В автобусе

               
               

   
   
               
                ГЛАВА  1.

Старый, списанный ОАЗ ожидал своего отправления с районной автостанции. Молящим, страдающим взглядом  старой больной клячи автобус смотрел на собирающихся возле его морды пассажиров.
«Внимание, разрешается посадка на автобус сообщением город Клиново- поселок Ура». Урановцы толпились . Тюки полные овощей, набитые челночные сумки, авоськи, тележки – с грохотом и руганью ввалились внутрь ОАЗа, как спрыск спермы, стремительно влившийся во влагалище. Пассажиры  разлились по салону. Их количество точно  точно совпадало с числом мест, поэтому сегодня без драки. Прошло около десяти минут и деревенская молодежь, стремительные бабушки, деды- успели занять пописанные, исцарапанные места у грязных стекол и разорванной обивки.
 «Внимание, отправляется автобус сообщением город Клиново- поселок Ура. Время отправления 18.30»
В салон завалилась жирная контролер с красной отметиной на руке.
- Приготовили билеты, - скомандовала она.
Все зашелестели и зашуршали. В руках засверкали белые бумажки. Тяжелыми движениями ее руки принялись обезглавливать билеты. Через пять минут она уже отрывала последнюю бошку.
- Ну, езжайте! – приказала она, выходя из ОАЗа с грохотом захлопнув за собой больную дверь.
Автобус задрожал. Все ощутили тяжелую вибрацию. С толчками и гарью он трогался с места. Раскачавшись, захлопав, загремев, заскрипев, задрожав автобус выехал с вокзала и направился по маршруту. Салон наполнился шумом диалогов.
- Представь, сыпь какая-то вот здесь,
- Ого!
- Так я ****о наяндыривала, наяндыривала хоть бы ***!
- ****ец.

- Слышь, Санек, а как у быка сперму брать? А?
- Га га га …
- А!?
- А там типа деревянной коровы, шо то вроде макета, он на нее запрыгивает, ну и …
- Ну, и у него встает?
- Заебал, доярка у него дрочит!   
- А! Значит не доярка, а дрочильница!

- Шо то ***во выглядишь, гопота! А че за болезнь?
- Та, реакция на укус этих тварей. Кусали, кусали за спину, а я взял и заправил.
- Охуенный ты пацан! Долго ты   лечиться будешь?
- Та! Если я выздоровею, то сниму какую- нибудь шлюху и оттрахаю ее  без презерватива, и опять… що не будь подхвачу! Ха, ха.
- Га, га, га.

- Петровна!
- Шо?
- Ну, как там у тебя?
- Та ты шо! Скоко жить мне осталось! Ноги ноють и ноють, напасть какая то! Учера капусту обкапала, сорню повыдергивала и борща наварыла и все… соснула и встать не можу все тело ломыть. Так ужо и об конце думаю.
- А я учера с сестрами молилась пресвятой богородице. И одна раба божия Ефросиния говорит , мол, что плохо мне сестры, пойду я поляжу. Ну поляжи, говорим ей, поляжи. Так вона пошла, и тут такой подъем душевный случился. Прибегает она и говорит нам: «Прилягла я сестры на кушетку и тут явился передо мною семикрылый Серафим с мячом в руке и молвил: «Что же ты бездельница разлеглася здесь?»» А вона и отвечает : « Так плохо ж мне, что сил то нет» « Так пойди и помолись пресвятой богородице деве Марии»- молвил ей Серафим. Во, и боль в ногах и в спине прошла, с тех пор молится усердно, старательно! Вот то сила молитвы какая! Вот те! Крест те истинный!

- Как погулял?
- Та наебашились ****ец! Бухали до шести утра. Самогон херачили!
- Ни *** себе!
- Ну, так помнишь Ленку?
- Какую?
- Белобрысую, с масло сыр завода!
- А! Поняв!
- Ну так мы ее вдвоем перчили!
- Да ты шо! По очереди?
- Не, сразу, вместе.
- Ни *** себе! А я давече, на голодняках козу припорол.
- Ха, ха, ха!

- Не захотели или ***… вроде Черкесов несчастный пенится, а Баранов еблан ****ь, ****ец хуев, куда там стрелять на хуй. Там отсос. ****ец на хуй, если в этой хуйне не шарит… Не нравится мне Черкесов, ****ный в рот … На бля! И Черкесов! Ебанные пидарасы, какого хуя он упал, от черножопого не мог уйти! Еблыга! Проваливается ****ец! Я хуею с них! Это Хлестова надо выбрасывать и этого, шо то склероз меня схватил, шо то бля! Если бы мелкими ебашили, а ни тем ебашили! А ! Дядька, тридцать девять лет на хуй!

