Саня Соколов -

Помните, у Высоцкого – «В Ленинграде-городе, у Пяти Углов получил по морде Саня Соколов...»

Интересно, за что получил Саня по морде?

Может, заложил кого-нибудь? Или девушку увел? А может, просто был слабый, худощавый, не агрессивный, очкарик, - вот и получил. А может, имел нос неправдоподобный, неправильный, шепелявил, говорил «трамвай» вместо «транвай», и вообще, испускал флюиды, - конечно, такому грех морду не начистить.
 
А может, его контролеры из транвая вывели, говорят: “Саня, а где твой проездной месячный билет, или хотя бы талончик, дающий право на разовый проезд в городском наземном транспорте? Предъяви!” А Саня как раз не имел даже «двушки», чтобы позвонить по таксофону, - не то что «пятака» на проезд. Со всеми так бывает, я знаю, со мной было сколько раз - ну нет даже «пятачишки»! Саня, может, три дня не ел, ждал получку со дня на день, а ее все не давали и не давали… Может, грабители ограбили инкассаторов, может, одного даже убили насмерть, а деньги, в том числе и Сашины, украли, - сидят сейчас небось в “Астории”, завтракают черной икрой и пельменями, и не знают, что по их вине Сашу сейчас пытают дюжие безжалостные контролеры…

Саша, наверное, пытался рассказать этим держимордам, что только стечение обстоятельств, крайне неблагоприятное для него, черная полоса жизни заставили - по величайшей только необходимости, а не просто так, от нечего делать, - поехать именно этим маршрутом и именно в это время, а вообще, в своей обычной жизни, своеобычно, - он всегда платит за проезд, за багаж или за домашнее животное, если таковое у него имеется, и непременно в ошейнике, наморднике и на коротком поводке. И даже на строгом ошейнике, железном, с шипами, это не требуется, но он на всякий случай, в порядке личной инициативы…

Саша рассказывает им про убитого инкассатора, о том, как тяжело он воспринял эту трагедию, ведь у убитого наверняка семья, дети, мать-старушка, - иначе зачем он пошел на такую опасную, полную риска, но, видимо, высокооплачиваемую, работу? Не может быть, - говорит Саня, - что вы не слышали про эту душераздирающую историю, ведь весь город только и говорит об этом, во всех очередях и на транспорте, да вот даже сейчас, едучи в этом злосчастном трамвае, он слышал, как тетки говорили про это, охали, а потом вошла женщина неземной красоты, вся в черном, и собирала по пятьдесят копеек на венок и помощь вдове, и, - не поверите, - Сане было так стыдно, что у него не было с собой ни копейки, он бы и рубля не пожалел, а может даже и трешницу, - ведь у него доброе, отзывчивое сердце, просто с собой именно в этот горестный миг ничего не оказалось. А вот простые люди давали, - кто сколько мог, - даже давешние тетки дали, хотя он и опасался за них, такие обычно не дают, жмотятся, - ан нет, - именно эти дали, одна двадцать копеек, а сколько дала вторая, он не разглядел…

А может и не было никакого нападения, а просто Саня был страстным филателистом, и, отказывая себе во всем, собирал коллекцию, чтобы потом, - в старости, - подарить ее Министерству Связи.

На вечное хранение.

И надо же такому случиться, что именно вчера, - не поверите, - он купил очень редкую, но прекрасно сохранившуюся марку, за которой охотился долгие годы, для этого ему пришлось продать зимние сапоги жены, почти новые, раз пять надеванные, только на праздники или похороны, а также и обручальное кольцо, сдать все молочные бутылки с балкона и еще одолжить пятерку у соседа до аванса, - и все эти деньги он выложил за одну-единственную марку, единственную, но которая станет бриллиантом в его коллекции, центром, логически и тематически связывающим всю экспозицию.

