Семь дней августа

I

    Вернулся я загоревший, похудевший, с запахом морского ветра в волосах, чуть уставший, но бесконечно счастливый. Вернулся не один.
    С Женей мы познакомились за неделю до этой поездки и, как водится, совершенно случайно. Увидели друг друга одновременно и сразу все поняли – одним словом, любовь с первого взгляда. Взаимная, легкая и светлая. Дни поплыли для меня в сплошном обволакивающем розовом тумане: я забросил дела, махнул рукой на свои хобби, которым всегда уделял немалую часть личного времени, перестал откликаться на предложения друзей пропустить по пиву, и даже не отвечал на телефонные звонки, когда она была рядом. На работе я присутствовал условно, плохо скрывая равнодушие к делам фирмы, и каждый день стараясь сбежать из офиса пораньше. – От замечаний начальства меня спасала лишь ленивая атмосфера отпускного сезона, да коллеги, по мере сил прикрывавшие перед шефом, который и сам, впрочем, большую часть рабочего дня не гнушался пропадать на пляже.
    Все вечера мы с Женей проводили вместе, но наверное, мне этого показалось мало: спустя несколько дней с нашей встречи, листая какую-то газету, я наткнулся на малозаметное рекламное объявление об отдыхе в одном живописном месте, про которое не раз слышал лестные отзывы. – Идея поехать туда вместе родилась моментально. В ответ на высказанное вслух предложение, Женя только поглядела на меня счастливыми глазами – в них светилось согласие.
    На следующий день в телефонном разговоре с агентом стали известны подробности: мы должны были остановиться в небольшом частном домике с радушной хозяйкой, разместившимся на берегу бухты Тигровой, что на юге края. Дом имел уютный дворик с садом, одну гостевую комнату на втором этаже с маленьким балкончиком, выходящим на море и санузел с горячей водой. Плюс прилагалась домашняя стряпня из деревенских продуктов и отсутствие других постояльцев. Словом, полное уединение – чего еще лучше можно было желать для двоих?!
    Добираться на бухту, правда, надлежало самостоятельно, но это не выглядело серьезным препятствием. В завершение разговора моя телефонная собеседница добавила, что последняя в августе, никем еще не купленная путевка, имеется только на будущую неделю – с понедельника по воскресенье. Опасаясь, что кто-нибудь нас опередит, я уговорил агента придержать этот вариант хотя бы до конца дня, сразу созвонился с Женей, и, заручившись ее окончательным согласием на поездку, понесся снимать деньги с карточки. Всего через час с лишним я уже держал в руках заветные путевки и выслушивал необходимые инструкции.
    Оставшиеся дни текущей недели прошли в томительном ожидании и приятных хлопотах подготовки к отъезду.
    В понедельник утром перед выходом из дома я позвонил в офис и сказался шефу заболевшим. Подобными выкрутасами я никогда особо не злоупотреблял, да и работы в августе практически не было. С начальством же у меня было полное взаимопонимание – я был уверен, что босс не станет проверять мое присутствие дома и реальное состояние моего здоровья. Кроме того, шеф был мужиком нормальным, поэтому, буде настоящая причина отсутствия и раскрылась, – мне грозил, самое большее, умеренный втык без далеко идущих последствий для карьеры.
    Дорога на Тигровую прошла обыденно и чуть утомительно. Но вид, который открылся с сопки перед самым подъездом к бухте, искупал все! – Яркое солнце прорезало ослепительную небесную синеву и заливало своим мягким теплом огромный овал безмятежной морской воды, окаймленный зеленью лесного массива. Прямо в зеленом лесу, сбегая к бухте, были разбросаны домики местного поселка. Все еще довлеющее городское напряжение и легкая дорожная усталость исчезли вдруг и бесповоротно: струящийся воздух, наполненный глубокими запахами лета и чистой энергией свободной от забот могучей природы, ворвался в легкие и в один миг сделал нас счастливыми…
    Домик и хозяйка полностью соответствовали ожиданиям. Приняли нас гостеприимно, как хороших друзей, первым делом накормили с дороги, и показали комнату, где мы могли разместиться. Комната в мансарде оказалась очень уютной – из нее во внутренний двор дома выходил симпатичный балкончик, с которого открывался редкий по своей красоте вид на бухту. Внизу под развесистой яблоней приютилась скамейка, а еще чуть поодаль висел гамак. Раскинувшиеся в саду деревья давали такую желанную в летний зной прохладу и закрывали двор от взглядов любопытствующих чужаков. Хозяйка показала что где находится и объяснила несложные правила нашего пребывания в доме. Затем, дав понять, что в остальном мы вольны поступать как заблагорассудится и нашему уединению она впредь мешать не будет, женщина вышла, прикрыв за собой дверь.
    Мы взглянули друг на друга и, безнадежно утопая в медленном водовороте таких любимых глаз, вдруг одновременно почувствовали, что само провидение забросило нас в этот редкий, изумительно красивый райский уголок, который только существует в этом мире и в утекающем времени жизни…
    Каждый из этих семи дней мы были безгранично, безрассудно, бездумно счастливы: упивались теплым августовским солнцем, часами не вылезали из удивительно прозрачной изумрудно-синей морской воды, собирали ракушки, дурачились, до поздней ночи сидели в саду под яблоней или качались в гамаке, и ежесекундно, ежеминутно, ежечасно наслаждались существованием друг друга и самой своей жизнью, которую можно не раздумывая и бескорыстно отдать любимому человеку… Раскаиваясь в своей скоротечности, быстро заканчивался очередной день, передавая права безумной летней ночи – теплой, напоенной благоуханиями природы, сумасшедшей и страстной… Ночи были совершенно потрясающие…
    Наше пребывание, увы, подходило к концу и пора было возвращаться. Утром в воскресенье мы тепло распрощались с хозяйкой, поблагодарили ее за прекрасный отдых и направились домой. Добравшись без происшествий, в середине дня мы уже были в городе. Целуя Женю на прощанье, я успел заметить мелькнувшую легкую грусть в ее глазах – будто мимолетное сожаление о том, что красивая сказка закончилась так быстро…
    Очень скоро я уже был дома. Брат должен был сегодня вернуться из командировки, но самолет, очевидно, еще не прилетел. Я принял душ с дороги, перекусил, и взялся разбирать дорожную сумку. – Сразу же мне на глаза попался фотоаппарат и пара пленок, отснятых за время нашего недельного отпуска. Мне не терпелось увидеть отпечатанные фотографии. – Не слишком долго раздумывая, я вышел прогуляться до ближайшего Кодак-центра: вот и отлично, дело сделано – завтра снимки уже будут готовы.
    Остаток вечера я просидел у телевизора, от которого успел порядком отвыкнуть за неделю, и, так и не дождавшись приезда брата, раньше чем обычно отправился спать. Заснул я с легкой, безмятежной улыбкой на лице, как человек, нашедший, наконец, подлинное счастье в этой жизни…

