Из воды... , или Девушка С Веслом, Глава 7

ГЛАВА 7

 Картуз и Кепочка пересекали болото, когда раздался призывный звон обеденного гонга.

 Через минуту они появились на стоянке. Зеленка носился по берегу, по очереди размахивая всеми своими шестью удочками, в тщетных попытках забросить хоть одну блесну в воду. Самой большой удачей считалось падение блесны на прибрежные камни, так как большинство просто повисало в кронах деревьев, окаймляющих берег. После поимки очередного дерева Зеленка спешил на выручку блесне, пытаясь намотать леску на катушку, и в результате только сильнее запутывал ее. В конце концов, в пределах его досягаемости не осталось ни одного дерева, которое еще не было бы украшено блестящими завитушками из лески, словно новогодняя елка.
- Эй, Зеленка, кончай тренировку! - крикнул Вождила. - Иди обедать! Я тебя потом научу правильно бросать спиннинг!

 Зеленка неохотно собрал снасти и отнес их к палатке. Он только-только вошел во вкус, только-только начал получать удовольствие от самого процесса... нет, еще не ловли, но уже от осознания своей причастности к огромной армии бенгальских рыбаков-любителей. Пожалуй, это даже интересней будет, чем сбор ягод! И даже крючок, зацепившийся за корягу, утопленную возле самого берега, уже вызывал в нем самые трепетные чувства. И это ведь только начало! Еще не прошло и часа, как он приступил к освоению такого замечательно дела, как рыбная ловля! А что будет, когда он научится попадать в рыбу! Просто дух захватывает от одной мысли об этом!

 С тем он и подошел к костру.
- Встать! Смир-р-рна! - раздалась с берега зычная команда. Это вернулась байдарка с Ученым и Крутилой, которые все утро провели в охоте на рыбу. Пока им не очень повезло - лишь несколько окуньков стали им наградой за четыре часа непрерывных поисков рыбного места. Лица у рыбаков были мрачные.
- Погода меняется, - сообщил Ученый. - Вот рыба и не клюет.

 Зеленка недоверчиво взглянул на синее и безоблачное небо.
- Ну и отлично! - Вождила как всегда демонстрировал здоровый оптимизм. - Если больше ничего к ужину не поймаем, то запечем этих. Ну, а коль будет что покрупнее - пожарим. Только не забывайте, рыбу на ужин принимаем не позже восьми вечера. Чищенную!
- В походах рыбу всегда чистит тот, кто ее поймал, - пояснил Зеленке подошедший Картуз. - Народный обычай. Не забывай об этом! Все, что поймаешь - твое! Чистишь сам!
- Почищу! - заверил Зеленка. - Мне главное - поймать! А вы много насобирали?
- Пока не очень, но кое-что есть, - он указал на котелок в руках Кепочки, почти полный крупной и блестящей ягоды, потом потряс своим пакетом, - И здесь еще!
- Солидно! - одобрил Вождила. - Как всегда, варенье?
- Да, после обеда сварим.
- Хорошо. Все в сборе? Подставляйте миски. - Вождила взялся за половник.

 Большая часть обеда прошла под дружный стук алюминиевых ложек об миски и почти при полном молчании. Только когда голод отступил, а сладкая истома разлилась по телам, дар речи вернулся к путешественникам. Прихлебывая душистый костровой чай в прикуску с выданными дежурными карамельками, друзья принялись делиться впечатлениями от своего пребывания в этих местах и обсуждать планы на дальнейшие дни.
- У кого какие предложения? - спросил Вождила. Он был приверженцем принципов умеренного демократизма во время походов, поэтому прежде чем сообщить остальным о принятых им решениях, всегда считал необходимым дать всем вдоволь высказаться. - Останемся здесь еще на одну дневку или пойдем дальше?
- А куда нам дальше идти? - поинтересовался Тычок, наливая себе добавку чая.

 Вождила достал из кармана карту и развернул ее:
- Мы сейчас здесь. Прошли примерно половину озера от поселка. - Он провел пальцем линию от одной точки до другой. - Теперь нам идти дальше, до конца этого озера, а там уже будем искать протоку в следующее. - Палец уткнулся в раскидистое синее пятно с большим и длинным островом посередине.
- Мы туда за один день должны добраться?
- Ни в коем случае! Следующий переход - только до конца этого озера! Так какие соображения?

