Новогодняя сказка для совершеннолетних

2003

Часы показывали двенадцатый час ночи. Шла новогодняя вечеринка. Шел четвертый час с момента ее начала. Мимо бильярдного столика шел хозяин Притона. Сегодня он был вещью в себе. При этом адекватно реагировал на внешние раздражители. Отвечал на не очень сложные вопросы. На сложные не отвечал. Играл в пул. Играл хорошо. Другие ему завидовали. Не качеству игры. Состоянию, которого он достиг. Это был пик полного погружения в праздник. Самая вершина горы. Все остальные все еще отчаянно штурмовали ее склоны. Альпенштоками окурки врезались в пепельницы. Еле ворочались ноги и языки. В легких не хватало кислорода. Его решительно вытеснял дым табака и прочих, уже Запрещенных Наркотических Веществ. Некоторые еще могли поднять голову, но лишь для того, чтобы влить в рот очередную порцию живительной Дряни.
«Здесь вам не равнина, здесь климат иной…»
В диджейской рубке находилось Турагенство. Всем желающим хапками раздавали билеты на скорый до нового года. Best trips whatever you smoke. Это для тех, кто решал сойти с маршрута, или, можно сказать, срезать угол.
«И надо свернуть, ледник обогнуть…»
Отдельные обогнувшие товарищи уже мирно посапывали у крайнего столика. Они уже были там. В новом годе, в новом счастье, во времени, когда сбываются мечты. Мечты тех, кто успел их загадать заранее. Остальные обломались.
«И здесь за камнепадом идет камнепад…»

Володька женился. Причем невесту мне не довелось увидеть. Мысль совместить мальчишник по поводу предстоящей свадьбы и новогоднюю злачную вечеринку в Притоне была не очень удачной. В полной мере это осознать сейчас мог только я. Главный герой торжества, будущий молодомуж, как личный друг хозяина Притона спал в VIP-секторе. Под стойкой бара. Остальные – кто где. Я нащупал номерок из гардероба в левом кармане джинс, в правом нашлась последняя тысяча. В заднем - билет на вторую часть Властелина Колец. Под ноги падает и катится шар с бильярдного стола. Зеленый, полный. Голова убитого гоблина. Вздымаются кии, опускаются мечи. Дым, шум битвы. Панорамная съемка. Толпы зеленых тварей отступают. Их теснят три хоббита, вооруженные кинжалами. Героическая музыка. Голос за кадром: … Еще больше убитых гоблинов! Властелин Колец. Часть вторая. Скоро в кинотеатрах…

Хватит долбить, – сказал внутренний голос, – а то скотину некому будет во двор загнать.
Странный стал он какой то, - подумал я, но послушался. Пошел одеваться.

Пока я пытался узнать свою куртку, владелец Турагенства поставил песню с концерта памяти Виктора Цоя в исполнении некоего Дюши Романова. Это был единственный незнакомый никому исполнитель на «Кинопробах». И это была единственная, откровенно убогая перепевка. Хозяин Притона активно пропагандировал идею, что «Дюша Романов» – это антикоммерческий проект известных рок-музыкантов, которые под чужим брендом получают возможность лабать отстой, сколько их душе будет угодно. Так, в порядке отдушины. Для себя. В качестве протеста против попсы и власти доллара. А какой нить продюсер, не разобравшись, влепил это в Трибьют.

Да твоя, твоя, - не выдержал внутренний голос. Я понял, что куртка все таки моя.

Глоток морозного воздуха, - как говорят переводчики американских фильмов, - выбил из меня все дерьмо. Я посмотрел на часы. 12:00. В Притоне раздались крики счастливых, добравшихся до нового года в сознании. Хотя, с другой стороны, несчастных.
Им еще до шести утра держаться.
«А подмога не придет, подкрепленье не поспеет…»

Резервная фляжечка с текиллой извлечена из кармана. Щедрый глоток. Лимоны – роскошь. Соль недоступна. С Новым Годом. Benvenido Tijuana, teqilla, sexo, marijane!!!

Напротив Притона – дорогой бар. Дорогой и тихий. Захожу. Народу немного. Негромко играет музыка, вроде, Том Уэйтс. Картинка классическая: полумрак, дым сигарет.
Столик слева. В тени различается силуэт. Набросок к картине девушки в исполнении гениального мастера. Несколько смутных штрихов, а уже ясно, что это шедевр. Иногда лучше не вглядываться. Но внутренний голос молчал и я подсел за столик. Сунул в зубы никотиновую палочку. Стал хлопать по карманам в надежде нащупать контур зажигалки. Из полумрака появилась рука с зажженной сигаретой. Молча подкурил. Сходил принес две стопки из бара. Молча налил текиллу. Подвинул одну в сторону тлеющего огонька.
Одно из трех. Либо пошлет. Либо выпьет. Либо выпьет и пошлет.
- Сауза Голд?
- Тоже вариант, - подумал я и кивнул.
- Экономишь на лимонах?
- Экономлю на Нотропиле
- ???
- Таблетки для улучшения мозгового кровообращения. Память ни к черту. Вот и лимоны забыл купить…
- За то, чтобы было, что вспомнить за этот вечер! – на этот раз разлила она.
Хорошенькое начало. Я понял, что остаюсь. Тем более, что глаза привыкли к темноте, а уши отошли от грохота музыки в Притоне. Я увидел, что девушка одета в вечернее платье и услышал, что голос у нее грудной, с легкой хрипотцой. Она прикурила. В свете красных зарниц я разглядел ее лицо и понял, что готов остаться здесь навсегда. Я понял, что это сон. Легкое обаяние буржуазии. Хотелось пить шампанское, танцевать танго и вдыхать ее Кензо Дип Ред.

