Выбрось элемент страсти

Выбрось элемент страсти
Пришедшие морозы сделали осеннюю грязь твёрдой. Вслед за этим закристаллизовались и  чувства Ольги.
Ольга Лиглэнд выбросила в окно свою любимую книгу, и с этого всё началось. Книга упала за палисадник и замерла. А Лиглэнд расплакалась. Её плечи подёргивались в такт рыданиям, а слёзы капали, капали на подоконник. Потом она нашла чистый платок, высморкалась и наморщила свой нос. «Стоп», – сказала Ольга сама себе и успокоилась.

Всякий раз, когда происходило её новое рождение, она брала с полки свою любимую книгу и начинала читать. Медленно, задумываясь над заинтересовавшими её местами. В эти моменты Ольга отрывала глаза от страницы с текстом и смотрела то в потолок, то в окно. Надумавшись всласть, она снова уходила с головой в чтение.
Рождалась Лиглэнд всего три раза и всегда внезапно. Приходил Борис, подмигивал ей, говорил разные разности: пошлые и не очень. Разговоры – это не главное в появлении на свет. Тут определённо должно возникать чувство. Такое большое, многокрылое, непонятное, с любовью путаемое. И оно материализовывалось из воздуха и порождало Ольгу Лиглэнд с чёрным мундштуком и голубыми глазами, глядящую на свет ясно и чувственно. Новорождённая хватала с полки книжку в красном переплёте, ложилась на тахту и вгрызалась белыми острыми зубами в свежее сочное яблоко. Доев его, она облизывала розовые губы,  шёлковым платком стирала с рук яблочный сок и кричала: «О, Борис!». Молодой человек смотрел на неё и хитро улыбался.
Первое рождение было самым радостным и сильным. В душе целыми днями дул ветер и шёл дождь, тёплый и летний. Лиглэнд гладила стволы деревьев, а потом подставляла ладони солнцу и звонко хохотала. Продолжалось это не долго. Ветер стих, дождь перешёл на морось, а потом и вовсе перестал. Борис медленно таял,  книга заканчивалась, и приходила смерть, почему-то всегда в белой тунике и с печальной, невообразимо печальной миной. Лиглэнд хоронили на городском кладбище у старого клёна. Друзья бросали на могильный холм белые лилии и молча расходились по домам, окутанным туманом и пушистыми акациями.
Но Борис возвращался,  и Лиглэнд рождалась снова. Именно рождалась, а не воскресала, правда, не  с такой радостью, как в первый раз.
  Она вновь бросалась к книжной полке, хваталась за красный корешок и уже через минуту грызла яблочный плод, причмокивая и закрывая от удовольствия глаза. Борис улыбался. Его это всегда забавляло. Он рисовал на её плечах круги и квадраты, а Ольга мурлыкала песни о море и каких-то белых яхтах, потонувших во время бури, а потом приходила девушка в тунике, и Лиглэнд исчезала.
Жизнь Лиглэнд после третьего рождения  была самой короткой. Неделю или две Ольга перечитывала книгу в красном переплёте, бросала яблочные огрызки за окно и тихо произносила: «Бо-ори-ис», сильно округляя губы для «О» и невероятно растягивая их для «И». Потом раздался стук в дверь. Смерть сумрачная пришла в белой тунике. Лиглэнд грустно посмотрела на неё и предложила чаю. Смерть согласилась и присела на краешек старинного, с бордовой обивкой, стула. Она постучала тонкими пальцами по светлому фарфору и спросила:
– Не надоело?
– Что? – ответила Ольга.
– Ходить туда сюда?
– Надоело, но Борис – чернокнижник.
– Ха, скажешь тоже, – возразила Смерть. – Всё дело в той книге с красным корешком.
– В моей любимой? – подняв по-детски брови, спросила Лиглэнд.
Смерть кивнула головой и сделала глоток чая.
– Хороший чай, – одобрительно произнесла она.
– Да, – рассеяно отозвалась Ольга.
– Однако нам пора, мне во всяком случае.
– Смертичка, милая, можно я сама приду минут через десять, благо дорогу хорошо знаю?
– Ладно, ты девушка порядочная. Жду с нетерпением.
И на лице Смерти появилось нечто, напоминающее улыбку.
Лиглэнд вскочила со стула, подбежала к полке, схватила книгу и со всего размаху бросила её в окно. Книга упала за палисадник и замерла. Проходящая мимо девочка взяла её в руки и открыла. Чистые белые страницы отражали свет полуденного солнца. «Надо же», – подумала девочка, – «Славный будет у меня дневник», и пошла с находкой домой.

