Под сенью мглы. Глава 6

Еще около двух недель мы продолжали свой путь по болотам, постепенно перешедшим в заросшую невысокими деревцами равнину. Несколько раз мы сталкивались со странными водорослями, но эти встречи были не столь значительны, чтобы о них следовало говорить. Дни тянулись монотонной чередой, и каждый следующий мало чем отличался от предыдущего. Но вечерами, в неверном свете потрескивающего костра, озарявшего холодные беззвездные ночи, я рассказывал Фламе темные легенды Башни, и древние битвы оживали в ее глазах.
- Ты живешь всем этим, - однажды грустно заметила она, - а для меня это навсегда останется всего лишь красивой сказкой.
- Пойдем со мной в Башню Ночи, - предложил я, – и она станет реальностью. Что ты будешь делать среди людей? Они бояться таких, как мы, кому бы ни поклонялись.
- Наверно, ты прав. У меня нет выбора.
Одним непогожим утром горы, давно смутной громадой видневшиеся вдали, возникли из тумана прямо перед нами. Огромные скалы нависали над землей, словно седые старики-великаны, силящиеся рассмотреть что-то у своих ног. Их склоны, словно морщинами, были изборождены трещинами, в которых упорно цеплялся за жизнь сухой колючий кустарник. Тропа, заваленная булыжниками, отыскалась довольно быстро, и мы стали подниматься. Там, наверху, надежно укрытый хмурыми кряжами, лежал еще один тайный путь, ведущий в Башню. Несмотря на кажущуюся непроходимость, идти по ней было не так уж трудно, но чем выше мы поднимались, тем резче и холоднее становились порывы ветра.
На ночлег мы устроились в небольшой впадине, и даже я с благодарностью протянул к огню заледеневшие руки.
Утром пошел снег. Белые хлопья кружились в воздухе, сперва редкие, а затем повалившие густым потоком, и чем дальше, тем сильнее становился снегопад, но ветер ненадолго улегся. Флама, никогда раньше не видевшая снега, встретила его чисто детским восторгом, и вскоре в меня полетел метко брошенный снежок. Я, сам себе удивившись, наклонился и набрал полные пригоршни снега…
- Я в снежи лет с десяти не играл, заметил я, стряхивая с волос небольшой сугроб снега. К тому времени пальцы уже окончательно перестали меня слушаться, а одежда насквозь примолкла, и окружающий холод стал ощутимее.
Перед нами лежала ровная, словно прожженная в камне дорога. Справа она прижималась к отвесной скале, слева же был обрыв, и где-то далеко внизу земля скалилась каменными обломками. Там, где дорога сворачивала, мне померещилось какое-то движение, но слишком далекое, чтобы быть хоть в чем-нибудь уверенным. Я обернулся – даже поверни мы назад сейчас, мы не успели бы проделать весь путь засветло, а спускаться впотьмах, спотыкаясь о засыпанные снегом камни, убегая от неизвестно чего, было безумием. Пробормотав проклятие, я снова стал вглядываться в даль.
- Что там? – спросила Флама. – Что ты видишь?
- Так, показалось.
Мы продвигались вперед довольно быстро. Сперва путь нам преградило несколько каменных завалов, но когда мы миновали их, идти стало несравненно легче.
Дорога змеей обвивалась вокруг горы. Она была гладкая, совершенно не тронутая временем или непогодой и казалась творением если не человеческих, то хоть чьих-нибудь рук. Говорили, в незапамятные времена она то ли была прожжена в скалах Тречем, то ли ее изваял из подвластного его воле камня Ун, Лорд Земли, но затем ей почти перестали пользоваться. Я не знал почему, но уже начинал догадываться.
Дорога забирала все выше, сузившись и приникнув к скале. От пропасти то и дело прилетал ветер, бросавший поредевшие снежинки мне в лицо. Я вслушивался в его свист, и откуда-то издалека донесся едва слышный грохот. Со скалы сорвалось несколько камней, и все стихло.
Внезапно Флама встала, как вкопанная. Я обернулся. Из безупречно гладкого камня дороги выдавался едва припорошенный снегом скелет человеческой кисти, мимо которого я прошел, даже не заметив. Девушка тряхнула головой, словно прогоняя какую-то мысль, и поспешила вперед.
Теперь я отчетливо различал, как к нам приближалось несколько огромных фигур, словно грубо высеченных из камня. Судя по тому, как перехватило дыхание у моей спутницы, она их тоже заметила.
- Ты увидел их раньше, - отметила она, и я впервые уловил страх в ее голосе.