 Пеш пожал плечами:
- Чего тут дольше стоять? Рыбы, похоже, здесь немного.
- А я ягоду где угодно могу собирать! - радостно сообщил Картуз. - Да и всегда лучше новые места посмотреть.
- В таком случае, если других идей нет, завтра - переход! А сегодня ужин в девять, - и Вождила повторил еще раз, - Не забывайте: рыбу, если таковая появится, ждем до восьми!

 Водоходы разошлись по палаткам, чтобы слегка передохнуть после сытного обеда. У костра остались Картуз и Зеленка.
- Опять спиннинг бросать пойдешь? - поинтересовался Картуз.
- Ага! А вы?
- Мне варенье надо бы сварить, чтобы вечером перелить в канистры.
- А варить на костре? - Зеленка спросил автоматически, ища взглядом свои удочки.
- На примусе! - коротко ответил Картуз.
Зеленка, уже было сделавший шаг в сторону своих орудий, замер на месте:
- На каком примусе? Откуда он здесь? С собой привезли?
- На походном. Делается очень просто! Хочешь посмотреть?
- Конечно, хочу! - Зеленка мигом забыл о всякой рыбе. В конце концов, рыба никуда не уплывет. Она здесь постоянно проживает.
- Тогда пошли! - Картуз подхватил двуручную пилу, которую они всегда брали с собой в путешествия, выдернул из полена топор и направился в сторону леса. Зеленка заспешил следом. Они углубились в лес, Картуз при этом непрерывно оглядывался по сторонам. Наконец он подошел к высокой засохшей сосне, толщина ствола которой составляла примерно сантиметров тридцать. Определив на глаз, в какую сторону дерево имеет больший наклон, он быстро подрубил с этой стороны ствол топором на высоте около метра от земли. Затем поднял пилу и, приставив зубья с другой стороны ствола, скомандовал Зеленке:
- Хватайся! Поехали!

 Зеленка ухватился обеими руками за ручку пилы и потянул на себя. Не прошло и минуты, как они уже пропилили полствола. С непривычки Зеленка даже запыхался. Неожиданно пила застряла, зажатая с обеих сторон срезами дерева, и перестала двигаться, сколько Зеленка ни тащил и ни дергал ее. Тогда Картуз уперся одной рукой в ствол и со всей силы надавил на него, пытаясь отжать пилу. Другой рукой он продолжал работать.

 Пилить действительно стало намного легче и еще через минуту послышалось легкое потрескивание. Это верхняя часть сосны, связанная с основанием только нешироким слоем волокон, начала медленно клониться в ту сторону, с которой был подрублен ствол. Отдельные волокна древесины стали лопаться с резким звуком, скорость наклона постепенно увеличивалась. Еще несколько взмахов пилой - и, громко переламывая оставшиеся волокна, постепенно увеличивая скорость, ствол стал заваливаться, обнажая ровный и аккуратный срез.
- В сторону! - крикнул Картуз, и сам отпрыгнул вбок. Зеленка последовал его примеру. С хрустом ломая ветки, как свои, так и других деревьев, стоящих на пути,  сухое дерево рухнуло на землю, а на пне остался неровный торчащий клок древесины.

 Картуз взял топор и обрубил все ветви, оставив длинную и гладкую поверхность. Наметив пару отрезков в самой широкой части ствола, там, где он был гладким и без веток, они аккуратно отпилили два ровных цилиндра по полметра в длину каждый, стараясь при этом, чтобы основания цилиндра были строго перпендикулярны к его оси.
- Ну, вот и ладненько! - довольно крякнул Картуз, взваливая на плечи оба полена. - Бери инструмент и пошли обратно!

