16. Звезда

«Знаешь, для какой-то планеты
наша земля может показаться Звездой.
Если я подарю тебе Землю,
ты выйдешь за меня замуж?»

——————————————————

Что за дом притих, погружён во мрак
На семи лихих, продувных ветрах
Всеми окнами обратясь в овраг,
А воротами – на проезжий тракт?
Хоть устать я устал, а лошадок распряг…
Эй, живой кто-нибудь, выходи, помоги!
Никого, только тень промелькнула в сенях
Да стервятник спустился и сузил круги.
В дом заходишь, как всё равно в кабак,
А народишко – каждый третий враг.
Своротят скулу – гость непрошеный,
Образа в углу перекошены.
И затеялся смутный чудной разговор.
Кто-то песню стонал да гитару терзал,
А припадочный малый, придурок и вор
Мне тайком из-под скатерти нож показал.
Кто ответит мне, что за дом такой,
Почему во тьме как барак чумной
Свет лампад погас, воздух вылился,
Али жить у вас разучилися?
Двери настежь у вас, а душа взаперти.
Кто хозяином здесь – напоил бы вином?
А в ответ мне «видать, долго был ты в пути,
И людей позабыл, мы давно так живём,
Траву кушаем – век на щавеле,
Скисли душами, опрыщавели.
Да ещё вином много тешились,
Разоряли дом, дрались, вешались»…
Я коней заморил, от волков ускакал,
Укажите мне край, где светло от лампад.
Укажите мне место, какое искал,
Где поют, а не стонут, где пол не покат!
«о таких местах не слыхали мы,
Долго жить впотьмах привыкали мы.
Испокон мы в зле да в шепоте,
Под иконами в чёрной копоти...»

(В. С. Высоцкий «Дом»)




—1— «Что за дом притих…»

Село Зорино располагалось в 7 километрах от Обояни. Тогда я ещё не знал этого. Стоял мороз, и в воскресенье я сорвался с места и уехал к Серёжке. На пути в Медвенку ехал мой брат с женой и её сыном Женькой. Татьяна (его жена) выглядела бледной и уставшей в тот день, она была на восьмом месяце беременности. Роман пытался шутить по поводу какого-то повода и мы согревались. С меня взяли двадцать рублей, и я занял удобное положение стоя. Пока я ехал до Медвенки, я всё стоял, иногда перебрасываясь словечком с брателло. Иногда я смотрел на спящую девочку лет двенадцати, и видел её прекрасный рот и необыкновенные глаза, и ловил себя на мысли, что я очень влюбчивый в сторону ангелов. Несомненно, девочка была одним из них.
Зачем я ехал в Зорино – к моему Ангелу. Зачем мне нужно было ехать к нему, не знаю.
Пока я нашёл его дом, я прошёл всё село пешком. Мысль о том, что я могу остаться здесь, не отыскав Сергея, мелькнула у меня в голове острой простоквашей. Ага. И я замёрзну здесь, как маленькая девочка Дуся в тундре, и без жратвы, а когда приедет доктор, у меня отвалятся руки, ноги и ещё чегой-то.
Я увидел ту милую старушенцию с костылём. Я сказал:
— …Где здесь 43й дом?
— Не знаю, — ответила бабуля, и я стал уходить.
— А кого тебе надо, парень?
— Звягинцева Сергея.
— А это мой внук (между прочим)… — и она объяснила мне, как и что надо делать.

Я постучал. Дверь мне открыл худой мужчина бородатой внешности (это был дядя).
— Сергея можно?
— Сейчас.
Мужчина исчез, и через минуту вышел другой мужчина, в семь раз больше первого. Он сказал:
— Здорово, урод!
— Привет!
И мы разобнялись.
Ну, скажу, вид был у него угнетающий. Если бы я его не знал раньше, я бы подумал, что у них в доме кто-то умер, ибо траур в глазах был как траур в глазах его. Он грустил и печалился одновременно, он поправился на 115 килограммов и делал все движения медленно и с огромной ленью, но я всё равно его обнял, как хотел обнять, и поприветствовал.
Мы поговорили о многом, разговор длился достаточно продолжительно для беседы, мы говорили про мелочи жизни.