- Кому?
- Да Черкесову ****ь!!!! Это значит денежки считают в Швейцарии, хорошо там засели! Петухи бля! Ковтон! Кто же мог сделать такую ***ню! Нашего черножопого бы не трогали.

- Жрал конину?
- Жуешь, жуешь, жвачка!

- Вчера у Лехи засели , так  там у него трахадром ****ец!
- Какие у него нормативы?
- Тык, тык, тык нормативы. Так мы с Максом отвернулись и спать легли.

- Ты отскольки бутылок разминаешься?
- Одну…
- Га, га, га, обрыгаешься!
- На голодный желудок, так там от одной штормит ****ец.


- Вовчик жениться надумал.
- Та ****ь, до следующего года все поменяется.
- А где он живет?
- Та в деревне Первомайской!


-Да! Господня сила чудеса творит! Вот давеча у  деда моего шишак возродился, господи, прости, шо скажешь! ***ня якась вскочила! Так я бегом в церков. А батюшка наш молвил мне полы помыть, и говорит, мол, будет твоему деду всебожеская милость. Я помыла, хорошо так помыла. Прибегла домой, а дед мой уж мертвый ляжит. Ну, думаю,точно милость господня, вознес он яго к себе, получается!


Автобус, тяжело дыша, ехал мимо тополиных лесополос по асфальтированной дороге. До поселка оставалось двадцать пять километров. За окном мелькали подсолнухи, потом пшеница, рожь. Автобус поворачивал налево , поднимался на мост, съезжал с него и двигался мимо гидроузла, огромных труб, изрыгавших шумную грязную воду, хранилищ, складов, кранов, огромных бочек, железной дороги, авто заправок, высоких труб, выдувавших черную копоть, гадившую все вокруг.
- Во! ***ня какая! – можно было услышать в салоне.
Всех оживила сменившаяся природная картина на техногенную. Вдоль растянулись склады. Произошла небольшая пауза. Многие смотрели через стекло и молчали. Потолок задребезжал. Никто не обратил на это внимания, так как автобус постоянно вибрировал, но эта дрожь была необычна, и все это вскоре заметили. Потолок стал двигаться вперед и назад не расхлябанно, как весь автобус, а четко и отрывисто. Внезапно движение прекратилось и вверх зафиксировался в одном положении.
Многие удивились. Затем открытая дверь люка, через которую шелестел ветер, принялась жутко хлопать, сделав шесть ударов она вылетела вверх, оторвавшись при этом. Все ахнули. Образовавшаяся дырка засияла ярким, сочным, пышным светом, который стал распространяться по потолку автобуса. Удивленные глаза пассажиров, раскрытые рты в оцепенении наблюдали за происходящим. Постепенно, заняв все верхнее пространство, свет стал ярче. Внезапно, над каждой головой из света выросла светящаяся шишка. Они стали мигать яркими переливами белого.
Кто-то краем глаза взглянул на место водителя.
- Еб… проговорил этот кто-то.
Тело водителя разрывалось на части, лучи света вырывались из разных областей его тела. При этом он спокойно занимался своим делом- вел автобус. Тем временем шишки отделились и превратились в висящие в воздухе шары. Зависнув на пятнадцать секунд, они резко и спонтанно преобразовались в четкие, желтые лучи. Лучи вошли всем в РОТ. Столб света пронизывал каждого. Послышался нарастающий гул. Звук поначалу напоминал букву А , потом послышалось ГА. С увеличением звучания раздалось четкое и ясное ГЭ. Звук издавали пассажиры с воткнутыми в их рты лучами света.
- ГЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭ!!!!!!!!!- раздавалось в автобусе.
- ГЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭ!!!!!!!!!- разносилось по дороге.
Автобус несся по шоссе с бешеной скоростью - двести километров в час. Звучание усиливалось с каждой секундой. Достигнув своего апогея, групповое ГЭ исчезло, вместе с ним исчезло ВСЕ. Ехали молча, ощутив привычную вибрацию разваливающегося транспорта. За окном мелькала очередная лесополоса. Поначалу никто не мог выпустить ни звука. Почему?  Не могли объяснить . О произошедшем забыли. Хрип, раздававшийся из глоток, сменился беспорядочным смешением звуков: Г, Д, Е, Ж, З, К. Далее получились слова, слова слились в предложения, предложения –в диалоги.
Салон наполнился разговорами.

