный и женственная, Август и Осень. Все случилось именно так, как и должно было произойти, даже если все было наоборот… Головокружительный роман, яркий, как молния. У опьяненного Августа появились крылья ангела и сила Геркулеса. А Осень просто задыхалась от нежности, пока вдруг не заметила, что нежность задыхается ею. И малышка Осень заскучала. Нет, не то чтобы, но в общем-то это, да и совсем не так… Все оказалось не так, как казалось, а что бы не делалось, так оно же всегда к лучшему. Осень села у зеркала и стала… наводить марафет: прическу, макияж, капельку "Шанели" за левое ухо – женщина все-таки! да к тому же молодая (между прочим, всегда!). Прекрасная актриса: она умела нравиться даже на поле брани. Когда ей было тринадцать лет, широкоплечий джигит спросил ее: "Что ты сделаешь, когда решишь бросить меня?" – "Скажу: давай останемся друзьями", – беззаботно прощебетала Осень, даже не подозревая, что сама вложила оружие убийства в руки своего рыцаря. На следующий день мускулистый атлет сказал девчонке: "Давай останемся друзьями"! Заметано, только перестало хватать воздуха и куда-то исчезла земля под ногами. Осень долго училась снова дышать, ходить и смеяться. Ей помог пережить это старый дедушка Соломон, который вечерами сажал внучку на колени и повторял: "Все проходит. И это пройдет". Старики знают толк в погоде, моде и других бесполезных вещах. Отболело. Только в крови поселился вирус убийства – почти незаметный косметический дефект, ерундовая побочная реакция. Ну, и невроз – сущая безделица, практически у 99% населения, а женщине так и вообще шарм придает, стиль формирует – изюминка, короче говоря.
Пока Осень задумчиво сидела у зеркала, Август летал по крышам, гонял голубей, высвистывал деньги из карманов, пел серенады своей Прекрасной Даме и сражался с ветряными мельницами под девизом "А-ля-у-лю, гони гусей".
Это свидание было назначено на вечер вторника: в ресторане был заказан столик, а потом предстояла бурная ночь в жанре блестящей мыльной оперы. Август был пунктуален, как гусар или влюбленный дурак, – приходил всегда минута в минуту. Его спутница, как истинная женщина, опаздывала ровно на столько, чтобы позволить суженному истомиться ожиданием, вспомнить все ее достоинства, но не успеть дойти до недостатков. В этот раз Осень пришла раньше назначенного времени: подошла к столику, положила на него большой кленовый лист, оставила на спинке стула шелковый шарф с легким ароматом ее духов и… исчезла до следующей осени.
…Август крутил в руках резной кленовый лист. Он даже не сразу понял, что это такое. Стал всматриваться в его прожилки: они вдруг сами собой сложились в буквы витиеватого послания, которое, как и положено в таких произведениях, заканчивалось совсем тривиальной фразой, однако единственной имеющей здесь совершенно определенный смысл: "Давай останемся друзьями"!
Тысячи кленовых листов полыхали пожаром, заливались смехом березы, смущались тополя, потому что и им приходилось жертвовать свои листья всем разлюбившим на никому ненужные послания. Прощальный вальс танцевал листопад… Горьковатый запах разлуки всегда остается после лесных пожаров, потушенных соленым дождем.
Это Август должен был пережить сам: снова научиться дышать, ходить и главное осознать, что этому придется учиться снова и снова. Снова и снова собирать разноцветную мозаику его невзначай разрушенного кем-то мира. Собирать свою, разрушать чужую, ибо иногда свою мозаику невозможно собрать, не отняв чужие фигурки.


Рецензии
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.