Маленький Свин по прозвищу Протез

Маленький  Свин по прозвищу Протез жил в далеком сказочном лесу вместе со своими родными мамой и папой и кучей всяких братьев свинов и сестричек свинушек. Родственников у него было так много, что он даже не знал их всех по именам. Папа, взрослый матерый хрюк, всю жизнь проработал на лесное правительство, убирая опавшие желуди, и расплескивая большие грязные лужи по контракту. Работа была не бог весть какая, однако платили хорошо и теперь  папа Рылотряс скопил достаточно лесаксов, чтобы эмигрировать в соседний лес. Поговаривали, что в заграничном лесу живется лучше и привольней. Однако находился он далеко за тремя деревнями и двумя реками, поэтому добраться до него было не так то просто. Приходилось давать взятки прирученцам (так лесной народ называл домашних животных), чтобы те отвлекали двуногих. Да и лесное правительство не было заинтересовано в том, чтобы лесаксы утекали вместе с взращенными таким трудом кадрами слишком далеко. Поэтому делать надо было все в атмосфере строжайшей секретности, что прекрасно понимал мудрый Рылотряс.
Придя одним туманным вечером из бара «Нахрюкаться», принадлежавшего блатному лису Хитробману, он собрал семейный совет и высказал серьезное намерение мигрировать. С тех пор все ждали только подходящего момента и папиного сигнала.  Пока этот без сомнения важный момент не настал, маленький Протез продолжал, как ни в чем не бывало, учиться в свинячей школе и дружить с старшехрючником Забейвало. Забейвало был вообще то забавный свин, он забивал на учания, дрался со всеми подряд и мечтал, когда повзрослеет создать партию Забивализма. «Вся власть свинароду!!! Долой медведенархию!!! От каждого по возможностям, каждому по труду!!! Лесодарство – это механизм эксплуатации свинарода пятакородными (капиталистами)!!!» - кричал неугомонный Забейвало на переменах между уроками.   
- А как это – от каждого по возможностям каждому по труду? – недоуменно спросил Протез и его хвостик сжался пружинкой.
- Ну, это когда нет никаких тебе Робин Гудов, а свинарод идет и сам отбирает деньги у богатых, но при этом каждый одет в его костюм. Понял?
- Да. Но ведь так несправедливо. Это как там… Не могу вспомнить…
В голове маленького Протеза постоянно роились какие-то умные слова, которые он не только никогда не слышал, но и прочитать то нигде не мог – дома умных книжек не было. Но однажды, как ему показалось, слова сами ответили откуда они взялись: во сне они пришли и сказали, что достались ему в наследство от дедушки и, что они в нем есть и их сколько хочешь, только он их не знает. Как это в наследство могли перейти слова, Протез не понял, однако спросить не успел, так как проснулся и заснуть потом побоялся. Все таки страшновато говорить с говорящими словами, никогда не знаешь что они еще выкинут. Вдруг все простые слова съедят. О чем я буду тогда с мамой разговаривать? – подумал он.
- Это никого не волнует, – ответил Забейвало, - просто так будет.
- Это будет анархия. – вспомнил Протез.
- Ана…чего?
- Тихая Анархия. Ну, а проще, наверное, беспредел.
- Неважно, так будет. – уже как то с  сомнением, вызванным умным словом, проговорил будущий забивалист.
Поболтав о том, о сём, болтаясь по местным окрестностям, они вскоре распрощались и отправились по домам. Подсолнух в небе сегодня грел особенно жарко, и спина у Протеза  начала чесаться не на шутку. А когда у него чесалась спина, он становился неуправляем до тех пор пока не находил какую-нибудь грязную лужу. Холодная жирная грязь именно то что было ему нужно. Папа Рылотряс объяснял когда-то сыну, что микрочесюки, живущие на спине и чешущие кожу, ужасно чистоплотные, поэтому когда они становятся грязными, то краснеют от стыда, а стыд для них ядовит, от него они лопаются. «Все микрочесюки боятся грязи, если на спине они, то поможет грязь». – думал про себя маленький свин. «Силлогизм» – засуетились, зашептали слова в голове.
- Зачем вы нужны такие умные?
- Чтобы делать короче простые предложения. – отвечали слова.
- Зачем? – упрямился Протез.
- Чтобы быстрее говорить умным хрюкам.
- А я что умный?
- Нет! Мы тебе в наследство достались. – оправдывались слова.
- Какие же вы странные… Можно я вас отдам кому-нибудь.
- Нет! – сухо ответили слова  и хором запели, – Пока смерть не разлучит нас…
Но эти слова слов маленький свин уже почти не слышал – невдалеке виднелась прекрасная подходящая лужа. И он сломя копытца побежал к ней, чувствуя себя самым счастливым хрюком во всем лесу. Плюхнувшись в густую, как сметана, массу, он довольно захрюкал.  Мимо проходили разные звери и каждый из них морщил свою мордочку завидев блаженствующего Протеза. Наверное для каждого должна быть своя лужа удовольствия или для всех эта лужа какая-то другая, то есть что-то другое таит в себе ее наслаждение, поэтому они и морщатся! – размышлял поросенок и жмурился. Спина перестала чесаться. А слова в голове уже повторяли: «Посторонний, посторонний…».