Тараканий отель

(По рассказам Стивена Кинга)

К тому моменту, как впереди показался дорожный знак: «до Оутли 5 миль», Рэйчел Картер была уверена, что сходит с ума. В течение предыдущих шести часов она почти не выходила из машины, за исключением тех раз, когда Джейк менял спустившее колесо, и когда ему приспичило в туалет. Пару раз Рэйчел  просила его остановиться, потому что ей стало плохо, тогда он молча смотрел на неё, пока она не отворачивалась, и продолжал вести машину. Когда Рэйчел показалось, что она теряет сознание от запахов бензина и его одеколона «Олд Спайс», Джейк резко остановил автомобиль, так что её качнуло вперёд, и она непременно ударилась бы головой о ветровое стекло, если бы не успела выставить вперёд руки.
– Сколько раз я говорил тебе, чтобы ты пристёгивалась? – проворчал Джейк, открывая дверцу. Ответ был прост – ни разу, однако Рэйчел не смела ни в чём упрекнуть его. Пока её тошнило в заросли кукурузы, Джейк стоял неподалёку и пытался прикурить новую сигарету от окурка. Какое-то время Рэйчел судорожно глотала воздух, в котором смешивались ароматы травы, молодой кукурузы, свежей блевотины и сигарет «Лаки Страйк». Американский дым – так он их иногда называл. Тут же в её памяти всплыло другое, более подходящее, название – раковые палочки. Последние семнадцать лет, начиная со своего тринадцатого дня рождения, Джейк Картер ежедневно выкуривал по три с половиной пачки сигарет, и если он когда-нибудь не умрёт от рака лёгких, то только потому, что раньше его прикончит туберкулёз.
Джейк докурил последнюю сигарету, глядя на то, как его жена задыхается в придорожной пыли, затем отшвырнул окурок и подошёл к ней. Он улыбался, однако в его глазах не было и тени этой улыбки. Глядя на него снизу вверх, Рэйчел подумала,
(А ведь именно из-за твоих серых глаз, из-за твоих глаз и твоей чудесной улыбки, такой нежной и беззащитной, я ответила «Да» на твоё предложение… Пожалуйста, не бей меня, не делай мне больно! Боже, пожалуйста, нет нетнетнетнет…)
что сейчас случится что-то плохое. На несколько мгновений ей показалось, что Джейк убьёт её; просто задушит голыми руками и закопает где-нибудь в бесконечных зарослях кукурузы. А потом сядет в машину и вернётся домой, по дороге прихлёбывая пиво и смоля одну за другой свои раковые палочки. Однако он лишь наклонился к ней, стараясь не смотреть на мерзкого вида лужу, благоухающую рядом, и прошептал: «Если ты ещё раз распахнешь пасть, я вышвырну тебя из машины, родная. Мне насрать, что с тобой будет. Можешь идти пешком в Оутли, или сдохнуть у дороги. Чёрт, да вали хоть в свой грёбаный Зажопинск, меня это не колышет. Усекла, родная?»
У Рэйчел не было сил говорить, и она молча кивнула. Она чувствовала, знала, что это не пустая угроза. Он действительно поступит с ней так, как поступал все десять лет их супружеской жизни. Ударить, оскорбить, унизить, смешать с грязью – «Указать этой нахальной сучке её место». При этом он никогда не повышал на неё голоса, и этот спокойный и дружелюбный тон пугал Рэйчел гораздо больше, чем постоянные побои.
Эта поездка была для Рэйчел последней жалкой попыткой спасти их брак. Если бы её спросили, зачем она так жаждет восстановить то, что с самого начала было обречено на провал, она бы не ответила. Рэйчел уверяла себя, что они всё ещё любят друг друга, однако другой голос, циничный, усталый и немного грустный, открывал ей простую истину, которую она никак не хотела признавать – больше всего на свете Рэйчел Картер боялась остаться одна. Муж, каким бы мерзавцем он ни был, вселял уверенность в завтрашнем дне. Она прожила с Джейком достаточно долго, чтобы теперь ощущать свою полную беспомощность и зависимость от него. За последние пять лет она впервые сумела уговорить его поехать к сестре, и сейчас Рэйчел не могла понять, ради чего она всё это затеяла. Тем не менее, он согласился, и в настоящее время они ехали по шоссе №312 мимо бескрайних кукурузных плантаций.