II

    Назойливый писк электронного будильника вырвал меня из сладкого сна. Мысленно чертыхнувшись, я отбросил одеяло, сел на кровати, еще чуть-чуть попросыпался сидя, потом все же встал, натянул шорты и направился в ванную. Боковое зрение отметило дорожную сумку, стоящую на полу в большой комнате: вроде же вчера разобрал из нее все вещи, а пустую сумку убрал? Полусонное сознание стало что-то бормотать – в ее внешнем виде мне показалась какая-то несуразность… Ладно, после разберемся. С кухни доносился приятный запах сваренного кофе – брат уже собирался завтракать. Я заглянул туда:
    – Доброе утро.
    – Взаимно.
    – Кофе на двоих поставил?
    – Угу.
    Приведя себя в порядок, я выбрался на кухню. Игорь готовил бутерброды. Взяв другой нож, я присоединился к процессу. Пара минут прошла в молчании. Я налил себе кофе, сделал изрядный глоток, потом второй и постепенно начал приходить в хорошее расположение духа.
    – Слушай, так классно отдохнул на море!… – Мне не терпелось поделиться впечатлениями.
    – Ты разве куда-то ездил? – Казалось, брат был немного удивлен.
    – На Тигровую. Бухта на юге. Обалденно красивые места.
    – С компанией ездили?
    – С Женей. А-а-а, да ты же еще не знаешь! Мы недавно познакомились. Она такая… ладно… – Я сделал многозначительный жест. – Это надо отдельно рассказывать.
    Игорь бросил на меня внимательный взгляд и понимающе улыбнулся:
    – По-моему, ты влюбился.
    Я молча улыбнулся в ответ.
    – И долго вы там пробыли? – Продолжил он.
    – Неделю. С понедельника по воскресенье.
    Брат выглядел несколько озадаченным:
    – Вы что, только познакомились и сразу поехали вместе отдыхать?
    – Почему «только познакомились»? Мы целую неделю до этого встречались. – Я не мог сообразить, куда клонит Игорь.
    – Так сколько времени вы с ней всего знакомы?
    – Две недели.
    – Две недели назад еще я был дома и не припоминаю, чтобы ты выглядел таким счастливым. И про Женю ты мне тогда ничего не рассказывал.
    Наступила моя очередь удивиться:
    – Ты же улетел в командировку в столицу как раз две недели назад. Я что-то путаю?
    – Путаешь. Вначале действительно предполагалось, что на две. Но наши горе-организаторы порезали график семинаров, и моя командировка сократилась до семи дней.
    – Ничего не понимаю! Ты хочешь сказать, что отсутствовал всего неделю?
    – Об этом я тебе и толкую. – На лице Игоря было написано облегчение человека, которого, наконец, поняли.
    – Сегодня понедельник, двенадцатое число, правильно? – Мне определенно нужно было разобраться в ситуации до конца.
    – Понедельник. Только пятое августа.
    Кажется, лицо у меня слегка вытянулось и Игорь в ответ скорчил гримасу.
    – Двенадцатое сегодня! – Повторил я с нажимом.
    Брат равнодушно пожал плечами, как бы не имея желания доказывать очевидное:
    – Последний раз говорю – пятое.
    – Подожди, – осенило меня, – можно же кому-нибудь позвонить, спросить!
    – Позвони родителям. – В голосе Игоря слышалась легкая издевка.
    В принципе, что я терял? Заодно и мама будет рада меня услышать. Просыпалась она всегда очень рано, поэтому можно было не бояться ее разбудить. Я дотянулся до телефона и набрал номер. «Мам, доброе утро, это я…» «…Как здоровье?» «…Мам, напомни, какое сегодня число?». Предугадать ответ было не сложно. Обменявшись еще несколькими фразами и сославшись на дела, я повесил трубку.
    Брат смотрел на меня выразительно. Что-то начало щелкать в голове, и тут до меня дошло:
    – А-а-а!!! – я подпрыгнул на стуле, – Вы меня разыграли!
    Игорь медленно и очень многозначительно покрутил пальцем у виска. Я начал напрягаться.
    – Газеты в доме за какое последнее число?
    – Откуда я знаю? Тебе ж говорят – я был в командировке! – брат уже немного злился.
    Экспресс-обыск квартиры дал результат из нескольких газет за второе августа. Непонятно – должны же быть более поздние газеты?… Игорь посоветовал заглянуть в почтовый ящик, который кто-то, по его словам, обещал проверять ежедневно, пока он был в отъезде. Я не поленился спуститься в подъезд – ящик был многозначительно пуст.
    После новой порции перепалки брательник сунул мне свои авиабилеты с предложением посмотреть на даты. Билет «туда» был датирован двадцать девятым июля, билет «обратно» – четвертым августа. Но ведь брат прилетел вчера – получается, что сегодня и в самом деле пятое число? Да не может этого быть!
    Ага! – Все-таки я знаю гарантированный способ узнать дату, не дожидаясь теленовостей и без глупых вопросов разным людям – через Интернет. Я нетерпеливо включил компьютер. Давай, давай, загружайся!… Подсоединяемся… заходим на поисковик, набираем слово «greenwich»… Идем по ссылке… Вот! – с первого раза то, что нужно. Теперь выбираем регион, часовую зону…
    Заставка гласила: «Monday, August 05, …, 08:22AM GMT+10». Значит, пятое сегодня…
    Так.
    В середине груди зародился неприятный холодок и начал противно распространяться дальше. От затянувшегося бессмысленного разглядывания гринвичского времени меня оторвал громкий голос брата из прихожей:
    – Пока, я на работу. Увидимся вечером.
    – Пока.
    Раздался звук закрывающейся двери.
    По-моему, в кофеварке оставалось еще немного кофе – пойду, налью. По дороге на кухню мне снова попалась на глаза дорожная сумка в большой комнате. Стоп! Что за несуразица в ее внешнем виде привиделась мне утром? Наклейки! – «Аэропорт Домодедово». Открываем… внутри вещи Игоря. Очень странно. Значит, брат действительно вернулся вчера, причем четвертого числа, судя по авиабилету. Иначе, зачем бы ему специально складывать в сумку грязные рубашки, полный комплект дорожных вещей и лепить аэропортовские наклейки? Но я же отчетливо помню, как вернулся вчера именно с этой сумкой – она у нас одна на двоих – разобрал вещи и забросил ее пустую на антресоли. Что за черт?
    Ладно, сейчас позвоню Жене и спрошу, как ей понравился отдых. – Она в это время должна собираться на работу. Сразу все встанет на свои места. А с календарем я, наверное, просто что-то напутал – вот вместе и разберемся. Ну не приснилась же мне эта поездка, в самом деле?! Какой у нее там домашний телефон? – Я наморщил лоб. Что-то не вспоминается… О’кей, где там мой блокнот?
    Выудив записную книжку из ящика письменного стола, я открыл нужную страницу. Лист был бесцеремонно вырван с корнем. Блокнот с собой в поездку я не брал, он все это время пролежал в столе. Более того, я его всегда держу дома, а необходимые телефоны переношу в память мобильника. Значит, к записной книжке никто доступ получить не мог… теоретически… кроме брата, конечно.
    В памяти сотовой трубки телефона Жени также не оказалось. Ни домашнего, ни рабочего – никакого – все номера стерты бесследно. Мобильник я вообще из поля зрения выпускаю только когда сплю. Кто мог такое сделать? Из потенциальных подозреваемых – опять Игорь. Остается поговорить с ним вечером. Если это его шутка, то она зашла слишком далеко.
    Но если подумать, что мы получаем? – Игорь вернулся поздно и, надо полагать, уставший с дороги – даже не успел разобрать сумку. И перед тем как лечь спать, вырвал страницу из блокнота, прокрался в комнату, выудил лежащий у меня под ухом мобильник, и почистил там память. И это при том, что про Женю он ничего не знал… Бред какой-то!
    Как-то неприятно это все… Впрочем, еще ничего не потеряно – вечером заеду к Жене домой. – Уж адрес-то я помню визуально. А вполне возможно, она и сама позвонит в течение дня.