—2— «В дом заходишь как…»

Я очутился в прихожей, поздоровался с матерью Сергея и поприветствовал его жену Аню.
Спаниель с блудливыми глазами охотно разрешил мне его погладить. Все они были немного занятыми, и поэтому сразу мы с Серёжкой прошли в зал, где он совсем недавно разобрал ёлку и вынес, а на полу ещё осталась новогодняя мишура. И потом затеялся смутный чудной разговор, Аня появлялась и уходила, то что-то подметала.
— У тебя что, каникулы? — поинтересовался он.
— Какие?
— Ну ты же учишься?!
— Нет. Я же писал в письме, что бросил.
— Правда?!
— Да я ведь подробно всё рассказал, как в кино.
— Я думал, ты гнал…
— Я никогда не гоню.
— А я гоню!
— Значит всё, что ты мне писал в письмах, гон?!
— Смотря что.
Я растерялся. Я просто не знал, что ответить. Это как если бы вы встретили Христа, а он бы вас не встретил, или же вы бы узнали, что он очередная неудачная попытка клонирования.

— Вот что я хотел сказать тебе, Серёжа. Пожалуй, мы рождены не для того, чтобы обрести счастье, воздавая хвалу Господу. Чтобы взвидеть истину, не стоит напрягаться. Я думаю, мы с тобой ещё потрясём мир, уж поверь мне. Я не смогу дать тебе полное очертание того, что произойдёт, но слышишь, я знаю – что-то будет. Ты часто рассказывал, что живёшь в раю. Что ж, это место мне показалось адом. Дело не в ареоле и не в карме, почему здесь нет никого, нет, братик, здесь правда нет никого, я не вру. Это место напомнило мне один дворик у меня на КЗТЗ, где я дрожал от страха, как ягнёнок. Место страшное. В месте том много людей умерли не своей смертью, место, где скопище бесов. Иногда Я был маленький и бродил там под клёнами, но мне и тогда было не по себе. Сейчас это чувство вернулось. Как будто старые привидения вновь стали буйствовать. Здесь всё так плохо, потому что у тебя на душе тоска. Наверное, ты влияешь на целые поселения. Я не умею воскрешать, но если б и умел, то не смог никак помочь тебе. Ты хороший и добрый. Что я могу сделать?
— Ты приехал. Ты уже сделал многое, Мишка.
— Я уеду завтра.
— Почему?
— Я не могу жить без одного человека. Поэтому уеду завтра.
— Что ж…
— Сергей, ты возьми янтарь в свои ладони. Ты посей его в округе, от околицы до околицы, выпей всю воду из колодцев, забери весь мир в ладони. Ты обещал, что если я приеду, мы уничтожим весь мир… Что ж, братик, ты его уничтожил. Закопал себя и меня вместе с собой. Это неправильно, нельзя так падать вниз из простой гениальности. Услышь меня, брат. Вот что я скажу тебе: безвыходных ситуаций не бывает.
Помнишь:
«Когда закрывается дверь,
Бог всегда открывает окно
Новый апостол мчится»?
Ты сам написал это, бродяга, неужели ты разочаровался в собственной правоте?