– Пять миль, – шёпотом повторяла она, – через пять миль всё закончится. – Что именно закончится, Рэйчел не знала, однако её состояние уже настолько приблизилось к животному отупению, что на свете остались лишь два чувства: панический страх перед мужем и непреодолимое желание вновь выйти из машины, чтобы вдохнуть свежего воздуха.
Джейк вёл автомобиль молча, стараясь не замечать этого идиотского выражения лица своей жены. Господи, как же она похожа на свою мать, вылитую робкую овцу с куриными мозгами, не способную проявить даже зачатков здравомыслия. И Рэйчел оказалась  такой же дурой. Взять хотя бы эту её идею с поездкой к чёрту в задницу, в надежде устроить второй медовый месяц. Вот дерьмо. Три месяца назад он чуть не прикончил её, а эта идиотка всё ещё любила его. Ну и как прикажете мириться с этаким слабоумием.
Джейк усмехнулся. На радио «Энималс» только что закончили петь «Ветер перемен», и понеслась очередная музыкальная лабуда. В воздухе чувствовался запах грозы. Снаружи было так жарко и душно, что рубашка прилипала к спине, а сам Джейк был близок к тому, чтобы продать родину за пятиминутный освежающий душ. Вдали громыхали первые раскаты. Джейк бросил взгляд на Рэйчел, дышавшую как после километровой пробежки или ночи бурного секса. Её буфера колыхались в такт дыханию, и внезапно Джейк почувствовал, как в нём пробудилось желание. Она выглядела чертовски сексуально, когда боялась грозы, однако первые капли дождя, упавшие на стекло, заставили его забыть об удовольствиях.
– Чёрт! – выругался он, выражая коротким словом всю глубину своего возмущения. Эти просёлочные дороги, являвшиеся ничем иным, как колеёй в мягкой рыхлой земле, в грозу имели свойство превращаться в лужи засасывающей грязи. И ему не улыбалось провести остаток вечера (а возможно и всю ночь, тоже чертовски жизнерадостная перспектива), втаскивая автомобиль из чавкающего дерьма, в обществе осточертевшей супруги.
– Чёрт, – повторил он и нажал на газ. Рэйчел затравленно посмотрела на него, но спрашивать о чём-либо не осмелилась. Джейк мысленно одобрил это решение, так как сам не знал, сколько ещё сможет удерживать себя от того, чтобы не вмазать ей по физиономии. Он мечтал об одном – как можно скорей добраться до города, и хрен с ним с остальным. Мать твою, да он уже чувствовал запах города, – запах бензина и пережаренных хот-догов, – сообщавший Джейку о том, что уже через каких-то полчаса он будет лежать на диване, держа в левой руке телевизионный пульт, и поглощать пиццу с огромным количеством анчоусов, капая горчицей себе на рубашку, и все проблемы решатся сами собой. Время сказать «Аллилуйя!».
Кукурузные поля, растянувшиеся, казалось, на всю Америку, наконец сменились довольно густыми зарослями деревьев и кустарника. Дорога, постепенно перешедшая в гладкое асфальтовое покрытие, порадовала Джейка не меньше, чем канареечно-жёлтый указатель: «ВЫ ВЪЕЗЖАЕТЕ В ОУТЛИ, САМЫЙ ГОСТЕПРИИМНЫЙ ГОРОДОК АМЕРИКИ. ДА И НЕ ТОЛЬКО АМЕРИКИ, ВСЕГО МИРА. Желаем хорошо провести время!!!»
 Да, скромность явно не входит в число пороков местных жителей, – усмехнулся Джейк. – Впрочем, чего ещё можно ожидать от места, где едят то, что валяется под ногами. Даже не отряхнув.
Ярко сверкнула молния и почти в то же время прогремел пушечным выстрелом гром. Дождь залил ветровое стекло, превратив вид из окна в один размытый силуэт. Внезапно по крыше автомобиля забарабанили мелкие кристаллики льда. Град. Этого только не хватало. Он сбросил скорость, проклиная про себя весь мир, себя, и главное, свою безмозглую половину, притащившую его в этот хренов говнюшник.
