Сандаловый слон

Душный летний зной сменился легкой вечерней прохладой и создал атмосферу покоя и умиротворенности. Место для неторопливого пивопития мы со Стасом нашли очень подходящее: бывают такие зеленые уголки в городском пейзаже, куда долетают только редкие звуки вроде звонких детских голосов или лая собак. Техногенный шум обычно не пересекает границу этого своеобразного маленького мирка, поэтому изредка проезжающие вдалеке машины и другие атрибуты цивилизации кажутся чем-то ирреальным и существующим где-то в другой жизни. Окружающий мир сжимается буквально до нескольких шагов, а все, что находится за невидимой чертой, начинает представляться несущественным и ненужным для этого момента. Закадычный друг рядом, пара бутылок неплохого пива и сушеная корюшка, которую нужно раздирать ногтями и зубами за неимением другого подходящего инструмента. Что еще нужно в такой спокойный теплый вечер?

Разговор наш, вопреки ожиданиям, повернулся в другую сторону от обычных мужских тем. Стаса я знаю лет с двенадцати – почти все годы детства и юности мы проводили вместе. Связывает нас столько ниточек, что говорить и молчать вместе с ним мы можем о чем угодно. На этот раз в роли слушателя выступал я, между делом неторопливо поглощая прохладное пиво и ожесточенно срывая на корюшке все свои неудачи в этой и будущей жизни. А Стас рассказывал…

Судно стояло в Хайфоне почти полмесяца. Судовладелец никак не мог утрясти вопрос с фрахтом, поэтому экипаж, который в порту обычно нужен во время погрузки-разгрузки, остался не у дел. Моряки уже давно облюбовали себе близлежащие забегаловки и не вылезали из них почти что сутками. От скуки и изнуряющего тропического климата уже рябило в глазах и хотелось встряски. Почти каждый мечтал о том, чтобы закончить погрузку судна и двинуть домой.

События, которые произошли в тот вечер, тоже можно без всякой натяжки назвать встряской. Для Стаса. Он  просиживал штаны в одной постоянной забегаловке, снимая пробу с разного пойла местного производства, и треплясь «за жизнь» со своим корефаном-вьетнамцем, который много лет прожил в России. Познакомились они с год назад, во время прошлых морских вояжей Стаса в Хайфон. Решив, что выпито на сегодня достаточно, мой друг подошел к стойке и вручил хозяйке заведения двадцатидолларовую банкноту. Рассчитывая при этом на сдачу, потому что все траты за выпивку тянули от силы баксов на пять.

С этого мгновенья события начали разворачиваться как дешевом боевике. В заштатную кафешку ворвались трое вьетнамцев. В руках одного из них красовался АКМ, а у напарников были пистолет и нож соответственно. Огневой арсенал был моментально направлен на моего друга, который благоразумно решил не делать резких движений. Не без помощи нашего обрусевшего вьетнамца, выполнявшего роль переводчика, выяснилось следующее: Около года назад здесь же в Хайфоне, произошла разборка между тремя русскими моряками в компании со Стасом и группой местных жителей. Тогда же напарник Стаса, защищаясь, смертельно ранил одного вьетнамца. Его единокровные братья, прознав о приходе судна в порт, примчались из другого города сводить счеты.

Переговоры под дулом автомата продолжались, казалось, целую вечность. К счастью, жаждущих крови азиатов удалось убедить в невиновности моего друга, и ему удалось без боя (вот уж действительно!) покинуть заведение. Злополучная двадцатка долларов, с которой в силу обстоятельств было недосуг получить сдачу, обернулась впоследствии трагедиями и печальными поворотами в судьбах многих людей.

После таких приключений мой друг почел за лучшее отсидеться на судне до его отхода из порта. Более разумное решение, наверное, было трудно придумать. Через несколько дней судно приняло груз, снялось с якоря и направилось домой, а происшедшие события начали постепенно терять свою остроту.

Спустя почти полгода случился очередной рейс в Хайфон, и Стас решил навестить известную нам забегаловку, заодно пообщавшись с хозяйкой насчет долга. Разговор, как можно догадаться, получился неудачным: старая вьетнамка признавать долг категорически отказалась, не забыв при этом добавить, что Стаса она видит впервые. Порядком озлившись,– денег за выпивку в этом заведении было в свое время оставлено немало,– мой друг принял решение «конфисковать» у хозяйки изящный сувенир, стоящий на полке. В счет долга, так сказать. Сувенир в виде слона являл собой редкое художественное произведение, выточенное неизвестным мастером из цельного куска сандалового дерева. Самое удивительное, что слон был не один. Их было пять и каждый, кроме последнего, раскрывался надвое, чтобы вместить в себя меньшего слоника. Как в матрешке.

Злые глаза старой вьетнамки нужно было видеть. Не знаю, что связывало ее с этим сувениром, но, очевидно, для нее это было нечто большее, чем простая безделушка. Уговоры хозяйки не брать слона ни к чему не привели, да и долг она по-прежнему не желала отдавать. В общем, взял мой друг слона под мышку и двинул к выходу. На минуту остановила его только… нет, даже не ругань, а поток злобы и какой-то негативной энергии, которая мгновенно заполнила все помещение. И слова старой вьетнамки: «Будь проклят этот слон!!!». Если бы знать…

Сандаловый слон стал на судне местной достопримечательностью – уж больно красивая была вещица. За долгую морскую дорогу домой три слоника из пяти нашли своих хозяев среди членов экипажа. По возвращении домой одного слона Стас подарил своему отцу, а последнего оставшегося – своему же очень хорошему другу. В этот момент у меня мелькнула, признаюсь, эгоистичная мыслишка: «Почему не мне?». Все-таки знакомы мы с незапамятных времен, и я надеялся, что могу рассчитывать на дружеское внимание. Вслух я, конечно, произносить ничего не стал: как бы там ни было, но прозвучала бы такая, с позволения сказать, претензия немного странновато. Да и не хотелось перебивать ход повествования.

Стас же словно прочел мои мысли (не в первый раз): «Знаешь, Димка, я хотел подарить последнего слона тебе, но позвонить как-то было недосуг. Скоро в новый рейс идти, да и выпрашивали у меня слоника уж очень настойчиво. И слава Богу, что не позвонил…». Легкое недоумение на моем лице быстро развеялось после следующих же слов рассказчика.

Отец Стаса умер примерно через три месяца от какой-то замысловатой болезни, которую у него врачи никогда бы не смогли предположить – он был достойный человек, я его неплохо знал и мне его искренне жаль. Хороший друг – обладатель последнего слона – вскоре попал в аварию со смертельным исходом. Один из членов экипажа в том последнем рейсе, бесследно пропавший и, вероятно, выпавший ночью за борт, был обладателем самого первого слона: это Стас уже догадался сопоставить позднее. Жена другого моряка, коллеги Стаса по тому рейсу и владельца второго слона, столкнулась поздно ночью с компанией пьяных подростков – увы, врачам не удалось спасти женщину… Предназначение третьего сандалового слоника мой друг выяснять просто не захотел.

Предательская капля пота скатилась у меня между лопаток. Словно невидимый черный ворон пронесся рядом с моим лицом, окатил волной ледяного ветра, и улетел дальше искать чью-то другую судьбу.


Рецензии
На это произведение написано 7 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.