Куст ракиты

Береза, юная белокурая сангвиничка, когда пришла ей пора любить, банально потекла соком. Сережки сразу облепили ее всю, но она держалась молодцом и лишь десятками сбрасывала их на землю.
Нервная, чересчур худая Осина, втайне гордившаяся своей талией, такого успеха не имела ни раньше, ни сейчас, несмотря на длинные зеленые волосы и большие, чувственные, яркие до неприличия губы. Поэтому она трепетала. Это было ее естественное состояние.
Липа была красива. Непередаваемой и загадочной красотой молодой еврейки. Но как следствие умна, а такие изъяны редко прощаются обычными мужчинами.
Тополь пылил. Каждый раз и в одно и то же время. И по одному и тому же поводу. Он был удручающе предсказуем, этот Тополь, а потому как партнер совершенно не интересен. И от этого пылил еще больше. Поговаривали, что он извращенец - то ли трансвестит, то ли еще что...
Вяз кидал на Осину вкрадчивые взгляды и старался быть во всем на нее похожим. Хоть она и девушка, думал он, но все равно - отличный парень! 
Увы, Осина, игнорировала взволнованного подростка, глядя совсем в другую сторону.
Долговязые сосны интересовались только групповыми видами спорта и выделялись среди прочих стройностью ног и приятным загаром.
Диковатые, колючие как ежи, сестры Елки изумляли своей провинциальностью и какой-то, не знаю, приземленностью, что ли? Их сторонились и делали вид, что утомлены и сегодня не склонны к серьезным разговорам.


В тот день Ольха опять пришла с работы выпивши. Еще издали, услышав ее голос, деревья внутренне напряглись и невольно прекратили всякие разговоры.

"То Березка, то Осина,
Куст Ракиты над рекой..."

Раздавалось залихватское, с показной удалью, пение. Ольха брела, пьяно покачиваясь, и волочила по земле зажатую в руке шаль.

"Я люблю тебя, Дубина,
В Валентинов День святой..."

Все знали, что Ольху недавно бросил Клен и потому жалели. С ее мягким характером и удивительно добрым сердцем она была идеальной женой, и ни у кого в голове не укладывалось, как же можно было вот так... Да еще с вертихвосткой Ивкой, которая и готовить-то не умеет...
К весне по кронам было шелест прошел - якобы Дуб ее приголубил. И все вроде вздохнули облегченно. Но потом выяснилось, что Дуб импотент.

И только Дуб стоял молча и ни о чем не думал. Лишь гулко звенел желудями...