Сказать...

And I didn"t find the words to say I love you
and I couldn"t find the time to say I need you
Cranberries
      
    
    
Ожидание

     Самое поганое, что только можно выдумать – ожидание. Молодой человек, признайтесь, нравится ли вам ждать? Нет, не так – ЖДАТЬ… Да неужто нравится? И ладно бы просто ждать: до Нового года осталось четыре дня… три… сорок восемь часов… тридцать минут… А если не знаешь, сколько дней… хотя бы просто дней?
     А я – не люблю ЖДАТЬ… Нет, не так – ненавижу!.. От ожидания хочется залезть под одеяло с головой. И не вылезать. Или, наоборот, убежать куда-нибудь, где много людей. Людей, которые никого не ждут, особенно меня. Ожидание не чувствуется в толпе. Зато появляется одиночество.
     А нравится ли вам, когда про вас забывают? Нет-нет, у меня не мания, мне вовсе не кажется, что все и всегда про меня забывают. Я даже готова согласиться, что никто и никогда. При условии, что они просто не помнили… Я как-то не пробовала забыть о том, чего не знала и не помнила.
     И эта вода, черт бы ее побрал… Любят же поэты находить для нее красивые эпитеты. Всего лишь слякоть. Когда лужи уже не слишком мокрые, но еще не совсем высохли, земля кажется голой и сморщенной.  Лицо – точно так же.
     А она все течет и течет. Обрадуйтесь хотя бы этому. Значит, что-то чувствую. Живая?
     Да, я знаю – мы снова будем обещать… В конце-то концов, это банально – обещать. От обещаний болит голова. Разве с человеком, не сдержавшим слово один раз, что-нибудь случится? А два? А десять? А сколько раз это делали мы? Ну, это всего лишь недержание… Оно лечится.
     Или это будет задушевный разговор? Да, именно задушевный – от слова «задушить». Отелло и Дездемона были не первыми. Просто самыми известными. А может, они тоже просто устали.
     Разумеется, я помню – у нас есть два варианта: оставить все, как есть, или помахать друг другу ручками. Ну давай уже хоть раз придумаем что-нибудь новое! Силенок не хватит? Страшно? Да ладно вам, это куда менее страшно, чем писать письма. Даже темнота, и то страшнее.
     Запомните, дети: вовсе необязательно читать всю большую и толстую «Войну и мир» - самое главное в эпилоге. Так всегда, главное говоришь в конце, когда словесный понос практически иссяк.
     Я боюсь ждать.  Потому что всегда в самом уголке больной головы есть подленькая мысль – вдруг не дождусь… Мне больно,  и я боюсь прихода этой боли. Я – эгоистка. Хочу, чтобы мне было хорошо… Не имею права?
     Уже давно пора бросить это занятие. Но я еще жду. Все еще жду…
    
    
    
    
    
    
Страхи
    
     Мы боимся маньяков, СПИДа, Бен Ладена и третьей мировой войны. На перекрестках стоят светофоры, а вокруг строек – заборы. Как можем, охраняем себя от всех опасностей. И только от снов защитить никто не может. Никак не получается поставить оградку с надписью: «Кошмарам вход воспрещен». Да и кто сказал, что самые страшные сны – кошмары. Я боюсь других: снов, где все хорошо, где меня любят, снов, в которых есть он... Потому что знаю: проснусь...
     Безвыходных положений не бывает? Так говорят те, кто в них никогда не оказывался. Хотя, конечно, один выход есть всегда. Но далеко не все мечтают отойти в мир иной. Может, там лучше. Покажите мне очевидца, пусть он расскажет о рае, о счастливой жизни, я поверю. Обязательно. Но пока – не мечтаю.
     Чем плохи заборы, двери и укрепления: всегда найдется умелец, который проникнет внутрь. Не помогает стена из музыки, опять сдернули наушники. Вынести мусор, помыть посуду, накормить собаку, повеситься, прибраться в комнате...
     ...научиться не плакать, молчать, не спать, не вспоминать, не писать письма... Захлопнуть дверь, залезть с ногами в кресло, уткнуться в книжку...
     Пусть это не будет повесть о несчастной любви, их достаточно написали. Я хочу рассказ о счастливом одиночестве. Приготовились?
     Уберем его фотографию из рамки, еще пару своих на стену, поменьше света, побольше мягких игрушек. Здравствуй, друг-компьютер! Не скучай, сестренка-книжка, мы еще поболтаем. А с тобой, почтовый ящик, я больше не дружу. Забирай свои игрушки...
     Малыш-будильник, а ты станешь моим спасителем. Звенеть ночью, утром, каждые пять минут, или каждые пятнадцать, когда тебе угодно. А я буду просыпаться и плакать, но об этом никто не узнает, все носовые платки надежно спрятаны под подушку. Целый склад. Почти что клад. А вдруг я стану знаменитостью, за ними будут охотиться, сулить огромные деньги... Вот психи.
     И я счастлива. Я. Люблю. Себя.
     Но каждое утро заглядываю в почтовый ящик. А в альбоме его фотографии, против меня взбунтовались все мусорные корзины. И я сама устраиваю мятежи, сама их подавляю, на революцию силенок не хватает, полиция не дремлет. Она боится...
    