2001

Маркерша в клубе «Шарокатица» тоже носила Кензо Дип Ред. Этот новый год также планировалось провести буржуазно. Узкая мужская компания, марочный армянский коньяк, сигары, стол для пула, выкупленный на всю ночь. Эта вечеринка могла стать сюжетом для серии Санта Барбары. Если бы не масштабы. Нас трое. Бутылка коньяка – одна штука. Сигары – три штуки. Стол напоминал трехмерный макет горного массива. Из серии «мы не ищем легких путей».
На шесть часов игры мы откладывали деньги наверное с месяц. Во всем остальном – атмосфера фильма была соблюдена. Двое из нас позже признались, что собираются жениться. Один отмолчался. Был даже любовный квадрат. Впрочем, скорее четвероугольник. Стороны были не равны…
- Мальчики – это ваш столик. Знакомьтесь, Маша – маркер  этого зала. Надоест играть втроем – обращайтесь к ней. Как вам такая идея?
Как раз в этот момент, Маша, наклонившись, выуживала шары из недр стола.
Интересно, - подумал я, - если бы на дорогих фирменных чулках было принято оставлять лэйбл, где бы он находился?
- Кажется, нам уже надоело, - Сквозняк отличался удивительной способностью отвечать на самые сложные вопросы не задумываясь – быстро и авторитетно.
Как говорил один мой знакомый: красивая длинноногая девушка с белоснежными зубами может очень больно укусить за кошелек.
- Маша, Вы составите мне компанию? – продолжил Сквозняк. Поймал мой взгляд, - в смысле нам.
Саша молча поставил бутылку коньяка на столик. Поправил очки. Он совершенно точно знал, с кем в паре будет играть Маша. У меня на этот счет тоже не было никаких иллюзий.
Маша с грацией наперсточника раскидала шары в периметре треугольника. «Вот он есть, а вот его нет». Покатала кий по столу, проверяя его безупречность. Выставила биток и уверенно нанесла удар. Мы разом погрустнели.  Три шара в лузах при разбивке. Говорила моя мама: «никогда не занимай денег, не дружи с девочками старше тебя и не играй с маркерами, особенно на деньги».
- Четверку в правую дальнюю, - объявила Маша, - и вложила в лузу четверку через шар. Я раскупорил бутылку и начал не спеша разливать Арарат.
Это был вечер разрушения иллюзий. За несколько дней до новогодней ночи мы купили книжку по игре в бильярд, прочитали ее по очереди и считали себя чуть ли не гуру в американском пуле. Маша доказала нам, что законы физики не работают, когда речь идет о красоте и грации. Нам казалось, что ей всего лишь везет, но наши крученые, от борта, с перескоком, идеальные с точки зрения геометрии, кинетики и эстетики удары практически не приносили ожидаемого эффекта. То есть шары не ложились в лузы. В конце концов мы свалили все на дефекты стола и перестали напрягаться.
Это был театр. Чистое искусство. Маша нежно протирала набивку мелом, не торопясь нагибалась, отводила локоть и практически не целясь достигала единения «инь» и «янь». Лузы и шара. Мы пялились на застенчиво показавшиеся из под короткой юбки кружева чулок.
Лучше всех чувствовал себя Сквозняк. По крайней мере, его команда из разу в раз одерживала победу.
Нельзя было обвинить Машу в отсутствии такта. Периодически она мазала. Причем совершенно неожиданно. В самых простых комбинациях. В начале, это внушало надежду, потом, стало похоже на тонкую иронию.
Похоже один Сквозняк не чувствовал своей бильярдной несостоятельности. Он давал полезные советы. Помогал Маше прицеливаться. Определял стратегию и тактику игры.
- Мария, позвольте дать Вам совет. Если ударить от борта по касательной по десятке, она от пятерки уйдет в среднюю лузу. Надо лишь ударить на пять, нет на шесть миллиметров левее центра.
Вежливая Маша не целясь била по десятке и закатывала пятерку и тройку. Как обычно, Сквозняк оказывался прав.
Я лично компенсировал отсутствие попаданий силой ударов и неожиданностью неудачных решений. Говорят, как отпразднуешь, так и проведешь. Не знаю, как Маша, а я в тот год постоянно загонял восьмерку. Эффектно и фатально. Зато есть повод сказать: это не противник выиграл, это я проиграл. Приятно чувствовать себя человеком, который знает, что делать. По поводу женитьбы, кстати, отмолчался именно я.

