Европейская любовь погонофор. Глава 2

  Эстер и вправду спала безмятежно, как ребёнок, в личном бортовом отсеке. Лишь когда захрапел Марк, её сон стал тревожным:  Эстер иногда видела вещие сны….
Она, как и другие пилоты этого корабля прошла колоссальный отбор среди тысячи военных астронавтов. Кроме достойного универсального образования, опыта, ума, каждый из этих счастливчиков обладал качествами, которые стали цениться командованием лишь к концу прошлого века. И хотя эти уникальные качества оставались ещё до конца не понятыми наукой, именно они сыграли решающую роль в выборе пилотов для этой милитаристской вылазки. Надо ли объяснять, что космос окончательно стал военной прерогативой? Теперь, когда Землю переделили до последнего дюйма, беззастенчиво взялись за раздел сфер влияния в Солнечной системе.
Америка сразу выбрала верную тактику. И пока Россия, Китай и Объединённая Европа сбрасывали зонды на Юпитер с лозунгами: «Руки прочь от свободного предпринимательства!», янки рвали когти о ледяной панцирь окрестностей гиганта, дабы застолбить себе места под новым солнцем на трёх его лунах.  И пока разгневанный Юпитер  своими кипящими океанами из жидкого металлического водорода, как карающими дланями раздирал в клочья плоды человеческого гения, Америка безошибочно ставила на Европу, Ганимеда и Каллисто. Именно на этих спутниках нашего второго солнца, несомненно, была возможность разместить военные базы. Темпераментная, горячая Ио, своим неспокойным огнедышащим характером, представляла интерес в основном для теоретиков, да геологов. Практического стратегического будущего она не имела, как и сам отец народов, представленных, как минимум, сорока лунами. Внешние спутники казались слишком холодными. Чтоб освоить их, нужно освоить капиталы, никогда не имеющиеся в кошельке работяги Земли. Европа же была молода и легка на подъём. Вот где начинается новая эра человечества! Разведка перво-наперво  Европы было самым разумным решением американских стратегов. Хотя Лим имел честолюбивые планы помять бока Ганимеду вместе со своей сработавшейся интернациональной командой.  Мысли об этом добавляли неслыханные порции адреналина в его неспокойную кровь, и он молодел лет на двадцать, когда эта сумасшедшая кровь била ему в голову. Но Европа была самой прекрасной мечтой многих астронавтов. Её главу, лишь сотней миллионов лет, как короной, венчала молодость. Неведение её в страшных войнах и катастрофах, заставших Солнечную систему четыре с половиной миллиарда лет назад, отражалось чистотой и непорочностью на её теле. Именно это отличало её от уродливых  старших братьев и сестёр, имеющих безобразные шрамы и раны на своих повидавших жизнь бренных телах.
Итак, гонка на шестой орбите солнечной системы началась ещё та. Каких-нибудь лет двадцать-тридцать разумного изучения Европы зондами и автоматическими станциями, и можно было бы лететь к ней чуть ли не туристами. Но Америка, как тот золотоискатель, боялась, что придётся  делиться с лучшими друзьями и союзниками, наступающими на пятки и готовыми в любой момент вырвать изо рта лучший кусок пирога. Потому столько рискованных полётов. И столько жертв. Тони просто послали на смерть. Так вот, причём тут Тони. Он и приснился Эстер, хотя она раньше его не знала и  даже никогда не видела.
Видеть вещие сны, это то качество, которое так ценилось в прекрасной трети экипажа  командованием. Да, да! Марк читал мысли, Лим имел необъяснимый нюх на опасности, а Эстер не разу не промахнулась в разгадывании своих вещих снов. Даже сюрреалистические образы из своих сновидений она могла разгадать, разложив всё по полочкам обычных реалий.
И этот сон был, несомненно, вещим. Вероятно, Тони был жив. Хотя…. Но по порядку.
Эстер снилось, что она ведёт Тони в клинику на пластическую операцию. Тони слаб, стар, тяжело дышит, но торопит, торопит Эстер. Она пытается отговорить его. Но старый друг её командира, хватаясь руками за горло, объясняет ей, что если не операция – он задохнётся, умрёт. Тогда она соглашается и подводит его измученное тело к операционному столу. Дальше невидимый доктор объясняет ей, что Тони введут в лицо и тело золотые нити, те самые, что вводят модницам на Земле в косметических клиниках. Эстер помнит, как она возила свою тётю на такую операцию за пару лет до полёта. Её лицо прошили, как штопкой, золотыми нитями и она помолодела лет на десять. Потому Эстер успокоилась, решив, что Тони сделают  что-то подобное. Она оставила его на операционном столе, а сама наблюдала откуда-то с высоты за происходящим. Но золотые нити сами ползли к лицу и телу Тони, и, превратившись в тонких, мерзких червей, проникали к нему под кожу. Ужас увиденного заставил проснуться Эстер в холодном поту. Она долго лежала неподвижно. Было так тихо! Но, справившись со страхом, она встала и вышла за дверь. Эстер прошлась в полумраке дежурного освещения и даже услышала храп Марка. Почему-то именно храп её успокоил – значит, всё в порядке. Она вернулась к себе и вскоре заснула. Но зловещий сон возымел продолжение.
