Аллюзии на тему Иронии судьбы

Лехин отец накануне нашего отъезда в Питер сказал ему по телефону: «сделаешь наколку – убью!». А у нас была такая «идея фикс». Мы с Лехой тогда были уже довольно самостоятельными людьми. Жили в Москве. Учились в учебных заведениях для благородных юношей. Я в Военном Университете Министерства Обороны. Леха - в Академии Федеральной Службы Безопасности. То есть с дисциплиной у нас не было проблем. Мы ее избегали как всеми известными, так и довольно эксклюзивными способами. В частности, я, накануне новогодних праздников, в кабинете гарнизонного врача, изобразил смесь симптомов проказы и внутричерепного давления. А когда он предложил мне стандарт аспирина и бутылочку серной мази – упал в обморок. Врач был осторожен. Накануне, один товарищ из нашей роты симулировал почечную болезнь. В мочу добавил кровь из пальца. Анализ показал, что подобная концентрация крови в моче может появится только в результате попадания разрывной пули в почку. Товарищ в это время планировал свой следующий Новый Год «на губе». Я же, видимо, оказался более артистичен и менее глуп.

Тридцатого числа мы с Лехой пили водку в его общежитии. Главный врач гарнизонного госпиталя тоже пил водку. Литр чистого, как слеза, Абсолюта. Я потратил на эту бутылку треть своего новогоднего бюджета. Кажется – никто не обломался. Мы с Лехой точно.

Надо заметить, что атмосфера в Академии Федеральной Службы Безопасности была менее казарменная, но более напряженная. Менее казарменная потому, что на, так называемом, «втором факультете» Академии – блатном факультете внешней разведки – учились девушки. Более напряженная, потому, что эти наяды и сирены, как правило, являлись родственницами далеко не последних в контрразведке людей чином не ниже полковника. Буквально, это означало следующее. Если ты встретил в общаге Академии женщину – отдай ей честь и проверь, почищены ли твои ботинки.
Мы оказались отчаянными парнями. Увидев в девять вечера тридцатого декабря девушек в дорогих шубах с чемоданами стремящихся к выходу, мы не стали отдавать честь, так как были без головных уборов. Более того, узнав что они спешат на 12- часовой поезд до Питера, предложили им помочь дотащить чемоданы. Конечно, после того, как они с нами выпьют бутылочку коньяка.
Суворов, штурмуя Альпы, не предпринимал столь смелого стратегического решения. Бог войны Марс любит смелых и придурковатых. Рекогносцировка была проведена безошибочно. Наше подразделение было заранее усиленно двумя бутылками водки. К утру, мы должны были занять эту высоту. Без страха и упрека мы ринулись на штурм.

Темно. Лишь дежурный свет. Стук колес. Ритмичное покачивание вагона…
Стук колес??? Покачивание вагона??? Это не было похоже на дембельский поезд. В армии до дембеля нам бы оставалось полгода.
Я, как по команде подъем, спрыгнул с койки.  Е = МС квадрат. Мои колени встретились с грязным половичком. В голове прозвучал выстрел из орудия калибра 45 – мм. Пригибаясь под воображаемыми пулями я полз по коридору вагона. Согласно учебнику тактики, уставное время жизни БМП в бою – 15 минут, солдата – пять минут (или что-то около того). Времени оставалось не много. На нижней койке спал Леха. Наверное, ему снились голые девки, бесстыдно купавшиеся в Оби.

Я схватил Леху за грудки, и, проснувшись, он понял, что перспектива насчет голых девок отодвигается в необозримое будущее.
- Где девчонки? – спросил он, то ли имея в виде девушек из общаги, то ли русоволосых красавиц из своего сна.
- Какие девчонки? Где МЫ?!?!?
- Подъезжаем к Питеру, - громко объявила проводница, двигаясь по коридору вдоль полок. Кто то уже упаковывал недоеденную курицу. Ребята напротив зачехляли гитару и прятали колоду карт в сумку.
- Здравствуй, жопа, Новый Год! – сурово сказал Леха, окончательно проснувшись.

Пять утра. Московский вокзал. Мы на Невском. Одеты не по сезону. Деньги, как не странно, все на месте. Исключая те, что мы потратили на две бутылки водки и бутылку коньяка. В моем кармане – записная книжка. В ней – телефон Лены Ивановой, нашей одноклассницы, которая, по слухам, учиться в ЛГУ на философском факультете. Вопросы типа, где девушки из общаги, и, на что мы купили билеты, вытесняются из сознания в подсознание. Температура явно ниже нуля. Пронизывающий ветер. Нужно выживать…

Восемь утра. Все это время мы ездили на троллейбусе от конечной до конечной. Водитель к нам привык. Стрелял сигареты.
Мы опять на Невском. Теперь можно, не нарушая приличий, звонить Ире. Но, нет жетонов для таксофона.
- Привет ребята! Позвонить хотите? Не местные? – из потертого портфеля изымается кошелек.
Интеллигентный мужчина в пальто. В портфеле - березовый веник. В кошельке – самодельные жетоны для таксофона.
- Берите, у меня их много. Я, знаете ли, каждое 31-е число старого года хожу в баню…
Где-то я это уже слышал. Мы берем с десяток жетонов. Благодарно киваем головой. Выслушиваем лекцию о том, как полезно и во всех отношениях приятно мыться в бане накануне Нового Года.
- Ну, я через пару часов обратно пойду. Если что, у меня еще есть.

Длинные гудки. Знакомый, заспанный голос. Удивление, восторг. Адрес. Мы садимся на троллейбус. Доезжаем до нужной остановки. Пожилая женщина, вместо ответа на вопрос где дом такой-то, провожает нас до подъезда и предлагает, если нас не примут, приютить на праздники у себя. Такой вот душевный город – Санкт-Петербург.

Новый год со студентами филфака позади. Позади гуляния по ночному Питеру. Разведенные мосты. Оказавшийся закрытым клуб «Money is Honey». Запеченная курица. Ночной поход за водкой и интеллектуальный разговор с продавцом торговой точки о мотиве «маленького человека» в русской литературе 19 века. Споры об экзистенциализме, электронной музыке и романах Генри Миллера. Была даже шутка о том, что питерские филологи предложили ввести в лексику русского языка определенный и неопределенный артикли. «Как бы» и «на самом деле». Как в английском языке. Мы выходим днем, 1-го числа, из чьей-то, на новогодние праздники, тусовочной квартиры.
- Ну, как бы, неплохо провели, на самом деле, новый год.
- Да, на самом деле, надо, как бы, почаще сюда приезжать.
Татуировки в Питере мы так и не сделали. Времени не было.