Битва

         Dedicated to Maria Osipova. With love, by the way.

Дед Артём почесал голову. Странная нынче картина вырисовывалась: с рассвета весь лес был окутан каким-то оранжевым дымом, однако же огня видно не было и гарью не пахло. Да и чему гореть-то: торфяников здесь сроду не было, да и сезон дождей пока не закончился. Бывали, конечно, пожары, но летом - в октябре же никогда. Часов в десять лесник посмотрел в окно: оранжевый дым лип к стеклу, и в радиусе каких-нибудь ста метров разглядеть что-либо уже никак не представлялось возможным. Обеспокоившись не на шутку, дед Артём взял топор, влез в свои видавшие виды болотные сапоги, напялил медвежий тулупчик и, толкнув дверь, вышел из дома. Первое, что поразило старого лесника, это воздух: он был пропитан какой-то странной вяжущей рот сыростью с кисловатым привкусом. Старик сморщился. – Поди, кононовские учудили что-то со своей химией. Но самому эта идея не понравилась. Кононовский химкомбинат находился километрах в двадцати, а дым был слишком плотным. Да и ветер дул с запада, а комбинат стоял ниже по течению реки, к югу. Очаг должен быть где-то рядом. Лесник закашлялся, осмотрелся и, недолго думая, зашагал в сторону Дюжей Гати. Идти предстояло через непролазные заросли папоротника, бузины и молодого клёна, поэтому старику приходилось помогать себе топором и периодически наклонять голову, чтобы ветки не хлестали по лицу. Он обратил внимание, что сегодня лес молчал, будто бы все обитатели его разом вымерли. Лесник покачал головой. Ни к селу ни к городу вспомнил Стёпку-тракториста, которому вот здесь же выбило глаз веткой, отпущенной по неосторожности идущим впереди товарищем. Внезапно откуда-то слева послышался гул. Старик остановился. Повертел головой. Сорока лет жизни в лесу хватило, чтобы выучить его язык и повадки. Но этот шум. Он был нов. И деду Артёму он показался зловещим. Лесник стал забирать влево и вскоре вышел на небольшую опушку. И присвистнул...
Над серединой опушки зависла небольшая летающая тарелка. Сверху из самого её центра торчала ржавая металлическая труба. Тарелка громко тарахтела, а из трубы валил густой оранжевый дым. Снизу от обшарпанного корпуса тянулись два провода, заканчивавшиеся отбойными молотками, которыми два приземистых большеголовых существа в скафандрах деловито разрыхляли землю. Ещё двое с головами, похожими на мужской половой член, тащили к тарелке невесть откуда добытого лося. Несчастное животное упиралось и мотало головой. Один гуманоид ступал впереди и тянул жертву за рога, второй подгонял сзади, периодически выстреливая из бластера в ноги лося и оставляя на них глубокие ожоги. У всех пришельцев из головы рос хобот.  – Ах вы ****и! – ахнул дед Артём и выступил из зарослей на закутанную в дым поляну. Инопланетяне, почувствовав нарушение пространственного континуума, повернулись к леснику: те, что под тарелкой перестали долбить землю и принялись поводить хоботами, произраставшими из шершавых лбов; один из ***головых, тот, что с бластером, шагнул вперёд, поднял вверх трёхпалую руку и зычно произнёс: «Фао1!» Хуяо! – дед Артём сплюнул. – Лося оставьте в покое! Хуеголовые недоумённо переглянулись, крякнули и стали приближаться, при этом хоботы их с сопливыми раструбами на конце угрожающе раскачивались взад-вперёд: туки-тук, туки-тук. Когда они находились уже на расстоянии трёх шагов, старик крикнул: «Стойтe, падлы, не то грех на душу возьму!» Оба резко остановились. Один выхватил из-за пояса лучевой пистолет и навёл на лесника. Врёшь не возмёшь! – осклабился дед Артём и бросился