2003
Девушку из Нового Года 2003 звали Юля.
«Юля, Юля, Юля – девочка июля…»
Она терпеть не могла музыку, которую можно было чаще раза в день услышать по радио, людей, которые пьют водку из рюмки, отставляя мизинец, и не любила формальности. Под формальностями она понимала слова или действия, которые принято говорить и совершать в тех или иных обстоятельствах. Она не любила встречать в общественном транспорте некогда близких людей, когда не было возможности или желания взять этого человека под руку, отвести в ближайший бар и спросить «как дела?», не ожидая ответа «нормально» и следующего троллейбуса.
В противном случае она просто отворачивалась.

Именно поэтому я не стал спрашивать есть ли у нее парень. А она не стала спрашивать, почему я в Новый год зашел один в этот кабак. Возможно, причины были банальны. Но ни ей ни мне не хотелось их слышать. У нее была мечта, встретить новый год на Красной площади. Не в Амстердаме, не на Ибице, а именно в Москве. Я, лично, зарекся…

1997

Я тогда учился в Военном Университете в Москве на факультете журналистики.
- Ожидание праздника лучше самого праздника – утешил старшина, объявив, что пятый взвод полным составом празднует новый год в расположении части.
Законы логики неумолимы. Если уж праздник хуже, чем его ожидание, то его последствия – следственно – хуже самого праздника. Обычно никогда не знаешь, что будет наутро, и что тебе расскажут про ночь. Для нас сделали исключение – про утро рассказали с вечера. Оно должно было начаться с традиционного вопля «подьем», НО не в семь, как обычно, а в четыре - как говорят военные - ноль-ноль. «Ноль-ноль» не в нашу пользу. Пятый взвод покидает подгруппу и покидает соревнования. Нам предстояло заступить в патруль 1-го января… А я иду шагаю по Москве…

Далее благовещать взялся зам начальника курса.
- Костры на Комсомольском проспекте не жечь. Машины не останавливать. ОМОН  не задирать, - и далее, почти жалостливо - и не пейте уж сильно то много.

Последнее могло бы сойти за шутку. Если бы не все предыдущие его «шутки». Одна из первых была – «дневальный, пахнет куревом, кричи: взвод подъем, пожарная тревога, выносить имущество на плац». Думали шутка...
Костры и машины были в прошлом году у сегодняшнего второго курса. Обидно, все-таки взвод будущих военных журналистов. Все - творческие люди. Плагиатом не прославишься.
Далее выступал сам командир. Майор Бурбель. Его любили во взводе, как Суворова. Уважали, т.е. боялись меньше. Кроме того, шутки у него были смешней и как-то безопасней. В общем, речь звучала в духе – соколики, не посрамим землю русскую!!! А лица курсантов отвечали – обижаешь, командир.
К моменту последнего  инструктажа водка остывала в снегу за плацем, закуска была запрятана в овощерезке. Изначально предполагалось, что это будет называться громким словом «еда». Кто-то даже кинул слоган: больше еды, меньше бухла. Как и ожидалось, от перемены мест слагаемых получилась большая разница. Запасы были сопоставимо не равны. Новый год обещал поразить богатством форм и скудностью содержания.

Тяжело русскому человеку русскими словами описать русскую пьянку. Такие события, как правило, вспоминают наутро коллективно. Кто-нибудь, что-нибудь наверняка вспомнит. Кто последний ходил за водкой. Кто первый заснул под столом. Картина становится более менее ясна. На все вопросы находятся более менее ответы. Созревает твердое решение завязать пить, с не менее твердым решением сейчас же опохмелится. Пятому взводу до опохмелки оставалось немногим больше четырех часов. Далее хронометражно…

