Ледяная Корона. Главы из книги. Часть первая 3

- Эй, почтенный! – перед ним остановился всадник на тонконогой гнедой ко-быле. – Ты куда идешь?
  - Вообще-то я сижу, - отозвался Легаэр. – А если ты хочешь знать, куда я на-мерен отправиться, когда отдохну, то скажу так: пока не знаю. Может, к Морю. Может, к друидам. А тебе зачем это знать, добрый человек?
  - Да просто любопытство разбирает. Ты не из знатных, на простого паломни-ка тоже не похож. Один сидишь, а паломники всегда кучками ходят. И одет… не по-нашему.
  - Что не по-вашему, это точно, - Легаэр кивнул. – Нездешний я. Певец бродя-чий. Бродил-бродил, да вот к вам и забрел.
  - Певец?! – всадник привстал на стременах. – Бродячий?! Тебя кто-то обидел, почтенный?
  - Да нет, пока еще никто не успел. С тех пор, как я к вам забрел, только помо-гают добрые люди. Кто дорогу укажет, кто еды подбросит, кто дельный совет даст… А я им песни пою – чем еще платить, если, кроме голоса, никакого бо-гатства нет?
  - А что же Орден тебе не помогает?
  - А зачем ему мне помогать, если я в нем не состою? – вопросом на вопрос ответил Легаэр. – Он сам по себе, а я сам по себе.
  - Так ты еще и не менестрель?!
  - Нет, добрый человек. К Ордену менестрелей я не отношусь. Говорю же – сам по себе. Хожу, песни пою. Сегодня здесь, а где завтра буду, про то и сам не знаю.
  - А покровителя у тебя нет? – спросил всадник.
  - Нет, да и зачем он мне? Я птица вольная, свободу люблю.
  - Боюсь, не выйдет у тебя здесь свободы, почтенный, - покачал головой всад-ник. – Орден не потерпит. Либо вступать заставят, либо… Покровителя нет, защитить некому.
  - За себя я и сам постою, - возразил певец.
  - Может, и постоишь, а со всем Орденом тебе не совладать, почтенный, - ото-звался всадник. – Ты подумай пока, а если надумаешь, ступай в сторону Моря, там вскоре корчма будет, остановись да подожди день. Я за тобой приеду. Ска-жи только, как тебя зовут.
  - Зови меня Легаэром, - уже привычно ответил певец. – Только зачем я тебе?
  - У моего сюзерена как раз скандал вышел с Орденом, третий менестрель подряд – вор. Князь мне велел к друидам ехать, там часто изгнанники околачи-ваются, защиты ищут. Велел изгнанника нанять, чтобы Ордену показать боль-шую дулю. А ты, пожалуй, получше изгнанника будешь… если, конечно, по-ешь хорошо. Впрочем, даже если нет, князю подойдешь – главное, не из Орде-на, а самому князю медведь на ухо наступил, ему и муха в кулаке за менестреля сойдет, лишь бы жужжала погромче.
  - Пока на меня не жаловались, - пожал плечами певец. – Ладно, подожду я тебя, добрый человек. Посмотрим только, подойдет ли мне твой сюзерен. Я, знаешь ли, разборчив в таком важном вопросе, как выбор покровителя. Могу и королю отказать, если он мне не глянется.
  Всадник с уважением посмотрел на запыленного певца и умчался в сторону Моря.
  - Однако, - покрутил головой Легаэр. – На ловца, как говорится… Или тут одни провидцы живут? Не успел добраться до тракта – пожалуйте, князья вла-детельные чуть ли не в очередь выстраиваются. Интересный мирок…
  Посидев еще немного, он поднялся, закинул за плечо котомку и не спеша пошел по дороге на юг. К Морю.
   
