Хитрец

Хитрец.
Ух, и злым, иногда, бывает женское племя. Очень злым. С такого жуткого похмелья тащить мужа в Москву. Ну да сам виноват, так вчера напился, что ничегошеньки не помнит сегодня. Жена Валюха шла впереди, а Семен тащился сзади, неся две продуктовые сумки. Болтались по рынку уже около часа, но супруга, видно, и не думала  про обратную дорогу. А у Семена, тем временем, останавливалось сердце. Нет, может, оно и не останавливалось, но ощущение было именно таким. Голова гудела как чугун под кувалдой, в глазах что -то постоянно ерзало. Рот напоминал жерло вулкана. А в том месте, где у человека должна быть душа, трясся какой-то холодец, отдавая, при ходьбе, диким страхом. И, когда Семен шел быстрее, этот холодец так раскачивался, что становилось совсем тошно, поэтому идти приходилось медленно и, главное, осторожно, не делая резких движений. Две, в общем-то, легких сумки, свинцовыми гирями прижимали к земле. Организм был отравлен и увядал.
  Конечно, беде можно было помочь и очень быстро, приняв хотя бы малую толику того, чем отравился вчера. И Сема, было, заикнулся об этом, но, тут же, нарвался на острый, как отточенная арматура взгляд жены.
     Ни на что надеяться не приходилось. Валентина, по ходу дела, постоянно оглядывалась, видимо понимая, что мужа, прибывающего в этом состоянии, легко потерять. В ее голове, как и подобает в таких ситуациях, боролись два беспокойства. О потере мужа и, о возможной потере сумок. И, если муж всегда вернется домой, то сумки…
Оглянувшись, последний раз, она чему-то насторожилась. Странно. Ее  Семен, только что, не подававший никаких, даже малейших, признаков  интереса к окружающему миру, с явным любопытством, провожал взглядом проходящую мимо блондинку. Валентина остановилась и стала наблюдать, благо, до Семена оставалось еще метров 10-15. Муж просто обнаглел. Его глаза липли ко всем, прохожим, женщинам. Некоторые из них даже оборачивались.
- Ты чего на баб пялишься, кобель ?! -прозвучал вопрос, едва они поравнялись.
- Ты знаешь, Валюх, смотрю на них, а красивее тебя никак не вижу…
- ……

Глаза жены приняли подозрительное выражение, но, в их глубине загорелся какой то особый огонек.
Лицо, сначала, окаменело, все же, мгновение спустя, по нему  пробежала еле заметная заблудшая улыбка.
    
Валентина развернулась и зашагала прочь. Именно прочь, потому, как видно было, что она уже не помнила,  куда хотела идти до этого. Походка ее изменилась, став плавной, грудь поднялась
и во всем этом, засквозила эдакая царственность. Семен и не сообразил до конца,  что произошло.
Все это он сделал,  особо не задумываясь, внутренне. Но, шагов через двадцать,  ему будто послышался родной ласковый голос, который, ну никак, не вязался  с недавним  видом жены.
-Сем, поди, башка-то трещит? На, вот, деньги, поправься.
Нет, описывать ощущения нашего героя, в этот момент, было бы абсолютно пустой тратой времени. Скажу только одно. Приняв деньги
на целую поллитровку, сил хватило только обалдело кивнуть.
Менее чем через полчаса,  Семен, уже почти бодрой походкой, вышагивал рядом с женой и, даже, чуть впереди нее. В боковине одной из сумок, поблескивала  початая бутылка "Столичной". Весь мир был прекрасен. Небо - ярко голубым, а солнце сияло прелестным  золотом. Из-за прилившего умиления, в освобожденную от холодца душу, глава семьи, словно телок, несколько раз, попытался ткнуться в щеку жене и громко чмокнуть. Валентина не сильно, играючи и как то деланно  смущалась. Пытаясь отпихнуться, бормотала  что-то про всевидящих людей и совесть.
   
Дорога домой прошла незаметно. Семен балагурил с соседями-  пассажирами в электричке.
Чувствуя  себя первым парнем, громко разговаривал в толкучке автобуса,  грубо шутя со старушками, которые смотрели на него с укоризной обиженной старости. В коротких паузах, он не забывал прильнуть к жгучему горлышку, закусывая обломками, купленной  на рынке, колбасы.
Когда в поле зрения появилась милая сердцу пятиэтажка, это поле было уже изрядно размытым.
Мысли в голове стали липкими и  обрели тяжелую оболочку. Сумки, сами собой, перекочевали в руки жены, которая зашагала быстрее навстречу домашним делам.
Делая тщетные попытки не качаться, Семен, коротко поздоровавшись с бабулями на лавочке, ввалил в вонючий сумрак подъезда. Совершил восхождение на свой третий этаж. И тут, тяжелеющий взгляд его наполз на запирающую за собой дверь, соседку. Семен давно заметил  ее формы и, частенько, урывками, приглядывался к ней, когда та мыла пол на лестничной площадке. Все произошло само собой: левая рука ущипнула ниже пояса, а правая, тем временем, шарила на груди. Соседка, взвизгнув, попыталась вырваться из объятий, но это требовало больших усилий. Образовалась возня.
Вдруг, сзади, послышался щелчок замка. Участники борьбы  повернулись. Сквозь пьяную муть в глазах, Семен разглядел искаженное злостью лицо жены. Оставив свою жертву, после замешательства, он картинно похлопал себя ладонями по бедрам и, затянув похабную частушку,  зашагал мимо супруги в открытую дверь своей квартиры.
Тут ноги стали совсем отказывать, реальность растворилась в
небытии...
Последнее что он услышал на краю уходящего сознания, был далекий плач жены.

Эх! Валюха! Валюха!






























07.01.00                К. Б.  Мусаков-Федосеев