21:00. Первый тост. Кажется, это был Новый год во Владивостоке. Выпили душевно и неторопливо. Трезвый курсант Семенов, чьи родители проживают там, прослезился.
21:01 Второй тост. Между первой и второй перерывчик небольшой…
21:13 Седьмой тост. Между первой и седьмой перерыва нет вообще.
21:32 Сержант Макаров сбился со счета. Решили выпить за женщин, которых нет с нами.
21:47 Кончилась горячая закуска. Курсант Алтуфьев вспомнил, какие вкусные голубцы готовит его мама.
22:00. Новый год в Екатеринбурге. Не очень трезвый курсант Семенов предложил выпить за Новый год во Владивостоке. Его корректно усадили на место.
22:07 Вышедший в туалет сержант Макаров обнаружил на месте тумбочки дневального сложенные в стопочку стенки последней. Дневальный решил использовать остатки своего боевого поста в качестве подушки. Во сне его лицо улыбалось. Наверное, ему снились девки из родной деревни. Они голыми купались в пруду и стыдливо прятались за березами при появлении Макарова. Сержант понял, что хочет в увольнение.
22:11 Братьев близнецов Королевых послали на плац за водкой. Кто-то сказал, что запрятал бутылочку в снегу под тополем у «курилки».
22:14 Трезвый курсант Богатырев, который вообще ни пил, не курил и по слухам даже ни разу… Хотя… Последнее, менее всего могло его сподвигнуть лечь на пол с баяном и имитировать мелодию группы U 96 «Love sees no color».
22:17 Кончились холодные закуски, когда вся интеллигентная Москва еще закусывала горячими. Курсант Алтуфьев вспомнил, какие обалденные грибочки
готовит его мама.
22:27. Сержант Макаров предложил захватить оружейную комнату, потом мосты, телеграф и… бордели. Бордели были приняты единогласно.
22:41 С лестницы раздался глухой ритмичный стук. Все побежали смотреть. Пьяный дежурный по курсу тащил пьяного дежурного по городку вниз по лестнице. Он держал его за ноги, а голова покорно отсчитывала ступеньки. Вслед за ними проспавшийся дневальный торжественно нес фуражку потерявшего воинскую честь офицера.
22:54 В каптерке были найдены братья близнецы Королевы. Они душили друг друга в куче раскиданных шинелей. Зрелище одинаковых людей с одинаковой яростью сжимающих одинаковое горло противника, наполнило очевидцев священным восторгом. Разнимать начали только через пару минут. В причинах конфликта так и не разобрались. Бутылку водки так и не нашли.
22:58 Курсант Череватенко заорал, что если мы пропустим Новый год в Ростове – он всех загоняет бушлатом, как воробьев.
23:00 Новый год в Ростове. Изрядно пьяный курсант Семенов предложил выпить за Новый год во Владивостоке. Курсант Череватенко аккуратно снял его со стола мастерским апперкотом и уложил в углу за стереосистему.
23:07 Младший сержант Макаров попытался выйти на Комсомольский проспект. Курсанты Алтуфьев и Фирсов еле успели поймать его ноги на подоконнике.
23:11 Кто-то заорал: «Пойдемте на Красную площадь!»
23:13 Некто похожий на Семенова появился из-за колонок и попытался что-то предложить. Этого уже никто не заметил. Было некому…

Говорят, вид бегущих военных приводит мирное население в панику. Легко понять, что испытывала продавщица киоска, когда пьяный взвод, яростно крича, раскачивал ее торговую точку. Луженые глотки, подготовленные регулярным скандированием на плацу, орали: водки и сигарет!!!
Шампанского! – робко вторил курсант Богатырев, который вообще не пил. В этот момент толпу расталкивал мл. сержант Богуславец и интеллигентно объяснял работнику торговли, что он готов успокоить своих собратьев по оружию. Но, без бутылки водки и сигарет это решительно невозможно.
Вскоре и продавцы соседних пяти палаток внесли посильный вклад в развал российской армии.

 Красная площадь. Дождь. Толпа народа. Мы пьяные, мокрые, счастливые, в расстегнутых бушлатах и съехавших на затылок шапках, открываем шампанское. Гусары отдыхают. Гонщики класса Формула 1 тоже. Брызги Советского полусладкого окатывают группу туристов из дружественного Китая. Они, радостно галдя, достают десятки маленьких фотоаппаратов. Вспышки камер делают атмосферу еще более праздничной. Любовь к потенциальным союзникам переполняет наши сердца. Шампанское брызжет на погоны. Бьют куранты. Мы бросаемся обниматься со всеми, кого можем догнать. Первыми попадают владельцы маленьких фотоаппаратов. Мне попадается девушка с европейскими чертами лица. Я в восторге целую ее в щеку и слышу в ответ:
- happy new year!!!
- и Вам того же!!! – кричу я и замечаю в руках девушки флажок с полосками и звездочками. Она вручает его мне.
Стратегический противник… Болтун находка для шпиона… Янки гоу хоум… - эти и прочие идиотские мысли лезут в голову, пока я отдираю какарду с шапки. Девушка восторженно пищит от подарка и целует меня в ответ в губы.
И тут такое началось…
Через несколько минут уставная форма одежды была нарушена всеми известными и неизвестными способами, среди которых были особо извращенные. Курсант Алтухов вознамерился задарить свой сапог 44 размера какому то китайцу. Низкорослый Семенов примерял экзотического вида панаму а ля Bob Marley. Рядом, высоченный негр пытался натянуть уставную формовку Семенова на свою огромную голову размером с баскетбольный мяч. Мл. сержанту Макарову кто-то вручил матрешку, чему он был несказанно рад.
Праздник был на пике. Дружба народов крепла по мере опорожнения бутылок. Ответ на вопрос, хотят ли русские войны, был однозначен. Железный занавес рухнул вместе с остатками дисциплины. Сейчас нас бы не узнали даже родные отцы.