III

    За время длительного отсутствия в городе у меня накопились кое-какие личные дела, которые хотелось успеть сделать до возвращения на работу. Пожалуй, стоит отложить свое появление в офисе еще на пару дней. Заодно и высплюсь, чтобы голова пришла в порядок.
    Дождавшись начала рабочего дня, я набрал номер офиса. Шеф уже был на месте.
    – Сергей Алексеевич, доброе утро. – Я представился.
    – Доброе…
    – Сергей Алексеевич, что-то я не до конца пришел в себя. Можно еще на день-другой задержаться?
    – В каком смысле «еще»?
    У меня появилось нехорошее предчувствие.
    – В смысле я еще не выздоровел…
    – А когда ты заболеть-то успел? За выходные что ли?
    – Еще на прошлой неделе… – произнес я как-то сдавленно.
    – Насколько помню, – чувствовалось, что шеф улыбнулся, – На прошлой неделе у тебя был вполне цветущий вид, да и из офиса ты старался сбежать пораньше. Ребята пару раз в окно видели, как ты заворачивал в цветочный киоск на углу. Это называется «любовь», ты про эту болезнь?
    Я почувствовал, что ноги меня не держат. И уже понимая, что следующий вопрос будет довольно дурацким, все же не смог сдержаться и севшим голосом спросил:
    – Вы хотите сказать, что на прошлой неделе я был на работе?…
    На линии повисло тяжелое ватное молчание.
    – Ты, это… слышишь, – шеф явно подбирал слова, – Ты у нас не самый последний работник, ты бы сходил к врачу, а? Можешь даже погулять больше чем пару дней, если нужно…
    – Спасибо, Сергей Алексеевич… До свидания…
    Раздались короткие сигналы отбоя. Они все гудели и гудели, а я бессмысленно смотрел в пространство, забыв убрать трубку от уха. Наконец, сделав усилие, я все же повесил трубку – короткие гудки еще долго звенели в моей голове, постепенно стихая и медленно-медленно уступая место реальности…
    Трудно сказать, сколько прошло времени, пока я снова приобрел способность рассуждать логически. Что было в последние семь дней? Это чей-то талантливый розыгрыш? Или мне приснился нереально правдоподобный сон? Для начала нужно разобраться, где я был с пятого по одиннадцатое августа. Иными словами, кто может подтвердить, что я был в городе? С кем же я общался на прошлой… то есть, на позапрошлой… – короче, на той неделе, которая предшествовала поездке? Ненадолго я задумался: да получается, что почти ни с кем и не общался – днем был на работе, а потом сразу сломя голову несся к Жене. Друзьям не звонил, брат был в отъезде. Может, с кем-то из заказчиков обсуждались дела с конкретными сроками? – Позвонить и прикинуться простачком: дескать, напомните, как давно мы об этом с вами говорили? Да только не было клиентов в августе! – Все разъехались, сезон отпусков. М-да… как все запущено… Остается допросить кого-то из коллег по работе.
    Как бы там ни было, но посвящать в детали весь офис однозначно не стоило. Единственной подходящей кандидатурой на серьезный разговор был Максим – мой напарник и хороший товарищ, с которым мы сдружились за несколько лет совместной работы. Я сделал еще один телефонный звонок на фирму и без особого труда условился с Максом на предмет пообедать, не забыв добавить, что для всех остальных я нахожусь на больничном и встреча конфиденциальна. Мы договорились встретиться в находящейся недалеко от офиса симпатичной кафешке, куда обычно не заглядывали коллеги.

IV

    Ладно, – с работы я же все-таки отпросился, верно? Специально, кстати, чтобы воплотить намеченные задумки. Вот с этого и начнем. Первыми в списке дел стояли кое-какие покупки, на которые раньше никак не находилось времени. До обеда успею что-то сделать, а там как раз наступит время для встречи с Максимом.
    Уже одевшись и собираясь уходить, я полез в бумажник проверить состояние наличности. Какие-то желтые листки… – это же квитанции из Кодака! Значит, я действительно отдавал вчера в проявку пленки, отснятые на Тигровой? Так: номер, дата, время выполнения заказа… Дата! Синей авторучкой в графе «дата» значилось: 11.08 – день из будущего, который был вчера…. Все совершенно запуталось. Махнув рукой на свои первоначальные планы, я помчался в Кодак.
    Улыбчивая девушка за прилавком сразу начала меня успокаивать:
    – Не беспокойтесь, молодой человек. Это мы просто дату ошибочную вписали, сейчас найдем ваши пленки, ничего с ними не могло случиться.
    В отличие от оптимистичной девушки, в последнем я был совсем не уверен.
    И действительно, поиск моего заказа закончился, почти не начавшись.
    – Видите ли, – начала приемщица по-прежнему улыбаясь, но уже не так оптимистично, – Вы говорите, вы вчера сдавали пленки? – Я утвердительно кивнул. – Это немного странно, но все наши вчерашние заказы имеют номера после 208900, так?
    Мне показалось, что я предугадываю развитие событий.
    – Номера же ваших квитанций, – продолжала девушка, – вот, смотрите: 209386 и 209387. Вы, наверное, не у нас сдавали пленку в проявку. – Добавила она как-то не очень убедительно.
    – А как часто к вам приходят клиенты, которые сдали пленку в проявку в другом Кодак-центре, а желают получить ее здесь? – парировал я.
    Приемщица призналась, что такого она не припоминает.
    – Девушка, а где у вас хранятся чистые конверты для будущих заказов. – Я начал, что называется, копать под корень.
    На ее лице отразилось откровенное сомнение.
    – Вообще-то, у нас лежит отдельно запас чистых конвертов, но навряд ли там есть смысл смотреть…
    Я изобразил на лице такую умоляющую мину, что девушка негромко вздохнула и полезла куда-то под прилавок. Стоящий рядом мужчина, рассматривающий свои только что полученные фотографии, начал с интересом внимать развитию событий. Девушка-приемщица вытащила на прилавок изрядную пачку конвертов и, бросив на меня скептический взгляд, начала проверять номера. Напрягшись, я наблюдал за процессом.
    – Вот посмотрите, – удивленно и чуть расстроено произнесла приемщица, демонстрируя мне конверт с номером 209385, и сразу следом – 209388. Двух конвертов с моими номерами в пачке не было.
    – Давайте все-таки посмотрим среди готовых заказов? – Я уже цеплялся за последнюю соломинку.
    В итоге Кодак перевернули весь. Проверили абсолютно все заказы – ни малейших следов.
    – Что у вас случилось-то? Очень важные пленки? – С вежливой интонацией поинтересовался мужчина, заинтересованно наблюдавший за происходящим.
    На лице девушки-приемщицы отразилось не меньшее любопытство. И я решился:
    – Вы знаете, я был в отпуске. Ездил на море. Прекрасно отдохнул. С пятого по одиннадцатое августа. Отщелкал эти злополучные пленки. Вернулся вчера, одиннадцатого августа. Одиннадцатого, понимаете? – На лицах моих слушателей начало появляться характерное выражение: так смотрят на человека, который немного не в себе. – И сразу же, вчера, пришел сюда и отдал в проявку эти пленки. А проснувшись, я узнал, что сегодня пятое, а не двенадцатое. Мои коллеги по работе говорят, что я всю прошлую неделю был в офисе и никуда не уезжал. Но я же ездил отдыхать! С девушкой. И я ее фотографировал, понимаете? На эти пленки. Я прожил одну неделю вне времени. Эти пленки были единственным убедительным доказательством, что я не тронулся умом…
    Мои слушатели превратились в два соляных столба. Машинально забрав с прилавка свою квитанцию, я повернулся и пошел прочь.
    С трудом пробиваясь сквозь кокон тягостных мыслей, я все же успел до обеда сделать кое-какие намеченные дела и в назначенное время подъехал в кафе, где была запланирована встреча. Из-за углового столика приглашающе махал рукой Максим.
    – Вид у тебя не то чтобы очень болезненный, – заметил он, когда я расположился, – но какой-то загруженный – это точно.
    Я полуутвердительно пожал плечами. Мы сделали заказ.
    Максим с ходу начал рассказывать какую-то ненапрягающую веселую ерунду: чего-то там про свою подружку, которая с завидной периодичностью влипала в курьезные истории – это было последнее, совсем свежее приключение. Вдруг я осознал, что глаза моего товарища вполне серьезны. – Ага, развлекает меня, значит? Деликатный ты наш… Не сдержавшись, я с понимающим видом улыбнулся. Макс несколькими фразами свернул свою трепотню и выжидающе замолчал, попутно весьма убедительно демонстрируя занятость салатом.
    – Ты же про Женю знаешь? – начал я.
    – В общих чертах. То, что ты мне сам рассказывал. Ну, еще девицы в офисе языками чесали…
    – Наши девицы обсуждали меня с Женей? Они откуда в курсе?
    Максим взглянул на меня, как обычно смотрят на очень наивного человека:
    – Да у тебя красными буквами на лбу написано: «любовь!»
    Я слегка смутился:
    – Ах да. – Шеф вроде говорил, что меня из окон офиса пару раз с цветами видели.
    – Еще бы! Девчонки каждый раз потом по часу Ленку успокаивали!…
    – Какую еще Ленку? – Я что-то стормозил.
    – Привет! Ленку из отдела маркетинга – она ж давно по тебе сохнет!
    Ну, конечно. – Я все понял прежде, чем мой товарищ закончил фразу. По правде сказать, Ленка меня совсем не интересовала, и как помочь ее горю ровным счетом не представлял.
    – Так значит, на прошлой неделе все только и делали, что мою личную жизнь обсуждали? – Намеренно исказив временные рамки, я надеялся, что Максим сразу меня поправит: «на позапрошлой».
    – Ну почему же «все». – Он улыбнулся. – Я, например, работал.
    Неужели не обратил внимания? Еще попытка, чтобы уж окончательно убедиться:
    – А ты не помнишь, когда именно я тебе рассказывал насчет наших планов съездить отдохнуть? – Макс был в курсе моей задумки на неделю слинять с работы и обещал прикрытие перед шефом.
    – Ты что же, сам не помнишь? – Максим слегка удивился.
    – Да, понимаешь, у нас с Женей вышла размолвка, – соврал я, – пытаюсь восстановить события. Может, я где-то дал маху? Нужен, так сказать, взгляд стороннего наблюдателя.
    – А-а-а… – неуверенно протянул Макс, – понятно… В четверг, по-моему, рассказывал. Все уши прожужжал: как ты нашел этот домик на бухте, как там замечательно и так далее.
    – В прошлый четверг? – Спросил я, нажимая на слово «прошлый».
    Вопрос звучал рискованно, но мне просто необходимо было расставить все точки над «i».
    – Само собой. А в какой же еще? – Макс кинул на меня быстрый, внимательный взгляд.
    Я в ответ сделал неопределенный жест, мол «понятно, глупость сморозил». Значит, на той неделе я все-таки был в офисе? Час от часу не легче… Изобразив, что увлечен вторым блюдом, я безуспешно пытался выправить календарь у себя в голове. Куда же делась эта неделя, черт возьми?!
    – Так ты же с Женей сегодня собирался уезжать? – Прервал мои размышления Максим.
    А ведь справедливо! – Для него я должен был уехать только сегодня…
    Вслух же я ответил:
    – Не получилось, к сожалению…
    Мы заказали кофе – здесь его варили просто замечательно. Я выбрал французскую обжарку, а Максим – Коста-Рику.
    – Так что там насчет приключений твоей подружки? – Перевел я тему разговора.
    Макс, обрадованный, что ему дали возможность закончить историю, живописно и довольно уморительно еще минут десять излагал злоключения своей девушки, не забыв вывести мораль, над которой я искренне посмеялся.
    Мы тепло распрощались и разъехались каждый по своим делам.

