Электричка как вид общественного транспорта николай пинчук

(КОМЕДИЯ)



ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Василий ФЁДОРЫЧ, пожилой крепкий работяга-мужик, строит загородные коттеджи
СЕРЁГА, его молодой жизнерадостный напарник

ПАВЕЛ, молодой человек нервного облика, Серёгин ровесник

БОРИС, мужчина средних лет; этакий «помятый интеллигент»
КОСТЯ, его сын, рассудительный мальчик лет 10-ти

КЛАВДИЯ, типичная «тётка» предпенсионного возраста, дачница
Мария СТЕПАНОВНА, впечатлительная старушка, тоже дачница

СВЕТЛАНА, молодая замученная мать-одиночка
ТАНЯ, её дочь, подвижная девочка 4-5 лет

ВИТАЛИК, постарше - молодые люди неформальной наружности,
ИГОРЁК, помладше промышляющие музицированием по вагонам

СЛЕПОЙ нищий, пожилой мужчина; одет соответственно своему статусу, но выглядит
внушительно – быть может, благодаря пышной окладистой бороде

КОНТРОЛЁР, боевая женщина, достойный представитель своей профессии

ЖУК, взрослое насекомое в расцвете сил

Действие проходит в вагоне пригородного электропоезда, под стук колёс…




Действие первое

Явление 1

Самый обыкновенный вагон электропоезда изнутри. Не час пик, поэтому
пассажиров немного. Они расселись по отсекам (две лавочки одна напротив дру-
гой) следующим образом: Клавдия напротив Степановны (первая эмоционально го-
ворит, вторая внимает, изредка вставляя реплики); Борис и Костя (первый что-
то внушает, второй, стоя лицом к окну, терпеливо слушает); Василий и Серёга
(эти выпивают, беседуя «за жизнь»); Павел (один, с книгой в руках; пытается
читать, но посторонние разговоры мешают ему сосредоточиться, отчего он мор-
щится, поневоле прислушиваясь к голосам). На одной из незанятых скамеек ле-
жит бесхозная, кем-то забытая, а то и умышленно оставленная сумка.

СЕРЁГА: Фёдорыч! Ты веришь, что я тебя уважаю?

ФЁДОРЫЧ: Ну, и?..

СЕРЁГА: Я тебя напрочь как уважаю!

ФЁДОРЫЧ: Ну, дальше что?..

СЕРЁГА: А то, что ты… прости, я тебя, как батю родного… но вот сейчас ты не
прав!

ФЁДОРЫЧ: Хм?..

СЕРЁГА: Вот ты скажи: ведь едем же? Ну?

ФЁДОРЫЧ: Ну…

СЕРЁГА: Хорошо едем?

ФЁДОРЫЧ: Неплохо… пока.

СЕРЁГА: Опять ты «пока»! Скажи прямо: вот сейчас тебе хорошо? Едем, всё пу-
тём?..

ФЁДОРЫЧ: Эх, Серёга - молодой ты!.. Ну, наливай для ясности…

КЛАВДИЯ: А вот огурчики – смотрите, какие у меня красавцы. Берите! (вынимает
из ведра несколько огурцов и пытается всунуть их в сумку Степанов-
ны)

СТЕПАНОВНА: Спасибо, да у меня ж свои есть!

КЛАВДИЯ: (категорично) Таких нет! Берите, не стесняйтесь! Сейчас я вам ещё
помидорчиков положу…

БОРИС: Вот тебе, сынок, наглядная иллюстрация принципа относительности дви-
жения: когда вагон движется в одну сторону, перрон и вон те сидящие
на скамейках люди движутся в сторону противоположную, нда-с. Ты, ко-
нечно, хочешь возразить, что, дескать, перрон и скамейки никуда дви-
гаться не могут (хихикает и потирает руки), но в том-то вся и хит-
рость, в том-то вся и хитрость, нда-с. Они движутся относительно нас
так же, как и мы движемся относительно их! И эти люди – тоже движут-
ся, хоть и сидят. Так же, как и мы – сидим, а движемся! (Довольный,
откидывается на спинку сидения). Всё в этом мире относительно, сынок,
всё относительно, нда-с!

КОСТЯ: Папа, а относительно себя мы куда-нибудь движемся?

БОРИС: То есть?.. Ты хочешь спросить, движемся ли мы относительно нашего ва-
гона? В данный момент нет, если не считать всяких там… мелких движе-
ний, нда-с. Но мы можем встать, пройтись по вагону, и тогда, конеч-
но, будем двигаться относительно его. И при этом, заметь, в силу
вступит другой принцип – принцип сложения скоростей. Суть его в сле-
дующем…

КОСТЯ: (перебивает) Пап, я не про то тебя спрашивал. Я хотел узнать: ну вот,
мы едем там, или ходим, или стоим – движемся мы относительно себя
самих, или… я не знаю, как это объяснить…

БОРИС: (раздражённо) И нечего тут объяснять! Что ты глупости говоришь: как
это мы можем двигаться относительно самих себя, а? Ты, прежде чем
спрашивать, сам подумай. Чтобы не быть посмешищем, нда-с…

КОСТЯ: (разочарованно) Прости, папа.

КЛАВДИЯ: А на рынок я ни ногой!

СТЕПАНОВНА: (вздыхает) Дорого всё нынче!

КЛАВДИЯ: Да если б только дорого! Там же всё китайское! Вы, например, стане-
те есть китайскую картошку? (Вопросительно смотрит на Степановну,
та пожимает плечами.) Ешьте! Ешьте, коли жить надоело! Сват мой ку-
пил как-то китайской картошки… ну, отварил себе на ужин, а тут
опять свет отключили. Так картошечка на столе стоит и светится! Да,
да, светится! От чего? А от селитры! Они, сволочи, что делают:
чтоб, значит, картошка крупнее была, её селитрой удобряют. По лопа-
те селитры в каждую лунку: чик-чик, и готово! Кушай, русский Ваня,
травись! Так это ещё не всё! Они, морды узкоглазые, что с помидора-
ми вытворяют, чтоб те краснее были: берут, значит, свою мочу – да,
да, мочу! – набирают её в шприц и, значит, в помидор целый шприц
мочи вкачивают. А мы потом эту китайскую мочу, значит, едим вместе
с помидором!

СТЕПАНОВНА: (в состоянии шока) Так… так… куда ж наши власти-то смотрят?

КЛАВДИЯ: (повышает голос так, что уже привлекает внимание всего вагона) Ка-
кие власти! Они ж там все купленные! И с китаёзами заодно, как и
положено у них по заговору.

СТЕПАНОВНА: (хватается за сердце) Батюшки-светы, какому ещё заговору?

КЛАВДИЯ: По китайскому жидомасонскому заговору. Узкоглазым земли не хватает,
они на нашу зарятся. А как её взять? Значит, надо потравить всех
русских. Они - в наше правительство: так, мол, и так, давайте всех
русаков перетравим. А там, в правительстве, все евреи, они и рады:
давайте, говорят, травите! Ну, и договорились: китайцам – землю, а
жидам – деньги за то, что русский народ продали…

СТЕПАНОВНА: Так… неужели ж все до одного евреи? А Путин?

КЛАВДИЯ: (уверенно) И Путин еврей.

ПАВЕЛ: (не вытерпев, с треском захлопывает книгу и громко обращается к Клав-
дии) А Патриарх?

КЛАВДИЯ: (воспринимает Павла неприязненно) Какой ещё патриарх?
ПАВЕЛ: Московский и всея Руси, Алексий Второй?..

КЛАВДИЯ: А, этот!.. Этот тоже. Все они там жиды.

ПАВЕЛ: Простите, а вы сами – русская?

КЛАВДИЯ: Да, я русская!

ПАВЕЛ: А что в вас русского?

КЛАВДИЯ: (после секундного замешательства) Всё!

ПАВЕЛ: Что значит «всё»?

КЛАВДИЯ: А то и значит, что всё. Русского языка не понимаешь?

ПАВЕЛ: Уж про русский язык помолчали бы, сами им не владеете.

КЛАВДИЯ: То есть, как это я не владею?

ПАВЕЛ: (зло) Да вот так это: словарный запас ваш беден, сорных слов много,
фразы вы строите неграмотно, ударения, и те не можете верно расста-
вить… А к русской культуре вы какое отношение имеете? Пушкина книжку
давно последний раз в руках держали, я уж не спрашиваю о чтении?..

БОРИС: (сыну) Никогда не ввязывайся в подобный спор.

КОСТЯ: Почему?

БОРИС: Потому что такие споры бессмысленны и беспощадны. Он всё равно ей ни-
чего не докажет, только разозлит. Что же касается пресловутого ев-
рейского вопроса, то он поднимался ещё в эпоху Киевской Руси. Если
внимательно прочесть Повесть временных лет…

ПАВЕЛ: Вот и выходит, что никакая вы не русская, а просто – совок без нацио-
нальности. Всю жизнь, как быдло, бегали стадом от хомута до кормушки
и обратно, а когда этого не стало, вспомнили вдруг про свою нацио-
нальную гордость… Смешно!