  Корчма оказалась не так уж и близко. Может, для всадника на породистой лошади до нее и было рукой подать, но пешему пришлось добираться почти весь остаток дня. Тени от верстовых столбов стали длинными, и в воздухе раз-лилась весьма ощутимая прохлада. Осень все решительнее заявляла о себе.
  Легаэр уже подумывал, не остановиться ли на ночлег прямо у дороги, когда впереди замаячила наконец двускатная, крытая плитняком на манер черепицы крыша трехэтажного бревенчатого дома. Возле него жевали овес у коновязи не-сколько лошадей под седлами – это были, очевидно, лошади тех, кто собирался ехать и ночью. Для коней тех, кто останется ночевать в корчме, неподалеку стояла приземистая конюшня. Усталый певец стряхнул с себя дорожную пыль, умылся у колодца и вошел в крепко сколоченную дверь, стряхивая капли воды с мокрых пальцев.
  - Ах, дом Легаэр! – кинулся к нему невысокий пузанчик в засаленном фарту-ке поверх засаленных же кожаных безрукавки и коротких брюк. – Дом Аль’и-Сант предупредил меня о твоем прибытии. За тебя уже заплачено по высшему разряду. Что пожелаешь?
  - Ужин, добрый человек, - отозвался несколько озадаченный таким радуш-ным приемом певец. – Ванну, если у вас водится такая роскошь. И постель, где я мог бы отдохнуть до утра. В моем возрасте уже тяжело ночевать на земле.
  - Конечно, конечно! – пританцовывал возле него кругленький человечек. – Ванна будет готова через час – нужно нагреть воды, ты же понимаешь… Ужин – сию минуту. Комната для тебя готова, я сам провожу тебя туда. А пока пожа-луй к столу!
  Ужин оказался неплох. Жаренная на углях свинина была сдобрена чем-то на-поминающим дикий чеснок и красный жгучий перец одновременно. Срез сыр-ной головки истекал слезой, каравай хлеба еще не остыл, похлебка благоухала незнакомыми травами и оказалась недурной на вкус, а вино в узкогорлом кув-шине было в меру терпким и чуточку отдавало кисловато-сладким. Хотя, ко-нечно, куда было этому вину равняться с божественным напитком старика Ивара…
  Основательно подкрепившись, Легаэр осмотрелся по сторонам. То ли время было позднее и все постояльцы разошлись по своим комнатам, то ли, напротив, еще не подошли желающие насладиться отдыхом под гостеприимной кровлей, но в обеденном зале с низким тесовым потолком почти никого не было. Сам Легаэр, пара паломников, клюющих носами над какой-то неаппетитной на вид зеленью, поваренок и шустрый толстячок – вот и все, если не считать теленка на вертеле.
  - Для кого животина? – спросил певец хозяина, кивая на вертел.
  - Дом Аль’и-Сант сказал мне, что завтра моему скромному заведению окажет честь сам вай’дом Сантиэр, - гордо сообщил пузанчик. – Вай’дом прибудет сюда за тобой, дом Легаэр, и, возможно, пожелает отобедать…
  - А скажи мне, добрый человек, - поинтересовался Легаэр, - если я соглашусь служить вай’дому Сантиэру, как меня будут называть?
  - Ты нездешний, дом Легаэр? – толстячок продемонстрировал умение не только шустро перемещаться, но и быстро соображать. – Сейчас я называю тебя дом Легаэр, потому что ты никому не служишь, но ты певец и относишься, сле-довательно, к благородному сословию. Вай’дом – титул владетельного князя. Если станешь служить вай’дому Сантиэру, тебя станут звать дом Гаэр’и-Сант. Но удивительно то, что твое имя, дом Легаэр, имеет то же окончание, что и имя твоего будущего покровителя! Это будет порождать разные слухи и толки, хо-тя, я думаю, не должно причинить тебе большого беспокойства…
  - Если ты имеешь в виду мое происхождение, то я могу тебя успокоить, - ска-зал певец обеспокоенному пузанчику. – Я был достаточно знатен там, откуда пришел, чтобы не кланяться даже вашему королю.
  - О! Наверное, это очень романтичная история! – восхитился хозяин, но Ле-гаэр погасил его пыл одной фразой:
  - Да, добрый человек, но я еще не сложил об этом баллады. А что ты кладешь в свинину? Очень своеобразный вкус! Острый, но совершенно не заглушает ес-тественного вкуса и аромата мяса.
  - О! – пузанчик стал похож на кота, которому налили блюдечко сливок. – Я счастлив, что тебе понравилось, дом Легаэр! Это новомодная приправа, торго-вец, продавший мне семена этой пряности, сказал, что ее зовут лунным перчи-ком. Она прекрасно подходит к любому мясу – к сожалению, только к нему. И весьма капризна в выращивании. Ты знаешь, мне даже пришлось…
  Выслушав целую эпопею о трудностях выращивания лунного перчика, Лега-эр смог наконец впервые за долгое время искупаться в горячей воде и лечь в нормальную постель. Правда, вместо того, чтобы уснуть, он занялся гораздо менее приятным делом – подведением итогов.
  Итоги были – утешительные и не очень. Утешительным было то, что появи-лись косвенные доказательства присутствия Магов в этом мире. К золотому ви-нограду добавился лунный перчик, вкус которого весьма походил на описание вкуса некой пряности, стимулировавшей восстановление сил после длительной магической работы и потому очень уважаемой поварами Магов. Помнится, эта пряность тоже подходила только к мясу и совершенно не годилась в качестве приправы, скажем, к супу или компоту. В отличие, скажем, от кардамона… Система титулований очень даже совпадала с принятой у Беглецов. Вплоть до странноватого обыкновения вторую часть имени вассала прибавлять через "и" к первой половине имени сюзерена. Если еще окажется, что супругу князя име-нуют вайи’дом, он перестанет сомневаться и возьмется за работу всерьез.
  Неутешительным было то, что пока он не слышал и не видел прямых указа-ний на деятельность Магов… а истории известны и более странные совпадения, чем те, которые ему встретились здесь.
  С этой мыслью он наконец позволил себе уснуть.
   