Спустя час мы пошли прогуляться.
К вечеру мы отошли ко сну. Всю ночь я видел море. Перед тем, как распрощаться, Серёжа сказал мне, когда речь зашла о Женьке, моём новом племяннике:
— Везёт ему теперь, у тебя в комнате веселится, играется.
— Нет, — ответил я.
— Почему? Что, ему не разрешают посещать твою комнату?
— Разрешают. Просто он без меня в неё не зайдёт.
— Почему?
— А что ему без меня там делать.
Я переночевал у бабушки Сергея. А уж утром сидел у него в спальне и рассматривал фотографии. Свадебные, обычные, необычные. Жена его Анна была очень красивой девушкой, во всяком случае, так мне заметилось.
— Как ты думаешь, смысл существует, вдруг его нет? — спросил он.
— Брось всё и остановись на себе; тебе не кажется, что смысл – это ты сам?
— Не думаю.
— Тогда ничего не остаётся, как поверить в то, что смысл жизни – я.
— Да, ты мой смысл жизни, ты держишь меня на этом свете…
Я промолчал.

Мы расстались в 12:30, он проводил меня до самого автобуса в Обояни, проследил, чтобы я сел на него, и мы расстались. Он ещё стоял за окном, говоря языками жестов, что любит меня, а мне ничего иного в голову не пришло, как показать ему свою лысую башку и рога.
Его душевная рана посеяла сомнения и в моей жизни.

—3— «Укажите мне край,
Где светло от лампад»
Укажите мне место, какое искал, где поют
а не плачут, где пол не покат.

—4— «Полынь одиночества»

Сейчас я обращаюсь к тем, кто рядом со мной. К тем, кто живёт под одним поднебесьем со мной, к тем, кто прорастил полынь одиночества.
Я обращаюсь сначала к тебе.
Знаю дела твои и труд твой… и терпение твоё, и то, что ты не можешь сносить развратных, и испытал тех, которые называют себя апостолами, а они не таковы, и находишь что они лжецы. Ты много переносил и имеешь терпение, и для имени моего трудился и изнемогал. Но имею против тебя то, что ты оставил первую любовь твою. И так вспомни, откуда ты ниспал и покайся, и твори прежние дела, а если не так, скоро приду к тебе и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься. Теперь я говорю с тобой.
Знаю твои дела, и скорбь, и нищету; впрочем, ты богат, и злословие от тех, которые говорят о себе, что они иудеи, а оне не таковые, но сборище сатанинское. Не бойся ничего, что тебе надобно претерпеть. Вот, дьявол будет ввергать из среды вас в темницу, чтоб искусить вас, и будете иметь скорбь дней десять. Будь верен до смерти и дам тебе венец жизни.
И тебе скажу.
Знаю твои дела и что ты живёшь там, где престол Сатаны, и что содержишь имя моё и не отрёкся от веры моей, даже в те дни где живёт Сатана умерщвлен верный свидетель мой АНТИПА. Но имею немного против тебя, потому что есть у тебя там держащиеся учения Валаама, который научил Валаха ввести в соблазн сынов израилевых, ели идоложертвенное и любодействовали.
И тебе.
Знаю твои дела, и любовь, и служение, и веру, и терпение твоё, и то что последние дела твои больше первых.
Но имею против тебя, потому что ты попускаешь своей жене Иезавели, называющей себя пророчицею, учить и вводить в заблуждение рабов моих, любодействовать и есть идоложертвенное.
Я дал ей время покаяться в любодеянии её, но она не покаялась. Вот, я повергаю её на одр и любодействующих с нею в великую скорбь, если не покаются в делах своих. И детей её поражу смертью и уразумеют все церкви, что я есмь испытующий сердца и внутренности, и воздам каждому из вас по делам вашим. Кто побеждает и соблюдает дела мои до конца, тому дам власть над язычниками.
И дам ему звезду утреннюю.
......Тебе.....
Знаю дела твои, ты носишь имя, будто ты жив, но ты мёртв. Бодрствуй и утверждай прочее, близкое к смерти. Я не нахожу, чтобы дела твои были совершенны пред богом моим. Вспомни, что ты принял и слышал, и храни, и покайся. Если же не будешь бодрствовать, то я найду на тебя, как тать, и ты не узнаешь, в который час найду на тебя. Впрочем, у тебя есть несколько человек, которые не осквернили одежд своих и будут ходить со мною в белых одеждах, ибо они достойны.
И для тебя.
Побеждающего сделаю столпом в храме Бога моего и он уже не выйдет вон, и напишу на нём имя Бога моего, и имя града Бога моего, Нового Иерусалима, нисходящего с неба от Бога моего и имя моё новое.
И для тебя.
Знаю твои дела, ты не холоден и не горяч. Но так как ты тёпел, то извергну тебя из уст моих.
Советую тебе купить у меня золото, огнём очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться, и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть.

