Облом

Трудно объяснить, как это ему удалось пройти в женское общежитие в нетрезвом виде. Он помнил, что вместе со своей подругой,  с которой только познакомился, долго, ссылаясь на день рождения, уговаривали строгую и несговорчивую, как евнух в гареме, дежурную. А вот как оказался за дверью комнаты, в которую они пришли и сидели за столом, выпивая, пока он не отключился, почему стоял в длинном коридоре, да еще совершенно голым, не мог понять даже и позднее, когда вспоминал этот свой злополучный визит к девицам, лица которых даже толком и не запомнил. Сказал или сделал что-то нехорошее, раз они так с ним поступили?
Осознав свое неловкое положение, он попытался было сунуться обратно, но дверь оказалась заперта и никто не реагировал на его легкий стук. Стучать сильнее нельзя было никак - народ в общежитии еще не спал, из некоторых комнат раздавались голоса; могли выйти на шум и застать его в таком виде. Милицию позовут, на работу «телегу» напишут...
Но что-то все же надо было предпринимать.
В конце коридора приоткрылась дверь, осветив противоположную стенку, и, договаривая последние слова своим собеседницам, какая-то девушка намеревалась выйти из комнаты. Он инстинктивно подался в противоположную сторону, вдоль стенки, и, пройдя некоторое расстояние, оказался в туалете. И вовремя, потому что в коридоре раздались приближавшиеся быстрые шаги, и ему пришлось зайти в одну из кабин, и стать на унитаз, холодный и скользкий. чтоб не были видны со стороны волосатые босые ноги.
Вошедшая девушка дернула за ручку дверь занятой им кабины, хмыкнула, удивившись, должно быть, тому, что та заперта, и зашла в соседнюю. Где шумно сделала свои дела и, неожиданно засмеявшись и заставив его вздрогнуть, сказала, обращаясь сама   к себе:
- Ну и дура же эта Ленка!
Девушка ушла, что позволило ему стать, наконец, нормально на холодный цементный пол, отчего он еще более отрезвел и принялся еще более настойчиво размышлять что делать дальше. Пойти и высадив дверь, забрать свою одежду? Так ведь он даже точно не смог бы определить ту, из которой вот так позорно его выставили. Ошибешься - не оберешься скандала! Но что же, в конце концов, ему оставалось делать? Ждать, когда народ в городе окончательно уляжется, вылезть в окно и двинуться домой?... А вдруг кого встретит? Такая возможность не исключалась. в любое время кто-то болтался на улицах.
Надо было что-то предпринимать, потому что уже и от холода его начинала пробивать дрожь. Он прислушался и, осторожно выйдя из кабины, приблизился к окну, заглянул в него. Третий этаж! Внизу асфальт, прыгать опасно. Похоронят с позором! Но и деваться ведь некуда. Разве что угол дома рядом, должна быть и водосточная труба.
Он, еще раз прислушавшись, осторожно приоткрыл окно и выглянул. Точно, труба проходила рядом. Не совсем, конечно, но, стоя на карнизе, можно было до нее дотянуться. Но как он будет выглядеть со стороны в голом виде? Ужасающим для него было само представление об этом.
И тут он обратил внимание на лежавшую в углу половую тряпку - мокрую мешковину, оставленную уборщицами. Он брезгливо приподнял  ее одной рукой и осмотрел. Размер был достаточно большим, чтоб обмотать вокруг бедер, скрыв самое стыдливое место  Он растянул тряпку и прикоснулся ею к телу, которое прошибла дрожь, отчего окончательно отрезвел. Решительно преодолев сопротивление протестующего организма, он завязал тряпку вокруг талии и двинулся к окну.
Возможно, в ту ночь кто-то и видел какого-то полуобнаженного и босого, несмотря на прохладную осеннюю погоду, чудака, совершавшего то ли позднюю вечернюю, то ли раннюю утреннюю пробежку. Но вряд ли кого то могло удивить - каких только людей со странностями в наше время не встретишь!