Живые и мертвые

   Однажды, будучи на  службе, Б.Картофельный и Аля-улю решили надраться. Поскольку люди они серьезные, то слов на ветер не допустят. Сказано - сделано.
   И всё бы ничего, да только уж больно скоро у них получилось: слово за слово - и вечер наступил!
   Уже когда они шли через темный институтский двор к проходной, Аля-улю как вдруг вцепится:
   - Дальше не пойдем! Там - немцы!
   Б.Картофельного - как серпом по молоту. Смотрит он на Аля-улю, а это уже как бы и не он. Лицо белое, шрамы на нем, гимнастерка окровавленная порвана, глаза звезды смотрят.
   - Ты кто? - спрашивает Б.Картофельный.
   - Коммунист Сенцов. - отвечает коммунист Сенцов. - Спрячь меня, я к своим иду!
   Вот досада. А Б.Картофельный нормально себя чувствует, ну то есть не Серпилин ни в одном глазу, хоть ты режь! Берет он раненого Сенцова и думает, как бы сдать его гестапо или патрулю, только б отвязаться.    
   Подходят они к проходной, а там уже партизаны шуруют.
   - Руки вверх! - говорят, - Предъявите документы, кто такие?
   - Вы что, не видите? - говорит, - Это же коммунист Сенцов ранен, ему к своим надо!
   - Покури пока, - говорят партизаны, - сейчас с большой земли самолет будет.
   Б.Картофельный закурил, смотрит, трамвай заходит на посадку. Заволок туда Сенцова и бросил, а сам на метро свалил...
   На следующий день наступила суббота. И вот под вечер... Наконец-то! Уже не Б.Картофельный, а как бы уже Серпилин звонит коммунисту Сенцову... А на том конце фронта трубку снимает как бы и не Сенцов, а , видишь ли, Аля-улю собственной персоной!
   Вот и воюй тут после этого...