– Джейк, ты видел это?
– Что?
– Вывеску. Рекламу отеля.
Скажи мне, что я ошибаюсь, – мысленно взмолилась она. – Пожалуйста, скажи мне, что я не вижу того, что я вижу, потому что этого просто не может быть. А потом разверни машину, и поехали отсюда, ладно? Я не могу тебе в этом признаться, но дело в том, что мне чертовски страшно.
– Отель «Кокроутш ». Вам не уйти отсюда – Джейк нахмурился. – Что за бред? Возможно это одна из плоских шуток здешних жителей. Чушь какая-то. – Он посмотрел на Рэйчел так, как будто она была в ответе за этот паршивый рекламный щит. В этот момент ветер подул с удвоенной силой, и им открылось окончание предложения.
– Вам не уйти отсюда разочарованными, – усмехнулся Джейк, – чёрт, а ты уже неизвестно что подумала. Какого, собственно, хрена? Это всего лишь грёбаная забегаловка на одну ночь, а не проклятый дом с привидениями.
– Джейк, только не говори, что ты собираешься заночевать здесь – сказала Рэйчел, заметив, что он сбавил скорость. – Это место выглядит так, словно последним постояльцем здесь был Рамзес II, причём в годы своей молодости.
Погода с каждой минутой становилась всё хуже. Сквозь непроницаемую пелену дождя был виден размытый силуэт отеля, однако в радиусе больше десяти футов все предметы теряли свои очертания. Джейк нервно убрал за ухо прядь волос.
– Не говори ерунды, родная, – усмехнулся он. – Разумеется, мы останемся здесь на ночь. Я не могу вести машину по такой погоде. Кроме того, если ты ещё не заметила, уже час как стемнело. Если уж тебе так не терпится обрадовать твою обкурившуюся сестру своим присутствием, то можешь идти к ней на своих двоих. Проведёшь несколько приятных часов, напрасно стучась в дверь, пока какой-нибудь коп не отвезёт тебя в отделение. А я в это время отлично проведу время, валяясь на кровати в отдельном номере люкс и думая о том, как ты переходишь вброд очередную лужу только потому, что почувствовала буку в этом отеле.
– Мерзавец, – всхлипнула Рэйчел. – Чёртов эгоистичный ублюдок.
– Ага, – ухмыльнулся Джейк, въезжая на стоянку. – Только я за рулём, и ключи от зажигания у меня в кармане. Так ты со мной или нет.
Рэйчел наконец разрыдалась:
– Да, будь ты проклят… Да.
– Вот умная девочка, – так он говорил всегда, когда доводил Рэйчел до нервного срыва, заставляя её подчиниться себе. – Если бы ты не была такой трусливой сучкой, мы бы уже давно находились внутри и пили шампанское.
Джейк, направился к входной двери, не дожидаясь, пока его жена выберется из машины. Захлопнув дверцу, Рэйчел последовала было за мужем, однако внезапный приступ ужаса, сильный и внезапный, как ураган, чуть не сбил её с ног.
Что это… почему мне так страшно? Я боюсь его Джейк, я боюсь этого места, и думаю, ты тоже в панике, только не можешь признаться в этом. Твоё ослиное упрямство приведёт к тому, что мы погибнем здесь, и никто даже не побеспокоится о нас.
Рэйчел почему-то вспомнилось далёкое детство, когда в три года она не могла уснуть без включенного ночника, потому что… знала?.. что из-под кровати в любой момент может вылезти холодная рука и схватить её за лодыжку. Когда её отца сбил пьяный водитель прямо перед окнами их дома, Рэйчел не смогла прийти на его похороны, так как лежала в больнице, из-за нервного срыва, случившегося с ней оттого, что она видела, как его размазало по всему кварталу. Позже она вышла замуж за Джейка, сменив фамилию с Кориган на Картер, и добровольно погрузилась в девять лет сплошного кошмара. Так что же страшней, шепнул внутренний голос, детские страшные сны или реальность, ничем от них не отличающаяся. Ночью из шкафа может вылезти монстр; днём один пьяный ублюдок убивает твоего отца, другой делает тебе предложение, а через месяц после свадьбы избивает тебя до полусмерти за плохо поджаренную картошку. Так чего же ты боишься этого чёртова отеля, ведь он – всего лишь здание: бетон, кирпичи, металл. На мгновение голос умолк, а после задал тот самый вопрос, который она опасалась задать себе все эти годы:
Когда ты разведёшься с ним?