V

    За полчаса до окончания рабочего дня я уже был на остановке, где несколько раз забирал Женю после работы. Время тянулось невыносимо медленно… Спустя почти два часа ожидания стало ясно, что она уже не появится. Конечно, я мог ее просто прозевать, но в это мне не очень верилось – скорее всего, она или раньше отпросилась с работы или пошла другой дорогой.
    Чтобы наверняка застать Женю дома, я решил убить еще час времени и по дороге заехал поужинать в одно сносное кафе: сел за столик, сделал заказ и вдруг понял, что аппетит куда-то пропал.
    Мысли и эмоции стали расталкивать друг друга. – Я представлял, жаждал, надеялся, предвосхищал только одно – нашу с ней встречу. Все странные события миновавшего дня начали терять значение перед тем, что скоро должно было произойти. И только назойливое, подспудное чувство, спрятавшись на самых окраинных задворках моего внутреннего «я», как будто не очень уверенно, но назойливо повторяло: «это лишь начало истории, начало…». Но я отказывал ему в праве голоса и гнал прочь!
    Я нажал кнопку звонка: послышались шаркающие шаги, затем явно немолодой женский голос поинтересовался «Кто там?».
    – Мне нужна Женя.
    – Она здесь не живет больше, до свидания. – Раздался голос из-за двери.
    – Мне очень нужно про нее узнать. Очень. Можно вас спросить? Пожалуйста!…
    Дверь приоткрылась на цепочке. Пожилая женщина с серым, немного одутловатым лицом придирчиво и довольно бесцеремонно оглядела меня с головы до ног:
    – Что вы хотели?
    – Мне очень нужна эта девушка! Я потерял ее телефон, остался только этот адрес. Мне обязательно нужно ее найти. Я… я люблю ее…
    Женщина смягчилась. Похоже, мой вид внушал доверие – дверь захлопнулась и открылась снова, уже без цепочки.
    – Я бы рада вам помочь, молодой человек, но, увы, мне нечего сказать. Ваша девушка снимала у меня эту квартиру. Она съехала неделю назад.
    – Вы говорите неделю назад? Простите за мое любопытство, но мне очень нужно об этом знать.
    Хозяйка приглашающе отступила внутрь квартиры:
    – Вы уж зайдите, что на пороге разговаривать…
    Я вытер ноги о коврик и вошел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
    – Она мне говорила, что уезжает отдыхать куда-то на море. – Продолжила хозяйка. – И заодно освобождает квартиру – отдала мне ключи. Кажется, она собиралась на море не одна… уж не с вами, случайно?
    Я утвердительно кивнул. Пожилая женщина внимательно посмотрела мне в глаза: неожиданно ее лицо резко изменилось и показалось мне сильно моложе, а в черных зрачках быстро вспыхнула яркая искра. Женщина сдержанно улыбнулась, и взор ее светящихся глаз провалился куда-то дальше, намного дальше – сквозь меня в бесконечно далекое и, увы, совершенно безнадежное прошлое, с которым ничего, ровным счетом ничего нельзя поделать – не изменить, не исправить, не вернуть и не пережить снова… Широко раскрытыми глазами, не отрываясь, я глядел прямо в сверкающие зрачки женщины, и был не в силах даже моргнуть.
    Мне стало немного не по себе. Но так же неуловимо быстро хозяйка превратилась в прежнюю уставшую женщину – лицо ее приобрело прежнее выражение, глаза потухли, а взгляд снова обратился ко мне.
    – А вещи? Разве она не должна была забрать из квартиры свои вещи по возвращении? – Спросил я, стряхивая неестественное наваждение.
    – Она отвезла все к своей подруге за день до отъезда.
    – Вы понимаете, мы вчера вернулись из поездки. Женя куда-то исчезла, – я благоразумно решил опустить необычные подробности последних событий, – я очень беспокоюсь за нее. Рабочий телефон она мне не оставила, а сюда уже нет смысла звонить. Из квартиры она съехала, и я просто не могу ее найти. Что вы о ней знаете? Где она теперь живет, номер телефона? Хоть что-нибудь?!
    Хозяйка разочарованно покачала головой:
    – Она ничего мне не сказала, просто съехала и все.
    – Может, у вас остались какие-то бумаги, договор аренды или что-то еще?…
    – Ну что вы, молодой человек! Мы ничего такого не подписывали – я все равно в этих бумажках ничего не понимаю. Она исправно платила за квартиру, и мне этого было достаточно.
    – А ее фамилию вы случайно не помните?
    – Что же вы – даже фамилию не знаете? – В голосе женщины слышался легкий упрек.
    – Да какая там фамилия! Просто Женя. Мне даже в голову не пришло спросить… – Я потерянно махнул рукой.
    – Подождите, по-моему, у меня где-то был листок – там записано, как ее зовут и что-то еще. Одну минутку. – Хозяйка ушла в комнату.
    Я прислонился к дверному косяку и закрыл глаза. У меня возникло абсолютно четкое ощущение, что листка, который отправилась искать хозяйка, уже нет в этом времени. Он существовал в навсегда исчезнувшем прошлом – ровно одну неделю назад…
    Листка и в самом деле не оказалось.
    Извинившись за беспокойство, я вышел в тихие и прозрачные августовские сумерки. Какой-то неуловимо легкий, но удивительно знакомый запах с печальной болью разрезал мне душу. Тягостное предчувствие, что все произошедшие события неслучайны, что все было предопределено, что ничего уже нельзя вернуть назад, – тяжелым грузом упало на сердце и безжалостно раздавило его. И в одно мгновение я все вспомнил: как мы впервые стояли у этого подъезда, прощаясь, – и как я безумно, до дрожи боялся рассчитывать на большее, – и ее тихий, нежный, такой женственный аромат, который я хотел вдыхать, сколько живу, – и как меня впервые пригласили зайти, – и все, что последовало за этим, – и как нам было хорошо вместе, – и как мне казалось, что так будет каждый день, каждую ночь, каждый миг…
    И я беззвучно заплакал, стыдясь и изумляясь самого себя.