Начальник факультета, полковник Волобуев, за праздничным столом в кругу семьи смотрел прямую трансляцию с Красной площади. Несколько раз его слегка передернуло. На общем плане ему привиделся курсант Семенов в пуховике и идиотского вида головном уборе. Будь он верующим – перекрестился бы. Но в ВС РФ глупо верить в бога, которого даже среди авторов армейского Устава и то не было. Поэтому, он просто отодвинул полную рюмку в сторону и потянулся за салатом. Когда он повернулся к телевизору, мл. сержант Макаров размахивал перед объективом телекамеры флагом Объединенных Арабских Эмиратов. План был крупный, а трансляция прямая. Так что даже без опознания отцом Макарова было понятно, что это ЗАЛЕТ !!!
Через минуту зазвонил телефон в квартире начальника курса.
- Майор Брбель слушает…
Через четыре минуты звонок раздался в на вахте общежития, где проживал зам начальника курса
- Каптан Ксено… фонтов слушт…
Телефон в дежурке звонил очень долго. Дежуривший по городку старший лейтенант не отвечал или был временно недоступен…

Возвращались дворами, небольшими группами по трое, четверо человек. Не потому, что так было безопасней а потому, что мы заблудились. Что то мешало мне идти. Я оглянулся. Это оказался курсант Семенов. Он держался зубами за мой бушлат. Глаза его были закрыты. Кажется он спал. Я обратился за помощью к командиру своего отделения, пресловутому мл. сержанту Макарову. Он задумчиво покачал головой и деловито двинул Семенову в ухо. Тот проснулся, зевнул, немного постоял и поплелся за нами.
Мы как раз успели на построение по случаю удавшихся съемок новогоднего выпуска Старых Песен О Главном. Макарову грозил Оскар за лучшую роль второго плана. Нас отправили сразу в канцелярию.
Большинство построенных, вернулись в казарму до явления начальства и даже успели полчаса поспать. Сейчас шел кастинг. Отбирали злоупотребивших алкоголем, поскольку по другому вычислить участников новогоднего дебоша не представлялось возможным. Начальник факультета, курса и его зам в облаке перегара по очереди отдавали нечеткие приказы.
- Нле – во!!!
Послышался звук падающего тела. У курсанта Череватенко, видимо, закружилась голова.
- Чреватенко в канцлярию!!
- Взвод! Кру – гом!!!
Еще один удар о линолеум. Стоящие рядом не удержали младшего Королева. Старший устоял, но родственные узы на этот приняли во внимание. Их мы так же встретили в кабинете начальника. Всего, крайних оказалось семеро. Среди нас не выпивший ни капли Богатырев. Надо отметить, что в этот раз Фемида снова была в повязке и не заметила, что ее откровенно обвешали. Среди оставшихся, пьяных осталось значительно больше, чем выпивших. Группе избранных же предстояло нести крест своего наказания в ближайшем обозримом будущем. Наш вклад в укрепление дружбы народов в качестве смягчающего обстоятельства принят не был.

2003
Когда она потянулась к своей дубленке за сигаретами, в разрезе ее платья я увидел татуировку. Чуть выше того места, где заканчивался разрез и начиналась загадочная страна «Дикой Орхидеи». Говорят, наша вселенная похожа на спираль. Планеты, звездные системы, влекомые центробежной силой, разбегаются в пространстве и времени. Прочь от центра. Прочь от места первой вспышки. Подальше от первого взрыва. От рождения к смерти. От тепла - в холод и вечное безмолвие. Юля назвала это Кельтским Солнышком. Сжатая спираль и расходящиеся во все стороны света лучи. Я тоже когда то хотел сделать татуировку.

1998

Лехин отец накануне нашего отъезда в Питер сказал ему по телефону: «сделаешь наколку – убью!». А у нас была такая «идея фикс». Мы с Лехой тогда были уже довольно самостоятельными людьми. Жили в Москве. Учились в учебных заведениях для благородных юношей. Я в Военном Университете Министерства Обороны. Леха - в Академии Федеральной Службы Безопасности. То есть с дисциплиной у нас не было проблем. Мы ее избегали как всеми известными, так и довольно эксклюзивными способами. В частности, я, накануне новогодних праздников, в кабинете гарнизонного врача, изобразил смесь симптомов проказы и внутричерепного давления. А когда он предложил мне стандарт аспирина и бутылочку серной мази – упал в обморок. Врач был осторожен. Накануне один товарищ из нашей роты симулировал почечную болезнь. В мочу добавил кровь из пальца. Анализ показал, что подобная концентрация крови в моче может появится только в результате попадания разрывной пули в почку. Товарищ в это время планировал свой следующий Новый Год «на губе». Я же, видимо, оказался более артистичен и менее глуп.

Тридцатого числа мы с Лехой пили водку в его общежитии. Главный врач гарнизонного госпиталя тоже пил водку. Литр чистого, как слеза, Абсолюта. Я потратил на эту бутылку треть своего новогоднего бюджета. Кажется – никто не обломался. Мы с Лехой точно.

