Чернушка

Живет семья. Обычная семья: Крыса, Лошадь и Свинья. Хилари накрывает на стол, или нет – растилает постель. Билли отказывается – все равно от чего, важен протест. Хотя супружеское ложе – пикантнее. Билли: «Отстань, если бы не твои амбиции, Хилли, я был бы великим саксафонистом. Я ведь так здорово играл! Служба в госдепортаменте иссушила меня».
Слишком занудно, пошло, заежжено. Меня не поймут. Да и я сама себя не понимаю. Не дано мне клепать комиксы – слишком заунывно выходит.
Вот бы найти издательство и рожать ему порнушку на заказ, могу чернушку – «Подстилка», «Давлка», «Сосалка», «Семеро одного...», «Один в поле...»... Люблю эротику: охи, вздохи, скачки, рачки, собачки... Меня веселит весь этот зоопарк, который зовется жизнью моей, и твоей, думаю, тоже.
Сколько раз ты садился на коня? Не реже тебя ставили раком все, кому не лень, от воспитательницы в детском саду до спесивого начальника на работе. Вся жизнь – чернуха, от грязи вылитой на нас, от желчи внутри нас, от того, что все чаще ощущаешь себя в сточной канаве. Я вовсе не девочка, которой крепкий кулак впился в нос и разбил розовые очки. Я просто гражданин (не путайте с «гражданочка») этого государства – многоэтажного билдинга, где каждый слой, каждая прослойка имеет свой этаж, как впрочем и этаж имеет прослйку (ну, это уже тема отдельной песни). Билли из госдепортамента, так же как и Саша из кормушки обитают где-то на недосягаемых верхних этажах. Я – журналистка, мать-одиночка, писательница-неудачница вишу где-то посередине и еще имею шанс упасть вниз или вскарабкаться на этаж выше. И вроде бы все нормально: многоэтажка не тюрьма или почти не тюрьма, все зависит от подъезда: от работы лифта и присутствия пьяных подростков-наркоманов на лестнице. Многоэтажная коробка дает какую-то стабильность, уверенность в завтрашнем дне, предохраняет от анархии. Порядок как в армии. И вроде бы все нормально: только в этой многоэтажке не работают санузлы, скорее они там просто не предусмотрены. А это значит, что отходы производжства восьмого этажа преспокойно падают на головы жильцов седьмого этажа. И никто не может изменить процесс – таков уж круговорот дерьма в природе. И это мне не Иван Чонкин объяснил, а сама жизнь.
Боже, да пригласите же меня работать, господа издатели! Ох, как я запишу: и раком встану и ваш встанет: «Она изгибалась в его сильных и нежных руках и стонала, как волшебная свирель, которая поет только в самых чудесных сказках, сказках любви».
19.10.99г.


Рецензии