 Несметное количество огромных червей или змей ползло к телу Тони. Они проникали в него, а он улыбался и тянул руки к этим гадким тварям. Потом он встал с операционного стола, помолодевший, со светящимся взором, цвета забытого земного неба и позвал Эстер:
- Смотри, как мне легко и свободно дышится теперь! Я буду жить! Он весело запел какой-то древний молодецкий марш и с гордой военной выправкой загарцевал на воображаемой лошади перед очумевшей Эстер.
Но тут Эстер почувствовала, что задыхается сама. Какая-то духота и вонь сдавили её горло и грудь. Ей казалось, она вот-вот умрёт от удушья, а Тони смотрел на неё радостно и удивлённо:
- Дорогая моя, тебя тоже надо оперировать и ты почувствуешь себя так же хорошо, как и я.
- Нет! Нет! Нет! – закричала Эстер и проснулась от собственного крика.
Не прошло и минуты, как она взяла себя в руки: « Это только сон…. Только сон…. Просто сон…».
Нет, не просто! Эстер знала это наверняка. Надо немедленно рассказать его Лиму. Немедленно.
Она быстро оделась и, забыв про макияж, решительно вышла из своего спального отсека. Даже, если командир спит, надо будить. Это очень важно.


Лим слушал Эстер, низко опустив голову и нахмурившись. Он беспрестанно дымил, но «само совершенство» на этот раз ему прощала.
Жена Лиму часто рассказывала свои сны, считала их вещими:
- И к чему это? – спрашивала она свои бессмысленные сонники.
Лим, как большинство мужчин считал это глупостью:
- Это ты вчера допоздна ужастиков по телевизору насмотрелась.  Не принимай близко к сердцу, – уходил от пустых женских разговоров Лим.
Но в досье Эстер, как настоятельная рекомендация командиру, было записано жирным курсивом: «Принимать к сведению сны пилота Веске».
Даже такая осторожная рекомендация говорила о многом. А потом, Лиму так хотелось верить, что Тони жив:
- Слушай, Эстер, ты же никогда не видела Тони? Только честно!
- От моей честности, Лим, зависит моя жизнь. Мне не до фантазий.
- Ладно, без обид только, - скривился, несколько возбуждённый от новой нежданной надежды на спасение Тони, Лим, - опиши его, поподробней.
- Среднего роста, худощавый, я бы сказала даже тщедушный. Тонкие запястья, узкие плечи. Лицо продолговатое, волосы густые, совершенно седые. Небрит несколько дней, щетина тоже седая. Глаза голубые, выцветшие, крупные, ввалившиеся. Черты тонкие, правильные. Особых примет не заметила. Хотя…,  нос с горбинкой и по горбинке небольшой шрам. Вот так, - Эстер показала на себе и тут же прикусила палец. Мельком глянула на Марка и смутилась. Но на этот раз ненавистный насмешник не заметил её детских предрассудков, и она продолжила мысль:
- Нет, нос не боксёра, но, думаю, был-таки перелом.
- Если не считать щетины и ввалившихся глаз, - печально произнёс Лим, нервно поглаживая колени, - всё верно, это Тони.
Хотя и сам командир подходил под этот образ. Только нос прямой, без перелома и широкие, всё ещё сильные плечи.
-  Ну, так что же, красавица? Выходит, он жив, - на лице командира появилась жалкая улыбка.
-  Думаю, пока жив…. Но как бы это ни звучало прискорбно, Лим, - пока. Его телом, возможно, питаются какие-то существа.
- Ерунда! Все эти паразиты, проникающие в тела астронавтов…. Всё это на уровне дешёвой фантастики для домохозяек.
- Ты знаешь, Лим, - задумалась умница-красавица, - мне тоже кажется, что это не паразиты. Ведь когда они заползли в его тело, он стал себя лучше чувствовать.