  Утро было пронзительно ясным и синим. Спустившись вниз, Легаэр долго фыркал и плескался у колодца, проделал несколько дыхательных упражнений, повернулся к корчме и случайно зацепился взглядом за окна верхнего этажа.
  Дыхательные упражнения пришлось возобновить.
  Охотник как-то за время их долгих бесед на ходу упомянул вскользь, что в дом мужа девушка входила только со своей одеждой и украшениями, если та-ковые имелись. От нее требовалось наличие привлекательности, умение вести хозяйство, рожать здоровых детей и занимать беседой гостей. Все остальное должен был обеспечить муж. Легаэру тогда это показалось вполне разумным, но дама, увиденная в окне, заставила певца на миг пожалеть о том, что боги не наказали его слепотой. Если все здешние девушки и женщины настолько же привлекательны, то ему, ценителю женской красоты, придется здесь нелегко…
  Сами собой шевельнулись пальцы, ловя ускользающую мелодию.
  Что это с вами, дом Легаэр?
  Обретя способность здраво мыслить, он вернулся в корчму. Хозяин засеме-нил вокруг него, предлагая отведать то и это, но певец удивил его, попросив бумаги и чего-нибудь, чем можно писать. Хотя бы угольков из очага. Оскоб-ленный предположением, что в его заведении нет письменных принадлежно-стей, хозяин притащил гостю большой лист хорошей белой бумаги и черниль-ницу со стальным перышком. Легаэр сел за стол, на миг закрыл глаза, вспоми-ная лицо в окне, затмившее осенний рассвет, и рука сама понеслась по бумаге, оставляя за собой ровные строки будущей песни.
  Забывший об обиде коротышка завороженно следил за действом творения. Лишь когда певец закончил украшать недлинный, в общем-то, текст разными непонятными значками и положил перо, он перевел дух и робко поинтересо-вался:
  - Дом Легаэр, ты будешь петь это для вай’дома Сантиэра?
  - Нет, добрый человек. Я буду петь это для тебя, если ты скажешь мне, кто та красавица, что живет на верхнем этаже. Я увидел ее лицо в окне, когда умывал-ся на улице – и, признаться, был ослеплен. Я еще никогда не видел подобной красоты. Она достойна тысячи песен, гораздо лучших той, что может посвятить ей мой скромный дар.
  Во время этого славословия толстяк то бледнел, то краснел, пыхтел, исходил потом, и наконец сознался:
  - О, дом Легаэр, эта красавица – моя жена… Но, умоляю, не пойте о ней ни-чего непристойного, потому что она в высшей степени добродетельная женщи-на!
  Несколько минут Легаэр молча переваривал полученную информацию. По-сле чего поклонился хозяину, поздравил его с обретением подобного сокрови-ща и клятвенно заверил, что ни словом, ни намеком в своей песне не оскорбил прекрасной хозяйки.
  - О! – сказал хозяин. – Смею ли я надеяться?..
  Его заверили, что смеет, и счастливый обладатель объемистого животика и красавицы-жены исчез за дверью. А Легаэр задумался. Скоро здесь будет вла-детельный князь с кучей придворных. Хозяин наверняка не утерпит, похваста-ется рождением песни под кровлей его почтенного заведения…
  Сходив за лютней, Легаэр сделал несколько небольших исправлений в тексте – ни к чему было привлекать излишнее внимание своих будущих слушателей к верхним окнам безвестной корчмы – и, обернувшись, обнаружил, что хозяин и хозяйка уже пристроились на скамье у стены и смотрят на него по-детски лю-бопытными, ожидающими чуда глазами. Из кухни выглядывал поваренок. Больше слушателей не было.
  Легаэр тронул струны.
   