VI

    Вернулся я затемно, брата дома еще не было.
    Я бросил-вещи-переоделся-умылся, затем выудил из бара бутылку виски, бокал с толстыми стенками, налил на два пальца, чуть подумал, плеснул еще, сходил к морозильнику за льдом, оставил местный свет, тихонько включил музыку и опустился в кресло. И поставил себе задачу-максимум – обдумать все логически, пока не напился.
    Во-первых, объективно эти семь дней не существовали ни для кого, кроме меня… и Жени, если я смогу ее найти и спросить об этом. Кто еще может что-то помнить? – Конечно, хозяйка дома, где мы останавливались. Еще пенсионер, который подвозил нас от поселка до бухты. – Пожалуй, больше и никто.
    Во-вторых, во что бы то ни стало мне нужно найти Женю. Уже странно, что она сама сегодня не позвонила. Что я про нее знаю? Фамилии нет – поиск через адресное бюро отпадает. Общих знакомых нет – мы встретились случайно. Работает в торговой фирме, которая занимается всем понемножку – таких компаний тысячи. Где фирма находится и как называется у меня нет ни малейшего представления – я всегда забирал Женю после работы на остановке транспорта. Может, взять карту города, обвести циркулем, скажем, километр вокруг этой остановки и обойти пешком все офисы в этом районе? «Здравствуйте, простите, у вас Евгения не работает, экономист, 23 года, симпатичная…» М-да… Обзвонить? Берем первую по списку фирму из городского телефонного справочника «желтые страницы», смотрим, попадает ли адрес в искомый район, если попадает – звоним. И так весь справочник до конца… – с ума сойти можно! Еще вариант: прокараулить ее на той остановке несколько дней подряд. Уже немного лучше, по крайней мере, физически выполнимо. Ей же все равно добираться домой с этой остановки… ах да, она же теперь живет в другом месте! Хорошо, проверим все остановки в том районе. Где-то же на одной из них Женя должна появиться… если только не сменила работу…
    Что насчет номеров телефонов – может, есть способ их восстановить? Мне ведь приходилось несколько раз звонить Жене в офис – я напряг память. – Увы, ничего. Теперь по поводу моей записной книжки: Если не ошибаюсь, я что-то такое читал прежде, – в детективах или еще где, – криминалисты могут выявить надписи, сделанные на вырванных листах: на странице, следующей за вырванной, остается след от давления авторучки или карандаша – его можно увидеть в поляризованном свете.
    Довольно быстро я припомнил одного своего приятеля, у которого ходил в знакомых следователь. Взглянув на часы и убедившись, что еще не сильно поздно звонить, я взял телефон и набрал номер. Выслушав мою просьбу и уверения в том, что это очень важно и срочно, приятель пообещал решить вопрос прямо сейчас. Обратный звонок раздался минут через десять. – Мне продиктовали имя-отчество, номер телефона и посоветовали позвонить адресату на работу прямо сейчас, несмотря на позднее время. Я поблагодарил товарища и заверил, что с меня причитается.
    С Виктором Андреевичем, – так звали эксперта, – мы договорись по телефону довольно быстро и, как мне показалось, к обоюдному удовольствию. Завтра утром я должен был подъехать в лабораторию судебно-медицинской экспертизы, разумеется, с записной книжкой. Закончив разговор, я сразу, чтобы не проспать встречу с экспертом, дотянулся до мобильника и выставил в нем будильник на завтрашнее утро.
    Еще раз сотворив над опустевшим бокалом акт «виски со льдом», я принялся размышлять дальше. Допустим, все случившееся – розыгрыш. Талантливый розыгрыш, удивляющий своим замыслом, размахом и числом вовлеченных людей. Не слишком ли жестоко, чтобы просто посмеяться? – Организаторы подобной шутки должны понимать, что рискуют нажить врага в моем лице. Тогда какая может быть цель? Довести меня до дурки?
    Рассмотрим этот вариант: для начала, все участники розыгрыша, как минимум, должны быть знакомы. Брат с моим шефом пару раз пересекались по рабочим вопросам – раз. Макс из той же компании – два. Женя что, тоже с ними заодно? Она же со всеми остальными не знакома… хотя стоп – это я так думаю! Ну и ну! Между прочим, Женя не сказала мне, что съехала с квартиры. – Не то чтобы должна была, но как-то неявно скрыла этот факт. Зачем? И вот почему она не хотела, чтобы я провожал ее до дома, когда мы вернулись из поездки!… Получается, Женя заранее знала, что я не смогу ее потом найти?
    Но, предположим, если той недели на бухте в действительности не было, то откуда она взялась у меня в голове во всех подробностях? – Гипноз или какое-то целенаправленное воздействие на сознание? Шизофрения?
    Значит, мой следующий шаг, точнее два: Первый – встретиться с непосредственными свидетелями нашего пребывания на Тигровой. – Придется туда съездить. Второй – нанести визит к врачу соответствующего профиля – пусть пошарит у меня в мозгах под внушением. А на Тигровую поеду завтра, сразу после встречи с экспертом. Путь неблизкий, но важно только быть там не позже середины дня, чтобы успеть встретиться с кем нужно.