Я не ответил, не желая объяснять свое возможно неверное решение. Флама прижалась ко мне, но в этом внезапном порыве не было суеверного и безотчетного ужаса смертной. Она не искала защиты, скорее, это было напутствие перед битвой.
- Вессус… - начала она, - если мы не выберемся живыми…
Я обнял ее, и неожиданно ее лицо оказалось совсем близко… Лишь когда скалы затряслись от громоподобного воя, я оторвался от ее губ.
- Выберемся.
Великаны были уже совсем близко. В два человеческих роста, неповоротливые, цвета бурой глины и камней, они приближались к нам, то и дело поднимая к небу морды и издавая странный вой-грохот, эхом прокатывающийся между скал. Их было трое. Два казались более мягкими, их кожа не была загрубелой, и местами на ней остались небольшие промоины от дождей, а вот третья тварь была каменной. Глубокие трещины пересекали ее квадратное лицо; на одной руке было, как и положено, пять пальцев, на другой, по форме напоминающей молот, их не было вовсе. Гигант взревел и, словно это было условным сигналом, его собраться перешли на бег.
Флама упала на одно колено, левой рукой защищая глаза, а другую вытянув вперед в предостерегающем жесте.
- Жди, - произнес я, без слов поняв, что она собирается делать. – Жди… - твари были так близко, что я отчетливо различал идущий от них запах сырой земли. – Давай!
Огонь метнулся вперед, и монстры взвыли, удивленно и яростно, когда пламя окутало их, венцами охватило головы, раскаленным плащом легло на плечи, знаменами затрепетало в воздухе. Глинистые шкуры тварей посерели, покрывшись тонкой высохшей коркой, которая тут же с них осыпалась.
С минуту я любовался девушкой, потом, наконец, пришел в себя, бросившись вперед и отвлекая на себя внимание каменного великана. Я кружил вокруг него, старясь не попасть под удары, а гигант отмахивался от меня, как от надоедливой мухи. С каждым шагом мы приближались к разинувшей хищную пасть пропасти. Мой враг ярился и грохотал, его рука-молот высекала искры из камня, а в глубоких пустых глазницах, казалось, зажглись багровые огоньки. Исполин взревел - откуда-то сверху ему ответил грохот обвала – и с неожиданным проворством бросился ко мне. Я увернулся, молот рассек воздух в нескольких дюймах от моей головы, а чудовище, не сумев остановиться, кануло в пропасть. Отголоском его падения скала дрогнула и я, какой-то ничтожно малый миг балансируя на самом краю обрыва, покачнулся, взмахнув руками, пытаясь восстановить равновесие. Поздно. Край скальной дороги оказался вверху и позади меня, а земля стремительно приближалась ко мне. Меня окружил свист ветра. Дыхание перехватило. Я смутно слышал рев огня наверху да различал багровые сполохи. Камни, трещины, корни стремительно уносились ввысь, и, возможно, я смог бы ухватиться за один из них. Я почти не верил в это, но все же попытался. Руку чуть не вырвало из сустава, а корень, за который я уцепился, затрещал, но выдержал. В лицо мне полетела мелкая каменная пыль. Мои пальцы начали соскальзывать, но когда я уже был готов сорваться, я заметил небольшой выступ. Разодрав руки в кровь, я ухватился за него, и в этот момент корень оборвался. Скала была вся щербатая, но я с ужасом обнаружил, что ближе, чем на расстоянии вытянутой руки нет ни одной выбоины или зазубрины. Я случайно взглянул вниз. Далеко-далеко поблескивала на солнце поверхность небольшого ручейка. А вокруг него – лишь камни да редкие чахлые деревца и кустарник. Я поспешно отвел взгляд, заставив себя сосредоточиться на большом, наверняка крепком уступе, за который так легко ухватиться. Проблема заключалась в том, что до него надо было еще и достать. Как назло налетел ветер, а камень, за который я держался, стал скользким от крови. Прижимаясь к скале, я протянул руку…. И мне не хватило какого-то миллиметра, чтобы ухватиться за спасительный выступ. Подтянувшись на одной руке, я вцепился-таки в него, но не смог удержаться. Лишь третья попытка увенчалась успехом. Дальше путь был легче, и я без особого труда выбрался на тропу.
Один из великанов, обожженный безжалостным пламенем, уже рассыпался, но второй почти миновал воздвигнутую Фламой преграду. В тот миг меня не заботило, сколь малы мои шансы набить чудовищу морду. К тому моменту оно представляло собой довольно жалкое зрелище, напоминая неумело обожженную глиняную фигурку. Одна рука у него отсутствовала, бессильно сжимаясь в кулак неподалеку.