  Хозяйка была молода и смешлива,
  И блики рубинов скользили по пальцам.
  Я пел, а она повторяла: "Красиво!
  Послал же Господь постояльца!"
  Я пел ей о вечной любви,
  А свечи слезой истекали,
  Но не приносили печали…
  Я пел ей о вечной любви!
   
  Хозяин своей сединой благородной
  Внушал уваженье и легкую зависть.
  Я пел, как давно я не пел так свободно –
  А он лишь молчал, улыбаясь…
  Я пел ему песни боев,
  А латы на стенах сверкали,
  Но не прибавляли печали…
  Я пел ему песни боев.
   
  Под кровом хозяйским я утра дождался,
  И снова пустился в свой путь непрерывный,
  И вот позади в легкой дымке остался
  Тот замок гостеприимный.
  Я пел на ходу о судьбе,
  Что гонит в опасные дали,
  Но не умножает печали –
  Я пел на ходу о судьбе,
   И все вспоминал о Тебе…
   
  Восхищение в глазах красавицы-хозяйки было достаточной платой исполни-телю. Хозяин попросил позволения оставить на память оригинал песни, хотя ни слова не мог разобрать в чужой письменности. Спустившиеся на пение посто-яльцы выспрашивали хозяина, что за менестрель оказал ему честь посещением. А тем временем к корчме уже приближался владетельный князь Сантиэр со своей свитой.
   
  Князь был еще не стар, но уже в годах. Он не очень-то доверял словам своего вассала о бродячем певце, не принадлежащем к Ордену, особенно после того, как выяснилось, что тот даже не слышал, как поет кандидат в придворные ме-нестрели. Но дом Джемаль, он же дом Аль’и-Сант, клялся и божился, что не врет, и не перепил пива на постоялом дворе, и не обкурился дурной травы, и не ударился головой при падении с лошади, и вообще с лошади не падал…
  В общем, князь все-таки поехал посмотреть, что за сладкоголосая птица по-палась его придворному. Правда, большей частью из-за переданной тем по-следней фразы неизвестного о том, что он разборчив и может отказать даже ко-ролю. Такая беспримерная наглость стоила того, чтобы взглянуть на ее облада-теля.
  Выехали ранним утром, благо ехать было недалеко, по холодку лошади шли ходко, и вскоре князю стали попадаться непривычно возбужденные паломники. Они шли кучками и наперебой шумно превозносили какого-то певца. Остано-вив очередных спорящих о чем-то горлодеров, князь спросил, что их так взволновало.
  - О, вай’дом Сантиэр! – заголосили паломники. – Истинное чудо! В корчме пузана Хедрикса остановился бродячий певец. Хедрикс не взял с него платы, и певец заплатил ему песней, которую сочинил тут же. Мы даже видели бумагу с ее записью! Пузан Хедрикс вставил ее в рамку и повесил на самом видном мес-те в своей трапезной!
  - А что же вы так шумите? Никогда певцов не слышали?
  - Можно считать, что не слышали, - заявил один из паломников. – Я точно ничего подобного еще не слышал. Какой слог! Какое изящество! Какая мело-дия! И подумать только – он не из Ордена!
  - А спорите о чем? Не всем понравилось?
  - Нет, вай’дом Сантиэр. Мы пытаемся угадать, о ком из владетельных князей он пел.
  Князь пожелал узнать подробности. Ему напели творение безвестного потря-сателя сердец. Пока паломники решали, кто из окрестных князей сед, имеет юную и смешливую красавицу-жену, носящую кольца с рубинами, и славится гостеприимством, вай’дом Сантиэр задумался. Пусть даже в сильно перевран-ном виде, но песня была и впрямь хороша. Вопреки распространенному мне-нию, владетельный князь знал толк в музыке. Похоже, боги действительно бы-ли к нему благосклонны, послав недотепе Джемалю истинное сокровище едва не у самых ворот его замка.
  Он уже не жалел о том, что выехал за эти ворота.
   