VII

    Проснулся я сам, за несколько минут до звонка будильника, в том же кресле, с порядком опустевшей бутылкой виски под рукой, и заботливо укрытый пледом. Игорю за плед отдельное спасибо. Голова немного гудела, но чувствовалось, что эта проблема вполне разрешима – все-таки спиртное было качественным, а значит, тяжелых последствий не будет.
    Приняв горячий душ, позавтракав и в темпе собравшись, я налепил на зеркало записку, кратко известив брата куда я поехал, и вышел из дома. По пути заскочил в круглосуточный супермаркет, купил кое-что пожевать в дорогу и сносный презент алкогольно-тематической направленности для предстоящей встречи.
    Судмедэсперт – Виктор Андреевич – оказался приятным, располагающим к себе мужиком с немного красными глазами – надо думать, он так и не вылезал из лаборатории всю ночь. В плане помятой физиономии мы с ним оказались похожи – мои глаза тоже были слегка красноваты, правда, по другой причине. Не мудрствуя лукаво, я вытащил заготовленный презент и бухнул его на стол. Вид спиртного неожиданно напомнил о вчерашнем вечере – организм спазматически дернулся, а на моем лице мелькнула короткая непроизвольная гримаса отвращения. Кажется, это не осталось незамеченным – мы взглянули друг другу в опухшие глаза и вдруг в унисон расхохотались. Контакт сразу же установился. Когда веселье улеглось, я достал блокнот и изложил свою просьбу.
    Под лампой с поляризационным фильтром на странице, следующей за вырванной, отчетливо проступил текст: несколько телефонов друзей, записанных мною в свое время на утраченном листке, и… все. Телефонов Жени там не было – как будто я их никогда туда не вносил.
    В ответ на мои высказанные вслух сомнения Виктор Андреевич пояснил, что такое, в принципе, возможно, если, перед тем, как сделать запись, под страницу подложили что-то очень плотное или вывернули лист на твердую поверхность, например, на письменный стол. Нет нужды говорить, что ничего подобного я не делал.
    Я поблагодарил эксперта, попрощался и вышел на улицу.
    Получается, я никогда не записывал в блокнот телефоны Жени?… Мои логические умозаключения начинают рушиться на глазах… Остается съездить на Тигровую, попытать очевидцев – теперь это моя главная надежда. Туда и направимся.
    Меньше чем через полчаса машина уже неслась по загородному шоссе, распугивая неспешно пилящих на дачи пенсионеров с досками и бочками на крышах стареньких Жигулей, и создавая, выражаясь языком правил, помехи другим участниками дорожного движения.
    Дорога ровно стелилась под колеса, спидометр накручивал утекающие километры. Я зацикленно думал о том, что через несколько часов все разъяснится. Ну не все, конечно, но довольно многое: во всяком случае, станет ясно, жили ли мы целую неделю на бухте. Или окажется, что с хозяйкой дома мы совершенно незнакомы. Или я хозяйку помню, а она меня – нет. Что тогда? Считать и ее участником этого дикого розыгрыша? Или этого дома вообще не существует. Почти при любом исходе – все равно голову лечить…
    Да, на всякий случай нужно придумать, что сказать хозяйке, если она меня узнает. Зачем я приехал? Пожалуй – забыл что-то важное или вещь какую потерял. Только ничего ценного – еще женщина обидится, что ее в чем-то подозревают. Какую-нибудь безделушку, которая просто дорога как память? Вот, это вполне подходит, сейчас сообразим…
    Хлоп! – Руль вырвался из рук, машину резко повело влево и на скорости сто двадцать через двойную разделительную выбросило на встречную полосу. Несущийся мне прямо в лоб джип за долю секунды до беды успел таки вывернуть колеса, и, раздирающе свистя резиной, слетел с дороги. Я начал плавно тормозить и, намертво вцепившись в руль, стал выворачивать вправо. Уф! Запоздалая испарина на лбу – только сейчас по-настоящему испугался.
    Наконец, я остановился, включил аварийку и вышел посмотреть, что случилось. Впрочем, и так все было довольно ясно – спустило колесо. И что очень странно, левое переднее: какие это посторонние предметы нашлись посреди дороги на скоростном шоссе? За те несколько лет, что я вожу машину, прокалывались исключительно правые колеса – все чаще в городе с обочины подцепишь какой-нибудь гвоздь.
    Через дорогу по обочине сдавал задним ходом тот самый Land Cruiser. Поравнявшись со мной, джип затормозил. Из него вылез стриженный браток с огромной трубой на поясе и, растопыривая пальцы, начал громко орать в мой адрес на русском матерном, заодно прикидывая, стоит ли перебегать для разборок через четыре полосы скоростной магистрали, рискуя угодить кому-нибудь под колеса.
    – Баллон лопнул, не видишь что-ли? – Прокричал я в ответ, тыкая пальцем в спущенное колесо, и решив особо не ввязываться в перепалку.
    Кажется, до водителя джипа начало доходить, что всему виной случайность. Браток повыделывался еще пару минут в том же духе, – видимо, уже просто успокаивал свои нервы, – затем плюнул, последний раз ругнулся, забрался обратно в Land Cruiser и двинул восвояси.
    Минут за десять или около того я поставил запаску и дальше покатил не торопясь.
    Через пару десятков километров в попутной деревеньке нарисовался шиномонтаж.
    – Левое переднее?! – Мастер с удивлением покачал головой. – Не припомню, когда и было…
    Обилия клиентов на шиномонтаже не наблюдалось, и парни, видимо изрядно устав от скуки, взялись за дело с приятно удивляющим энтузиазмом. Очень скоро колесо было готово.
    – Спасибо, ребята. Сколько с меня?
    Мастер не спеша прикурил сигарету, сделал хорошую затяжку и назвал цену. Я расплатился.
    – Кстати: гвоздь, или что там было в баллоне – можно на него взглянуть? – У меня зародилось очередное подозрение – слишком много совпадений случилось в последнее время.
    – Да не было ничего! Только дырка. С ровными краями, как от шила или толстой иглы. – Мастер затянулся сигаретой. – Где подцепил-то?
    – Да вот, на гострассе, километров двадцать отсюда. В левом ряду.
    – Что, это шило там из осевой торчало? – Пробурчал мастер, будто рассуждая вслух про себя.
    Я лишь пожал плечами – а что можно было ответить?
    Оставшаяся часть пути прошла без приключений. В три часа пополудни я уже въезжал в Алексеевку. От поселка до бухты Тигровой было километров десять, но проехать их на моей машине было невозможно в принципе – дороги там просто не было. В тот раз отрезок пути до бухты мы преодолели на убитой «Ниве», с хозяином которой, – пожилым пенсионером, – я полюбовно договорился. Теперь мне нужно было найти дом того самого пенсионера. Это заняло совсем немного времени.
    Возле дома стояла машина «скорой». Облокотившийся на нее водитель в белом халате с абсолютно индифферентным выражением лица курил сигарету. Я вылез из своего авто и подошел поближе:
    – Что случилось-то?
    – Да хозяин помер. – Чувствовалось, что молодому медику все это глубоко по барабану.
    Видя такое дело, я решил особо не стесняться в дальнейших расспросах:
    – А как умер?
    – Док говорит, от старости. На грядке за сердце схватился и упал. Пока приехали, он уже концы отдал.
    – Получается, только что скончался?
    – Ну, с полчаса назад…
    – М-да… – Я постоял для виду еще пару минут, развернулся и пошел к машине.
    Значит, полчаса, как старикан помер? Загадочно проколотое колесо, минут десять-пятнадцать на замену, еще с четверть часа на шиномонтаже – получаются те же тридцать минут. Какие совпадения, а? Интересно, дальше что? – Дорогу на бухту размыло или дерево поперек лежит? Пешком дойду!
    По крайней мере, пенсионер этот существует… то есть, существовал, и его белая «Нива» во дворе стоит. – Еще один кусочек добавился в расколотую мозаику моего тихого кошмара.
    Некоторое время ушло на поиски другого любителя подзаработать, который смог бы меня отвезти на бухту. В итоге удалось договориться с водителем Уазика, возившим продукты в тамошний магазинчик. Разглядев мой седан, водила заломил цену в два с лишним раза большую, чем я отдал в прошлый раз за дорогу до Тигровой и обратно. Сторговались, правда, дешевле, плюс уговорились, что я поставлю авто на частном подворье у водилы, пока мы съездим туда и назад.
    Дорога на Тигровую, что удивительно, оказалась в порядке. До дома, где мы с Женей останавливались, было уже рукой подать, когда внутренний голос опять начал занудствовать. Наконец, последний поворот дороги…
    На месте дома торчал обгоревший печной остов и – серое пепелище вокруг. Удивительно красивый сад с яблонями выгорел дотла…
    Со слов соседки из дома поблизости, пожар случился в ночь с воскресенья на понедельник. Хозяйка жилья погибла в огне заживо. Отвечая на мои осторожные расспросы, женщина припомнила, что на предыдущей неделе в доме гостили парень с девушкой. – По ее словам, они уехали днем раньше, в воскресенье утром, что вполне совпадало со временем нашего отъезда. Распространяться на тему, что теми гостями были мы, я, разумеется, не стал. – С моей историей только разбирательств в милиции не хватало – по факту гибели человека наверняка возбудили уголовное дело. Любопытство женщины к моей персоне пришлось свести на нет, высказавшись в том ключе, что мне, мол, рекомендовали снять комнату в сгоревшем доме, и я приехал об этом узнать. Женщина посетовала, что сама не может ничего предложить – у нее все комнаты уже сданы. Это было только на руку.
    Мои предыдущие логические умозаключения теперь уже не выдерживали критики: смерть двух человек – какой уж тут розыгрыш?! Конечно, оставалась малая вероятность, что сгоревший дом и жизни двух людей – чистое совпадение на фоне остальных происшествий, но как-то с трудом в это верилось…
    Без авантюр добравшись до Алексеевки, я пересел в свое авто и двинул домой. Думать больше ни о чем не хотелось. Я включил музыку погромче, доверил «автопилоту» в голове следить за дорогой, и, уверовав, что сегодня фортуне от меня уже больше ничего не нужно, погнал как сумасшедший, почти на пределе того, что позволяла машина, лишь изредка сбавляя скорость возле постов дорожного патруля.
    Асфальт стремительно летел навстречу, за раскинувшийся океанский горизонт медленно садилось оранжевое солнце, унося с собой странный и грустный день, наполненный печальными символами неотвратимости того, что обязательно должно было произойти. Участь моя и мой рок – никогда не решить эту загадку: сколько бы я не пытался, не тщился, не мучился, я всегда буду находиться очень близко, совсем рядом от того, чтобы узнать, но никогда не смогу переступить этот незримый, безмерно непреодолимый барьер, уготовленный мне самой судьбой. Она послала мне семь безоблачных счастливых дней, которые я должен с благодарной признательностью бесхитростно сохранить в своем сердце, и, закрыв на замок этот тайник своей души, навсегда выбросить ключ в океан жизни, никогда впредь не стараясь, не рассчитывая, не надеясь снова вернуться туда, где прошлое – полновластный владелец.
    Предельно отчетливо и с безмерной, бесконечно большой болью я почувствовал, что увидеть Женю мне больше не суждено.