ФЁДОРЫЧ: (Павлу, громко и с угрозой) Эй, парень! Ты что тут, самый умный,
что ли? Хорош выступать!

СЕРЁГА: Фёдорыч!..

Павел угрюмо косится на Фёдорыча и отворачивается к окну.

КЛАВДИЯ: А, заткнулся! Струсил, жидовская морда!

ФЁДОРЫЧ: (Клавдии) И ты тоже заткнись! Разверещалась тут, кликуша…

Клавдия от неожиданности застывает с открытым ртом.

СЕРЁГА: Фёдорыч!

ФЁДОРЫЧ: Ну что, заело: Фёдорыч, Фёдорыч? Плесни-ка лучше для ясности…
(пьёт) Такие вот дела, Серёга. А то заладил: все едут, всем кра-
сиво… эх ты, телок молодой! Никогда не знаешь, какие люди тебя ок-
ружают, и чего они тут тебе выкинут…

СЕРЁГА: (бубнит) Да что люди… люди, как люди. Ну, поругались… с кем не быва-
ет? Всё равно ж нормально едем…


Явление 2

Входят Виталик и Игорёк. Виталик с гитарой, Игорёк со шляпой в руках.
Останавливаются в проходе. Серёга, увидев их, оживляется.

ИГОРЁК: Всем добрый день и счастливого пути!

СЕРЁГА: (Фёдорычу) О, пацаны нам сейчас споют!

ИГОРЁК: Чтобы вам веселее было ехать, мы с другом…

СЕРЁГА: (Виталику) Давай эту: ай ай-ай-ай ай-ай, убили негра… знаешь?

ВИТАЛИК: Не знаю.

СЕРЁГА: Да ну, её все знают… ну, тогда эту давай: ты называла меня своим ма-
леньким зайчиком…

ВИТАЛИК: Короче, мы споём «Электричку» Цоя.

Игорёк удивлённо смотрит на Виталика, но не возражает. Виталик начинает
играть и петь, Игорёк подпевает:

Я вчера слишком поздно лёг, сегодня рано встал
Я вчера слишком поздно лёг, я почти не спал
Мне, наверно, с утра нужно было пойти к врачу
А теперь электричка везёт меня туда, куда я не хочу
Электричка везёт меня туда, куда я не хочу
Электричка везёт меня туда, куда я не хочу

В тамбуре холодно, но в то же время как-то тепло
В тамбуре накурено, но в тоже время как-то свежо
Отчего я молчу, отчего не кричу, молчу?..
Электричка везёт меня туда, куда я не хочу
Электричка везёт меня туда, куда я не хочу
Электричка везёт меня туда, куда я не хочу…

Песня заканчивается. Игорёк со шляпой обходит пассажиров, а к Виталику
прицепился Фёдорыч. Степановна лезет было в карман за деньгами, но тут
встревает Клавдия.

КЛАВДИЯ: Вы что?! (Игорьку) А ну, пшёл отсюда, наркоман!

ИГОРЁК: Спасибо! (направляется к Борису)

БОРИС: Денег, молодой человек, у меня для вас нет, но есть полезный совет:
учиться вам надо! Ваш нынешний возраст - самый оптимальный для учё-
бы, упустите – поздно будет жалеть…

ИГОРЁК: (прижимает руку к сердцу) Завтра же пойду в школу! (идёт к Павлу)

ПАВЕЛ: (подкидывает на ладони пятирублёвую монету) Поёте вы, конечно, фиго-
во, но песня в тему. На, держи!

ИГОРЁК: (берёт деньги) Гран мерси! А нельзя ли поподробнее?

ПАВЕЛ: Поподробнее о чём?

ИГОРЁК: О фиговости нашего пения. Хотелось бы услышать конструктивную крити-
ку…

ПАВЕЛ: (тоном мэтра) Да тут много чего: ноты «с подъездом» берёте, ритм не
выдерживаете, да и голоса у вас - не фонтан…

ИГОРЁК: Понято. Принято. Исправимся. (Подбрасывает монету) Спасибо за внима-
ние!

ФЁДОРЫЧ: (Виталику) Вот ты мне объясни: на кой ляд ты сейчас эту песню спел?

ВИТАЛИК: Нравится она мне, вот и спел.

ФЁДОРЫЧ: Нравится она тебе, вот и пой её для себя. А здесь ты для людей по-
ёшь. Тебя вот (кивает на Серёгу) попросили спеть что-нибудь нор-
мальное, а ты выламываешься…

СЕРЁГА: Да ладно тебе, Фёдорыч!

ФЁДОРЫЧ: Что «ладно»? Ты его как человека попросил, а он… (замечает, что Ви-
талик машет рукой и отходит). Эй, ты куда, парень? Мы ещё не пого-
ворили… (пытается встать).

СЕРЁГА: (чуть ли не силой усаживает его на место) Фёдорыч, успокойся! Кура-
жатся пацаны, ну и пускай себе. Мы-то с тобой умнее! Давай-ка лучше
вот, для ясности?

ФЁДОРЫЧ: (спокойнее) Эх, Серёга! Ты или дурак, или слишком добрый… что одно
и то же. Начисляй!

СЕРЁГА: (наливает очередную порцию, весело) А я ни то и ни другое! Мне про-
сто по кайфу, что мы едем, и всё тут!

ИГОРЁК: (подходит к Виталику, вполголоса) Ну, ты и выбрал репертуарчик…

ВИТАЛИК: Да достали, блин, со своими заказами... Дали что-нибудь?

ИГОРЁК: Ага, дадут тебе за такое... Вон тот только (кивает на Павла) сказал,
что песня в тему, да и то облажал, как мы поём.

ВИТАЛИК: (смотрит на Павла) Тоже ничего не дал?

ИГОРЁК: (подбрасывает монету) Целую пятёрку отвалил, добрый человек.

ВИТАЛИК: (устало) Тогда пусть говорит, что хочет… (кивает на свободную ла-
вочку). Присядем, отдохнём...

ИГОРЁК: В этом вагоне? Нас здесь, вроде, не любят?

ВИТАЛИК: А где нас любят? (садятся)

СЕРЁГА: Не хамы, Фёдорыч, не хамы. Они это… (неопределённо вертит кистью ру-
ки). Погоди, сейчас я с ними потолкую…

Серёга берёт бутылку и направляется к музыкантам. Фёдорыч, насмешливо
прищурившись, наблюдает.

СЕРЁГА: Ребятишки, можно с вами поговорить?
ВИТАЛИК: О чём?

СЕРЁГА: (показывает бутылку) Было бы с чем, а о чём – найдётся!

ВИТАЛИК: Извините, мы на работе не пьём.

СЕРЁГА: На работе?.. угу… о-кей!.. (отставляет бутылку) А спеть можно вас
попросить?

ВИТАЛИК: Я не знаю песен, которые вам нравятся.

СЕРЁГА: А ты мне ту ещё раз спой. Она мне понравилась (вынимает из кармана
купюру, кладёт рядом с Виталиком). Вот тебе полсотни – давай, зара-
батывай! Только негромко, чтоб людям не мешать.

Виталик и Игорёк переглядываются.

ВИТАЛИК: (нерешительно) Н-ну, ладно. (Игорьку) Поехали, что ли?.. (Играют и
поют вполголоса).


Явление 3

Клавдия продолжает демонстрировать Степановне достижения своего приуса-
дебного хозяйства.

КЛАВДИЯ: Яблочки в этом году не то, чтобы очень уродились, зато какие слад-
кие – вот, попробуйте! (Извлекает из ведра два яблока, одно даёт
Степановне, другое с хрустом надкусывает сама).

В этот момент в вагон входит Светлана с Таней за руку.

ТАНЯ: (показывает пальцем на Клавдию, громко) Мама, мама, смотри: тётя из
ведра кушает!

КЛАВДИЯ: (умилённо) Ах ты, моя лапочка! (Быстро достаёт ещё одно яблоко и
протягивает Тане) На, золотко, кушай!

ТАНЯ: (прячет руки за спину) Нее! Мама говорит, что из ведра кушают только
чушки!

Светлана шипит на Таню и дёргает её за руку, затем виновато обращается
к Клавдии.

СВЕТЛАНА: Простите! Она недавно в ведро с немытой ягодой полезла, так я ей и
сказала…

КЛАВДИЯ: (добродушно) Ничего, ничего! (Добавляет ещё два яблока, протягивает
Тане). Возьми, моя хорошая – мама дома помоет, и скушаешь.

Таня берёт яблоки.

СВЕТЛАНА: Что надо сказать тёте?

ТАНЯ: А вы почему непомытые кушаете? Вы чушка?

Светлана столбенеет от стыда, но Клавдия весело смеётся и гладит Таню
по головке.

КЛАВДИЯ: Чушка! Вот, видишь: хр-хр (комично хрюкает Тане в лицо). Смотри,
всегда мой фрукты, а то станешь такой же чушкой, как тётка!

СВЕТЛАНА: Простите, пожалуйста! (Утаскивает Таню от греха подальше).

