Память

Я – есть. Я живу в этом мире так же, как миллионы других людей, говорю и хожу, каждую ночь ложусь спать для того, чтобы завтра проснуться и осознать, что наступил совершенно новый день и что время – это вечность, в которую неизбежно падают все прожитые мною мгновения. Я сижу на скамье в сквере и, наблюдая за детворой, говорю себе, что через несколько лет в этот день я приду сюда и буду точно так же сидеть именно на этом месте. Чувствуя себя кем-то, кто соединил пространство и время, произнесу слово «память», которое царапаю сейчас на выцветшей деревяшке – так громко, чтобы голос мой прозвучал именно сейчас, вернувшись на несколько лет назад…
             Давным-давно, когда на свете не было тебя и меня теперешних, жили  совсем еще дети, мальчики и девочки, которых звали так же, как и нас, а лица чем-то напоминали наши. В памяти они еще существуют, вернее, живут смутные воспоминания об их чувствах, мыслях или желаниях, которые кажутся нам смешными, а ведь их исполнение должно было целиком зависеть от нас настоящих, совсем взрослых. Немного грустно оттого, что этих мальчиков и девочек давным-давно нет, они стерлись, растворились, оставив нам лишь свои имена. Но иногда, задумавшись, вдруг понимаешь, что какой-то момент в их жизни сыграл настолько важную роль, что не случись его или произойди он уже с тобой, сегодняшним, - было бы многое по-другому, если хочешь, ты и сам был бы совсем другим…
           А если представить себе невозможную вещь: прошлое и настоящее перемешались, и, выйдя за дверь, можно встретить самого себя двенадцати, девяти или трехлетним. И чтобы снова испытать то, что однажды потрясло того ребенка так сильно, - отправиться за ним, пытаясь приоткрыть одну из многочисленных тайн своей сущности.
          …Большой праздничный зал в огнях цветомузыки, звонах сомкнутых бокалов, счастливом смехе и запахе чего-то сладкого и цветочного. Яркого света нет, что и позволяет некоторым парам дольше обычного не выпускать друг друга из объятий после очередного медленного танца, позволяет сколь угодно долго безнаказанно смотреть на интересующий предмет и счастливо улыбаться. За маленьким столиком в углу сидит девочка лет двенадцати. Она наблюдает за нарядными и для нее совсем взрослыми (некоторым уже больше восемнадцати!) мальчиками и девочками. Чувство праздника, которое излучают их лица, звуки приятной волнующей музыки зажигают и ее, и вся она – в предвкушении чего-то еще более необыкновенного и неизведанного. Вдруг в зал вбежали двое и остановились недалеко от столика в углу. Она – в черной прозрачной блузочке с распущенными кудрявыми волосами, он – весь какой-то очень светлый. Девочка узнала вошедшую и, с интересом разглядывая обоих, внезапно почувствовала где-то внутри легкий толчок. Он смотрел на нее так откровенно, руки сжимали ее запястья, губы что-то шептали, она улыбалась ему, такая празднично-красивая и искрящаяся от переполненности желанием и восторга. Волна излучения этих двоих захватила и девочку, она смотрела на них не отрываясь, их счастливое возбуждение передалось и ей. Невидимая объединяющая сила  в какой-то момент внезапно разбудила их, и, очнувшись, кудрявая девочка и светловолосый мальчик побежали дальше в шумную толпу; смешавшись с нею, исчезли… А девочка, продолжая заворожено смотреть в пустоту, не знала, что за это мгновение она сильно повзрослела. Ее пронизало новое ощущение, которое было в сто раз сильнее, чем все, что прежде ей доводилось испытывать. Потом, спустя годы, она много раз переживала это колющее волнение внутри – когда влюблялась, мучительно и болезненно, когда, став совсем взрослой, чувствовала на себе взгляды, наполненные подобным волнением, когда она, повинуясь все тому же болезненному наслаждению, совершала необдуманные поступки, никогда не сожалея о содеянном…   Но той двенадцатилетней девочки, потрясенной и внезапно повзрослевшей, уже не существовало, как не существует и сейчас, а неповторимые чувства, волновавшие ее – не более чем смутные воспоминания о чьем-то прошлом, вероятно, прочитанном или увиденном во сне.
            Чтобы вернуться и в этом праздничном зале найти себя и девочку в тонкой черной блузке, мне иногда хочется раствориться и исчезнуть.  Быть нигде, чтобы быть везде. Перестать быть, чтоб наконец обрести то, что мы ищем и никак не можем уловить за целую жизнь, чтобы услышать слово «память», произнесенное мною так много лет назад…