Ребята-контролеры хмуро его выслушивают, смотрят на него трезво, с недоверием и легким презрением, - чего ты, дескать, нам тут втираешь, мы на этой работе собаку съели, не первый раз замужем, в смысле, и не таких прохиндеев и очковтирателей видели, не чета тебе… вот раньше зубры были, - ого-го-го! - такого порасскажут, что если после работы стакан не примешь, так просто буквально не уснешь, - а это разве причина? Да нам, если хочешь знать, про этих убитых инкассаторов третий год рассказывают, и, - повторяют, - не чета тебе, снабжают повествование такими деталями и художественными подробностями, что просто волосы дыбом, но заметь, все в конце концов вытаскивают мятый трешник и платят, это мы тебе к тому, что “время-деньги” и “Летайте самолетами "Аэрофлота”, а мы находимся на службе и при исполнении, потому давай деньги и мирно разойдемся до следующего раза…

Тут Саня дает честное партийное или пускает слезу, что равнозначно по достигнутому результату: контролеры начинают злиться. - Ну, что, рвань, пойдем в милицию протоколировать, коли не хочешь по-людски, по-человечески?! - Да вот, - выворачивает карманы Саша, - смотрите сами - кроме ключей и крошек ничего нет, смотрите же, смотрите, мне нечего скрывать, я честный человек и гражданин, просто волею судеб оказавшийся в незавидном, стыдном, но по-житейски понятном положении…

Тут тот, что пониже и пошире в плечах, - крепыш, - не выдерживает и с правой бьет Саню промеж глаз, в очки, дужка при этом ломается, очки разбиваются, падают частями на асфальт, а Саня думает, что жалко, зря, что он  в секцию не ходил, на бокс или джиу-джитсу, вот если бы он в свое время, - своевременно, заблаговременно, - подготовился в секции, то сейчас не чувствовал себя таким жалким и никчемным, а отлупцевал бы этих несчастных горе-контролеров по полной программе, до членовредительства, чтобы они тоже почувствовали то бессилие и ужас, что чувствует сейчас он, Саня Соколов, совсем не злой, а добрый, добродушный и доброжелательный человек, не приспособленный для жизни в этих каменных джунглях, в этом городе золотого тельца, где все думают только о деньгах, забывая, что есть иные ценности, как то: доброта, всепрощение, милосердие, взаимопонимание!

А с другой стороны, - мелькнула у него мысль, - может и хорошо, что я не владею приемами рукопашного боя, иначе меня могли потом посадить в тюрьму за нанесение тяжких телесных повреждений этим неандертальцам, а в тюрьме, - он слышал, - происходят жуткие, неправдоподобные вещи, совершенно невозможные в цивилизованной стране, гадкие, ужасные...

А может он ничего такого не думал, а когда получил своего «леща» промеж глаз, то сразу испытал облегчение - оттого, что все уже заканчивается и теперь в милицию его уж точно не поведут, а, видимо, судя по всему, отпустят восвояси...

А что же наши доблестные контролеры? Доблестные, справные, непримиримые? Длинный и худой, - жердяй, - я так и вижу эту падлу, - обхватил своими оглоблями крепыша, уронив или сдвинув при этом свою шапку, - а может, и его ондатровую и свою кроличью, - и кричал в ухо напарнику:
Серега? Серый?

Или: Колька, Коля, Николай?

Или: Вась? Вась? Васек? Василий Иванович?

Или: Толик, Толян? Тольша?

Или: Игорек, Гоша?

Или: Витька, Витек, Витюня?

Или: Гриш, Гриня, Гришок?

Или: Эдик? Эдька? Диня?

Или: Минька, Димка, Димон?..

А может, не долго думая, заехал Сане в ухо – уже с левой?

А может, и вовсе не так было?

Может, на вежливую, деликатную просьбу предъявить, Саня Соколов, обдумывающий в голове очередную главу “Школы для дураков", просто послал контролера по матери, а то и врезал в порыве творческого вдохновения промеж глаз этому нахалу, - за что и был бит превосходящими силами противника.

Знаете, как это бывает:
- Да ты знаешь ли, с кем говоришь, гнида?
- Кто?
- Да ты!
- Я?
- Болт на!!! - глянь, а их трое... ну, и понеслось...

Ах, да: «пел не музыкально, скандалил...»
Ну, в общем, правильно, что дали.