КЛАВДИЯ: (вздыхает им вслед) Маленькие такие хорошие, а вырастают – все про-
ститутки и бандиты… эх, куда катимся?.. (Степановне) Да вы ешьте
яблоко-то - я их, прежде чем складывать, все перемыла.

Светлана тащит дочь по проходу, попутно оценивая обстановку; в резуль-
тате направляется прямиком к Павлу, хотя, повторим, в вагоне достаточно пус-
тующих отсеков. При этом Павел, с улыбкой наблюдавший сцену с яблоками,
срочно раскрывает книгу и утыкается в неё.

СВЕТЛАНА: Садись здесь, девчонка бесстыжая.

ТАНЯ: Стыжая!

СВЕТЛАНА: Такого слова не бывает.

ТАНЯ: Бывает!

СВЕТЛАНА: Перестань капризничать. Дядя на тебя посмотрит и скажет: фу, какая
невоспитанная девочка!

ТАНЯ: Он не посмотрит, он книжку читает.

СВЕТЛАНА: (лезет в сумку)А где наша книжка? Дядя читает, и мы тоже почитаем…

ТАНЯ: Я не хочу сейчас читать.

СВЕТЛАНА: Нехорошая девочка! Всё, я на тебя обиделась.

СЕРЁГА: Чья, говоришь, это песня?

ВИТАЛИК: Цоя.

СЕРЁГА: А, в курсе... И ты с ней согласен?

ВИТАЛИК: С кем?

СЕРЁГА: С песней.

ВИТАЛИК: Абсолютно.

СЕРЁГА: Чего ж тогда едешь?

ВИТАЛИК: Ну, а вы почему едете?

СЕРЁГА: А меня это не колышет – я еду, и всё тут.

ВИТАЛИК: Всё равно же где-то придётся выходить.

СЕРЁГА: Где надо будет, там и выйду – это моё дело. Вот еду сейчас, и не
компостирую мозги ни себе, ни другим. А вы - сами шарахаетесь по
вагонам, как неприкаянные, да ещё и людей грузите.

ВИТАЛИК: Ну, извините.

СЕРЁГА: Да ладно, проехали… (берёт бутылку, встаёт) счастливо!
ВИТАЛИК: Деньги-то заберите.

СЕРЁГА: Оставь себе на мороженое, заработал (возвращается на своё место).

На месте обнаруживается, что Фёдорыча разморило, и он спит, откинувшись
на спинку скамейки и свесив голову на грудь. Не желая будить старшего това-
рища, Серёга тихо садится напротив и скучающим взглядом озирает вагон, на-
свистывая себе под нос.


Явление 4

Входит Слепой. Сделав пару шагов вглубь вагона, останавливается недале-
ко от Клавдии со Степановной.

СЛЕПОЙ: Горе, как буря, настигло
Дорога покрылася мглой
Дочь в катастрофе погибла
Остался внук сиротой

КЛАВДИЯ: (Степановне, которая опять полезла за кошельком) Не обращайте вни-
мания! Закройте уши, он сейчас пройдёт!

СЛЕПОЙ: Простите, что к вам обращаюсь
Мне не к кому больше пойти
Желаю вам доброй дороги
Счастливого всем пути!

От ваших даяний сердечных
Будет меньше мой внук голодать
И Боженька наш Бесконечный
Пошлёт на вас всех благодать

СТЕПАНОВНА: Так ведь, бедненький, слепой же!

КЛАВДИЯ: А я не бедненькая? А вы не бедненькая? Да все мы тут бедненькие –
что нам теперь, ослепнуть, что ли? Закройте уши!

СЛЕПОЙ: Меня потерпите немного
Недолго мне вас просить
Ведь вам ещё ехать, да ехать
А мне скоро уж выходить

КЛАВДИЯ: (громко) Вот и выходи, а то надоел: сколько езжу, всё тут ошиваешь-
ся! Внук-то твой, если он у тебя есть, давно, поди, взрослый!

СЛЕПОЙ: Прости меня, милая дама
И знай: на тебя я не злюсь
Добра твоего мне не надо
А я за тебя помолюсь

КЛАВДИЯ: (на мгновение замирает, затем торопливо лезет в кошелёк) То есть,
как это – не надо? Что я, не человек, что ли? Я ж не о том, просто
– нудный ты больно… на вот (кладёт в руку нищему мелочь, Степанов-
не). А вы что сидите? Подавайте, а то уйдёт!

Степановна испуганно смотрит на Клавдию и тоже подаёт.



СЛЕПОЙ: (кланяется в их сторону) Дай Бог здоровья, добрые женщины! (ко всем)
Люди добрые! Простите меня за убогие вирши! Я человек неучёный. Я
не вижу даже солнца. Подайте, Христа ради, кто сколько может (мед-
ленно движется по проходу с протянутой рукой).

СЕРЁГА: (Виталику) Эй, артист! Учись, как надо работать! (Достаёт две купю-
ры, по очереди кладёт их на ладонь нищему) Держи, дед! Это тебе за
меня десятка, а это – за товарища… он спит сейчас.

СЛЕПОЙ: Спаси Господи, мил человек, и тебя, и товарища твоего!

ВИТАЛИК: (берёт оставленную Серёгой пятидесятирублёвку, подходит к слепому)
А это вам от нас с товарищем пятьдесят рублей!

СЛЕПОЙ: (озадаченно) Спаси Христос, добрые люди.

ВИТАЛИК: (вернувшись на место, отвечает на недовольный взгляд Игорька) Ценю
творческий подход!

БОРИС: (достаёт монету, даёт Косте) На-ка, сынок, подай…

КОСТЯ: Папа, а он - правда слепой?

БОРИС: (вдохновенно прикрыв глаза) Не суди, да не судим будешь. Относись к
людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе. От сумы да от тюрьмы
не зарекайся. Когда подаёшь, пусть твоя левая рука не знает, что де-
лает правая. Это всё так называемые «золотые правила», запомни их.
Нда-с.

Костя, не дожидаясь, пока отец закончит очередную тираду, идёт пода-
вать. Слепой тем временем приближается к отсеку, где сидит Павел. Тот подни-
мает было глаза, но встречает гипнотизирующий взгляд Светланы и вновь утыка-
ется в книгу «по самые уши». Так и едет «жлобом поневоле».

ТАНЯ: (поёрзав на лавочке, бросается к нищему) Дедушка, у меня денежки нет –
на яблочки, за меня и за маму! Только обязательно помой, а то будешь
как чушка.

СЛЕПОЙ: Спасибо, внучка (рассовывает яблоки по карманам и уходит).

ТАНЯ: (бегом возвращается на место) Мама, а я дедушке нищему все яблоки от-
дала! Я теперь хорошая девочка?

СВЕТЛАНА: (вздыхает и гладит дочь) Ты у меня самая хорошая…

ТАНЯ: Ты больше на меня не сердишься?

СВЕТЛАНА: (снова вздыхает) Нисколечко не сержусь.

ТАНЯ: А почему ты такая грустная?

СВЕТЛАНА: (достаёт расчёску) Давай-ка я тебя расчешу. А то дядя посмотрит и
скажет…

ТАНЯ: Мама, ты меня не для дяди, ты меня для меня почеши. Я люблю, когда ты
меня чешешь.

СВЕТЛАНА: Хорошо, хорошо, для тебя… (расплетает дочери косичку, расчёсывает,
Таня щурится от удовольствия)

СЕРЁГА: (снова заскучал, оглядывает вагон, останавливается на музыкантах)
Пацаны! Может, всё-таки по маленькой?

ВИТАЛИК: (подмигивает Игорьку) Ты как?

ИГОРЁК: (вздыхает) Да я бы с удовольствием, но…

ВИТАЛИК: Что?

ИГОРЁК: (ковыряет в носу) Мне ещё нет двадцати одного года.

ВИТАЛИК: (чешет затылок) Блин, и мне ещё не исполнилось. Вот облом, а?

ИГОРЁК: Да, я б щас вмазал…

ВИТАЛИК: И я. А нельзя!

ИГОРЁК: Конечно! Мама унюхает, папа ремня даст.

ВИТАЛИК: Убежим от соблазна?

ИГОРЁК: Убежим!

Молодые люди срываются с места и действительно убегают.

СЕРЁГА: (беззлобно) Тьфу, ёпт!..

КЛАВДИЯ: (кивает вслед ребятам, Степановне) О, уже что-то спёрли, теперь
убегают! А может, и за этим… слепой который – прижмут его где-
нибудь в тамбуре…

СТЕПАНОВНА: Господи, что творится!..

КЛАВДИЯ: А ничего, поделом! Я ведь знаю этого деда: он такой же слепой, как
я – прима-балерина.

СТЕПАНОВНА: Так зачем же было ему подавать?

КЛАВДИЯ: (строго) Значит, надо, раз просит человек.

Серёга наливает себе водки, но одному пить не хочется. С тоской поко-
сившись на храпящего Фёдорыча, снова оглядывает вагон, останавливает взгляд
на Борисе.

СЕРЁГА: Товарищ дорогой! Можно вас пригласить?..

БОРИС: Простите, куда?

СЕРЁГА: Ну не на танец же!

