Венера и зеркало несколько диалогов со смертью

- Мама, я красивая?
- Посмотри в зеркало – увидишь сама.
Впервые тянешься, приподнимаясь на цыпочках, к таинственному зазеркалью. В стекле из-за полки трюмо, обильно заставленной мамиными косметическими сокровищами, едва виднеются венчик растрепанной  челки и  озерно- голубые глазенки в оправе длиннейших ресниц. Видно так мало, что ты не узнаешь себя.
                -      Мама, - жалуешься ты, - я не вижу…Оно высоко.
- Ничего, подрастешь, еще насмотришься…
Тебе – двенадцать, лицо меняется так стремительно, что каждый раз, заглядывая в зеркало, обнаруживаешь там недоуменную незнакомку. Вам нравится встречаться друг с другом, нравится эта незатейливая игра лица и времени - вдруг промелькнет что-нибудь вчерашнее и чем оно обернется завтра?..
Но чем определеннее становятся черты лица, тем менее дружелюбно Она глядит на тебя. Она часто говорит  о красоте, но в ее словах теперь нет игры. Ты больше с ней не играешь, ты стала ее бояться. Ты – сама по себе, Она - где-то Там. С ревнивым вниманием она следит за тем, как наполняется Жизнью твое тело, за тем, как округлилась твоя грудь, за тем, как изменяются твои глаза, за тем, как….
- Ты очень красивая, - шепчет он и зарывается пальцами в твои волосы.
От нежности становится так душно, что ты невольно отстраняешься. Хочется ему поверить, опереться на его взгляд, но   черные зрачки качнула усмешка по-ту-сторонней соперницы. С ужасом  укутываешься носом ему в грудь.
- Ты меня любишь?
- …Да.
- Сильно-сильно?
- До смерти.

- Ма-моч-ка-а-а-а!!!! Как больно!!!ААА-а-а-а…
Впервые вы сталкиваетесь с Ней так близко. Глаза схлестываются, кувыркаясь в нечеловеческой боли. Ревнивая, она душит тебя свинцовыми пальцами, переквашивает внутренности, как в мясорубке; затылок становится ватным – и холод, холод, холод…
Своими объятиями Она мстит за то, в чем не может быть тебе соперницей, за право давать Жизнь. За то, что вы равны.
- Дайте мне его…Все… кончилось. А Ты – уходи.
И Она уходит без досады. Она умеет ждать...
- За что?…–дрожь  шепотом отдается в руки и мешает завешивать зеркала в доме. Осталось последнее, старое трюмо. Перед ним ты на мгновение замираешь, потому что там мелькнули нездешние глаза.
- Зачем он Тебе?
- Я  -  тоже женщина. И я его люблю, - отвечает Она.
- Не оправдывайся, - внезапно прощаешь ты.
Перед мутным зеркалом сидит старуха. Когда-то прозрачные глаза покрылись причудливой сеткой трещин, а сердце сморщилось. Иссохшими пальцами она поправляет на голове шляпку, похожую на кладбищенский венок, из-под которой выбивается жесткая, как проволока, седая пакля. Постаревшее стекло подслеповато следит за ее руками.
 Но бывшей Тебе уже все безразлично. Вы стали похожи, как сестры и даже состарились вместе.
-  Ну что ж, здравствуй, Смерть, - ворчливо бормочешь ты и в последний раз подводишь углем выцветшие брови, -  ты по мне соскучилась? Не торопись, успеешь, как же ты нетерпелива…
Вы улыбаетесь, как Боги после войны, и тянете друг к другу руки.



 Октябрь 2002 года.