Красота

Овсянкина Елена Сергеевна возвращалась поздно. Двадцать четвертого апреля две тысячи второго года она, как обычно, направлялась домой. Путь ее проходил по длинной, освещенной улице «Двадцать четвертого созыва совета чекистов народного волнения города Клиново». Елена шла мимо старых реликтовых построек, фонарей, загаженных и заплеванных остановок, продуктовых магазинов и скучных , унылых  людей. Затем она сворачивала на улицу имени  «Революционной поножовщины» средней освещенности. Быстрым шагом Елена передвигалась по ней, пройдя три квартала она оказывалась в переулке «Мясном». Здесь оказалось совсем темно и она прибавляла шаг. Заметив, что сзади кто-то идет за ней, она не придала этому значения, откинув всякие дурные мысли, но когда Елена заметила, что фигура прибавила тоже шаг, то тут же испугалась.
- Постойте!- крикнул силуэт, молящим тоном подняв руку. Елена остановилась.
- Извините…- опять проговорил незнакомец.
Обернувшись, она увидела мужчину средних лет, одетым в черный плащ, темными волосами и с бледным, болезненным выражением лица.
- Да,- нервно проговорила Елена, схватившись за сумку.
- Не бойтесь,- ответил мужчина.
- Что Вам надо?- с дрожью в голосе спросила она.
- Не бойтесь, я не причиню Вам  зла, я хотел бы просто поговорить с Вами.
- Извините , но у меня нет времени…
- Разрешите представиться,- не слушая ее продолжал мужчина- Модилов Андрей Валерьевич, по профессии МАНИАКК. Буква к зависла в воздухе на некоторое время.
- Что вы за бред несете?- оцепенела Елене Сергеевна заикаясь.
- Это не бред,- совершенно приспокойно произнес Андрей Валерьевич, подходя ближе к Елене, которая стояла в тазике с застывшим цементом.
- Позвольте показать Вам, так сказать, приспособление, мм… рабочего , так сказать, характера. Он отодвинул одну сторону плаща. Перед Еленой сверкнуло пять крюков различного размера, начиная с самых крошечных и до самого крупного, затем какие-то стальные зацепки с мелкими зубчиками, проволочные удавки и так далее.
- Вот, смотрите,этим,-он достал самый маленький крючок-лучше всего зацеплять за глаз и выдергивать его, но ни вкоем случае нельзя тянуть резину, необходимо резкость в нашем деле, ну, профессия, так сказать, гм..А вот этим,-перед Еленой закрасовалась удавка,-принципиально иное орудие, здесь должна присутствовать стальная выдержка, и, конечно же твердый характер.
У Елены случилась дрожь.
- Вы я вижу, испугались?Не стоит, не стоит.
- А … Я… А…- двигала губами Лена.
- Я продолжу?
- Да.
- Знаете, у меня имеется вот что, это на тот случай, если Вы мне не еще не поверили.
Мадилов вытащил из кармана маленькую красненькую книженцию и протянул ее Елене. Она медленным движением руки взяла.
- Откройте!-решительно произнес Мадилов- смотрите, смотрите!
Лена взглянула на обложку и прочла:
            «МВД. ТОУНП.»
Открыв удостоверение она увидела:
  « МАДИЛОВ АНДРЕЙ ВАЛЕРЬЕВИЧ. КОМИТЕТ ПО ДЕЛАМ СОКРАЩЕНИЯ ЧИСЛЕННОСТИ НАСЕЛЕНИЯ. ОТДЕЛ ПЕРСОНАЛЬНЫХ РАБОТНИКОВ г. Клиново МВД ГУВД»

- Это что? Шутка? Чего вы добиваетесь?
- Нет, это не шутка, видите ли, в последнее время моей рабочей деятельности ч все больше и больше стал задумываться над тем... честен ли я со своими клиентами? Скажите, Вы платите налоги?
- Да,-еле слышно ответила Елена Сергеевна.
- Вот Вы, платите налоги, каждый день ходите на работу, честно исполняете свой семейный и трудовой долг, скажем так, так?
- Да,- еле слышно прозвучало в ответ.
- Видите ли Вы честны перед государством, а честно ли оно пред вами? Вы, как обычная женщина ничего конечно и не подозреваете, но мне необходимо быть   честным, поступать, так скажем по совести, по зову души, так же как и Вам, мне хочется быть честным перед всеми членами нашего общества, которые, так сказать, попадают под поле моей деятельности. Мне не дают право на такие разговоры, но я честный человек и решил быть честным в своем деле. Понимаете, меня вычислили, склонность к этому у меня возникла еще с юности. В общем меня, так сказать, повязали, и теперь я нахожусь под наблюдением. Деятельность мою легализовали по государственной необходимости...
- Пожалуйста, позвольте мне уйти- попросила Елена.
- Нет, останьтесь, я еще не закончил, будьте любезны,- утвердительно произнес Мадилов- Я должен был показать Вам самое главное, без чего в моем деле не обходится ни один порядочный маниакккк -буква к опять подскочила- без этого предмета моя работа не будет являться основательно завершенной, ну или логически обоснованной.
Мадилов схватил левую сторону плаща, просунул туда правую руку и с мешканием вытащил свою гордость: огромный стальной нож. Лезвие сверкнуло в лунном сиянии, осветив улыбающееся лицо Андрея Валерьевича.
- Вот!- сказал он с неким удовлетворением.
- Вы не будете обижаться ?- Мадилов подвинулся к Елене...
- Нет! Пожалуйста!- взмолилась она.
- Извините, но когда я вижу такого красавца, да и еще в лунном сиянии, знаете, хочется выть на луну, как одинокому шакалу, и Вы, рядом, такая прекрасная женщина. Ваши волосы как белоснежные хлопья падающие на бледные плечи. Ваше лицо идеально. Ой, нет, Вы дрожите? И от этого становитесь еще прелестнее. Ну как вот я могу Вас слушать, когда Вы так красивы и когда так красив ОН,- Мадилов покрутил в руке нож, - право, справедливость должна восторжествовать. Честность! Вот истинное стремление моей души. Справедливость заключена в ЕГО красоте... и в вашей тоже, а честность в том, что я Вам об этом сообщаю, и конечно же в непосредственном соединении двух составляющих, которые друг без друга не будут так прекрасны. О! как бы Вы были божественны, извините за грубость, с этим красавцем, смело вошедшим в Вашу спину здесь и сейчас в лунном сиянии.
Мадилов подошел сзади и провел по трясущейся спине ножом.
- Представьте!
- Нет!- взмолилась Елена - пожалуйста! Нет! Отпустите меня, позвольте мне уйти, я не хочу...
- Извините, но я не могу, на прошлой неделе уже двоих отпустил. Вы мое принципиальное задание. Ну, посудите сами, как это я могу упустить такой шанс, ведь все-таки наблюдаю за Вами уже неделю, выслеживаю... Вы слепы! Вам не дано видеть красоту
, поэтому в наказание Вы становитесь ЕЙ! я выполнил свой долг теперь Вы знаете во имя чего Вы, дорогая, умрете!
   
 Мадилов поднял руку с ножом и вонзил его в ее спину.
Он заплакал. Нет, ему не стало жалко Елену, он плакал от умиления, вызванного столь прекрасным зрелищем.