БОРИС: Ещё раз простите… я вас правильно понимаю?

СЕРЁГА: Да правильно, правильно!

БОРИС: То есть, вы предлагаете мне… разделить, так сказать, чашу?..

СЕРЁГА: Или просто выпить.

БОРИС: Что ж, ваше предложение… весьма перспективно.

СЕРЁГА: Ну, так а в чём проблема?

БОРИС: А нет никакой проблемы, сейчас я подойду к вам. (Косте) Сынок, ты у
меня уже большой мальчик, посиди пока один.

КОСТЯ: А ты куда?

БОРИС: А мы тут рядом… с товарищем побеседуем.

КОСТЯ: Водку будете пить?

БОРИС: (морщится) Какая вульгарность! Мы будем общаться. (Назидательно гро-
зит пальцем) Никогда не пренебрегай общением с народом! Нельзя замы-
каться на собственном интеллектуализме! Народ по-своему тоже мудр;
мудрость его, так сказать, детская, земная, но нам, оторванным от
почвы, полезно иногда к ней прикасаться! Нда-с… В общем, мы с дядей
пообщаемся, а ты погляди пока в окошко…

Прихватив свой портфель, Борис перемещается к Серёге и Фёдорычу.

СЕРЁГА: (наливает второй стакан, протягивает Борису) Ну-с…

БОРИС: (косится на Фёдорыча) Простите, а что же ваш друг?

СЕРЁГА: Пусть спит. Мы сегодня с ним навкалывались, вот его и разморило. За-
то и заработали (довольно похлопывает себя по карману), можем себе
позволить!..

БОРИС: И всё-таки знаете… как-то нехорошо это, не солидарно…

СЕРЁГА: Да?.. (чешет затылок) Эх, не хотел будить, но ладно… Фёдорыч!

Фёдорыч не реагирует.

СЕРЁГА: (в полный голос) Фёдорыч!

Фёдорыч чуть морщится, но продолжает храпеть.

СЕРЁГА: (наклоняется над спящим, гаркает ему в самое ухо) Фёдорыч!!!

ФЁДОРЫЧ: (не открывая глаз) Мм… здесь я, чего орёшь?

СЕРЁГА: (ржёт) А куда ты денешься с подводной лодки!

ФЁДОРЫЧ: (мгновенно просыпается) Чтоо?! (бросается к окну, видит там земной
пейзаж, переводя дух, плюхается задом на скамейку, набрасывается на
Серёгу) Дурак! Нашёл, чем шутить! Я ж служил на подлодке, а ты мне
такое спящему… идиот!

СЕРЁГА: (прячет улыбку в ладонь) Ну, прости, я не знал. Давай опрокинем за
это дело, и ты нам с товарищем расскажешь…

ФЁДОРЫЧ: (обращает внимание на Бориса, протягивает ему руку) Моё почтение!
(Серёге) Что ж ты, пригласил человека, а не наливаешь?

СЕРЁГА: Так всего два стакана. Вы пейте, а я потом.

БОРИС: (торжественно) Никаких «потом»! (лезет в портфель, достаёт оттуда
гранёный стакан) Вот! Омниа миа мекум порто! (скромно) Всё своё ношу
с собой, то есть…
ФЁДОРЫЧ: Порядок! (выливает Борису остатки, ставит пустую бутылку под лавку,
спрашивает у Серёги) Там у нас ещё осталось?

СЕРЁГА: Обижаешь! (вытаскивает из-под своей лавки сумку, достаёт оттуда но-
вую бутылку, сумку задвигает обратно) И ещё найдётся, если надо бу-
дет.

ФЁДОРЫЧ: (поднимает стакан) За знакомство, что ли?

Все трое чокаются и выпивают.

ТАНЯ: Мама, мне больно.

СВЕТЛАНА: (она уже не то, что чешет, а почти дерёт танины волосы; говорит с
раздражением) А ты не вертись и стой спокойно, тогда не будет
больно.

ТАНЯ: Я не верчусь! (пытается повернуться к матери)

СВЕТЛАНА: А сейчас ты что делаешь? (грубо разворачивает её обратно) Встань
прямо, тебе говорят!

Таня некоторое время, насупившись, стоит, а затем вдруг плюёт Павлу на
раскрытую книгу.

ПАВЕЛ: (от неожиданности резко вскакивает) Ты что, девочка?

ТАНЯ: (бросается Светлане не грудь) Мама!

СВЕТЛАНА: (прижимает Таню к груди) А ну, не трогай мою дочь, маньяк!

ПАВЕЛ: Да вы… да вы… сами!.. Нагуляют детей, а потом издеваются над ними!
Стерилизовать таких надо!

Последние четыре реплики привлекают внимание всего вагона. Светлана
встаёт и влепляет Павлу пощёчину.

КЛАВДИЯ: Вот так ему, по морде по жидовской!

ПАВЕЛ: (гордо) Ваше счастье, что вы – женщина! (переходит в другой отсек)

СВЕТЛАНА: Зато ты не мужчина! (садится и успокаивает дочь)

ПАВЕЛ: Я не мужчина? Да у меня миллион способов доказать, что я мужчина!
Только не для вас!

СВЕТЛАНА: Ха!

СЕРЁГА: (Павлу) Слышь, приятель, а ты чего такой нервный?

ПАВЕЛ: Тебе-то что?

СЕРЁГА: Да так… Не желаешь к нам присесть?

ПАВЕЛ: Зачем?

СЕРЁГА: Пропустим по рюмашке, пообщаемся. А то сидишь один, скучаешь.

ПАВЕЛ: Ты извини, конечно, но с тобой мне скучнее, чем одному.

СЕРЁГА: (усмехается) Извиню, конечно…

ФЁДОРЫЧ: А я бы не извинил.

ПАВЕЛ: А я и не нуждаюсь в ваших извинениях.

ФЁДОРЫЧ: (спокойно) Нарываешься, что ли?

КЛАВДИЯ: Нарывается, нарывается!

ПАВЕЛ: Тьфу! Как говорил Гаутама, лучше странствовать одному, чем с дурака-
ми! (садится на крайнюю скамейку ко всем спиной)

КЛАВДИЯ: Вот и сиди тама!

БОРИС: Молодой человек! (Павел не оборачивается) Молодой человек, вы ошибае-
тесь! Будда Гаутама говорил это совсем по другому поводу! Слышите
меня?..

ФЁДОРЫЧ: (разливает водку по стаканам, раздаёт собутыльникам, говорит Бори-
су) Бросьте вы! Это самый бесполезный тип. Я видал таких: воняют
на всех вокруг, а от самих-то в этой жизни проку, как с козла мо-
лока - ничего не умеют, да и не хотят. Видите, он даже теперь не
ушёл, потому, как уйдёт - вонять не на кого…

Мужчины чокаются и выпивают. Тем временем к ним подходит Костя.

КОСТЯ: (дёргает отца за рукав) Пап!

БОРИС: (недовольно) В чём дело? Я же сказал тебе…

КОСТЯ: Я хотел спросить…

БОРИС: (довольно) А, это – всегда пожалуйста! (собутыльникам) Я никогда не
отказываю сыну в ответах! Многие родители, знаете ли, раздражаются,
если дети их часто спрашивают, они говорят: «Надоел своими «почему»!
Я устал от твоих «почему»!» Не понимают! Не понимают того, что это –
Священные Почему! Мозг ребёнка растёт, ему нужна пища! Отказывать
ребёнку в пище – страшное преступление! (Косте) Спрашивай, сынок – я
на всё отвечу.

КОСТЯ: Почему вы пьёте водку?

Серёга и Фёдорыч переглядываются и хохочут.

ФЁДОРЫЧ: Гм-да! И как вы думаете отвечать на это «священное почему»?

БОРИС: Честно! Только честно! Нельзя лицемерить перед ребёнком - они чувст-
вуют любую фальшь, нда-с! (поворачивается к Косте, проникновенно)
Сынок, мы уже не дети. Мы уже не умеем так непосредственно общаться,
так искренне веселиться, как это бывает в твоём счастливом возрасте…
когда-то умели, а теперь не умеем. Сердца наши отягчены грузом раз-
очарований. И вот алкоголь помогает нам расслабиться, почувствовать,
так сказать, симпатию друг к другу, снять хоть на время оковы, наве-
шанные на нас годами жизни. Дорогой мой сынок, веселись, пока ты –
дитя… гаудамус игитур, так сказать, ювенус дум сумус. Потом, когда
вырастешь, отнимется у тебя эта весёлая непосредственность, и ста-
нешь ты искать потерю на дне бокала… ин вино веритас, так сказать,
веселие Руси есть пити, нда-с… Вижу, вижу неизбежность эту, лишь бы
настигла она тебя как можно позже…
На собутыльников речь Бориса производит глубокое впечатление. Фёдорыч
крякает и принимается разливать по стаканам очередную порцию.

КОСТЯ: (задумчиво) Я не буду таким, как ты.

ФЁДОРЫЧ: Да куда ты денешься! Ты вообще слушай батю – он у тебя умный и всё
правильно говорит.