 Вернувшись на стоянку, он сбросил на землю фрагменты ствола и вновь взялся за топор. Поставил вертикально одно полено и, тщательно прицелившись, несильно тюкнул по его макушке. Топор воткнулся точно посередине круга, правда, совсем неглубоко. Картуз положил на обух костровую рукавицу и, подобрав подходящий камень, несколько раз стукнул им по обуху. Лезвие вошло в дерево глубже. Теперь так просто, рукой, его было уже не вытащить. Картуз поднял топор с крепко сидящим на нем поленом и со всего маху саданул из-за спины обухом по второму полену. Топор еще глубже вошел в дерево, которое от напряжения даже треснуло. По полену прошла узкая щель, почти разделив его пополам. Последовавшего затем второго такого же удара дерево не выдержало, и дровина с громким треском развалилась на две почти одинаковые половинки.

 Положив одну половину плоской поверхностью вверх, Картуз ловко проделал топором посередине узкий желобок во всю длину полена - от торца до торца, а затем вырубил такой же желобок во второй половинке. После этого, снова вернувшись к первой, стесал на ней угол между одним из торцев и плоскостью от центрального желоба до наружной коры. Проделал то же самое со второй частью. Когда же он вновь сложил их, опять получилось круглое полено, только на этот раз со сквозным отверстием посередине диаметром около пяти сантиметров. На одном из срезов полена от середины наружу также шел желоб, соединяя внутреннее отверстие с наружной поверхностью бревна.

 Картуз сбегал к палатке, достал рюкзак и, порывшись в нем, выудил моток тонкой стальной проволоки. Вернувшись к костру, он крепко стянул обе половины проволокой, чтобы полено не рассыпалось. Затем установил его вертикально на ровную поверхность, при этом желоб, идущий по торцу полена, оказался на земле. Вход в него был сориентирован таким образом, чтобы ветерок, легкие порывы которого налетали со стороны озера, задувал прямо внутрь желоба, создавая тягу во всей системе проходов. 
- Ну вот, - удовлетворенно произнес Картуз, смахивая капельки пота со лба, - Один готов!

 Он в считанные минуты расправился со вторым принесенным из леса поленом, и скоро рядом с первым примусом у костра стоял другой точно такой же. Все это время Зеленка восхищенно наблюдал за священнодействием Картуза. К нему присоединился и Тычок, который так заинтересовался представлением, что отложил в сторону какую-то книгу, чтению которой посвятил послеобеденное время.
- И что теперь? - поинтересовался он, когда два сооружения выстроились в ряд.
- Теперь запалим! - бодро ответил Картуз. Он сходил на берег, где подобрал несколько небольших плоских камешков, и положил их на стоящие поленья сверху, по три вокруг каждого отверстия. К этому моменту Кепочка принесла два котелка, заполненных перебранной и очищенной от растительного мусора черникой, сверху засыпанной сахаром.

 Картуз отыскал в почти затухшем костре пару небольших еще тлеющих головешек и бросил их в отверстия примусов. Сверху добавил несколько клочков бумаги, обрезки бересты и поломанные сухие сосновые веточки, после чего стал ждать.

 Ждать пришлось недолго. Буквально через полминуты под действием тяги из обоих отверстий показался слабый дымок, который постепенно становился плотнее и, в конце концов, повалил густыми желтоватыми клубами. Скоро между ними появились проблески огня, который все больше и больше выбивался из отверстий посередине, пока, наконец, не вырвался мощными и яркими языками высотой около двадцати сантиметров. Картуз подхватил котелки и поставил на камешки над огнем.
- Вот такой примус, - сказал он. - Теперь главное - помешивать и через полчаса варенье будет готово.
- Долго они так могут гореть? - поинтересовался Тычок. Ему явно понравилась идея с примусами.
- Зависит от толщины дерева. В среднем минут сорок. Надо только следить за тем, как прогорает дерево, и вовремя подхватить котелок или кан, чтобы не рухнули вместе с остатками сгоревшего примуса. Такое частенько бывает - только зазевайся!

 За этим занятием время пролетело незаметно, а к тому моменту, когда вернулись с послеобеденной рыбалки Вождила и Пеш, первое в этом походе варенье было почти готово. И Пеш, и Вождила прибыли с уловом - у каждого по щучке по килограмму каждая. Вскорости подошла и байдарка Крутилы и Ученого. Тоже с добычей - Крутила вытащил вполне приличную двухкилограммовую щуку. Ученому и в этот раз не повезло.