Флама поднялась с колен и, продолжая удерживать пламя, изо всех сил толкнула монстра. Тот от неожиданности повалился навзничь, его левую ногу от колена до ступни пересекла огромная трещина.
Скаля выщербленные зубы, гигант попытался подняться, но в этот миг я с размаху несколько раз ударил его кулаком.  Теперь разодраны у меня были не только ладони, но и костяшки пальцев. Привлеченный уже ставшим привычным блеском валявшегося неподалеку клинка, я поднял оружие и просунул его кончик в трещину, глубокой раной пересекающую шею великана. Используя меч как рычаг, я надавил на него, и голова гиганта, отколовшись, откатилась в сторону.
Я обернулся к Фламе:
- Ты не ранена?
Она покачала головой.
- Надо уходить. Они, - я указал на каменных великанов, - не единственные стражи тропы.

***
По мере нашего продвижения вперед, дорога круто изгибалась. Порой она сужалась до такой степени, что нам приходилось вплотную прижиматься к скале, но в основном шла ровно. Через некоторое время она нырнула в тоннель.
Вскоре свет дня скрылся за очередным поворотом, и на нас разом обрушилась темнота. Эхо исчезло. Звук шагов стал приглушенным, словно доносился издалека.
- Ты можешь зажечь свет? - спросил я.
Я могу видеть в темноте, но Флама двигалась в ней, как слепая, то и дело оступаясь и держась за меня.
Ответом на мой вопрос была небольшая багровая искорка, заплясавшая на ладони, и тени в испуге метнулись прочь. А впереди, словно вторя крошечному огоньку, показался иной источник света, и это не был свет дня или факела. Призрачное зеленоватое свечение, казалось, исходило от нескольких небольших источников. Пульсируя, оно постепенно становилось ярче, выхватывая из темноты бесчисленные ответвления небольших коридоров. Флама придвинулась ко мне, крепко сжав мою руку, не обращая внимания, что та вся в крови.
- За нами наблюдают, - прошептала девушка.
- Они боятся нас не меньше, чем мы их.
- Эти каменные образины?
Я не ответил, лишь покачал головой, гадая, насколько ясно моя спутница видит в зеленом сиянии.
Впереди в тоннеле раздалось хлопанье крыльев, и несколько размытых силуэтов пронеслись над нашими головами.
- Летучие мыши! – облегченно воскликнула Флама.
- Рад, что ты так считаешь.
Еще около двухсот метров мы прошли практически в абсолютной тишине, неуклонно приближаясь к источнику трепещущего света.
- Ни звука, - скорее выдохнул, чем произнес я.
В стене справа возник провал. Заглянув в него, я различил большую пещеру. С потолка радужными сосульками свисали сталактиты. Зеленоватое свечение капало с них, словно вода, и сквозь стук собственного бешено колотящегося сердца я расслышал тихий плеск. На полу образовались озерца самой различной формы и размера; между ними и над ними тянулись белые ажурные мосты, вьющиеся по стенам и местами поднимающиеся к самому потолку. Тонкие серебряные нити, не толще паутины, но прочнее, чем сталь, поддерживали их над землей, и от малейшего движения воздуха они колебались, издавая мелодичный звон. В пещере собралось великое множество напоминающих летучих мышей существ. Их мордочки имели человеческое и какое-то детское выражение, а маленькие лапки с острыми коготками очень напоминали руки. Всем своим видом они должны были бы вызывать умиление, если бы не их мрачная слава. Они один за другим припадали к озерцам света, благоговейно глядя в них своими черными глазами-бусинками. Потом они запели на пронзительном, но удивительно мелодичном языке, состоящем почти из одних гласных. Пасти их были усеяны маленькими и очень острыми зубами, при взгляде на которые мне стало немного не по себе. Странное пение становилось громче, мосты раскачивались и звенели.
Я потянул Фламу за руку, уводя ее прочь от пещеры. Лишь когда мы отошли так далеко, что звуки обряда почти не долетали до нас, я позволил себе остановиться.
- Они таки забавные, эти существа. – заметила девушка.
- Очень. И один их укус означает мгновенную смерть.
Фламу передернуло.
Во мраке возникло нечто, столь призрачное, что человеческий глаз был бы не в силах его уловить. Я сам не столько видел, сколько ощущал легкое мерцание, дрожание воздуха, серебристый свет, сплетающийся с мглою, падающий мне на лицо, контуром обводящий выход из тоннеля и медленно тающий за ним.
И мы шагнули вперед, во тьму – два странника, затерявшиеся на извечных тропах времени.