- Вот представь, у животных, павших или убитых, через 7-10 дней после облучения и в период разгара, обнаруживают гистологические изменения, набухание и десквамацию эндотелия кровеносных сосудов, в коже васкуляризацию клеток эпидермиса и пикноз их ядер, в лимфатических узлах кровоизлияние, распад лимфоцитов, атрофию лимфофоликулов.
- Конечно же, я представляю, а в селезенке отмечают распад лимфоцитов, резкое обеднение пульпы клеточными элементами лимфоидного типа, повышенное содержание гемосидерина и пролиферацию клеток  эндотелия синусов. В паренхиме органа преобладают ретикулярные и плазматические клетки. В костном мозге обнаруживают деструктивные изменения клеток- хроматолиз, пикноз и кариорексис, в легких полнокровие сосудов; кровоизлияние, скопление в альвеолах и бронхах верозного типа.
- Знаете, а я, больше всего на свете обожаю наблюдать флуктуации. Вы не находите их восхитительными?
- Не знаю, не знаю, мне по душе панмиксия!
- А я до ужаса инбридинг люблю!
- Фу, инбридинг сейчас не котируется,   как Вы можете!
- Ну если я люблю.
-   Ну ладно, ну ладно, по мне так лучше ионизация!
- Вау! Вау! Аплодисменты.
- Ионизация!!!!!!!!!!!!!!!!!!!1


В автобусе раздались жутко громкие аплодисменты поддержки. Закричали.
- Да здравствует ионизация!!!!!!!!!! Ура!!!!!

- Петровна, недавно пришлось мне, в силу обстоятельств стать свидетелем расщепления двух электронов. Так я по дурости своей отнесла их к разряду неделимых частиц.
- Ничего страшного ,милочка, я  вот ощутила в себе трость анархизма- атеизма.
- Ну и что?
- Буду чморить…
- Кого?
- Ну, как кого, господа нашего!
- Прелестно, прелестно!!