Надо заметить, что атмосфера в Академии Федеральной Службы Безопасности была менее казарменная, но более напряженная. Менее казарменная потому, что на, так называемом, «втором факультете» Академии – блатном факультете внешней разведки – учились девушки. Более напряженная, потому, что эти наяды и сирены, как правило, являлись родственницами далеко не последних в контрразведке людей чином не ниже полковника. Буквально, это означало следующее. Если ты встретил в общаге Академии женщину – отдай ей честь и проверь, почищены ли твои ботинки.
Мы оказались отчаянными парнями. Увидев в девять вечера тридцатого декабря девушек в дорогих шубах с чемоданами стремящихся к выходу мы не стали отдавать честь, так как были без головных уборов. Более того, узнав что они спешат на 12- часовой поезд до Питера, предложили им помочь дотащить чемоданы. Конечно, после того, как они с нами выпьют бутылочку коньяка.
Суворов, штурмуя Альпы, не предпринимал столь смелого стратегического решения. Бог войны Марс любит смелых и придурковатых. Рекогносцировка была проведена безошибочно. Наше подразделение было заранее усиленно двумя бутылками водки. К утру, мы должны были занять эту высоту. Без страха и упрека мы ринулись на штурм.

Темно. Лишь дежурный свет. Стук колес. Ритмичное покачивание вагона…
Стук колес??? Покачивание вагона??? Это не было похоже на дембельский поезд. В армии до дембеля нам бы оставалось полгода.
Я, как по команде подъем, спрыгнул с койки.  Е = МС квадрат. Мои колени встретились с грязным половичком. В голове прозвучал выстрел из орудия калибра 45 – мм. Пригибаясь под воображаемыми пулями я полз по коридору вагона. Согласно учебнику тактики, время жизни БМП в бою – 15 минут, солдата – пять минут. Времени оставалось не много. На нижней койке спал Леха. Наверное, ему снились голые девки, бесстыдно купавшиеся в Оби.

Я схватил Леху за грудки, и, проснувшись, он понял, что перспектива насчет голых девок отодвигается в необозримое будущее.
- Где девчонки? – спросил он, то ли имея в виде девушек из общаги, то ли русоволосых красавиц из своего сна.
- Какие девчонки? Где МЫ?!?!?
- Подъезжаем к Питеру, - громко объявила проводница, двигаясь по коридору вдоль полок. Кто то уже упаковывал недоеденную курицу. Ребята напротив зачехляли гитару и прятали колоду карт в сумку.
- Здравствуй, жопа, Новый Год! – сурово сказал Леха, окончательно проснувшись.

Пять утра. Московский вокзал. Мы на Невском. Одеты не по сезону. Деньги, как не странно, все на месте. Исключая те, что мы потратили на две бутылки водки и бутылку коньяка. В моем кармане – записная книжка. В ней – телефон Лены Ивановой, нашей одноклассницы, которая, по слухам, учиться в ЛГУ на философском факультете. Вопросы типа, где девушки из общаги, и, на что мы купили билеты, вытесняются из сознания в подсознание. Температура явно ниже нуля. Пронизывающий ветер. Нужно выживать…

Восемь утра. Все это время мы ездили на троллейбусе от конечной до конечной. Водитель к нам привык. Стрелял сигареты.
Мы опять на Невском. Теперь можно, не нарушая приличий, звонить Ире. Но, нет жетонов для таксофона.
- Привет ребята! Позвонить хотите? Не местные? – из сумки изымается кошелек.
Интеллигентный мужчина в пальто. В руках - потертый портфель, из которого торчит березовый веник. В кошельке – самодельные жетоны для таксофона.
- Берите, у меня их много. Я, знаете ли, каждое 31-е число старого года хожу в баню…
Где то я это уже слышал. Мы берем с десяток жетонов. Благодарно киваем головой. Выслушиваем лекцию о том, как полезно и во всех отношениях приятно мыться в бане накануне Нового Года.
- Ну, я через пару часов обратно пойду. Если что, у меня еще есть.

Длинные гудки. Знакомый, заспанный голос. Удивление, восторг. Адрес. Мы садимся на троллейбус. Доезжаем до нужной остановки. Пожилая женщина, вместо ответа на вопрос, где дом такой-то, провожает нас до подъезда и предлагает, если нас не примут, приютить на праздники у себя. Такой вот душевный город – Санкт-Петербург.

Новый год со студентами филфака позади. Позади гуляния по ночному Питеру. Разведенные мосты. Оказавшийся закрытым клуб «Money is Honey». Запеченная курица. Внеочередной поход за водкой. Беседа о пассионарной теории Гумилева с продавцом коммерческой палатки. Споры со студентами о экзистенциализме, электронной музыке и романах Генри Миллера. Была даже шутка о том, что питерские филологи предложили ввести в лексику русского языка определенный и неопределенный артикли. Как в английском языке артикли «the» и  «a».  «Как бы» и «на самом деле». Мы выходим днем, 1-го числа, из чьей-то, на новогодние праздники, тусовочной квартиры.
- Ну, как бы, неплохо провели, на самом деле, новый год.
- Да, на самом деле, надо, как бы, почаще сюда приезжать.
Татуировки в Питере мы так и не сделали. Времени не было.