VIII

    Опустошенный до глубины души я поставил машину в гараж, добрел до дома и, зайдя в подъезд, по привычке заглянул в почтовый ящик. В нем виднелся белый конверт. Господи, неужели мне мало досталось сегодня? – Я ни секунды не усомнился, что послание предназначалось для меня.
    В конверте, чистом от надписей и почтовых штемпелей, оказалась фотография Жени. Фотография, которую я лично сделал на бухте неделю назад на одну из бесследно сгинувших пленок. Рассуждать здраво и снова что-то сопоставлять я сейчас не хотел и не мог.
    Услышав звук открываемой двери, брат вышел в прихожую:
    – Привет. Нормально съездил? – Лицо Игоря выражало озабоченность и явную заинтересованность, зачем это мне понадобилось столь дальнее путешествие.
    Последний раз мы с братом общались больше суток назад, и, надо думать, у него осталось ощущение, что я немного тронулся головой на почве неувязок с календарем. А вчера вечером он застал меня заснувшим с полупустым пузырем скотча в обнимку. Вот он и жаждет все узнать…
    – Хочешь узнать, встала ли у меня крыша на место? – Спросил я устало вместо приветствия.
    – Ну, что-то вроде этого…
    – Не встала… Наоборот, съехала до конца. Завтра отвезешь меня в дурку… – У меня еще оставались силы шутить.
    – Лучше послезавтра. Завтра все подробно расскажешь, а послезавтра отвезу. – По моему виду Игорь догадался, что я смертельно устал и сейчас просто не в состоянии ни о чем поведать.
    – Договорились…
    – Что это у тебя? – Брат кивнул на зажатые в моей руке пустой конверт и фотографию.
    – Это Женя.
    Я протянул Игорю фото и, уже ни о чем больше не думая, еле перебирая ноги дополз до кровати, кое-как разделся, и отключился еще за секунду до того, как голова коснулась подушки.
    Проснулся я на следующий день почти в полдень от звонка телефона.
    Звонил брат. Задал несколько ничего не значащих вопросов. – Стало понятно, что он немного за меня беспокоится. Я ответил ему в том духе, что, дескать, выспался и теперь все нормально, – вечером увидимся.
    Позавтракав, я со справочником в руках сел на телефон, намереваясь разыскать практикующего техники внушения психолога или психотерапевта, к которому прямо сегодня можно записаться на прием. Поиски завершились тем, что мне было назначено на шестнадцать часов и, чтобы убить время, я до трех с лишним провозился с разными домашними делами.
    Без пяти четыре я подъехал в частный медицинский центр и направился в нужный кабинет, попутно бросив взгляд на висящую на стене лицензию заведения. Полагающиеся штампы, дата выдачи лицензии… Что-о-о?! На срок с пятого по двенадцатое августа?!… Я моргнул, потряс головой и взглянул еще раз: документ был датирован прошлым годом и выдан на пять лет – мне просто примерещилось…
    Ужас какой, уже глюки начались.
    Обнаружив отсутствие очереди, я постучался и вошел в кабинет. Доктор был довольно заурядным дядькой лет сорока с незапоминающимся лицом и обычными глазами, совсем непохожими на глаза гипнотизера. Я коротко изложил цель своего визита, на что услышал предложение рассказать все по порядку и не торопясь.
    Довольно долго, стараясь не упускать детали,  я излагал свою историю, попутно отвечая на встречные вопросы доктора. Затем меня погрузили в гипнотический транс, подразумевая очевидную цель пролить свет на события злополучной недели, и выяснить кое-какие факты, например, утраченные номера телефонов. Когда я очнулся, док выглядел несколько озадаченным. В общем, резюмируя его слова, ситуацию для себя я понял примерно так: та часть подсознания, где, по логике, должны находиться соответствующие воспоминания, у меня девственно чиста. Или стерта, если угодно. Можно было бы предположить, что на соответствующей части моего подсознания кем-то установлен блок, – подобное практикуется в техниках внушения, – но в моем случае это не так. С научной точки зрения все это довольно странно, поскольку, находясь в сознании, я помню события той недели со множеством деталей.
    Доктор настаивал на необходимости прийти к нему еще раз. Ответил я уклончиво – у меня сложилось впечатление, что врачом движет больше профессиональный интерес, – вроде как любопытный клинический случай, – чем искреннее желание мне помочь. Если уж взаправду лечиться, то лучше поискать другого доктора. Поблагодарив врача, я забрал диктофонную кассету с записью сеанса гипноза, вышел и поехал домой.
    Весь вечер и до поздней ночи мы с братом просидели на кухне, заливая водкой взаимное нервное потрясение. Мое – как рассказчика, – от необходимости снова мысленно погружаться во все события, его – как слушателя, поневоле вынужденного сопереживать. К моей истории Игорь отнесся несколько скептически, хотя рациональное объяснение большинству фактов дать не смог. На своей первоначальной гипотезе о розыгрыше я уже особо и не настаивал. Тем не менее, брат буквально побожился, что если даже подобное и имело место быть – он лично никаким образом в этом не участвовал.
    На следующий день я вышел на работу. Начальству рассказал, что меня в выходные на пляже хватил солнечный удар, а после в горячечном бреду приснился некий очень правдоподобный сон, согласно которому я где-то прожил еще одну неделю. В понедельник утром все это якобы перемешалось с плохим самочувствием и ужасной головной болью – вот кратковременно крыша и поехала. Сейчас мне самому смешно. Шеф тоже поулыбался, и вопрос был закрыт. В любом случае, рисковать своим рабочим местом я совершенно не был расположен – здесь меня все устраивало.
    Дни начали сменять друг друга с бестолковой чередой, безучастно взирая на метания моей изломанной души. Почему она оставила меня? Почему заранее знала, что сделает это? По своей ли воле она поступила? Случайным ли было наше знакомство? Какая связь между ней и всеми случившимися событиями? И главное, самое главное – любила ли она меня на самом деле?…
    В слоящемся тумане изодранного на неровные полоски сознания, разумом и сердцем я искал ответы на эти вопросы. Искал через спокойствие – к эмоциям и исступлению, через мудрость – к безрассудству и безумию, через надежду – к унынию и отчаянию, через любовь – к ненависти и равнодушию: каждый раз заново возвращаясь туда, откуда начал – опять через любовь, все дальше, и дальше, и дальше… Я искал ответы, заставляя дрожать самые скрытые нити своей души, искал, стремясь разбудить самые величественные и страшась затронуть самые низменные свои чувства, искал, с болью вырывая из себя сокровенные желания, чаяния, надежды, разрушающие мое настоящее ради призрачного будущего, которому предначертано не сбыться никогда. Потому что завтра и вчера – суть два зеркала лицом к лицу, каждое отражающие другое и еще – меня, стоящего между ними, с ничего не значащим и бессмысленным сегодня. Позади и передо мной – одни лишь бесконечные отражения моего «я», уходящие в никуда и заканчивающиеся там, где ничего нет…
    Я должен просто разбить кулаком это зеркало, и не оглядываясь шагнуть вперед.
    И тогда, пройдя через боль и кровь, обиду и страдания, сбросив с себя непомерное бремя простирающейся от края до края безумной тоски, я, наконец, обрету реальность и смогу жить дальше.