    
Миниатюры о наболевшем
    
     ***
     Для него просто нет времени и места. Так и должно быть. Это одиночество стоит выше. Просто выше, и этого не понять. А если  у меня это одиночество, то должно быть и другое. У кого-то. У тебя.
     Для меня просто нет времени и места. Нет  - в твоей жизни. Значит, я и есть это твое одиночество. Или чье-то еще. А вот кому одиночества?! Дешево, почти даром, качество гарантируем!..
    
     ***
     Выйти – и не зайти обратно. Расплакаться – и не запомнить. Постучать ложечкой по краю стакана. Замолчать. Закричать. Наплевать.
    
     ***
     В каждой шутке есть доля правды. В каждом мудреце живет маленький идиотик. А в некоторых и не маленький...
    
     ***
     Надо, надо, надо. Вам надо, им надо, всем надо. А мне надо, но другое, или это, но не так, или не надо, но обязательно это. Говорят, говорят, говорят. А я прячусь и молчу, или говорю, но сама с собой, или с кем-то, но совсем о другом. Будет, будет, будет. Обязательно будет счастье, но не для меня, или для меня, но я этого уже не узнаю, или это просто будет совсем другое счатье. Верю, верю, верю...
    
      
   
А нас не будет

     А из меня каждый день ползет что-то новое и незнакомое. Дарю это всем подряд, они узнают, что это было, а я – нет, но мне это и не нужно. Я не отвечаю на твои письма, я не звоню, но так и должно быть. Тебя ведь никогда не было, а был не ты, или ты, но не тот, или тот, но тогда не было меня. А кто-то уехал, просто сел в автобус и уехал, так и уезжают навсегда. А кому-то я обещала позвонить, а с кем-то должна была встретиться...
     - Я не отвечаю на письма? А, ну да... Знаешь, настроение было такое... неотвечательное...
     - Было так холодно, я боялась простыть... Завтра? Нет, завтра я не могу... Не на этой неделе... А потом у меня семинар, а потом я иду на день рождения... В четверг? Нет, что ты, я по четвергам всегда работаю...
     А иногда я звоню и прихожу, но тебя там нет. Они на тебя похожи, но это совсем не то. И меня никогда не будет там снова, ведь я уже убедилась, что тебя нет...
     И здесь нет...
     По утрам я наклеиваю маску. Маска улыбается. Ей ты не нужен. Ей хватает всех остальных. А тебе хватает себя самого, а мне никого хватает, но этого никого и не волнует.
     И мы никогда не встретимся. Меня нет под маской, она уже живет сама по себе, я есть только в этих строчках, и все больше с каждым днем, они ползут и ползут. Но ты не читаешь, не видишь, не слышишь, и строчки живут сами по себе. А, когда отправлюсь тебя искать, узнаю, что ты всегда был где-то недалеко, но меня там не было никогда. Ты не звонил и не писал, они были похожи на меня, но это была не я. И меня не было, а были исписанные листочки и разбросанные рисунки. Никому не нужные листочки и рисунки. И я никогда не подойду, а ты никогда не поймешь, что я тебя узнала. И будут только запотевшие стекла в трамвае и пустой конверт в почтовом ящике. А нас не будет...
    
Сказать
    
     И я постепенно схожу с ума. Разговариваю с тенями, со своими страхами... Я нашла с ними общий язык. Я не знаю, о чем говорить с тобой.
     А может, это и правильно: вот так, с фантазиями... Жить в фантазии, дружить с фантазией, быть фантазией. И я никогда ничего тебе не скажу.
     Я умею кричать и плакать, улыбаться и быть счастливой. Я умею надевать маски, какие угодно, но я не умею быть собой. Ты говоришь с масками, они-то наплетут тебе всякой чуши. А меня ты не услышишь.
     На самом деле я говорю с пустотой. Знаю ведь, что никаких моих фантазий на самом деле нет. И меня нет. Значит, я не смогу тебе сказать... Иногда кажется, что можно нарисовать, даже станцевать свои чувства... Но почему я не могу сказать? Почему мне не даются слова? Почему слова – это стыдно? Почему ты понимаешь только их?
     Это становится навязчивой идеей: сказать? – не могу; сказать? – не могу!.. Или не хочу? Просто боюсь? За тебя? Или за те слова, маленькие, неокрепшие, которые и так-то боятся звучать. А я их берегу, пытаюсь вырастить, уж потом-то мои огромные слова... И ты сразу все поймешь, и... Но это слова-карлики, им никогда не вырасти. Выхода нет, или я не хочу его искать, впрочем это одно и тоже. Вот только при каждой встрече я безумно хочу сказать... сказать, что... мне даже не важен ответ... просто сказать и куда-нибудь уйти...