БОРИС: (Фёдорычу) Спасибо. (Косте) Ещё вопросы есть?

КОСТЯ: Я не буду таким, как ты.

БОРИС: (саркастически) А каким же ты будешь, позволь тебя спросить? Ты,
плоть моя и кровь моя? Не раздражай меня глупым упрямством, ибо за
мной – пойми – опыт. Опыт! Когда я смотрел на своего отца, твоего
деда…

КОСТЯ: Я не буду таким, как ты.

БОРИС: (раздражённо) Когда я смотрел на своего отца, твоего деда, мне тоже
казалось: уж таким-то я не буду! А он, хоть и являлся профессором и
членом-корреспондентом, человек был сермяжный: каждое воскресенье
хорошо выпивал, а потом брал ремень и выбивал из меня всю мою упря-
мую дурь! (хватает Костю одной рукой за шиворот и разворачивает, а
другой неумело, но зло несколько раз шлёпает его ниже спины) Вот
так! Вот так! Говори теперь… говори теперь… что ты… не сын… своего…
отца! (выпускает воротник и подталкивает сына в шею) А теперь иди на
место и подумай о своём поведении!

ФЁДОРЫЧ: Н-да! Меня тоже батя порол, так я через то человеком стал, спасибо
старику.

Мужчины чокаются и выпивают.

ФЁДОРЫЧ: А если не пороть, так получится вон оно (кивает в сторону Павла),
которое воняет…

СЕРЁГА: Ну, не знаю! Меня, например, в детстве никто пальцем не трогал, так
я ж не воняю.

ФЁДОРЫЧ: У тебя другое – всех облизать готов, как какой щенок лопоухий.

СЕРЁГА: А я не о себе, я о том парне. Мне кажется, как раз ему слишком час-
то влетало, оттого он теперь такой… что сам всех выпороть готов,
дай волю.

ФЁДОРЫЧ: (ухмыляется) Пойди, спроси у него… если он опять тебя не пошлёт.

СЕРЁГА: И спрошу! (встаёт и направляется к Павлу, но на полпути его пере-
хватывает Светлана)

СВЕТЛАНА: Мужчина, не подскажете, который час?

СЕРЁГА: (останавливается и заинтересованно смотрит на Светлану) А который
вам надо?

СВЕТЛАНА: (надувает губки) Шутите!

СЕРЁГА: Не шучу, просто… у меня нет часов (прячет свои часы под рукав).

ТАНЯ: Мама, дядя тебя обманывает! У него есть часы, я видела!

СЕРЁГА: Где? (убирает руки за спину, снимает часы, проделывает нехитрый фо-
кус с перекладыванием предмета и демонстрацией пустой руки) Здесь
нет… здесь тоже нет (прячет часы в карман пиджака).

ТАНЯ: В кармане!

СЕРЁГА: В кармане? В кармане тоже ничего… (лезет в карман) а нет, что-то
есть… что же там есть? Ах, вот оно что! (достаёт шоколадку, вручает
Тане)

Таня берёт шоколадку. Светлана смеётся и аплодирует.

ФЁДОРЫЧ: (окликает Серёгу) Эй, фокусник! Ты куда собирался?

СЕРЁГА: (Светлане) Один момент! (быстро возвращается на место, что-то гово-
рит Фёдорычу)

СВЕТЛАНА: (дочери) Хороший дядя?

ТАНЯ: (сопя, разглядывает шоколадку) Не знаю.

СЕРЁГА: Фёдорыч, ну ты пойми: сегодня мой день!

ФЁДОРЫЧ: (насмешливо) Опять судьбу свою нашёл? Ныряли, знаем…

СЕРЁГА: (плещет руками) Фу-ты, ну-ты! Да не о том я сейчас, не о том!

ФЁДОРЫЧ: А о чём же?

СЕРЁГА: Ещё не понял?

ФЁДОРЫЧ: Да вот что-то никак не соображу.

СЕРЁГА: А вспомни, о чём мы с тобой говорили до того, как ты заснул?

ФЁДОРЫЧ: Вон ты к чему клонишь! Хочешь доказать?

СЕРЁГА: Я докажу! Спорим? (протягивает Фёдорычу руку)

ФЁДОРЫЧ: (протягивает руку в ответ) Спорим! (Борису) Разбейте!

БОРИС: Друзья мои, а в чём, собственно, предмет вашей дискуссии?

ФЁДОРЫЧ: Предмет любопытный: Серёга хочет меня, а теперь и вас, убедить, что
все едущие в этом вагоне – хорошие люди…

СЕРЁГА: Но для этого надо с ними поближе познакомиться, а для этого – при-
гласить к нам. Вы как?

БОРИС: Да что я… я сам, так сказать, в гостях. (Фёдорычу) А вы как?

ФЁДОРЫЧ: Пусть валяет – посмотрим, что у него получится.

БОРИС: Мне тоже интересен сей эксперимент.

СЕРЁГА: (Борису) Так разбивайте скорее!

Борис разбивает. Серёга подходит к Светлане.
СЕРЁГА: (торжественно) От всей нашей компании имею вас пригласить присоеди-
ниться к нашему… коллективу.

СВЕТЛАНА: Ой! А я не одна вообще-то.

СЕРЁГА: Ну и что? Берите дочку с собой.

СВЕТЛАНА: Да как-то нехорошо: мы там будем… по-взрослому сидеть, а она?..

Серёга чешет затылок, но тут на выручку поспевает Борис.

БОРИС: Простите, я, кажется, слышал, что вам не на кого оставить ребёнка? А
вон мой сын тоже скучает…

СВЕТЛАНА: (Тане) Поиграешь вон с тем мальчиком?

ТАНЯ: Я с тобой хочу.

СВЕТЛАНА: Я тут рядом буду.

ТАНЯ: И я с тобой.

СВЕТЛАНА: Я тебе говорю: поиграй вон с тем мальчиком!

ТАНЯ: Я не хочу с ним играть.

СВЕТЛАНА: Да что за наказание такое! Ну и сиди тут одна!

ТАНЯ: Ну и буду сидеть.

Светлана переходит в отсек к весёлой компании, а Таня сидит, глядя ис-
подлобья в окно и болтая ногами. Борис и Серёга стоят посреди прохода. Серё-
га подмигивает Борису, показывает пальцем на него, затем на Павла, после че-
го так же показывает на себя, затем на Степановну с Клавдией. Борис улыбает-
ся и кивает. Расходятся «по объектам». Занавес. Конец первого действия.





Действие второе

Явление 1

Фёдорыч, Серёга, Борис, Клавдия, Степановна, Светлана выпивают - у каж-
дого своя «тара»! - и шумно веселятся. Павел по-прежнему сидит в своём отсе-
ке, но уже лицом к компании, время от времени снисходя до реплик в их адрес.
Дети скучают на своих прежних местах.

ФЁДОРЫЧ: (после очередной порции прокашливается и затягивает)
Окрасился месяц багрянцем,
Где волны бушуют у скал…

СЕРЁГА: (подтягивает, лукаво глядя на Светлану)
Поедем, красотка, кататься –
Давно я тебя поджидал…



СВЕТЛАНА: (подхватывает, лукаво глядя на Серёгу)
Спасибо, я еду охотно,
Я волны морские люблю.
Дай парусу полную волю,
Сама же я сяду к рулю…

КЛАВДИЯ: А вот я сейчас уточкой! Вы пойте, пойте!

Песню подхватывают все, кроме Павла и детей. Под пение Клавдия проходит
по вагону «уточкой» с носовым платком на отлёте. Поют, как это обыкновенно
бывает, и как зафиксировано в большинстве популярных песенников, до слов:
Ты вспомни, изменник коварный,
Как я доверялась тебе… Затем все кодой поют первый куплет.
Клавдия возвращается на место, ей аплодируют и немедленно наливают.

КЛАВДИЯ: (мастерски «опрокидывает» рюмку) Ух, соколики! (Павлу) Видал, как
русские умеют веселиться?

ПАВЕЛ: (достаёт паспорт, показывает Клавдии) Во-первых, я тоже русский. Хо-
тите – подойдите, посмотрите.

КЛАВДИЯ: (отмахивается) А, что там смотреть - по паспорту вы все русские!..

ПАВЕЛ: Во-вторых, если вы там все такие русские, что ж русские песни плохо
знаете?

КЛАВДИЯ: Чего это мы плохо знаем?

ПАВЕЛ: Да вот хотя бы эту песню – не до конца спели.

ФЁДОРЫЧ: Что ты опять там несёшь? Всё до конца!

ПАВЕЛ: Да вы сами по тексту посмотрите: он у вас обрывается на середине раз-
говора героев, до чего они там договорились, так и не понятно…

СВЕТЛАНА: До чего надо, до того и договорились!

ПАВЕЛ: (ехидно) И до чего же?

СВЕТЛАНА: А то не ясно: она его простила, и они поехали кататься!

ПАВЕЛ: Насмотрелись сериалов! Только это ведь русская народная песня, и там
всё очень печально кончается…

СЕРЁГА: Слушай, хорош врать-то, а? Давай-ка лучше присоединяйся!