  Легаэр смотрел в окно, как князь Сантиэр легко соскочил с горячего тонко-ногого жеребца, не глядя бросил повод подбежавшему пажу и направился к двери. Тяжелый плащ мерно колыхался за его спиной, знакомо оттопыриваясь справа. "Левша", - усмехнулся про себя Легаэр. Должно быть, это сильно ос-ложняло жизнь его противникам…
  Дверь распахнулась. Легаэр поднялся навстречу вошедшему князю, вежливо, с достоинством поклонился, отступил на шаг и замер, не опуская глаз под при-стальным взглядом своего предполагаемого господина. Ни страха, ни смущения он не испытывал, и стоявший против него человек, привыкший повелевать и с первого взгляда умеющий оценить незнакомца, почувствовал это.
  - Ты и есть тот певец, о котором мне рассказывал Джемаль? – спросил во-шедший.
  - Да, владетельный князь, - Легаэр решил пока не титуловать князя. Это тоже не осталось незамеченным.
  - Расскажи мне, кто ты и откуда, - распорядился князь и сел за стол.- А чтобы тебе было приятнее рассказывать и мне слушать, Хедрикс угостит нас чем-нибудь особенным.
  Хедрикс расстарался. Жареная телятина с лунным перчиком привела князя в восторг. Он даже предложил пузанчику поступить к себе на службу, выслушал вежливый отказ и распорядился разыскать торговца пряностями, продавшего владельцу корчмы семена редкостной пряности. Легаэра торговец тоже сильно интересовал, и он решил про себя расспросить его как следует, если слугам князя удастся, конечно, его найти.
  - Я жду, - напомнил вай’дом Сантиэр.
  - Начну с того, что я попал в твой мир случайно, - сказал Легаэр.
  - Ты из этих… как их… заблудившихся между мирами? – уточнил князь.
  - Можно сказать и так. Вернуться обратно я не смог, а поскольку у себя на родине я был бродячим певцом, то и здесь мне остается только приняться за старое ремесло. Все, кого я встречал, в один голос твердили мне, что без покро-вителя я не обойдусь. Я не против покровителя, но должен предупредить: я плохой вассал.
  - Поясни, что ты имеешь в виду. Склонен ли ты к предательству?
  - Я не кусаю руку, которая меня кормит, - покачал головой Легаэр. – Но я привык к свободе. Там, откуда я пришел, я не кланялся даже королю. Впрочем, у нас ему вообще не кланяются. Его уважают – и выражают это без низкопо-клонства. Я не умею угождать. Свою честь я привык защищать с оружием в ру-ках – ты опытный воин и наверняка уже заметил, что мне знакома не только музыка праздника, но и музыка боя. Мой дар песнопения не повинуется мне. Не я владею Словом, но оно владеет мною, и я не пишу песен на заказ. Зато ни ра-зу мне не пришлось краснеть за то, что я написал.
  - Ты знатен?
  - В твоем мире некому засвидетельствовать мое происхождение, владетель-ный князь. Но у нас говорят, что благородный человек хранит свое благородст-во в сердце, а не в ларце с бумагами.
  - Хорошо сказано, певец. То, что я услышал от паломников, меня устраивает. То, что я услышал от тебя, меня устраивает еще больше. Но я хочу знать, обла-даешь ли ты талантом импровизации? Спой мне застольную песню. Сейчас. О танцах и жарком, о рыцарях и дамах, о вине и жене хозяина, о веселом празд-нике и слезах, о любви и опасностях. Пой!
  Легаэр подхватил лютню и ударил по струнам.
   
  Стол накрывайте скатертью алой,
  Хлеб и жаркое прочь из печи!
  Кто нас потешит песней удалой
  В праздник, когда отдыхают мечи?
  Что ж вы молчите, рыцари строгие?
  Чем бы мне вас повеселить?
  После опасностей дороги
  Время теперь – смеяться и пить!
   
  Здесь, за столом, лишь тот уважаем,
  Кто от души наливает и пьет!
  Эй, не жалей вина, хозяин,
  Мало ли что жена не дает!
  Что ж вы грустите, дамы прекрасные?
  Нет, чтобы нас повеселить!
  Стоит ли слезы лить напрасно,
  Ведь вы рождены, чтоб петь и любить!
   