 Вновь загоревшийся Зеленка схватил свои многочисленные спиннинги и бросился на берег, чтобы успеть ухватить за хвост вечерний клев. Впрочем, только сиги своими прыжками из воды приветствовали его там. На блесны его никто не позарился, если не считать пары жадных чаек, привлеченных блестящими металлическими рыбками. Скоро, однако, и они отстали от Зеленки, так как на берег вышли Крутила с Пешем, чтобы разделать пойманную рыбу,  и чайки полностью переключились на щучьи потроха. Тем временем Вождила занялся подготовкой костра для ужина.

 К девяти все было готово, и друзья собрались у костра каждый со своей миской. На противне, который Вождила привез с собой вместе с канами, лежала внушительная горка золотистой и ужасно ароматной жареной рыбы. Уже второй ужин в этом походе у них проходил под щуку.
- Когда я в молодости ходил в спортивные сплавы по порогам, - сказал Крутила, - у нас было правило, которое неукоснительно соблюдалось. Питание на все дни было расписано самым тщательнейшим образом, а ежедневное обязательное меню строго соответствовало раскладке. Ни одной макарониной больше, и ни одним куском сала меньше. А вот все, что добывалось во время похода дополнительно - рыба, грибы, ягоды - шло в разряд "неучтенки" и готовилось отдельно и независимо от основной раскладки. И так же независимо съедалось. Помню, бывали дни, когда мы ели по два полноценных обеда. Сначала так сказать "официальный" обед с пакетными супами, макаронами с тушенкой и чаем. Потом, часа через два, "неофициальная" часть, состоящая тоже из первого-второго-третьего. На первое в неучтенном обеде был грибной суп или уха, на второе, наоборот, жареная рыба или тушеные грибы, а на третье компот из брусники и черники. Здорово было!
- А почему мы так не делаем? - поинтересовался Тычок.
- Так то ж когда было! - вздохнул Крутила. - Молодыми были. А сейчас силы уже не те. Разве столько мы в состоянии теперь съесть? Для этого какое здоровье иметь надо!  Поэтому и сочетаем  нынче в одном замесе казенные макароны с дарами природы.
- Ну, положим, со съесть-то проблем не было бы... - пробормотал себе под нос Тычок, однако вслух оглашать свою мысль не стал.

 Скоро противень опустел, а ужин подошел к концу. Однако никто не торопился расходиться. Было еще очень светло, лишь солнце постепенно приближалось к линии горизонта, но лишь затем, чтобы нырнуть за него всего на каких-то полтора-два часа, а затем подарить миру новый рассвет.
- В это время года здесь и ночей-то почти не бывает, - задумчиво произнес Вождила. - Так, легкие сумерки - и опять светло! Книжки всю ночь читать можно!

 Путешественники сидели вокруг костра и не торопясь потягивали чай. Ветер стих совершенно, вода была неподвижна, как зеркало, ни один листочек не шелохнулся вокруг. Полная тишина. Казалось, в такой тишине можно было бы услышать, как чешется муха. Если бы, конечно, здесь были мухи. Да и вообще, казалось, никого вокруг не было, кроме них.
- А интересно, - вдруг произнес Зеленка, - дикие звери здесь водятся?
- Естественно, - ответил Картуз, - Ты разве не видел лосиные следы на берегу?
- Ну да, - согласился Зеленка. - Я имею в виду опасных животных. Хищников!
- Лось тоже может быть опасным, - сказал Крутила, поигрывая огромным ножом, который он достал из ножен на поясе. - Особенно если рот разевать.
- А какие существуют более опасные животные? - не отставал Зеленка. - Вообще. Не обязательно здесь.
- Если не уметь себя вести, то любое животное может принести неприятности. И на ежа можно сесть голым задом! А вообще-то, на мой взгляд, самый коварный зверь - саблезубый заяц! Я на них охотился когда-то в Южных Горах Бенгалии. Ловил для зоопарков. Тут главное было - успеть схватить его за хвост, пока он не тяпнул тебя своими клыками! А хвост-то у него короткий, поди ухватись за него! В общем, ловкость нужна!

