Рождественское сватовство

День начался с того, что я получила от трех разных абонентов смс-сообщения. При небольшой разнице в форме изложения, содержание всех посланий было одно и то же: «Все что было между нами – ошибка. Я это понял. Переезжаю к тебе». Я немножко похихикала над тем, как порой нетривиально одинаково на людей действует похмелье.
Первый приехал в три часа дня. При себе он имел ноутбук, два чемодана, отдельно, на вешалках в футлярах четыре костюма, кучу мужского парфюма и набор из пяти ножниц: для ногтей, для лысины, для бороды и еще для чего-то, видимо, очень интимного.
Он сказал, что для его Форда подходит место справа от моего подъезда под деревом и  чтобы я (!) поговорила с дворником (!!) и соседями (!!!) – пусть первый расчищает место для его машины от снега, а остальные не смели бы там ставить свои. Кроме того, он сообщил, чтобы я не беспокоилась, он поступил честно – оставил четырехкомнатную квартиру в Леонтьевском переулке и дачу в Загорянке теперь уже бывшей жене и сыну. Потом он сказал, что готов стать отцом для моего ребенка и возьмет на себя все хлопоты по его усыновлению. После того как я обратила его внимание на то, что сидящее в углу восьмилетнее существо в платьице и с косичками – девочка, он слегка расстроился  и сказал, что в его кругу в основном принято обсуждать успехи сыновей, и предложил мне что-нибудь с этим сделать. 
На то чтобы прийти в себя времени у меня практически не было – через полтора часа приехал второй. Пробурчав что-то приветственное, он, не разуваясь, прошел в комнату, сгрузил с двух полок моего стеллажа все книги и расставил там свои массажные масла. Потом так же, без объяснений, прошел на кухню и выставил на стол две бутылки Флагмана. Затем он все-таки разулся и отправился разгружаться дальше. У меня на голове зашевелились волосы. Я то точно знала, что кроме того что он алкоголик, он еще и наркоман, и теперь с ужасом наблюдала за его манипуляциями, каждую секунду ожидая, что вот-вот он извлечет из рюкзака коробочку со шприцами и ампулами морфия. Лизке, к тому времени уже давно сидящей с открытым ртом, он привез пару книжек-расскрасок. Я попыталась объяснить дочери, что, видимо, после праздников мужикам совсем плохо, но в дверь позвонили.
Следующий претендент проявил изобретательность. Впереди себя он заслал свата – милого застенчивого юношу, нашего общего приятеля. Тот вызвал меня в коридор и быстро, в рабочем порядке (на улице-то минус 25) объяснил, что вот уже больше года его друг мучается от непоправимой ошибки, которую он совершил, когда расстался со мной и теперь все будет по другому.  Из вещей третий жених имел пару белья, зубную щетку и огромную электродрель. Согласитесь, в этом было нечто фрейдистское.
Только через полчаса они осознали ужас сложившейся ситуации. Первым в себя пришел второй – открыл стоящую на столе бутылку водки и предложил мне подать стаканы. Расчет был прост – первый кто напьется до положения риз, надеялся на мое милосердие (не выгоню же я, в самом деле,  пьяного в двадцатипятиградусный мороз на улицу) и кровать (в квартире их две: одна моя, другая дочери), а в качестве бонуса за перегар, видимо, предполагалось, что я разделю с объектом милосердия предоставленное мною же ложе. Самый стойкий надеялся на то, что пока соперники будут в алкогольной отключке, он успеет выяснить со мной отношения. Сбегали еще. Соревновались в тостах. Первый делал акцент на моих исключительных способностях к юриспруденции и незаменимости в качестве личного помощника. Второй больше говорил о глазах и голосе. Третий главным образом напирал на мои душевные качества, отмечая их тонкость и глубину.
Дочь решила абстрагироваться от происходящего и занялась решением  задач по логике.
Я сидела с ними  на кухне в углу между холодильником и раковиной (места за столом на моей маленькой кухне уже не было) и вспоминала свою яркую и прекрасную любовь, которую недавно потеряла, а сердце от этой потери еще саднило и ныло. Перед глазами проплывали  картины  из недавнего счастливого прошлого.
Через некоторое время я все-таки заставила себя сконцентрировать внимание на тостах, которые по очереди произноси женихи. Один поднял стопку за мою высокую грудь (при всех положительных качествах, высокой ее может сделать только лифчик вандербра), другой – за греческие черты моего лица (кто меня не видел – вообще-то я курносая и скуластая), третий – за мои длинные и стройные ноги (я… ээээээ… женщина, скорее, рубенсовской комплекции) и потом все вмести они выпили за мои пышные… КУДРИ!!!
Финишировали одновременно.
К тому времени как я домыла посуду, все трое спали на моей большой кровати, нежно обняв друг друга.