ПАВЕЛ: Да не вру я, не вру. Не верите – спросите вон у вашего энциклопедиста
(кивает на Бориса), он должен знать.

Все поворачиваются к Борису.

БОРИС: Увы, это так. Песня относится к жанру так называемого жестокого ро-
манса, и оканчивается весьма трагически. Дословно это звучит следую-
щим образом, цитирую: (фальшиво поёт)
И это сказавши, вонзила
В грудь ножик булатный ему,
Сама ж с обессиленным сердцем
Нырнула в морскую волну… да, так… и есть ещё вариант, где
волны выбрасывают на берег обломки челна… так что на сей раз наш оп-
понент прав, нда-с…
ФЁДОРЫЧ: (на фоне всеобщей минуты молчания) Эх, песню испортил, дурак…

СЕРЁГА: Ой, да ну и чёрт с ними, с этими психами! (наливает всем) Нам-то де-
лить нечего! Резать друг друга не собираемся, топить не собираемся?
Едем хорошо, сидим хорошо, и песни другие найдутся… (пытается что-то
напеть) ц, ёлы-палы, гитары нет! Ну, будем здоровы!

Все выпивают. Таня тем временем, помявшись, нерешительно подходит к
Косте.

ТАНЯ: А у меня шоколадка есть…

КОСТЯ: (грубовато) А хвастаться нехорошо.

ТАНЯ: А я не хвастаюсь. Хочешь? (протягивает шоколад Косте)

КОСТЯ: (после недолгого колебания отламывает часть плитки) Спасибо.

ТАНЯ: (кокетливо) На здоровье.

КОСТЯ: А вы куда едете?

ТАНЯ: Не знаю. Мама знает. А вы?

КОСТЯ: А мы тоже… (неопределённо машет рукой) туда…

ТАНЯ: (как будто понимает) А…

Дети молча жуют шоколад и смотрят в окно.

СТЕПАНОВНА: Да, раньше-то песни повеселее были, пободрее: (поёт)
И сквозь туманы, и сквозь года
За океаны помчатся поезда!
Веселей, ребята…
(все молча и удивлённо на неё глядят, она смущённо замолкает)

КЛАВДИЯ: Наша валаамова ослица заговорила!

СТЕПАНОВНА: (резко встаёт) Не сметь называть меня валаамовой ослицей! Я уни-
верситет марксизма-ленинизма закончила! Я БАМ строила! Я была
секретарём партбюро участка! Да знаете ли вы, какая я тогда бы-
ла? Огонь! Ничего не боялась! У нас на участке зеки работали,
все по тяжёлым статьям – я одна к ним в казарму заходила, без
конвоя! Они меня за то уважали, потому что никто к ним носа су-
нуть не смел без охраны, только я не боялась! А теперь вот все-
го боюсь… то ли время такое плохое, то ли я совсем уж плохая
стала… (плачет и садится)

КЛАВДИЯ: (обнимает Степановну) Простите меня, дуру старую…

СТЕПАНОВНА: (утирает слёзы) Это я старая, а ты – просто дура.

КЛАВДИЯ: Дура, точно дура! (Серёге) Эй, молодой-интересный, ну-ка нам с ба-
бушкой по глоточку!

СЕРЁГА: (весело) И вам, и всей честной компании! (проворно наливает)




ФЁДОРЫЧ: (берёт свой стакан, Борису) Н-да! Я вот тоже всё пашу, как тот си-
вый мерин, а ради чего, спрашивается? Порой жизнь – как каторга,
никакого в ней просвета, сплошная работа. Одна радость – зарабо-
ток… и, кстати, чем дурнее работа, тем сильнее хочется получить за
неё деньги… да ляд с ней, я руками всё, что хочешь, тебе сделаю,
только положи мне нормальную оплату, чтоб не стыдно было её в се-
мью нести…

БОРИС: (торжественно возносит свой стакан) Гегемон! Уважаю! (чокается с
Фёдорычем, оба выпивают)


Явление 2

В вагон влетает жук . Сделав круг, он начинает биться об оконное стекло
как раз в том отсеке, в котором сидит весёлая компания.

КЛАВДИЯ: О, это ещё что за жук?

СЕРЁГА: И, главное, сразу к нам – знает, где наливают!

Вся компания смеётся. Таня подходит к матери.

ТАНЯ: Мама, мама, смотри: жук!

СВЕТЛАНА: (недовольно) Ну, жук, дальше что? Ты раньше жуков не видела?

ТАНЯ: Он такой большой…

БОРИС: (Светлане) С вашего позволения… (Тане) Это, девочка, так называемый
майский жук из семейства пластинчатоусых. Водится в лиственных и
хвойных лесах Евразии…

ТАНЯ: А почему он сегодня летает, если он майский? Сегодня же сентябрь!

БОРИС: Молодчина, уже месяцы знаешь! Дело, малышка, в том, что он только так
называется – майский, потому как впервые появляется в мае. А летает
всё время, пока тепло…

ТАНЯ: А почему он в окно бьётся?

ФЁДОРЫЧ: (хмыкает) Мозгов нет, вот и бьётся! Не соображает, что перед ним
стекло, думает – просто воздух.

БОРИС: Да, примерно так…

ТАНЯ: А как же он думает, если у него мозгов нет?

БОРИС: Как бы тебе попроще объяснить… Он вообще-то не думает…

СЕРЁГА: Да короче! Видишь, какая маленькая у него голова? Вот и мозгов у не-
го мало. А у нас головы большие, и мозгов много. Поэтому мы понима-
ем, что в стекло биться нельзя, а он – нет. Ясно?

ТАНЯ: Ясно. Я хочу жука.

СЕРЁГА: Да запросто! (ловит жука в кулак, протягивает Тане) На! Не боишься?
ТАНЯ: Боюсь.

СЕРЁГА: Что ж ты - и хочется, и колется, и мама не велит? (Светлане) Мама не
велит?

СВЕТЛАНА: (дозволительно машет рукой) Чем бы ни тешилось дитя…

СЕРЁГА: Ладно, тогда сделаем так… (свободной рукой лезет в карман, достаёт
коробок спичек) соорудим жуку домик (высыпает спички, сажает жука в
коробок) Опа! Готово! (даёт коробок Тане) Держи! Послушай, как он
там скребётся.

ТАНЯ: (прикладывает коробок к уху) Какой хорошенький! (подносит коробок ко
рту, говорит в него) Жучок, теперь ты мой! Я буду тебя любить! Ты бу-
дешь жить у меня в коробочке, я буду кормить тебя всякой вкуснятиной
и никуда-никуда не отпущу!

КЛАВДИЯ: (улыбается) Так их, жуков!..

СВЕТЛАНА: (вздыхая, гладит Таню по головке) Умница моя… ну иди, поиграй с
мальчиком.

Таня возвращается к Косте.

ТАНЯ: (показывает коробок) А у меня тут жук. Хочешь послушать, как он
скребётся?

КОСТЯ: Его надо отпустить, а то он задохнётся.

ТАНЯ: (прячет коробок за спину) Нет!

КОСТЯ: Тогда я с тобой не играю (отворачивается к окну).

ТАНЯ: Ну и не надо! Я с жуком буду играть… (вертит коробок, сюсюкает и т.п.)


Явление 3

В вагон входит зарёванный Игорёк, тащит гитару за гриф так, что корпус
её волочится по полу. Дети и взрослая компания не замечают вошедшего, толь-
ко Павел сразу обращает на него внимание.

ПАВЕЛ: Стой!

Игорёк с тупой покорностью останавливается, и стоит, глядя под ноги.

ПАВЕЛ: Откуда ты такой весёлый, и почему один? Поссорились, что ли, с при-
ятелем?

Игорёк мотает головой.

ПАВЕЛ: Тогда где ты его потерял?

ИГОРЁК: (всхлипывает и размазывает по лицу сопли со слезами) Он вышел.

ПАВЕЛ: Таак… И отчего же он вышел?

ИГОРЁК: Ни от чего. Просто взял, да вышел.

ПАВЕЛ: Вот так, что ли, сам взял, да и вышел?

ИГОРЁК: Да. Сказал, что его всё достало, что надо ехать быстро, а выходить
молодым – и всё…

ПАВЕЛ: Понятно… знакомая картинка… видали мы таких любителей быстрой езды,
блин… Ну, и что думаешь делать?

ИГОРЁК: Я не знаю. Может, мне тоже… того?..

ПАВЕЛ: Я те дам того! Я те такого «того» устрою, что ни того, ни этого не
захочешь!

ИГОРЁК: А что мне теперь делать в этом поезде одному? Мы всё время вместе
ходили…

ПАВЕЛ: Если ты сейчас выйдешь, всё равно его уже не найдёшь, так один и ос-
танешься… да и свою голову пора иметь… (встаёт) Пойдём.

ИГОРЁК: Куда?

ПАВЕЛ: Стресс снимать.

Павел подводит Игорька к гуляющей компании.

СЕРЁГА: Какие флаги в гости к нам!