 Крутила отхлебнул чай. Зеленка помолчал, думая о чем-то. Потом снова подал голос:
- А медведи здесь водятся? В этих краях?
- Конечно! - ответил Крутила. - Они везде есть!
- А к нам они не подойдут? - испугался Зеленка.
- Не бойся, им не до нас! Они сейчас заняты поисками ягод, грибов да сладких корешков - отъедаются к зиме, чтобы залечь в спячку на сытый желудок. А вот если спящего медведя что-то вдруг разбудит ранней весной, когда он после зимы голодный и злой - тогда только держись! Не попадайся ему на пути! Бросается на всех! Такого медведя и прозвали соответственно - Бенгальский шатун, так как случается это не только в Лакерии, а по всей Бенгалии.
 Зеленка несколько успокоился, но все же продолжал изредка поглядывать в сторону сумеречного леса, окружавшего путешественников. Потом опять спросил:
- А почему вообще медведи зимой засыпают? Я имею в виду - так надолго?

 Крутила пожал плечами и посмотрел на Ученого. Все, как по команде, тоже повернулись в его сторону.
- Кхе-кхе... - важно прокашлялся Ученый, заметив всеобщее внимание к своей персоне. - Э-э-э, вообще-то на этот счет у Бенгальской Научной Академии существует своя гипотеза... - Он потер глаза рукой. Потом вдруг спросил, - Кстати, а где мои очки? Никто не видел моих очков? - он рассеяно оглянулся.
- Да вот же они, - ткнул пальцем Картуз, - У тебя на лбу!
 Ученый поднял руку и схватился за очки. Тычок хихикнул. Ученый водрузил их обратно на нос.
- Так вот, о чем это я? Да, медведи! Я и говорю - у Бенгальской Научной Академии есть своя теория по этому поводу... У нас даже специальный научно-исследовательский институт организовали, который занимается развитием этой идеи. Когда-то давно на всей нашей планете медведей было очень мало. Во всяком случае, не как сейчас. Это в наши дни в любом мало-мальски солидном лесу обитает пара-другая медведей. Я не имею в виду, разумеется, вытоптанные остатки  растительности возле таких крупных населенных пунктов, как Большой Город. Там разве что какую-нибудь мышь можно встретить, да и то окажется, что это просто заблудившаяся домашняя, которая решила перебраться из одного дачного поселка в другой. А вот в районах среднебенгальской полосы, подальше от промышленных районов, медведи - полновластные хозяева. Да и здесь, в Лакерии, они есть. Но Крутила верно говорит - не до нас им. Своих забот хватает, чтобы еще с туристами якшаться.
- А вот раньше, - продолжал Ученый, -  в далеком Ледниковом периоде, когда медведи еще не успели распространиться по миру, они жили в основном в отдаленных северных районах. Я бы даже сказал - в ближайших окрестностях Северобенгальского Полюса. Чем это было вызвано, сейчас трудно сказать. Возможно, тем, что в далеком прошлом климат был теплее, льда на полюсе было меньше, практически не было вовсе. Весь Северобенгальский континент был свободен ото льда. А остальную часть планеты в то же время покрывало огромное количество воды - сплошные моря да океаны. Так что и негде было особенно жить медведям, кроме как на Северобенгальском Полюсе. Что они и делали. Жили, то есть, там...

 Ученый отхлебнул чай.
- А на полюсе, как известно, солнце-то ходит по-особому. Как и сейчас! То несколько месяцев вовсе не заходит, светит непрерывно. Полярный день называется. А то как сядет - темно, хоть глаз выколи, и так на полгода. Это Полярная ночь. Да вы и сами видите - мы даже Полярный круг еще не пересекли, только приблизились к нему, а солнце здесь летом заходит всего-то на час-другой, а в основном по небу крутится вокруг нас. Вот и жили полярные медведи в такой сложной обстановке - полгода день, полгода ночь. Понятно?
- Понятно-то понятно, - ответил за всех Тычок. А от себя добавил, - Ну и к чему все это?
- А к тому! Ты сам-то что по ночам делаешь? - несколько ехидно поинтересовался Ученый.
- Телевизор смотрю, а что? - простодушно ответил Тычок.

 Ученый несколько растерялся:
- Нет, ну, это... Кроме телевизора... Что еще?
- Еще?... Еще книжки читаю... Больше ничего...