под ноги стрелку. Над головой просвистел луч и снял с сосны зазевавшегося дятла. На землю полетели обгоревшие перья. Лесник заревел и впился зубами в зловонную жилистую ногу. Стрелок заклекотал. Pухнул на обидчика. Гуманоид и дед Артём сплелись, словно новобрачные, и принялись кататься по земле. Пришелец имел грузное телосложение и вскоре, усевшись верхом на старике, принялся душить его своими заскорузлыми пальцами. Второй урод, до этого беспомощно суетившийся вокруг барахтавшихся в жухлой траве тел, теперь начал подскакивать вверх и всплёскивать руками. Из раструба его понеслась какая-то бессвязная мелодия. Дед Артём почувствовал, что сознание покидает его, и нащупал рукой топор за поясом. Страшная морда гуманоида склонялась всё ближе и ближе, из хобота на вспотевший стариковский лоб капала фиолетовая мерзость. – А вот… Я тебе… Писюна отхвачу… - выдохнул лесник и из последних сил взмахнул топором. Раздался свист, и хобот с раструбом на конце полетел в заросли бурьяна. Хватка ослабла. Пришелец заморгал своим единственным рыбьим глазом, охнул и повалился навзничь. Дед Артём поднялся и, тяжело дыша, принялся растирать затёкшую шею. Рыхлители не двигались с места, а лишь наблюдали за баталией. Второй инопланетянин, тот, что подпрыгивал, раскрыл объятия, словно медведь-шатун, и вразвалку пошёл на старика. - Хуй тебе! – бодро крикнул лесник и с размаху ударил чудище ногой пониже трёхпупочного живота. Реакция была странной. Из головы урода появился второй хобот поменьше и застрекотал. – Ёб твою мать! – старик шарахнулся. Два хобота присосались друг к другу раструбами, образовав некоторое подобие ассиметричного кокошника со вздувшимися на его поверхности зелёными венами. Пришелец стал приседать, при этом вены увеличивались, а рыбий глаз на лбу спектрально менял цвета. – Что за хуйня такая! – пробормотал дед Артём. Когда глаз приобрел розовый оттенок, раструбы расцепились, и урода вырвало чем-то салатовым. Он закряхтел, достал из складок живота огромный тесак, обмакнул его в рвотину и замахнулся на лесника. Старик уклонился и, обхватив гуманоида за шею, упал с ним на мухоморы. Нож полетел в сторону. Опять начался безумный танец смерти, но в этот раз дед Артём оказался сверху. – Отпустите лося?! – дохнул на мразь. Вот тут и произошло нечто уж совершенно поразительное. Пришелец дёрнулся, поперхнулся, потом съёжился и … распался. Именно распался. Вот так просто. На молекулярном уровне. Только мошонка почему-то осталась. Бирюзовая. С чёрными прожилками. Брови старика изумлённо взметнулись вверх. Между тем рыхлители, увидев такое положение дел, ухватили пневмомолотки, и, закричав «Раг Ереп! Умра! Алыыг! Ы Раг Ереп2!» прыгнули в тарелку, задраили все люки, и странный летающий объект вознёсся за облака. Старик протёр глаза. Трава вокруг была забрызгана разноцветной жижей. Лось, прихрамывая, припустил в чащу. Дым потихоньку рассеивался. То-то же! Дед Артём поднял валявшийся на траве топор и побрёл к дому. 
Через полчаса он вернулся с лопатой и заступом, вырыл могилку и похоронил незадачливых визитёров, а точнее то, что от них осталось. Закопал он и нож, ибо кто знает, что за гадость на нём была ядовитая.
-----------------------------------------------------------

1. «Фао» – на языке нгутов означает: «Приветствуем тебя, старый лесник! Мы не тронем тебя, но в память о нашем визите сюда заберём с собой лося и несколько минералов».
2. «Раг Ереп! Умра! Алыыг! Ы Раг Ереп2!» - на языке агитэров означает: «Перегар! Биологическая тревога! Приготовиться к отлёту! Здесь перегар!»