Иначе

Он всегда все делал не так. Невпопад. Иначе. - Не специально, не назло, - он не был злым... Просто он был... другой, непохожий на них. Он хотел, чтобы они научились замечать друг друга и... любить, или хотя бы уважать или относиться друг к другу с терпением, милосердно... Но как это сделать? Он не придумал ничего лучше: "Здравствуйте люди, как поживаете?" Молодой светловолосый юноша зашел в вагон метро и внимательно посмотрел на людей своими светлыми глазами, в которых навсегда отразилось небо. Люди поежились, ибо каждому показалось, что эти глаза смотрят прямо в душу, пробивая неприступную скорлупу отчуждения. Ни кто не отвечал. Вагон тронулся, все потекло как обычно, только этот молоденький парнишка в потертом пиджачке выпадал из общего ритма. Вокруг него образовалось свободное пространство, словно он был прокаженный... "До свидания. Всего вам доброго", - сказал он перед выходом и все облегченно вздохнули. "Из психушки что ли?" - пробурчал прокуренный мужчина в шляпе. "Много их сейчас развелось. Разве всех в психушку поместишь?" - неожиданно поддержала мужчину сердобольная старушка. "Ну почему сразу псих?" - возмутилась высокая  женщина с гладкой прической в некрасивых толстых очках похожая на учительницу. - "Он же не сказал ничего плохого!" "Он, наверное, из деревни?" - две худеньких студентки оторвались от конспекта и обвели окружающих большими глазами. "Поверьте, таких деревень на земле уже не осталось!" - возразил мужчина в шляпе. - "Точно псих!" "Ой!" - вдруг охнула старушка. - "А где же мой кошелек? Батюшки!" - и стала рыться в пластиковом пакете. "Внимательнее надо быть! Он наверняка отвлекал внимание на себя. Это же карманники!" - авторитетно заявил молодой мужчина с военной выправкой и взглядом участкового. Все пожалели старушку, успокоились и "рокирнулись" на очередной станции. Старушка вышла из вагона, рука ее была в пакете. Она щупала наугад, пытаясь найти кошелек. И вдруг облегченно вздохнула: "Слава Богу! Он здесь, нашелся!" Она обвела спешащих людей взглядом: "Кошелек нашелся! Это не карманники..." Ей почему-то было очень стыдно за свой страх и очень важно, чтобы люди поняли ее ошибку. Но ее ни кто не слушал. Все лица вокруг уже сменились, рассыпались по перрону. На смену одним пришли другие. Она прижала руки к груди, вспомнив зачинщика ее страхов. "До свидания. Всего вам доброго" - донеслась до нее прощальная фраза светловолосого юноши. "Прости. Прости меня, сынок!" - прошептали ее губы. И она двинулась в людском потоке со скорбным выражением человека потерявшего больше, чем кошелек...