2003

Кто то сказал: Блюз – это когда хорошему человеку грустно. Нам не было грустно, нам было хорошо. Нас не напрягали паузы в словах, предложениях и абзацах. Тишина говорила лучше слов. Тишину не могла заглушить даже громкая музыка. Впрочем, слова тоже имели место быть. Причем, не сговариваясь, мы выбирали глаголы прошедшего времени. Юля могла «вкусно» рассказать самую на первый взгляд незамысловатую историю. Например, как она пошла в лес и нашла ежика. Или о своих впечатлениях от очередной книги. После ее рассказов, изобилующих мелкими, но живописными деталями, хотелось воспитать ежика в домашних условиях или посетить библиотеку.
Я рассказывал истории большей частью основанные на реальных событиях. Стремился рассмешить или удивить. Подробности придумывал на ходу. Причем они составляли добрую половину рассказов. Эх! Не нашлось Станиславского на мою голову…
Тематика приличествовала ситуации. Учеба и отдых. Забавные случаи на экзаменах и, не менее забавные, на студенческих пьянках. Последних было как то больше. Но и в них нашлось место любви, труду и подвигу. Хотя не обошлось без мандаринов и оливье.



2000
К встрече нового века мы готовились особенно тщательно. Студенты люди не привередливые. Что нужно для полноценного праздника? Как можно больше участников торжества. Как можно больше водки. Оливье. Мандарины. Комната в общаге. С комнатой, мандаринами и оливье проблем не было. Водку необходимо было приобрести в огромных количествах и, как обычно, на очень скромную сумму. Задача была решена успешно. В то время, когда бутылка самой дешевой стоила 20 рублей, нам удалось достать ящик по четырнадцать рублей за бутылку. Он почти месяц пылился под двухуровневой кроватью в комнате общаги. К нашей чести, из 20 бутылок, до нового года дожило 18.
Что же касается участников, их количество варьировалось от 0,7 десятых человека на бутылку до 1,2 десятых. В конце концов, пропорция устаканилась. Один к одному, не считая портвейна, пива и шампанского. Соотношение должно было получится не плохим, но перед самым новым годом участников праздника убыло. Я слег в студгородковскую больницу с аппендицитом.

Перед операцией я держался молодцом. Бодрился, пытался острить. В частности, была такая шутка: «Девчонки, когда будете зашивать, не забудьте скальпель в брюшной полости». Лица хирурга и ассистентов заметно посуровели.
- Шутки вздумал шутить? Наркоз даем!
Я совсем забыл, что в жизни от реальности до анекдота один шаг. Судя по лицам людей в белых халатах я был в одном шагу от клинической смерти еще до начала операции. Позже выяснилось, что меньше года назад в пациенте оставили тампон. Швы пришлось накладывать заново. Спустя неделю после операции. Половина ассистентов и хирург остались без работы. Тогда я об этом не знал и поэтому забылся в безмятежном сне, надеясь на опытные и аккуратные руки врачей.
Оставшиеся двое суток до нового года я проводил довольно весело. Не считая моментов когда было необходимо пописать. Легко могу представить, что чувствует женщина, когда рожает. Все остальное время обезболивающее скрашивало мои серые будни. Буквально, разрисовывало сны цветными красками. Музыка плеера в ушах и веселые картинки помогли мне забыть, что на подходе компьютерная проблема 2000-го года и празднование миллениума. Даже сосед по палате, рассказывающий о своих прошедших и грядущих операциях не мог меня вернуть в реальность последних чисел декабря 1999 года. В реальность, где мои друзья наряжали елку, а подруги резали колбасу и огурцы для салатов. Таинственно мерцал холодец в недрах холодильника и иней покрывал выставленные за окно бутылки…
Я проснулся ночью и понял, что пришла пора пройти очередной обряд инициации. Пора было идти в туалет по маленькому. О большем страшно было даже подумать. Я кое-как доковылял до туалета и приготовился к адским мукам. В секунду, когда все кончилось, радио на столе дежурной по отделению разродилось ударами курантов…
С Новым Годом товарищи!!! С Новым веком!!! Я, глядя вниз, пожелал счастья единственному другу, который праздновал со мной, успехов в личной жизни, здоровья и пошел досматривать свои цветные сны. Снежок, разбившийся о стекло палаты на третьем этаже больницы и разбудивший меня, положил начало безумной эпопее, произошедшей на час раньше.
Часом ранее, Сквозняк и Саша уговаривали охранника пропустить их в палату к своему товарищу.  Охранник отчаянно сопротивлялся. Правила, предписания и личный приказ глав врача настрого запрещал доступ посторонним в больницу. Нарушение этих предписаний и правил грозило охраннику потерей работы, голодной смертью ему и его детям. Выяснилось, что интеллигентные юноши, стоящие перед ним – сослуживцы контуженного ветерана чеченской компании, который волею судеб обосновался в пятой палате хирургического отделения. Выяснилось так же, что молодые люди специально прилетели последним рейсом из мятежной республики, чтобы увидеть своего орденоносного товарища и, как знает, может быть в последний раз, поздравить его с наступлением нового века, накануне очередного наступления наших войск по всей линии фронта. Охранник, проникшийся идеей, валялся в ногах, умолял не держать на него зла, но в расположение госпиталя не пустил. Что и говорить, дисциплина в тылу не уступала фронтовой.
Плох тот командир, который не способен отступить, для того чтобы, собравшись с силами, не нанести новый неожиданный удар по позициям противника.
Несколько минут спустя в окно ординаторской на втором этаже кто-то постучался. Нет нужды говорить, что оставшийся на ночное дежурство личный состав больницы оказался не менее бдительным. Люди в белых халатах не удосужились даже прослушать поучительную историю о контуженном товарище. Они просто завесили шторы. Что естественно, помешало им заметить исчезновение трех бутылок водки и десяти бутылок пива, охлаждавшихся на подоконнике. Зато, на том же подоконнике, появилась пустая бутылка от жигулевского с запиской начинавшейся словами: «так будет с каждым, кто…»
После этого подразделению диверсантов не оставалось ничего другого, кроме как передать своему контуженному товарищу шифровку с поздравлениями из Центра посредством обычного снежка. Они стояли, счастливые и торжественные, под окном моей палаты и приветственно махали руками. Рядом, в снегу, остывали три бутылки водки и десяток бутылок с пивом.
Стоит ли говорить, что спустя три дня после операции я праздновал наступление нового тысячелетия в Притоне в компании своих друзей. Правой рукой я придерживал повязку на бедре. Дежурный по отделению был уверен, что я на выходные поехал отлеживаться у родителей после операции.
 