Кого я люблю, тех обличаю и наказываю. Стою у двери и стучу: если кто услышит голос мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со мною.

* * *
Теперь я поговорю с вами, те кто был всегда добр и нежен ко мне.
Я хочу чтобы вы помнили всегда обо мне. Неважно, где я пропаду или же исчезну. Кто приходил в мой дом просто так, того я пытался согреть светом и любовью. Кто приходил ко мне, тех и я не забуду. Мы шли одной тропой, под одним небом. Вы помогали мне, а я хотел всем подарить кусочек своего сердца.
Я думал, что здесь легко
Встал, полетел, шагнул высоко
Я всех победил, стал абсолютно счастливым.
Я резал любовь, раздавал просто так,
Я всё вам отдал, себе ничего не оставил
Теперь у меня одна тёмная комната
И я в чёрных очках жду только света.
Душа во мне женщины,
С нею рядом я
И на полу вместо сора
Желтеют газеты
И я не заметил, как кончился газ
И смыло с друзьями любовь в унитаз
И водя по щеке ржавой бритвой я
Не узнал себя.
Я думал что здесь легко – встал,
Высоко полетел, глубоко не упал
Туда, где я всех победил
Стал Абсолютно счастливым.


* * *
Возможен ли мир иной, если учесть, что умирая, человек умирает сам, не уничтожая всю территорию Солнечной системы? Я думаю, время покажет. Каждый новый, кто становится на этот странный путь поисков и стяжательств, вряд ли уцелеет и придёт по правильному адресу. Вкусы и ценности меняются. Нам становится мало просто жить. Мы хотим большего. Однажды я ехал в автобусе и напротив увидел обгоревшего человека. Скажу, это был очень изуродованный человек; с ним была жена, наверное. Наверное, потому что я не уверен, могла ли она быть его женой. Во всяком случае она была рядом с ним. Я подумал, а если бы я был изуродован на фиг ко всем чертям, да ещё ко всему прочему и свихнулся или ополоумел до степени олигофрена и не мог бы даже самостоятельно попить водички. Кому я на хер был бы нужен. Матери? Чтобы она была причислена к великомученицам. Отцу, чтобы он мог оправдаться перед богом? Или, быть может, меня вечно любила девушка, и дико веселилась, когда я мог создать в своей гортани звук «ы-ы». Не думаю, чтобы я смог влюбить в себя кого-то. И вот теперь, когда вы все меня знаете, когда я написал столько песен и спел вам, и создал столько картин и стихов, и говорил с вами остроумно и умно, ответьте – за что вы симпатизировали мне? За какую функцию моего организма?
Не думаю, что при встрече каких-то подруг одна другой скажет:
— Знаешь, я познакомилась с парнем, он такой классный, он может самостоятельно пойти в туалет, расстегнуть ширинку и помочиться.
— Ух ты! Здорово.

Я не знаю, кто именно написал одну песню, но думаю, она может дать ответы на многие вопросы. «Я люблю тебя – это здорово».
Почему люди влюбляются? Да просто так, нипочему. Мы же не спрашиваем у смерти, почему она есть.
Иногда можно поспорить и добиться ответов, но они утеряют смысл, потому что если представить себе модель девственного чистого существа, доселе неизвестного науке, то непременно его придётся убить, чтобы посмотреть, что там, внутри, из чего собственно сделано это всё.
Но страшнее всего, братья, это полынь одиночества. Мы превратимся в романтические соломенные гробы накануне праздников. Мы пойдём, понаблюдаем День города, но всегда разобьёмся о полынь, если не сможем быть вместе.