IX

    Наступил сентябрь, но все оставалось по-прежнему: я прилагал отчаянные усилия, но найти Женю не мог.
    На остановке транспорта, где мы с ней встречались, я провел много дней в те часы, когда Женя обычно возвращалась с работы. Памятуя, что она поменяла жилье, и теперь могла добираться на работу другим маршрутом, той же исследовательской участи удостоились еще две остановки в этом районе. Дважды мне почудилось, что я увидел ее в толпе, и оба раза, на удивление, объект слежки удавалось настигнуть, чтобы с разочарованием убедиться в своей ошибке. Причем, в одном из этих случаев, весьма приятный объект неверного опознания недвусмысленно напрашивался на продолжение контакта…
    Через знакомых мне удалось договориться об услуге с одним специалистом в городской мэрии, пользовавшим муниципальную кадастровую систему. Мы обвели где-то километровый круг на компьютерной карте города с центром в том месте, где я забирал Женю с работы. Итогом трудов программы была распечатка с адресами и телефонами всех коммерческих фирм, «прописанных» в границах очерченного ареала. Все эти фирмы я обзвонил, смутно надеясь в одной из них найти Женю. Результат, как можно предположить, оказался нулевым.
    Собирая воедино все ниточки, могущие хоть куда-нибудь меня привести, я также нанес визит в контору, где в свое время приобрел путевки на Тигровую – возможно, женщина-агент меня еще помнила. Офис был закрыт. Владелец помещения, которого я не без труда разыскал, порывшись в бумагах, сказал, что офис, расплатившись наличными, снимало инкогнито частное лицо сроком на одну неделю. С пятого по двенадцатое августа… Телефона в конторе отродясь не было – вероятно, в рекламе был указан номер мобильной трубки. Газета с тем объявлением, как помнится, попалась мне на глаза случайно, и на ее название я даже внимания не обратил. Перерыв подшивки прессы в двух городских библиотеках, злосчастное объявление я все-таки нашел. И в нем действительно был указан мобильный телефон. Автоматический робот оператора сотовой связи сообщил, что «набранный вами номер не существует». Попытки узнать у оператора имя и координаты прежнего владельца номера ни к чему не привели – подобные сведения категорически не разглашались.
    Фотографию Жени я отсканировал на компьютере, намереваясь разместить копию на нескольких подходящих сайтах в Интернете с призывом о помощи в розыске этой девушки. Один из сайтов просто «упал» через короткое время после начала моих манипуляций с размещением объявления. Когда же его работа была восстановлена, моей странички там уже не было. На другом сайте объявление несколько раз было удалено неизвестно кем без объяснения причин, а обращения к администратору остались без ответа. Следующий сайт просто отказался меня регистрировать. Через несколько дней бесплодных попыток в мой компьютер попал вирус, уничтоживший изрядную часть данных на диске, включая подготовленную страничку с воззванием. Восстановив работоспособность компьютера, я упорно начал все сначала. Бесполезно. – Каждый раз возникали какие-то загадочные и необъяснимые причины, мешающие добиться результата в задуманном деле.
    В конце сентября я случайно встретил своего одноклассника. Мы разговорились, вспомнили однокашников, и перешли к расхожим вопросам на тему кто из нас чем занимается. Отвечая, я скупо обрисовал свои успехи, а Денис вдруг начал долго и обстоятельно рассказывать про свою работу, о том, как его не понимает и не ценит руководство, как он ждет серьезных предложений от других потенциальных работодателей, и тому подобное. Наша легкая болтовня начала приобретать характер занудного монолога – довольно быстро стало понятно, что мой одноклассник классический неудачник. Я уже приготовился было сказать что спешу, как Денис вспомнил:
    – А я тебя видел в начале августа в районе автовокзала. С девушкой. Довольно симпатичной, кстати. Кто такая?
    Мне стоило большого труда удержаться, чтобы не схватить одноклассника за грудки, вытряхивая подробности. В общем, проявив изрядную сдержанность, удалось выяснить следующее: Меня в лицо он не успел наверняка разглядеть, я стоял развернувшись вполоборота, но дорожная сумка походила на мою. А вот стоявшая к нему анфас девушка, на которую, как легко можно было сообразить, он довольно долго и беззастенчиво пялился, подходила описанием под Женю практически идеально. Точной даты события Денис, разумеется, не помнил, за исключением того, что видел он нас в первой половине дня в понедельник. То есть это было похоже на день нашего отъезда.
    Мне ничего не оставалось, как взять у одноклассника телефон и предложить халявную выпивку в обмен на опознание виденной им девушки по Жениной фотографии. Денис немало подивился такой просьбе и, почувствовав моральное превосходство на своей стороне, начал ставить условия в виде рассказа всей истории. Пришлось пообещать.
    Увиделись мы через день. К тому времени я сочинил внешне правдоподобный вариант нашего с Женей знакомства, убрав подробности и упростив все донельзя – делиться деталями с человеком, который определенно не тянул на друга, не было никакого желания.
    Очень уверенно Денис подтвердил, что на фотографии изображена виденная им тогда девушка. Он даже ляпнул, дескать, не мог бы я подарить ему это фото, но, увидев мои глаза, осекся на полуслове. В принципе, от одноклассника мне уже больше ничего не было нужно, оставалось выставить обещанное пиво и из вежливости поддержать компанию. Денис оказался чрезмерно любопытным парнем, – об этом я уже успел забыть, – аж до неприличия любопытным. В мою историю он не просто засунул нос, но, фигурально выражаясь, залез с руками и ногами – его интересовало буквально все и с подробностями, включая такие, которые я вообще никому никогда не стал бы рассказывать. Общество бесцеремонного одноклассника стало меня откровенно тяготить. Неожиданно у меня очень удачно зазвонил мобильник, а брат – это был он – моментально все понял, когда я начал наобум бросать в трубку фразы вроде «Сейчас приеду!». Короче говоря, от Дениса я отделался.
    Единственным человеком, кто по-настоящему поверил во всю эту историю, был Стас – мой близкий друг еще с детских лет. Знакомы мы были почти всю жизнь и, пожалуй, в каждом из нас уже не осталось ничего, что могло бы удивить или разочаровать другого. Из всех, кто слышал мой рассказ, только Стас не стал мне советовать сходить к доктору, и просто со спокойным и ненавязчивым участием принял близко к сердцу все те события, которые со мной произошли.
    Сейчас, спустя несколько месяцев, мне уже не так тяжело, как было когда-то. Со щемящим и грустным чувством я смотрю на фотографию Жени – она стоит на моем столе с того самого дня, когда я вытащил белый конверт из почтового ящика. Брат однажды довольно деликатно намекнул – мол, стоило бы убрать фото, перестать себя мучить и жить дальше. Как он прав… Дважды, – точно помню, – я твердо намеревался это сделать, но каждый раз в самый последний момент меня удерживала непонятная и непреодолимая сила. Я уже решил было просить брата уничтожить снимок, но меня вдруг охватил странный безотчетный страх за участь человека, занесшего руку над этой фотографией, вернувшейся ко мне из несуществующего времени. За себя же я не боюсь, – видно, судьбе не угоден крайний жребий для меня в этом печальном уроке жизни, – поэтому очень скоро я снова попытаюсь оборвать эту последнюю нить, связывающую меня с прошлым.
    Я совершенно уверен, что никогда больше не встречу ее, но как будто все еще на что-то надеюсь…
    Семь дней августа разорвали мою жизнь и унесли с собой частицу моего расколотого сердца.

Август-сентябрь, 2001г.