                ГЛАВА 2.
      Автобус перестал трястись и дребезжать. Он увеличился в размерах, потолок поехал вниз, боковые разъехались в стороны, материал стал серебристо- серым с черным отливом. За окном возникли клубы дыма, обволакивая автобус. Вскоре совсем стало темно. Пассажиры впали в продолжительную дрожь. Никто не мог произнести ни слова. Не видно ни зги.
- АААААААА - раздался одинокий крик где-то с задних мест. Он напоминал хриплый предсмертный режущий звук умирающего животного, впоследствии предназначенного для обеденного стола.
Совершенно неожиданно всех ослепила яркая вспышка мясистого насыщенного белого света. Расплывая, словно в тумане, перед глазами ехавших в салоне, освещенном красным светом, возникла фигура.
Человек был одет в мутно зеленый фрак на голое тело. Грудь и живот были чрезвычайно волосатыми, на руках висели длинные грязные ногти. Он держал толстый, плоский мраморный поднос, помещавший сорок серебряных кубков с кипящей красноватой жидкостью. На каждом бокале была надпись « Абрах 97». Она же в виде татуировки высеченная шрамами у него на груди между сосками, светилась фиолетовым светом и сочилась, капая на живот, скатываясь до пупка жидкостью того же цвета.
На ногах, свисая на бедрах, отчего виднелись ярко-оранжевые лобковые волосы, висели зеленые брюки. На плече, густым большим комком находилась прилипшая говорящая сопля.
Лицо осветилось белоснежной улыбкой, глаза засверкали, осветив кончики ушей.
- Они готовы? Готовы? – хрипела сопля, шевеля своим бесформенным телом.
- Готовы! – утвердительно, поворачивая голову к сопле, произнес Абрах 97, выковыривая кончиком ногтя из ноздри большой кусок.
- На! – он воткнул его в соплю, отчего та задрожала от восторга.
- Уважаемые пассажиры громогласно  произнес Абрах98,- Разрешите представиться: я- Абрах! Прошу вас не пугаться, не обсыкаться и обсираться! Вы спросите, почему я здесь. В силу произошедших событий в вашем автобусе были мною заслышаны слова…
- Заслышаны! Заслышаны! – повторяя кричала сопля.
Абрах вновь засунул коготь в левую ноздрю своего острого носа, достал кусочек поменьше и воткнул его в соплю.
- На, только заткнись, - недовольно пробубнил он,  - Так вот же, были мною услышаны слова, обливающие мое черное сердце черной кровью, пьянящие мои вены теплым красным вином, обливающие мое тело сладким потом, щекотящие мой анус белым перышком. Абрах закрыл глаза.
- Поэтому, - внезапно очнулся  он , передвигая ногами вперед – Я предлагаю Вам всем испить этот антибожественный ликер, достаточно взглянуть на него хоть краем глаза и отказаться уже невозможно!
Абрах решительно направился вперед, поворачивая поднос из стороны в сторону. Руки жадно тянулись к бокалам, расхватывая напиток . 
- Урра! Урра! – кричала, визжала сопля.
- Ха , ха, ха,ха, ха – басом смеялся Абрах, - Осторожно, осторожно.
Не менее жадно все его пли, глотая до последней капли, облизывали края бокалов, сосали пальцы, обтирая их по стенкам кубков. Когда была выпита последняя капля, сосуды исчезли. Глаза у пассажиров помутнели и зрачки засверкали дьявольским красным светом. Абрах97 присел на корточки , подпрыгнул вверх, словно жаба, отскочил в самый дальний угол, завис в воздухе и засветился зеленым светом.
- Урра! Урра! – звенела сопля – Урра!
Одновременно в каждом теле взорвалось чувство, разлившееся приятной дрожью. Кто-то вскочил с места, кто-то начал протяжно выть, как собака на луну, кто-то завертелся, кто-то топтал ногами пол. Старуха , сидевшая на пятом сидении, развязала платок, выкинула его назад, сняла кофту, расстегнула юбку. Все вещи она выкинула, в том числе и свои старомодные рейтузы, которые попали к одному молодому парню. Тот не медля занюхался ими. Совершилось массовое раздевание. Вещи взлетали вверх и сыпались в кучу. Одежда заполнила проход.
- Жарко! Жарко! – орали в салоне.
- Жарко! жарко! -  хрипела сопля на плече у Абраха, висевшего в воздухе.
Голые тела смешались.
Бабушка целовала, облизывая языком молодого парня с мускулистым, красивым телом. Его руки ласкали обвисшие морщинистые груди, потом соскальзывали вниз и теребили старый, потерянный с годами клитор. Вскарабкавшись на старуху парень резко вошел в нее и уже не мог остановиться. Та разродилась животным криком.
 Девушка, схватив чайную ложку, воткнула ее в правый, затем в левый глаз своего соседа- пожилого лысоватого мужчины и по очереди, с удовольствием съела их. Он закричал неистовым криком, решив , видимо, успокоить его она спустилась вниз головой к паху и с чмоканием принялась отсасывать его член.
Дедушка, до этого со скоростью иглы швейной машинки целовавший анус другого старика, нащупал в корзине шершавые огурцы. Один он засунул себе в рот, другой, с трудом в чмокавший анус. Достав помидор, он размазал его по спине своего партнера, затем принялся слизывать его.
Двое детей взяли у Абраха 98-го крюки и, воткнув их в потолок, привязав к ним канат с петлей, залезая туда с головой, дернулись и повесились.
     Абрах 99, тем временем, открыв глаза, раскрыв рот изрыгнул огромным языком пламени, осветив массовое сношение жирным светом огня. Произошло усиление. Пыл и жар прошелся по телам. Все ближе и ближе они сближались друг к другу , образовывая кашу. Стон от неистового возбуждения перешел в громкий гул. Мужчины имели друг друга, одновременно перепихивая женщин, среди которых находились старухи, старики, пожилые и молодые.
     Сидения исчезли, вверху, уже в центре возвышался Абрах 97. Внизу кишали тела. Внезапно из ничего возникло два велосипеда с шипами на колесах. Педали крутили огромные белые кролики со злобными усмешками. Острие вонзалось в тела , оставляя за собой кровавые дорожки.
Никто не мог остановиться. Сперма лилась рекой. Мужчины кончали белоснежной тягучей жидкостью, женщины – выплескивая  из влагалищ липкую красную влагу. Вскоре все барахтались в красно-белой луже, продолжая сношение.
     За окном показалось пламя.
     - Приехали! Приехали! - закричала сопля
Абрах 100 открыл глаза, засунул руку в пах, достал оттуда  железное клеймо с образом имеющих друг друга ангелов, отрыгнул на него пламенем, раскалив до красна, и принялся татуировать тела. После каждого выжига он хватал дергающееся в фрикциях тело и вышвыривал его за пределы автобуса в адское пламя. Только до ужаса испуганные глаза можно было увидеть в лицах улетавших за окна людей. Разгребая кучу, Абрах97 повторял одни и теже движения: правой рукой он ставил клеймо, левой хватал тело и вышвыривал его.
На полу осталась последняя бабушка. Один палец был у нее во рту, другой на клиторе. С неимоверной быстротой она мастурбировала. Абрах 101 остановился, посмотрел на нее.
- Ай я я ай !- произнес он, покачав головой.
Размахнувшись, он ударил в ее живот клеймом. Старуха закричала. Другой рукой Абрах 102 схватил ее за ногу и вышвырнул в огонь. Она пролетела с криком, задев рукой край окна, схватилась и не захотела падать дальше.
- Вот ****ь! – произнес он. Подскочил к ней и укусил за пальцы, которые остались у него во рту. Бабушка с осиплым криком исчезла в огне. Абрах 103 сплюнул, вытер пот со лба.
- Наконец-то, - с облегчением произнес он – тяжелая работа!
- Тяжелая, тяжелая, тяжелая! – взвопила сопля.
Абрах 104 ковырнул ногтем в ноздрю, вынул светло-коричневый кусочек и поднес к сопле, та втянула его со свистом и задрожала. Затем он подскочил в воздух, завис в нем и исчез в огне.
         
 
                *    *    *