- Могу сказать наверняка, - наконец-то подал голос, до сих пор молчавший Марк, что бывало большой редкостью, - жизнь на Европе есть, хотя довольно мерзкая.
- Думаю, нам не стоит вступать с ними в контакт, но и проявлять агрессии тоже, - продолжила предыдущую мысль Эстер.
- Значит так, - устало произнёс Лим, - мы должны выработать линию поведения на случай, если эти гадюки там всё-таки существуют. Во-первых, скафандры без моей команды не снимать! Это тебя касается, Марк! Не приближаться к ним в случае обнаружения. Не делать резких движений и отступать к кораблю для выработки дальнейших действий. Никакой самодеятельности. Всё только по моей команде. Возможно, они обладают гипнозом, раз у Тони была на них такая «радостная» реакция. Больше пока нечего обсуждать. Может быть сон, это только сон….
- Садиться будем с выключенными двигателями, - после некоторой паузы, перевёл тему Лим. - Спустимся на пяти парашютах. Пяти вполне хватит.
- А ветра? – парировал Марк. – Нас может отнести от намеченной тобой точки. Ведь плотность воздуха слишком высока, чтоб быстро спуститься на пяти парашютах.
- Лучше пусть нас отнесёт куда подальше, чем мы взорвёмся.
- Не преувеличивай, Лим. С какой стати!
- Всё сводится к тому, что атмосфера насыщена сероводородом и метаном. Возможно чересчур. Я думаю, что и курить, там не стоит.
Послушай, Лим, - Марк приблизил свою толстенную физиономию вплотную к лицу шефа. - Если у нас нет шансов «приземлиться» с включенными двигателями, - он перешёл на шипение, - то, как мы тогда взлетим отсюда? А?  С парашютами такой финт уже не выйдет!
Старый пилот гордо посмотрел на молодость:
- Зато мы успеем кое-что передать на Землю! Сделаем то, что не успел сделать Тони…. И идущим следом будет легче….
- Фанатизм! – махнул рукой Марк. Потом скрестив руки на груди и закатив глаза, начал свою обычную песню:
Может…, нас наградят…, - иронично всхлипывая, - посмертно….
Но Лим, в отличие от ранимой Эстер, никогда не реагировал на представления Марка.
Он уже был далеко от этих напрасных ужимок, он снова вспомнил последние слова Тони, посланные им на Землю.
Не меньше двух десятков раз он прокручивал диск с записями последнего полёта друга. И эту его последнюю, такую лёгкую фразу: «Пошёл на поцелуй с новой подружкой! Всем привет с Европы!», Лим помнил, как заклинание. Даже тембр голоса и эти привычные саркастические нотки в каждом слове Тони, всё трагически звучало в голове Лима  уже много лет полёта. Он вспоминал смешные размашистые жесты, движение головы, губ своего приятеля…. Он не мог представить Тони мёртвым.
Лим надавил длинными костяшками пальцев на глаза, будто закрывая свои мысли от других. Потом, пробороздив иссохшими пальцами седую, но довольно густую, на зависть Марку, шевелюру, сцепил пальцы на шее, и сидел так, низко наклонив голову, минут пять. Никто не решался нарушить эти раздумья - команда знала его горестные мысли.
Но вот он, словно очнувшись, неуклюже всплеснул руками и продолжил прежнюю тему, обращаясь уже к сновидице:
- И Эстер приснилось: вонь…,  удушье…. Похоже на сероводородное благоухание.
- Да, - добавила Эстер в защиту предположения Лима, - запахи во сне, это не просто так.
- И теоретически, оранжевый цвет Юпитера говорит о том, что кроме основного составляющего - водорода, в его атмосфере достаточно серы и фосфора. Хотя Европа водяниста сама по себе, но влияние Юпитера бесспорно. Потом, близость Ио… Бесконечные извержения лавы и серы её многочисленных вулканов…. Все эти факторы дают нам основания ожидать во всех слоях атмосферы Европы большого количества сероводорода. Предчувствия, если хотите.
Лим встал:
- Ну, с богом, ребятки! Свинья не выдаст, и… кто-то там не съест. Наверно имелись в виду эти европейские твари. Если они нас не сожрут, то… для нас они вряд ли будут деликатесом!
Лим сел за центральный пульт и перешёл на ручное управление. Его сердце под непроницаемым скафандром забилось, точно большая птица о стекло. А ритм его, как взлёт и падение сильных крыльев, складывался из двух повторяющихся ударов «То-ни, То-ни, То-ни». Конечно, Тони ещё ждёт и верит в их дружбу. Держись, старина - осталось недолго!


Продолжение следует.