 Ученый еще больше растерялся:
- Ну, как же ничего? Не может быть, чтобы больше ничего!
- Правда, больше ничего... Потом просто спать ложусь! - продолжал терпеливо объяснять Тычок.
- Ну, вот видишь! - наконец обрадовался Ученый. - Я это и имел в виду - спишь ты ночью! А ты говоришь - ничего не делаешь!
- Конечно, ничего не делаю. Я же сплю! Как я могу что-то делать, если я сплю?
- Да, да, конечно, - поспешно согласился Ученый. - Об этом и речь! Либо спишь, либо телевизор смотришь. А у медведей какие телевизоры? Днем-то еще ничего -  рыбу ловить можно, грибы искать, ягоды есть. А вот ночью совсем тяжко приходилось - грибов не найдешь, рыбу не ухватишь, и ягода не растет в темноте да холоде. И что делать прикажете?
- Что? - Тычок был заинтригован.
- Природа и распорядилась - чтобы все лето, то бишь весь полугодовой день, медведи по хозяйству были заняты, с перерывами на легкую дремоту, а с наступлением ночи спать ложились - на целых полгода, или около того. Что и говорить, решение в общем-то вполне толковое! Потом, со временем, океан стал отступать, больше появлялось суши, и медведи стали расселяться все дальше и дальше к югу, пока, наконец, не заселили всю планету Бенгалия. Тут уже и климат другой, и породы разные сформировались, а привычка осталась - всю зиму спать! Так что теперь такому режиму дня все медведи на планете и следуют, какой от далеких предков получили. А на Северобенгальском полюсе и по сей день живут прямые потомки тех самых медведей!
- Интересная теория! - согласился Вождила. - Один только момент остался мне не понятен! Насколько я знаю, полярные медведи во время полярной ночи не спят, а ведут такой же активный образ жизни, как и днем, в отличие от остальных своих собратьев. Вот почему так?
- Да, действительно, - подтвердил Ученый, - Я знаю об этом. И это еще одна загадка природы!
- Надеюсь, вы ее разгадали? - спросил Крутила.
- Пока нет! Но Бенгальская Научная Академия уже организовала новый специальный исследовательский институт, занимающийся исключительно этой проблемой! Не сомневаюсь, что когда-нибудь мы обязательно найдем ключ к решению тайны, волнующей умы всего прогрессивного бенгальского человечества!
- За все человечество ручаться не стану, - пробурчал Крутила, - Но мне лично эта так называемая тайна спать совершенно не мешает. Ни зимой, ни летом... - И громко добавил, - Ну все, давайте расходиться по койкам! Завтра у нас переход! Кстати, Кепочка, варенье вы закончили варить? На сегодня, я имею в виду. Больше не будете?
- Да хватит уж, - ответила Кепочка. - И так весь день верчусь как белочка с веслом! Пора передохнуть! Тем более, что и ягоды больше нет. Вот на следующей стоянке еще наберем - тогда поварим!

 И путешественники стали расходиться по палаткам. Только Зеленка схватил свои удочки и заявил:
- Я пойду еще побросаю...
- Конечно, побросай, - одобрил Картуз. - Ты можешь в прямом смысле слова побросать свои удочки в воду. Результат будет тот же самый, - и добавил, поясняя, -  Да вся рыба спит уже давно!
- Точно-точно! - подтвердил проходящий мимо них с мылом и зубной щеткой в руках Вождила, заметивший недоверчивый взгляд Зеленки. - Действительно, спит! Можешь даже не проверять, а лучше тоже отправляйся спать. Никуда твоя рыба от тебя не уплывет!

 Зеленка еще с полминуты поколебался, после чего неохотно направился в сторону палатки. Через минуту оттуда послышался возмущенный голос Кепочки:
- Да куда же ты тащишь свои удочки? Что, снаружи места для них не хватает! Ты бы еще байдарку в палатку приволок!

 С явным нежеланием Зеленка примостил удочки у соседнего дерева. Чтобы были под рукой. Мало ли как дело повернется!
 Еще минут десять отовсюду была слышна возня и негромкие переговоры туристов, устраивающихся на ночлег, и вскоре все затихло. Только слышен был слабый плеск воды, лениво омывающей небольшие камешки. Лагерь погрузился в сон.