– Что, – спросила она вслух. Вопрос был настолько внезапным, что на мгновение Рэйчел забыла, где находится.
Когда ты разведёшься с ним? Или ты ждёшь, чтобы в один далеко не прекрасный день он не просто избил тебя, сломал руку, разбил нос… ты ждёшь, когда он убьёт тебя?! Если так, Рэйчел, то ты просто дура. Уходи от него, если тебе дорога жизнь.
Рэйчел с трудом подавила этот голос. Вещи, которые он говорил, были столь же ошеломляющими, сколь и правдивыми, и именно по этой причине она больше не желала его слушать. Внезапно что-то заставило её оглянуться. Джейк уже поднимался по ступеням на крыльцо отеля, показавшегося ей громадным зверем, затаившимся перед прыжком. Каменные горгульи (во всяком случае, Рэйчел показалось, что это горгульи, потому что декоративные ангелочки обычно не отбрасывают таких теней), мокли под дождём, охраняя входную дверь. Боковым зрением Рэйчел заметила было какой-то силуэт, спрятавшийся за углом, но очередная вспышка молнии и последовавший за ней раскат грома, заставил её забыть все свои страхи, и с криком «подожди меня, Джейк!» броситься к воротам.

Внутренняя обстановка гостиницы неожиданно оказалась довольно приятной. Длинные коридоры были устланы шикарными ковровыми дорожками, старинные люстры светили мягким светом, отбрасывая причудливые тени, по стенам были развешены гобелены и картины, в основном портреты, но на некоторых были изображены странные существа, которых Рэйчел не видела даже во сне. Она уже хотела спросить Джейка, где могла бы водиться шестиногая мохнатая тварь, немного похожая на паука и немного – на троюродного брата её мужа, вечно норовившего заглянуть ей под юбку. Однако, увидев неестественную бледность на его лице, воздержалась от бесполезных расспросов. Он тоже испуган, поняла Рэйчел, но он никогда не признает это, потому что для Джейка Картера признание собственной слабости равносильно самоубийству. Но меня совсем не радует то, что он боится этого места, так как это подтверждает мою правоту, а я никогда в жизни так не хотела ошибиться в своём предчувствии.
– Любуетесь нашими произведениями искусства, если можно так назвать несколько старых пыльных картин, – раздался голос за их спинами. От неожиданности Рэйчел негромко вскрикнула. Джейк сжал её руку. Позади них стоял портье – немолодой склонный  к полноте мужчина в аккуратной светло-коричневой жилетке. В довершение ко всему, пожилой человек был лыс, как коленка. Столь миролюбивый и безобидный вид портье вызвал у Рэйчел дружелюбную улыбку, хотя её сердце всё ещё грозило выскочить из грудной клетки.
– Я напугал вас, – извиняющимся тоном проговорил мужчина. – Извините, но в последнее время у нас побывало немного постояльцев. Понимаете, Оутли, конечно, не похож на Лас-Вегас. Это всего лишь маленький провинциальный городок, но мы любим гостей.
Что-то ты недоговариваешь, дружище, – заподозрил неладное Джейк. – Этот отель выглядит так, словно у вас не было ни одного посетителя за последний десяток лет.
– Мы бы хотели остановиться здесь на ночь, – произнёс он вслух. – Снаружи льёт дождь, и всё такое…
– Да, подобной бури в Оутли не было уже много лет, но старожилы помнят и не такое. Вы правильно сделали, решив остановиться у нас. В такую погоду садиться за руль в незнакомом городе – чистое самоубийство. К тому же гроза должна скоро кончиться, да сэр. Держу пари, что вам не забыть эту ночь. Несмотря на то, что сейчас отель выглядит старым, пустым и заброшенным, мы здесь умеем развлекаться.