Лилия, брошенная Ольгой, упала точно в середину могильного холма Лиглэнд. Смерть обняла девушку за плечи и попыталась утешить. Ольга высморкалась в платок и отправилась домой. По пути она заходила к друзьям, пила  с ними кофе и говорила о Борисе и Лиглэнд. А вечером пошёл снег. У палисадника Ольги бродила тёмная фигура и всматривалась в окно. Это был Борис. Он  нажал на кнопку звонка и потрогал лежащую в сумке коробку с шоколадными конфетами. Девушка открыла дверь и пригласила Бориса в дом. Они долго пили чай, слушали шорох часов и молчали. Потом Борис спросил:
– А где Лиглэнд?
– Умерла.
– Но я же вернулся.
– А я выбросила книгу.
– Зачем?
– Так будет лучше.
– Неужели?
– Точно.
– А куда, куда ты её бросила?
– За палисадник.
Борис встал и направился к вешалке для верхней одежды. Ольга стояла, прислонившись к косяку, скрестив руки на груди.
–  Прощай, – сказал Борис.
–  Куда ты теперь?
–  Новую книгу искать.
–  Надо человека искать, а не книгу. Человека надо любить.
Борис бросил на Ольгу нервный взгляд и ушёл.
Девушка до поздней ночи сидела у камина с томиком Хемингуэя в руках, и отблески пламени блуждали по её лицу, и снег шёл за окном.

Через год Борис вернулся. Он похудел, и взгляд его стал грустным.
– Здравствуй, – радостно сказала Ольга.
Борис настороженно посмотрел на книжную полку, но с облегчением заметил, что красной книги не было на привычном месте.
– Привет, Ольга. Завтра рождество.
– Да, – согласилась девушка и пошла на кухню. Борис разулся и поплёлся за ней.
– Представляешь, – начала Ольга, – Игорь написал книгу, Ленка стала художницей, а Настя сделала какое-то открытие. А ещё Мишка с Женькой поженились.
–  Здорово, – сказал Борис. – А я кое-что понял.
–  Да? – Ольга перестала нарезать булку и повернулась к Борису.
–  Я понял… Давай я схожу за вином. Скоро стемнеет.
Ольга не спрашивая ни о чём, подошла к плите.
– Иди, а у меня как раз ужин через полчаса будет готов.

Вечером они сидели у камина и смотрели на языки пламени.
– Знаешь, – говорил Борис. – Хорошо, что Лиглэнд умерла. Я пока путешествовал, часто вспоминал тебя. И знаешь что?
–  Что?
–  Я рассмотрел в тебе Ольгу.
–  И что?
–  Что? Я вернулся. Кстати ты не против? – сказал он и попытался поймать взгляд девушки, сидящей рядом, смачно пережёвывавшей когда-то давно, в другой жизни, сочное яблоко и читавшей красную книгу.
–  Если честно, то нет. Я Лиглэнд на могиле красивый памятник соорудила. Меня Ленка консультировала. И вообще… Что-то прохладно стало.
Она поднялась,  достала из шкафа плед и накрыла им себя и Бориса.
– Оль, а я не рассказывал тебе, как в одном немецком баре пытался местного бюргера перепить?
–  Ха! Нет.
–  Ну так вот. Приезжаю я в…
За окном шёл снег. Он з`асыпал палисадник и все дорожки, налип на стекло  и долго смотрел молодых людей, потягивающих вино из прозрачных бокалов и изредка целующих друг  друга в губы.
7-8.11.02