КЛАВДИЯ: Припёрся-таки, да ещё и этого наркомана приволок…

ФЁДОРЫЧ: Картина Репина «Приплыли»… (Игорьку) А где ж твой старшой?

ПАВЕЛ: (отвечает за Игорька, который всё ещё всхлипывает) А старшой решил
выйти – этакий самостоятельный молодой человек…

ФЁДОРЫЧ: (после всеобщей паузы) Таак… (решительно наливает стакан водки,
Игорьку) Ну-ка, садись!..

КЛАВДИЯ: (суетливо двигается, пытаясь освободить краешек скамьи) Садись, мой
хороший, сюда садись! Как же ты теперь один-то, а?

ПАВЕЛ: (подталкивает мнущегося Игорька) Давай-давай, присаживайся! (сам со-
бирается уходить)

ФЁДОРЫЧ: Ну, а ты далеко собрался?

ПАВЕЛ: (пожимает плечами) К себе.

СЕРЁГА: Ой, да ладно тебе, а? Давай, присоединяйся!

БОРИС: В самом-то деле, молодой человек, полноте вам…

КЛАВДИЯ: Да что ж мы, не люди, что ли? Брезгуешь нами?

Секунду поколебавшись, Павел машет рукой и садится рядом.

ФЁДОРЫЧ: Давно бы так! (наливает второй стакан, подаёт один Игорьку, другой
Павлу)

СВЕТЛАНА: (в адрес Павла) Да он, наверно, и пить-то не умеет!..

ПАВЕЛ: (не обращает внимания на Светлану, приказывает Игорьку, нерешительно
разглядывающему свой стакан) Делай, как я! (лихо опрокидывает стоп-
ку, занюхивает рукавом)

СЕРЁГА: Вот это по-нашему! (протягивает Павлу огурец)

ПАВЕЛ: Благодарю. (с хрустом закусывает, Игорьку) Ну, смелее!

Игорёк выпивает и начинает кашлять.

ПАВЕЛ: (хлопает Игорька по спине) Нормально-нормально! А теперь быстренько
заел!..

КЛАВДИЯ: (хлопочет около Игорька) Вот, помидорчиком закушай - свой помидор-
чик, не китайский… что же нам с тобой делать-то?

ПАВЕЛ: Не беспокойтесь. Пока поедет со мной, пригляжу, а там… может, нам во-
обще до одной станции…

КЛАВДИЯ: Пригляди, золотце, пригляди!

ФЁДОРЫЧ: (с симпатией наблюдает за Павлом) Ну, парень! Я думал, ты – чёрт те
что, а ты такой же, как мы.

ПАВЕЛ: Да, я слишком слаб, чтобы быть другим.

ФЁДОРЫЧ: Хм?..

БОРИС: Простите, я, кажется, понимаю, о чём вы… а стоит ли?

ПАВЕЛ: Уже не знаю. А выпью ещё – вообще буду думать, что всё прекрасно… по-
ка не протрезвею…

БОРИС: Эх, молодой человек! Поживёте с моё – поймёте, насколько всё относи-
тельно в этой жизни…

ТАНЯ: (Косте) А если я выпущу жука, ты со мной будешь играть?

КОСТЯ: Если выпустишь – буду.

ТАНЯ: (отдаёт коробок) На, выпусти, а то я его боюсь.

Костя берёт коробок, взбирается ногами на скамейку и, высунув руку в
открытое окно, выпускает жука.

КОСТЯ: (провожает жука восхищённым взглядом) Классно полетел!

ТАНЯ: Ага… А куда он полетел?

КОСТЯ: На волю.

ТАНЯ: (понимающе) А… (некоторое время смотрит в окно, затем оборачивается к
Косте) А во что мы будем играть?

КОСТЯ: Давай… как будто мы едем не туда, куда они (кивает на взрослых).

ТАНЯ: (подхватывает) Давай, как будто мы едем, куда полетел жук.

Дети, прильнув к окну, глядят вдаль и больше ни на что вокруг не обра-
щают внимания.
КЛВДИЯ: (пичкает Игорька) Ты кушай, кушай! (Павлу) Ты, милок, уж хорошенько
за ним пригляди – ну куда ему одному, совсем ещё ребёнок…

ПАВЕЛ: Сказал, пригляжу, – значит, пригляжу.

СЕРЁГА: Кстати, а что там наши ребёнки притихли? (собирается было встать и
подойти к детям)

ФЁДОРЫЧ: Да сиди ты! Вон, стоят, в окошко смотрят… не шумят, нам не мешают.
Чего тебе ещё от них надо?

СЕРЁГА: Эх, Фёдорыч, не понимаешь ты детей! «Не мешают!..» Они должны ме-
шать, должны бузить, бегать, шуметь – у них же там моторчик!

ФЁДОРЫЧ: Это у тебя моторчик в одном месте. Скоро четвёртый десяток разменя-
ешь, а всё как дитё… ну иди, попрыгай с ними!

СЕРЁГА: Фу-ты, ну-ты! Обиделся, что ли?

ФЁДОРЫЧ: А то! Я вон троих поднял, двух дочек замуж выдал по-человечьи, а
пацан, младший, мореходку заканчивает…

СЕРЁГА: Да я ж не об этом! Поднял ты их – честь тебе и хвала. Но сам-то,
сам-то – тоже ведь когда-то пацаном был, а?

ФЁДОРЫЧ: Ну, был.

СЕРЁГА: Тоже, небось, носился, как угорелый, кошек гонял?..

ФЁДОРЫЧ: Нашёл, что вспомнить! К чему это?

СЕРЁГА: Да к тому, что когда дети больше пяти минут вот так стоят – это не-
нормально.

СВЕТЛАНА: Ой, как бы мальчик на мою девочку не повлиял… она у меня всегда
такая егоза, а тут вдруг притихла…

БОРИС: Напрасно беспокоитесь. Мой тоже весьма любит побаловаться. Просто наш
товарищ раскрыл, так сказать, только половину детской природы: они
действительно, эээ… чрезмерно подвижны, но они же ещё и фантазируют!

СВЕТЛАНА: (с облегчением) Ну, разве что фантазируют!..

ФЁДОРЫЧ: (Серёге, ехидно) Съел?

СЕРЁГА: (чешет затылок) Да, тут я маху дал. Совсем забыл, что ведь тоже лю-
бил повыдумывать всякое… только что – уже не помню.

ФЁДОРЫЧ: А ты и не обязан этого помнить. Ты взрослый мужик, блин! Тебе давно
уж пора собственную семью заводить и думать, как своих детей под-
нять – понимаешь, думать, а не выдумывать!

КЛАВДИЯ: Вот это правильно! Я девчонкой выдумщица ещё та была, меня даже в
классе дразнили: Клавка-сочинялка… но не век же в девчонках бе-
гать. Выросла, вышла замуж… работа, дети, хозяйство…

ПАВЕЛ: (подхватывает) Телевизор, сериалы, реклама…

КЛАВДИЯ: Ну, так что же? Ишь ты, умник какой! Я посмотрю на тебя, как ты за-
поёшь, когда впряжёшься в настоящую жизнь…
ПАВЕЛ: Это ещё вопрос, какая жизнь настоящая…

СЕРЁГА: (обнимает Павла) Ой, не нуди, а? Лучше скажи: тебя в детстве били?

ПАВЕЛ: (усмехается) Оно и видно.

СЕРЁГА: Что – «оно и видно»? Так били или нет?

ПАВЕЛ: Ладно, знаем…

СЕРЁГА: Да что знаем-то?

ПАВЕЛ: Розыгрыш этот знаем. Отвечаешь: «да, били» – тебе говорят «оно и вид-
но»; отвечаешь «нет, не били» – тебе тоже говорят «оно и видно».

СЕРЁГА: (хлопая себя по коленям, заливается хохотом) Я не знал! Надо будет
запомнить!.. Фёдорыч, родной! Скажи: тебя в детстве били?

ФЁДОРЫЧ: Тьфу ты! И за что я тебя, дурака, люблю?

СЕРЁГА: За то, что я – хороший человек. И ты тоже. И он (кивает на Павла). И
все мы, здесь сидящие.

СТЕПАНОВНА: (мечтательно) Да, я маленькая хорошенькая была!

КЛАВДИЯ: (угрюмо) Маленькие-то все хорошенькие…

БОРИС: Нда-с! Золотая пора – чистых чувств, бескорыстных мечтаний, искренних
стремлений и общей, так сказать, невинности!..

ПАВЕЛ: (едко) Только куда потом всё девается…

СЕРЁГА: Мы и сейчас не плохонькие. Потому что все едем в одном вагоне, и нам
нечего делить, надо только быть добрее друг к другу. А по этому по-
воду… (Игорьку) дай-ка инструмент… (берёт гитару, кивает всем) на-
ливайте кто-нибудь, сейчас будет музыкальный тост!..



Явление 4

Входит контролёр.

КОНТРОЛЁР: Здесь билетики пригото… (осекается на полуслове, увидев вопиющее
безобразие с распитием)

Компания тоже замирает, повернувшись к контролёру. Возникает краткая
немая сцена.

