Гневник

Он забыл, что уже наступило утро. Завернутый в мятое и грязное спальное белье, Дельфинов спал прямо на полу. Машинально почесав голову и широко зевнув, он забыл, что уже очень давно прозвенел будильник. Позабыв выпутаться из простыней и наволочек, Дельфинов прямо в них вышел на балкон и стал тупо пялиться на соседей по дому, мельтешивших внизу. Двор был полон хозяев и их домашних собак, которые выделялись повсюду. Он забыл, что обычно выкуривал по утрам пару сигарет и выпивал чашечку кофе. Вернувшись в квартиру, Дельфинов, осторожно ступая по мягкому ковру, который в его квартире весьма успешно заменяли пожелтевшие листы периодических изданий, прямиком проследовал в ванную. В раковине валялись потушенные окурки сигарет; на отслоившейся от стенки плитке, осколки которой были разбросаны тут же на полу, проступали автографы пространства и времени. Дельфинов стоял босыми ногами на холодном кафеле и тупо пялился в зеркало. Он забыл, что хотел умыться. В щетинистых ямках лица плавали крохотные лужицы грязных глаз. Полугнилой нос, словно кислотная вакуоль, динамично вытекал из слезных желез и упирался в деревянные подпорки мимических мышц. Потрескавшиеся бугорки губ расплескались по подбородку и щекам.

Дельфинов вышвырнул себя на кухню. Он забыл, что давно обменял газовую плиту на полное собрание сочинений Дейла Карнеги. Эти книги он так никогда и не прочел, даже не начинал читать, потому что забыл, зачем ему так срочно понадобился американский социолог. Зато теперь ему не на чем было приготовить себе чаю. Аккуратно вынув из холодильника свой выходной костюм, в состав которого входили пиджак, брюки, галстук, немного майонеза, чашечка кофе, животный жир и грязь по вкусу, Дельфинов водрузился в его содержание, приняв при этом очерченную форму человекообразного индивида. Он забыл, что со вчерашнего утра ничего не ел. В левом кармане пиджака Дельфинов случайно нащупал пачку сигарет. Он повертел ее в руках и недоуменно потряс в воздухе. Внутри лежали двенадцать трубочек, очень похожих на штучки, которые он пару минут назад видел в раковине, только те были короче и помяты. В прихожей, название которой он забыл, Дельфинов надел кроссовки и забыл завязать шнурки. Впрочем, что в кроссовках есть шнурки, он тоже благополучно забыл.

Он забыл, что в его дом встроен лифт, поэтому стал спускаться по лестнице. Дельфинов совершенно не помнил, какой сегодня день недели, поэтому забыл, что было воскресенье. А уже спустя несколько мгновений, машинально здороваясь с чужими лицами, он спешил покинуть двор родной девятиэтажки.

Улица приятно обрадовала Дельфинова: гудки автомобилей и шумное оживление пешеходов резко бросались в глаза. Выковыривая весь этот хлам из ресниц, он повернул за угол и почти сразу забыл, куда собирался идти. Дельфинов стал пересекать дорогу по белым полоскам на асфальте, неизменно удаляясь от одного тротуара и все так же неизменно приближаясь к другому. Его позабавил этот факт.

Оказалось, что приближаться к тротуару намного приятнее, чем удаляться от него, хотя смотря от какого тротуара удаляться, а к какому приближаться.

Чем ближе Дельфинов подходил к Центральному проспекту, тем менее осязаемым становился его кураж. Неожиданно для себя он осознал: этот город ненавидит дельфинов. Он вообще ненавидит все, что пахнет морем. Спускаясь по пустующим улицам Дельфинов замечал трупы этих животных, тут и там беспорядочно разбросанные по мостовой, а кое-где и аккуратно запихнутые блюстителями порядка в мусорные контейнеры или водосточные трубы. Он поднял голову вверх и на крышах некоторых небоскребов заметил дельфинов. Они стояли на задних плавниках и плевались водой. Его поразил блеск их кожи, яркость бликов утреннего солнца на изящных телах. На спинах дельфинов висели шелковые рюкзачки, по форме напоминавшие Париж. Дельфинов наблюдал за пантомимами животных. Он почти не удивился, когда дельфины, один за другим, стали прыгать вниз. Через несколько секунд после отрыва за их спинами раскрывались свинцовые парашюты, и тихие, скромные животные насмерть разбивались об асфальт проспекта.

Дельфинову стало скучно. Он забыл, что время течет по часовой стрелке. Тупо пялясь в витрины магазинов, Дельфинов проследовал к фонтану на Фонтанной площади. По дороге он заглянул в магазинчик и купил бутылку "Дюшеса", которую теперь мирно распивал, сидя на ступеньке искусственного водопада. Музыка разливалась по площади. Она вытекала из иллюзорных усилителей, расплескивалась по брусчатке, поднималась по ступеням фонтана и, бесшабашно опираясь на струи воды, зло орала, заглушая шелест воды. Дельфинову не нравилась ее развязность. Резким движением каблука он попытался раздавить пируэт рояля, который мгновение назад выкатился из колонки и теперь исступленно нюхал нос ботинка Дельфинова. Атмосфера площади начинала раздражать.

Неожиданно Дельфинов почувствовал сильный зуд в пальцах. Он забыл, что очень соскучился по своему органу. Тут в его голове мелькнула мысль, что, быть может, он - органист. Засунув руки в дырявые карманы, Дельфинов стал музицировать, плохо имитируя настоящую игру на органе. Сегодня он явно был не в духах - от него жутко пахло потом.

Рядом с фонтанами постоянно прохаживался народ. Народы разговаривали между собой на языке. Однако постепенно Дельфинов стал забывать, что значат слова - значения звуков, произносимых этими странными существами, стали для него совсем чуждыми. Он даже подумал, что перестает думать, и неожиданно умер… Только это будет в конце.

А сейчас Дельфинов чувствовал себя прекрасно. Он забыл, что курсы долларов длятся две недели, а потом они получают удостоверение достоверности. Он забыл, что МакДональдс работает по выходным без будней. Он забыл, в чем мать родила. Допивая из бутылки лимонад, Дельфинов выдохнул и забыл сделать вдох. Сначала он ничего не почувствовал, а потом задохнулся.

…На каталке Дельфинова везли в реанимационное отделение. Он не дышал много секунд, прежде чем прохожие заметили, что он забылся и забился в конвульсиях. Прибывшие вскоре в "скорой" врачи делали ему искусственную вентиляцию легких и били током. И он, быть может, был бы рад прийти в сознание, да только забыл, как это делается. Дельфинов забыл, как умирают, поэтому не смог умереть. Его похоронили не известно каким, но явно не мертвым. На могильной плите было написано:

ДЕЛЬФИНОВ
19?? - 19??

А между двумя датами не тире, а прочерк. Он не сумел как следует родится, он даже не сумел умереть, а между этими датами он так и не успел ничего успеть.