Джейк посмотрел на жену и улыбнулся ей. Рэйчел ненавидела такую улыбку, в которой читалось презрение и собственная значимость. Ты посмотри на себя, читалось в его глазах. Ну разве можно быть такой трусливой дурой. Что бы ты без меня делала? Он вновь повернулся к портье, доставая бумажник:
– Простите, я хотел бы…
– Нет-нет. Заплатите, когда будете уезжать. Если, конечно, вы захотите покинуть нас утром. Впрочем, как бы то ни было, вы проведёте необыкновенную ночь. Хотя в Тараканьем отеле все ночи великолепны, если вы понимаете, что я хочу сказать.
Портье направился к столу. Джейк спрятал бумажник и последовал за ним:
– Боюсь, что я не совсем хорошо соображаю после долгой дороги. Что вы имеете в виду, говоря, что мы не захотим уехать утром. У моей жены здесь живёт сестра, и мы собирались…
– Да я понимаю. Просто всякое может случиться. К утру вы можете переменить своё решение…а можете отправиться дальше. Но я повторяю; мы здесь умеем развлекаться, не только в отеле, в городе тоже. Можно сказать что отель «Кокроутш» является уменьшенной копией Оутли. Мир под покровом большого мира.
– Что…
– Нет, ничего. Пожалуй, я заболтал вас, а вам предстоит долгая ночь, и все должны как следует отдохнуть. Давайте, я отведу вас в номер.
Оказавшись в номере, Джейк первым делом отправился в ванну. Хотелось смыть с себя всю грязь минувших часов.  День выдался невыносимо тяжёлым, и, выходя из душа, Джейк желал только одного – завалиться в кровать и проспать ближайшие несколько суток. Едва его голова коснулась подушки, Джейк Картер заснул крепко и без сновидений.

Он проснулся от крика Рэйчел. Включив свет, Джейк обнаружил, что её нет в номере. Входная дверь была распахнута, и тень Рэйчел маячила в коридоре. Джейк сбросил одеяло и вышел выяснить, в чём, собственно, дело; выяснить и заодно дать понять этой крикливой сучке, что будить его среди ночи – это, чёрт возьми, очень большая ошибка. Однако, подойдя ближе, Джейк увидел смертельную бледность на её лице. Остекленевшими от ужаса глазами Рэйчел глядела на грязный засаленный отпечаток чьей-то ладони на стене. Пока они смотрели на него, серое пятно переместилось на несколько сантиметров влево. По стене пробежала рябь, словно по коже животного, пытающегося согнать муху. Рэйчел вскрикнула и прижалась к нему.
– Что это, – прошептала она
– Не знаю, родная, – на этот раз в его голосе не слышалось издёвки. – Не знаю.
– Я боюсь, Джейк.
Он обнял жену:
– Я тоже боюсь, правда. – Джейк помолчал, потом признался. – Мне жаль, что я не послушал тебя, но мы должны пережить эту ночь, поэтому просто старайся не обращать ни на что внимания.
– Ты прав, – сказала она. – Думаю, нам следует вернуться в номер, пока кто-нибудь не заподозрил неладное. Кстати, ты не заметил, что здесь слишком тихо?
– Заметил. Идём.
Джейк взял жену за руку и увёл в номер. Успокоившись, он вернулся в комнату и лёг на диван. Послышался глухой удар в окно: осмотревшись, Джейк обнаружил, что в открытую форточку влетают белые жуки. Они ползали по ковру, бегали по стенам, натыкались и переползали друг через друга. Более гадостного зрелища Джейк ещё не видел. В один момент он выскочил из номера, плотно закрыв за собой дверь. В коридоре он застал Рэйчел.
– Джейк, что… – начала она.
– Жуки, – ответил он. – Грёбаные мрази.
– О боже, Джейк, – Рэйчел вцепилась в его руку, но он и не заметил этого. Джейк никогда ещё не был так напуган. Посмотрев в ту сторону, куда указывала его жена, он остолбенел, не в силах принять и понять того, что видел – с потолка капала кровь; стены были залиты кровью; ручейки крови сбегали по обоям и впитывались в ковёр. Капли упали ему на лицо, и он не задумываясь, стёр их рукой. Внезапно Джейк почувствовал, как мёртвая хватка на его запястье ослабла; Рэйчел в панике оттолкнула его и ринулась к выходу.