—5— «Звезда»

— Хочешь, я достану тебе с неба звезду?
— Хочу.
— А что ты с ней будешь делать?
— Придумаю.
— Выходи ко мне замуж жениться.
— И что потом?
— В смысле?
— Если я отвечу «да», что ты сделаешь? Посмотри на мир реально. Ты сможешь зарабатывать?
— Не знаю?..
— Видишь. Ты бы подумал об этом.
— Я подумаю.
— Почему ты думаешь, что все живут из простого пустяка? Это неправильно.
— А почему люди живут?
— Потому что они работают, вот почему.
— Я думаю, что живут-то они как раз из-за этого пустяка. Они дышат только ради этого. Оксана!
— Да.
— Ты смотрела фильм «Форест Гамп»?
— А причём здесь фильм
— Там один парень был умственно отсталый, а потом он вырос и стал героем. У него родился сын, а он и не знал этого. Вот женщина привела к нему сына. А он подошёл к ней, заплакал и спросил: «А он… нормальный?» «Да», ответила она, «высшие оценки по успеваемости». Знаешь, я тоже был Форестом Гампом и тоже плакал в своё время…

Мы ещё немного посидели в лесу, там, на бревне. Время указало на поздние часы. Мы встали и вернулись в её дом. Пашка уже хотел спать.
Потом я обнял мою девчонку, и поцеловав её тихо в уголок рта, стал уходить по направлению к остановке.
Я шёл, ни о чём не думая, вспоминая о буднях и о том, что они мне принесут.
Неожиданно я остановился, где-то не дойдя метров ста до такси. Ветер обрушил на меня ворох палой листвы и какой-то мусор. Я стоял, словно был заворожен, и небо, такое безграничное небо, что алкало очередного паломника, посланника, упавшего на склизкую почву, «поросшую» кленовыми листьями.
Я поднялся и снова ждал, ждал чего-то вечного, чего-то, чтобы оправдало меня перед этой палой листвой:
— Вот, я не уверен, но вот это тебе, на, держи. И пользуйся. Эта Земля, она твоя. Ты такая красивая и умная, что пожалуй я подарю тебе эту Землю! Пусть цветут сады и строятся города, пусть люди рождаются и умирают ради тебя, пусть вся планета станет твоей. И куда бы ты не пошла, знай, здесь всё твоё, и даже степные весенние маки, и даже радуги и бездомные дети и всё, всё в мире. Я дарю тебе просто истину, истину о том, что одна дорожка есть, есть один лишь путь.
Весь белый свет.
Когда богиня уйдёт от бога, ему ничего не остаётся, как податься в пидоры, и ты ему в этом поможешь. Ведь особи одного пола понимают друг друга лучше. Да, пожалуй я пидор.
Здесь, стоя на сквозняке, ожидая маршрутное такси.
Здесь, в новом Иерусалиме.

И из смрада, где косо висят образа,
Я башку очертя, шёл свободный от пут.
Куда ноги вели да смотрели глаза
И где люди живут, как люди живут...




Ангелу моему посвящалось.


«Послесловие».

Роман не несёт в себе никакой религиозной направленности. Всё написанное было написано в здравом уме, и в лучших душевных порывах. Хочу сказать спасибо Белоусовой Лене за то, что она по сути дела спровоцировала меня к написанию этого произведения. Все герои и персонажи невымышлены, а имена неизменены. Надеюсь, что вы уже читали напечатанную версию романа. Благодарю всех других. Спасибо в особенности сестре, которая на данный момент дышит мне в левое ухо.

До встречи в городе мечты, в городе Весны, там, где мы никогда не встретимся.
Это всё, ребятушки.