  Песен застольных переливы
  Пусть украшают старый зал!
  Были бы мы всегда счастливы,
  Если бы не пустел подвал!
  Пойте же, пойте, а я станцую,
  Будем друг друга веселить!
  Выпьем же, выпьем, друзья, круговую,
  И не дадим веселью остыть!
   
  - Я не могу доказать тебе, владетельный князь, что это импровизация, но ты получил, что хотел?
  - И даже более того. Ты мне подходишь. Теперь я хочу узнать твои условия.
  - Я не знаком с деньгами твоего мира, владетельный князь. Я рассчитываю на твою щедрость. Кроме того, я привык странствовать. Я хотел бы, чтобы мне было предоставлено право покидать твои владения и ходить там, где я захочу, в поисках тем для новых песен. Но я обязуюсь по первому требованию являться к тебе, украшать твои праздники своим мастерством, насколько это окажется в моих силах, и повсюду прославлять тебя.
  - А как я смогу тебя вызвать, если не буду знать, где ты находишься? – во-прос был вполне резонный.
  - Я обладаю особым даром, - негромко сказал Легаэр. – Если я расположен к человеку, он может просто сильно захотеть меня видеть, и я пойму, что нужен ему.
  - Тогда я положу тебе жалованье в три четверти платы Ордену, стол и одежда мои. Если тебе нужно оружие…
  - Благодарю, вай’дом Сантиэр, - Легаэр еще раз вежливо поклонился. – Но у меня есть оружие.
  - Покажи. Я должен знать, чем владеет каждый из моих подданных, чтобы избежать недоразумений.
  Легаэр поднялся в свою комнату и вскоре вернулся, неся слегка изогнутые длинные ножны из светлого дерева, обтянутого шитой серебром черной кожей. Навершие рукояти, достаточно длинной, чтобы ее можно было держать двумя руками, украшал крупный самоцвет странного сине-зеленого цвета с опаловой игрой. Выдвинув клинок на две ладони из ножен, Легаэр протянул меч своему покровителю:
  - Клянусь тебе своей душой воина и певца в верности до конца, каким бы он ни был, если только ты сам не освободишь меня от этой клятвы.
  - Это странная формула, но она мне нравится, - ответил князь, принимая дра-гоценный меч и невольно любуясь им. По льдисто-голубой стали вились осле-пительно-белые полосы узора, напоминающего клубки червей или странно сплетенных тонких корней.
  - Его зовут Ардат, - сказал Легаэр.
  - Что это означает на твоем языке?
  - Лезвие Смерти. Он рассекает лучшую сталь, как масло, им можно опоясать-ся, побриться, он не нуждается в заточке и повинуется только моей руке. Гово-рят, что ему много тысяч лет, и секрет его сплава и ковки утрачен навсегда. По легенде, его создал Первый Кузнец и заговорил Первый Маг теми заклинания-ми, которые составил Первый Певец. После чего его закалили в крови этого Певца… Меч не простил этого Магу. Он обладает душой и правом выбора сво-его владельца, которому служит тоже до конца, а если владелец был предатель-ски убит, он мстит его убийцам. Так он отомстил Магу и с тех пор ненавидит этот род. А из крови убитого Певца родился источник, названный его именем. Он дарует вдохновение, и говорят, что пивший из него получает частицу души Первого Певца.
  - Ты пил из него?
  - Да. Говорят, я изменился с тех пор. Хотя мне трудно судить об этом.
  - Ты красиво рассказываешь, дом Гаэр’и-Сант. Тебе невозможно не верить. Если твои странные сказки понравятся моим гостям, я буду платить тебе боль-ше, чем платил Ордену за тех прохвостов, которых он мне присылал. Что это за камень? Похож на аквамарин и опал одновременно.
  - Это тоже творение Первого Кузнеца. Второго такого нет в природе. Он на-зывается шал, и его свойство – предупреждать об опасности.
  Легкая грустная усмешка тронула обветренные губы князя. Погладив ножны широкой ладонью, он вернул оружие владельцу.
  - Никому не показывай меч без особой необходимости, дом Гаэр’и-Сант. Я могу оказаться не единственным, кто узнает в мече простого бродячего певца старший из пяти Великих Клинков, - владетельный князь поднялся со скамьи и шагнул к двери.
  - Откуда?! – вырвалось у Легаэра.
  - Друиды рассказали. Пойдем, дом Гаэр’и-Сант, нас уже ждут. Ты умеешь ез-дить верхом?
  Так Легаэр обрел покровителя.