Он попытался удержать супругу, однако она вырвалась и, крича от ужаса, понеслась прочь. Джейк мог лишь тупо наблюдать, как из стены материализовались розовые гигантские щупальца и затянули его жену в образовавшуюся щель, похожую на вечно голодную пасть. Некоторое время он мог видеть силуэт Рэйчел, словно нарисованный на обоях красной краской, потом всё исчезло.
Джейк устало опустился на пол и рассмеялся хриплым каркающим смехом. Его рассудок не выдержал всего этого, и дал трещину, поглотившую остатки здравомыслия. Джейк смеялся, хотя по лицу его текли слёзы; он никогда не мог подумать, что так сильно любил свою супругу. Она была для него скандальной дурой, день за днём проводящей между плитой и стиральной машиной, но теперь ему ужасно не хватало Рэйчел; её глаз, её улыбки, её тепла. Внезапно Джейк понял, что остался совсем один в этом мире, в этой камере ужасов. Без Рэйчел он был обречён.
Под ковром что-то зашевелилось. Джейк глухо застонал, увидев, как небольшой бугор, похожий на скрытого ковровой дорожкой дикобраза, немного потыкалось из стороны  в сторону и, словно почуяв, стремительно развернулось и понеслось в его сторону. Джейк вскочил и побежал прочь по нескончаемым коридорам, поскальзываясь на поворотах.  Он чувствовал, как сзади падают, разбиваясь, картины со стен; рвутся обои; осыпается штукатурка; отель меняется, сбрасывает маску, начиная жить собственной жизнью. За его спиной, казалось, проснулся огромный хищный зверь, вроде медведя или динозавра: отель выл в ярости, проснувшись от многолетнего сна, и требуя жертвы. Внезапно все звуки утихли. Джейк выбежал в широкий холл и остановился. Впереди хлопала незакрытая входная дверь, около которой возился портье. Оглянувшись, Джейк заметил, что всё вернулось на свои места, как будто ничего и не было, лишь на полу блестели осколки стекла, однако окно мог разбить и сильный порыв ветра. На негнущихся ногах, с гулко бьющимся сердцем Джейк шагнул вперёд. Заметив в зеркале справа своё отражение, он не удивился тому, что его густые каштановые волосы за одну ночь покрылись сединой.
– Что с вами, сэр? – спросил портье, не прерывая, однако своего занятия.
– Рэйчел…она… Господи, помогите же мне!
– Не волнуйтесь, мистер Картер. Расскажите, что стряслось. С вами случилось что-то плохое? – Служащий стоял спиной, склонившись над дверными петлями, но обращался именно к Джейку.
– Нет, это вы объясните мне, что здесь происходит! – командные нотки вновь вернулись в его голос. – Вы держите здесь диких животных, повсюду творятся странные вещи, я потерял свою жену и хочу…
– С вами случилось что-то плохое, мистер Картер, – перебил портье. Теперь голос его звучал как-то приглушенно и сипло, словно у говорящего был дефект речи. – Вы решили остаться у нас-с…
– Мерзавец! Я сейчас же забираю жену, и мы уезжаем отсюда прямо в ближайший полицейский участок. Думаю, что им будет очень интересно услышать о здешних обычаях!
– Вы правильно сделали, что решили осстаться здессь – портье, казалось, не слышал последних слов Джейка. Речь его становилась всё более шепелявой, некоторые слова Джейк с трудом мог разобрать, – Мы сславно повеселимсся... вмессте. – Служащий начал постепенно распрямляться, и теперь Джейк увидел то, что не мог увидеть раньше: портье стал выше ростом и шире в плечах. Послышался странный звук – это треснула по швам одежда на непонятном существе. Оно сбросило ненужные лохмотья, и повернулось к Джейку; гладкая кожа существа была покрыта слизью и блестела в свете ламп. Помимо обезображенных превращением рук из середины тела отвратительного создания свисали клешнеобразные отростки. Две пары тонких чешуйчатых ног оканчивались острыми когтями. Сзади тянулся толстый гладкий хвост. Создание ползло вперёд, оставляя на полу густые лужицы красноватой слизи:
– Я же говорил, что вам здессь будет вессело, – прошипела безобразная тварь, приближаясь к мужчине. – Мы умеем развлекаться здессь, в Оутли. Вы тоже научитессь, ведь впереди у нас вечнос-с-сть…
Джейк почувствовал, как где-то внутри него зарождается крик. Но всё же какая-то его часть, скорее всего та половина её души, которая всё ещё любила Рэйчел, продолжала верить, что всё происходящее является лишь кошмарным сном, и как только уродливое липкое существо прикоснётся к нему, он проснётся, обязательно проснётся.