СЕРГЁГА: Ну вот, только-только всё наладилось, как – нa тебе…

ФЁДОРЫЧ: А так всегда. Так что, паря, сливай воду…

СЕРЁГА: Погоди, ещё не вечер. (контролёрше) Радость моя…

КОНТРОЛЁР: Какая радость? Какая радость? Сейчас я тебе такую радость пока-
жу! Что вы тут устроили? Для кого постоянно объявляют: курить…

СЕРЁГА: Мы не курим!

КОНТРОЛЁР: …играть в азартные игры…

СЕРЁГА: И не играем!

КОНТРОЛЁР: …и распивать спиртные напитки запрещено!

СЕРЁГА: Да разве это спиртные напитки? Вот, сами попробуйте!

КОНТРОЛЁР: Поговори мне тут ещё! Сейчас наряд милиции позову, они тебе по-
пробуют. Ну-ка, быстро все билеты на проверочку приготовили!

А билетов-то ни у кого и нет, поэтому все занимают «выжидательную пози-
цию», только Степановна суетливо достаёт какие-то удостоверения, протягивает
их ревизору.

КОНТРОЛЁР: (брезгливо) Что вы мне тут суёте? (рассматривает бумажки) Пенси-
онное… ветеранское… а это ещё что?

СТЕПАНОВНА: Это удостоверение к значку «Ударник коммунистического труда». Я
БАМ строила…

КОНТРОЛЁР: А в Куликовской битве вы не участвовали? Что мне ваши бумажки?
Настоящий билет у вас есть?

СТЕПАНОВНА: (дрожащим голосом) Мне же полагается…

КОНТРОЛЁР: (возвращает Степановне её удостоверения, смягчает тон) Я не знаю,
что вам там полагается. Вы должны были со всем этим подойти к
кассе, и взять льготный билет, если он вам полагается. Я работаю
только с билетами, я с удостоверениями не работаю.

БОРИС: Простите… должен вам заметить, что вы прежде с людьми работаете…

КЛАВДИЯ: Вот именно! Напустилась на бабку, билет ей подавай! А как она тебе
взяла бы этот билет, если мы с «девяносто первого» едем, а там
нет никакой кассы!

КОНТРОЛЁР: Вы, дама, не тыкайте мне, а приготовьте лучше свой билет!

КЛАВДИЯ: (апеллирует к обществу) Нет, чем она слушает, а? Русским языком ей
говорят: с «девяносто первого» едем…

КОНТРОЛЁР: Меня это не волнует. Должен был проходить кондуктор и обилетить
всех, кто с девяносто первого километра…

КЛАВДИЯ: (ликующе) А не было кондуктора!

КОНТРОЛЁР: Как это – не было?

ПАВЕЛ: (серьёзно) Кондуктора действительно не было. Я сам с «девяносто пер-
вого» еду, могу подтвердить.

КОНТРОЛЁР: Ладно, разберёмся… (Светлане) Ваш билет?..

СВЕТЛАНА: А я это… тоже с «девяносто первого»…

СЕРЁГА: Да короче! Все мы тут с «девяносто первого»!

КОНТРОЛЁР: Ах, так!.. А ну-ка, немедленно всем освободить вагон!

БОРИС: Простите, а на каком это основании?

КОНТРОЛЁР: На том основании, что вы все едете, а билетов ни у кого нет!

БОРИС: Простите ещё раз, но вы не правы. Вы же знаете, что мы едем со стан-
ции, где нет кассы…

КОНТРОЛЁР: Что я знаю? Я ничего не знаю! Это вы мне тут сказали, а я вам не
верю!

БОРИС: Это ваше дело: вы можете нам не верить, но доказать противное вы не
можете. В юриспруденции есть такое понятие – презумпция невиновно-
сти: пока вина не доказана, подозреваемого нельзя привлечь к ответ-
ственности, в том числе и к административной, что вы сейчас пытае-
тесь сделать абсолютно безосновательно…

КОНТРОЛЁР: Да вы… да вы знаете, кто вы все такие? Вы – террористы!

ФЁДОРЫЧ: О как! Это почему же?

КОНТРОЛЁР: Потому, что вы подрываете экономику государства!

В ответ на это раздаётся дружный гомерический хохот.

КОНТРОЛЁР: Смейтесь-смейтесь! Я ещё до вас доберусь! Дети чьи?

БОРИС: Дети наши!

КОНТРОЛЁР: Тоже, значит, без билетов?

СВЕТЛАНА: Ну естественно! Где бы мы взяли им ваши билеты?..

КОНТРОЛЁР: Прекрасненько… (замечает бесхозную сумку) А сумка чья?

СЕРЁГА: Какая сумка? А эта!.. Эта ничья, можете пользоваться.

КОНТРОЛЁР: Вы мне тут шутки не шутите, молодой человек! Я серьёзно спраши-
ваю: чья сумка? Кто-то в другой вагон смылся? А вот я сейчас её
как заберу, путь потом поищет!

ФЁДОРЫЧ: Да забирайте на здоровье! Эта сумка здесь чёрт знает, сколько сто-
ит, а хозяина я что-то не видал…

КОНТРОЛЁР: Очень интересно! (наклоняется над сумкой, но тут же отпрядывает
назад) Ой, там что-то тикает!

КЛАВДИЯ: Чего?

СЕРЁГА: Тикает что-то у неё.

КЛАВДИЯ: Людей надо меньше цапать, тогда и тикать не будет. Совсем уже
свихнулась на своей собачьей работе!..

КОНТРОЛЁР: (прикрыв глаза, торопливо повторяет, как вызубренный урок) Так…
Памятка каждому. Граждане, будьте внимательны. Только ваша бди-
тельность защитит вас и ваших детей. Обращайте внимание на бес-
хозные вещи, долгое время находящиеся в общественных местах и
транспорте без владельца… Так, всё сходится…

ФЁДОРЫЧ: Что она там бормочет?

КЛАВДИЯ: Говорю, сдвиг по фазе.

КОНТРОЛЁР: Если вы заметили подозрительный предмет, не теряйтесь, сообщите
об этом сотруднику милиции или любому должностному лицу… Так… Я
должностное лицо? Да, я – должностное… Так… Не пытайтесь прове-
рить сами, это опасно. К сожалению, умышленные взрывы стали ре-
альностью… Ой, мамочки! (кричит) Всем немедленно покинуть вагон!

КЛАВДИЯ: Ага, щас!

СВЕТЛАНА: С какой это стати?

БОРИС: Мадам, я же вам популярно объяснил: вы не имеете права!

КОНТРОЛЁР: Да какое тут право! Сейчас все на воздух взлетим!

ФЁДОРЫЧ: На какой ещё воздух? Что вы мелете?

КОНТРОЛЁР: Я вам говорю: в сумке бомба!

Ей отвечают взрывом смеха.

СЕРЁГА: (утирает слезу) Нет, ну что только не придумают, чтобы высадить!

КЛАВДИЯ: Бомба! В голове у неё бомба! Точно свихнулась баба!..

КОНТРОЛЁР: Это вы тут все свихнулись! Неужели не понимаете, что она в любой
момент может рвануть?

Новый взрыв смеха.

КОНТРОЛЁР: Идиоты! Кретины! (в слезах выбегает из вагона)

СЕРЁГА: Ох! Давно я так не смеялся!

ФЁДОРЫЧ: За ментами, небось, побежала.

ИГОРЁК: (уже совершенно оттаявший) Мы в школе так училку доводили!

ПАВЕЛ: (серьёзно) Дорогие мои спутники! А ведь она права…

Все замолкают и смотрят на Павла.

СЕРЁГА: Хочешь продолжить цирк? Не старайся - всё равно так, как у неё, не
получится.

ПАВЕЛ: Какой уж тут цирк… ну, сами посудите – мы ведь действительно не зна-
ем, что в той сумке. А там может быть всякое. И полетят клочки по
закоулочкам…

Все меняются в лице, осознавая своё положение.

СЕРЁГА: (неуверенно) Да ну на фиг… не может быть.

ПАВЕЛ: (жёстко) Может.

СЕРЁГА: (ещё более неуверенно) Ты ж сам вместе с нами смеялся…
ПАВЕЛ: Смеялся, только не над ней (кивает в сторону, куда убежал контролёр).

ФЁДОРЫЧ: (мрачно) А над кем – над нами, что ли?

ПАВЕЛ: Вот именно – над нами. Так нам и надо. Детей только жалко…

Все оборачиваются и молча смотрят на детей, которым нет дела до всего
происходящего – они «играют», заворожено глядя вдаль.

КЛАВДИЯ: (шёпотом) Хорошенькие какие…

Из сумки раздаётся оглушительный звон будильника.


ЗАНАВЕС

16 июля – 3 ноября 2000 , 4-7 февраля 2001 г.
Владивосток


= Координаты автора: pinchnik@mail.ru; pnr@25online.ru =
Естественно, что нет никакой необходимости запускать на сцену настоящего или искусственного жука, и даже не обязательно
изображать его фонограммой жужжания. Актёры сами легко «сыграют» жука.
Вариант: «с семнадцатого».
5

11
 
© Copyright Николай Пинчук, 2002