Случайные попутчики

Стоявшая у автобусной кассы толпа явно нервничала; по радио сообщали об отправлении рейсов один за другим, а неповоротливая кассирша едва успевала выдавать билеты.
- Куда Вы без очереди лезете? – прикрикнули на протискивающегося вперёд одетого в белый плащ толстяка.
- Станьте в очередь!
- В очередь станьте!
- Я только спросить хотел, - пятясь и вытирая скомканным платком вспотевшую лысину, стал оправдываться толстяк. – Мне срочно надо…
- Всем надо!
- Все спешат!
- Гражданин, Вы мне на ногу стали! – попятившийся толстяк услыхал писклявый голос откуда-то сзади и почти снизу.
- Мне на свадьбу… - продолжал он всё ещё оправдываться, оглядываясь.
- А хоть на похороны… Сойдите с моей ноги!
- Извиняюсь! – двинулся в сторону толстяк.
Тут он рассмотрел стоявшего сзади тщедушного и очень сердитого глядевшего на него кучерявого человечка низкого роста.
- Мне, может быть, тоже на свадьбу надо, а я в очереди стою как все.
- Извиняюсь! – подался назад толстяк, протискиваясь в конец вытянувшейся очереди и цепляя растопыренными локтями всё по пути.
- Куда Вы мою сумку тащите! – разозлился и нервно дёрнулся кучерявый коротышка. – Отдайте мою сумку!
- Извиняюсь!..
Хоть и медленно, но очередь продвинулась, и все желающие получили билеты, после чего разошлись в ожидании скорого рейса кто куда. Сняв плащ и повесив его на руку, в которой держал, по всей видимости, упакованный подарок, толстяк отправился в тесный зал ожидания. В поисках свободного места он с трудом протискивался боком между заставленными чемоданами и сумками рядами сидений, спотыкаясь о попадавшиеся на пути предметы и ноги людей.
- Послушайте, гражданин! – услыхал он уже знакомый писклявый голос того замухрышки, которого чуть не придавил в очереди. – Вы мне своим плащом лицо закрыли. Отойдите в сторону! Уберите свой плащ!
- Извините! – вздрогнул толстяк и, подбирая полы плаща, нечаянно зацепил голову плюгавика пакетом.
- Осторожнее с Вашим пакетом! – нервно взвизгнул тот, двумя руками пытаясь оттолкнуть от себя толстяка. – Уберите пакет!
- Извините!
Толстяк двинулся дальше и, не найдя подходящего места, покинул зал.
Вскоре объявили посадку на автобус. Одним из первых в салон вошёл и сел в третьем ряду тот самый маленький кучерявый человек; глядя в окно, он увидел стоявшего в очереди на посадку толстяка и забеспокоился – все входившие пассажиры проходили мимо остававшегося пустым места рядом с ним и, чего доброго, могло оказаться, что там может оказаться этот жирный тип. Так оно и случилось – тот с трудом уже протискивался по узкому проходу и бухнулся рядом с ним, придавив к стенке.
- Вы мне на куртку сели! – дёрнулся зажатый - почти расплющенный - кучерявый. – Вы мне пиджак помнёте! - Толстяк пошевелился, но ещё больше прижал соседа. – Вы мне дышать не даёте! Я сейчас к водителю обращусь! Товарищ водитель, у Вас не найдётся другого места?
- Все места проданы! – объявил водитель.
- Уберите свой пакет! Не суйте его мне в лицо!
- Куда же я его уберу? – теперь начинал сердиться и толстяк. – Я  на свадьбу еду, подарок… У меня племянница замуж выходит.
- Я, может быть, тоже на свадьбу еду!
- Вы и на свадьбу? Да кто же такого на свадьбу пригласит? Уж не на свою ли свадьбу? Ха-ха!
- А Вам какое дело на чью? Вы-то, конечно, с вашей физиономией, можете попасть только на чужую свадьбу. А у меня племянник женится. Подвиньтесь!
- Не нравится – встаньте. Уступите место девушке, которая в проходе стоит.
- Девушке? Чего захотел, хрыч старый – с девушкой рядом сидеть. А ещё на свадьбу едет… Подвиньтесь же!
Кое-как успокоившись и не глядя друг на друга, толстый и тонкий так и ехали рядом, стараясь каждый, когда автобус подбрасывало и трясло, отвоевать как можно больше места для себя. Так они ехали, мучаясь, бок о бок, преисполненные взаимного презрения, больше часа до самой конечной станции. Здесь все вышли, и маленький человек, выйдя из автобуса и отряхнувшись как побывавшая под петухом курица, получил из багажного отделения сумку и направился к такси.
- Поехали! - пояснив куда и взглянув нетерпеливо на часы, сказал он водителю. – Я уже почти опаздываю.
- Сейчас я ещё пассажиров подберу и поедем, - ответил невозмутимо тот.
Впереди он усадил какую-то женщину, однако пошёл искать кого-то ещё и – о, боже! – привёл толстяка. Увидев в салоне своего неприятного спутника, тот остановился и хотел было идти прочь, но не найдя другой машины и взглянув на часы, всё же уселся рядом с глядевшим демонстративно в противоположную сторону соседом. Такси с молчаливыми пассажирами двинулась по улицам города.
- Мне возле того столба остановите! – сказал толстяк, когда они подъехали к широкой улице с новыми многоэтажными домами.
Здесь его маленький сосед впервые за всё время пути в машине повернулся и подозрительно заморгал – ему, как оказалось, тоже нужно было выходить именно в этом месте. И толстяк удивился тому, что вслед за ним вышел из машины и тот.
- А Вам чего здесь надо? – грозно уставился он на осточертевшего ему за всю дорогу спутника; оглянувшись и убедившись, что поблизости нет свидетелей, он занёс для удара руку.
- Дядя Миша! Дядя Миша! – вдруг послышался звонкий девичий голос, заставивший обоих приехавших повернуться к дому, на балконе которого размахивала руками одетая в белое платье невеста. – Как хорошо, что Вы приехали. Мама! Папа! Дядя Миша приехал!
На балкон вышли и другие празднично одетые люди, среди которых был и жених, который тоже замахал обеими руками и закричал в сторону приехавших:
- Дядя Гриша! Как хорошо, что Вы приехали!
- Идите сюда быстрее! – радостно закричали и замахали руками все вышедшие на балкон.
Толстяк и его спутник уставились друг на друга с удивлением.
- Так это что - Ваш племянник женится? – спросил толстяк и, помедлив, протянул руку с растопыренной ладонью: - Михаил!
- А это, выходит, Ваша племянница замуж выходит? – спросил и его спутник, и ещё медленнее протянул руку в ответ: - Григорий!
- Дядя Миша! Дядя Гриша! Быстрее идите! – неслось с балкона.
Осталось неизвестным, сидели ли рядом за свадебным столом оказавшиеся случайными спутниками дяди Миша и Гриша, но свидетелями того, что они, слегка пошатываясь, ходили в обнимку и признавались в своём уважении и любви друг к другу, были многие.