Отель ревел и бесновался. Тварь подползла ближе, и Джейк, наконец, сумел закричать. Мерзкое создание любовно обняло его за шею, и вырвало язык из распахнутого в крике рта. Когда один из когтей впился в левый глаз Джейка, а клешнеобразный отросток потянулся к его руке, и резко дёрнув, оторвал её, он ещё пытался бороться. Однако когда в отеле внезапно погас свет, Джейк Картер уже был мёртв.

Четвёртого июля в семь часов утра в Оутли закончилась самая сильная буря за последние шесть лет. Для многих эта ночь была достойна того, чтобы вспоминать её бессонными вечерами, когда ветер шумит в трубе, а часы громко отмеривают шаги приближающейся старости. Ураган промчался по городу, выкорчёвывая деревья из земли, сдувая черепицу с крыш и унося мрачные воспоминания; 
Оутли-ривер, из года в год спокойно нёсшая свои воды через весь город, сейчас сердито бурлила и плевала клочьями пены, грозясь выйти из берегов;
Неоновую вывеску «Пиццерии Сьюби» сорвало ветром и отнесло на несколько кварталов вниз, прямо в дренажную канаву, где она лежала теперь, словно самое нелепое на свете колесо от какой-то несуразной машины времени;
Большой чёрный пёс, дворняга, одним из многочисленных предков которого, несомненно, была колли, гнался за кроликом, забежавшим в тёмный тоннель. Недолго думая, пёс ринулся за ним. Он так и не понял, что произошло. Локомотив, выехавший из тоннеля, громко гудя, пронёсся мимо, а скатившийся с насыпи комок мяса и шерсти уже ничем не напоминал добродушную полную жизни и энергии собаку;
Трое подростков, выбравшиеся на природу с таким запасом пива, что его хватило бы для того, чтобы на пару дней полностью вывести из строя военно-воздушные силы США, стали свидетелями загадочного происшествия. В северной части Оутли, пользующейся у старожилов дурной славой, внезапно засиял купол ярко-алого света, похожего на яростный бутон розы, грозящийся расцвести. Вокруг него то и дело вспыхивали молнии, наполняя его величием и красотой. Так же неожиданно, как и появился, купол ослепительно вспыхнул и исчез;
В лесах, окружавших Оутли изредка можно было услышать, как что-то большое продирается сквозь заросли, рыча и ломая деревья на своём пути. Иногда в темноте раздавались крики, свидетельствующие об удачной охоте для очередного крупного хищника. Большие капли дождя падали на землю с пропитанных влагой листьев, разбивались в мельчайшие брызги и растворяясь в воздухе.
Семидесятипятилетний Майк Уоррен (известный в узких кругах как «чокнутый старый пердун»), за всю свою жизнь лишь однажды покидавший Оутли, наслаждался последним вечером своей жизни. Яркий свет, внезапно заливший  комнату, заставил старика встать и подойти к окну. Открывшееся его глазам зрелище, вселяло ужас и священный трепет. «Бог мой, это случилось вновь!» - успел прошептать Майк, и в этот момент его сердце совершило свой последний кульбит, прежде чем окончательно остановиться. Последнее, что он увидел в этом мире, был огромный красный глаз, закрывший собой всё небо;
Отель «Кокроутш» почти не пострадал, если не считать разбитых стёкол на верхних этажах здания и повреждённой линии электропередачи, однако во всём городе это было единственное здание, получившее столь мелкие разрушения. Впрочем, большинство жителей не удивлялось: отель не был подвержен катаклизмам природы. Он стоял на этом месте с момента зарождения города, и наверняка будет стоять после его смерти, хранящий свои тайны… И всегда отрытый для каждого.
Оутли, по-прежнему оставшийся «САМЫМ ГОСТЕПРИИМНЫМ ГОРОДКОМ АМЕРИКИ!!!», и переживший ещё одну ужасающую бурю, готовился встретить новый день.