2003
Про будущее мы тоже говорили. О планах сбыточных и несбыточных. Она хотела изучить японский и планировала поступить в школу спортивных танцев. Я собирался сплавится летом по горной реке – это было несложно – и приобрести по рыночным ценам все необходимые для этого эдвайсы, включая собственно плавсредства, - что выглядело почти нереально. Ее планы были планами, мои – идеями. Но я знал, что мы реализуем и воплотим и те и другие. Точнее так: она – знала, я - верил.  А еще я начал верить в то, что у нас может что-то получится.
Нередко между нами повисала тишина. И это нас не напрягало. Мне кажется, есть в этом что-то интимное, в возможности наедине с другим просто помолчать о своем. Короче, мне показалось, что мы уже достаточно близки, и я позвал ее праздновать следующий Новый Год на горнолыжной трассе в Шерегеше. Поразительно просто! Можно прожить несколько десятков лет с человеком, который тебя тяготит одним своим присутствием, а можно буквально «под венец» утащить после нескольких часов знакомства. Ну, в моем случае, Шерегеш был равносилен предложению «руки и сердца». Она сказала, что подумает. Я, услышав сомнения, словно торговый представитель у торговой точки, начал излагать конкурентные преимущества, этого, без всякого сомнения,  полезного, волнующего и сравнительно недорогого способа отмечать Новогодние праздники.



2002

Все началось с того, что Сквозняк обнаружил отсутствие паспортов и билетов за десять минут до отхода поезда.
Нет, вру. Все, конечно, началось намного раньше. С сотен мегабайт информации о горнолыжных курортах, скачанных на работе в счет служебного трафика. С хождения по магазинам в поисках подходящих горнолыжных очков и прочих аксессуаров. Самыми время- и деньго- затратными стали пивные вечеринки, проходившие под девизом «как к новому году подготовишься, так его и проведешь». На них решались вопросы стратегического характера – где дешевле будет купить спиртное и брать ли с собой постельное белье.
Так вот, отсутствие в кармане Сквозняка билетов на поезд могло запросто свести на нет все вышеперечисленные подготовительные мероприятия.
Сенна, Шумахер и иже с ними пилоты Формулы 1. Не видели вы центральную улицу нашего города в час пик. Хотя и с нашими таксистами вы в заездах не участвовали. А они, между прочим, за лишнюю сотню рублей сверху бьют все рекорды. Им бы ваши гонорары. Ни ГИБДДшников за поворотом, ни встречного движения, ни светофоров. Они бы вас на пассажирских ГАЗелях делали. Как говорится  в рекламе одноименного автомобильного завода: Подожди следующей…

Сквозняк вломился в вагон уже на ходу. Проводница вытащила из его зубов паспорта с билетами и покачала головой.
- Смотри-ка! Толстый, а юркий! - и, под грохот смеха из нашего купе, продолжила, - проходите, проходите молодой человек, не задерживайте марафонцев на финише.
За окном на бегу махал портфелем еще один джентльмен удачи.

Двадцать девятого мы прибыли в Дивногорск. Маленький городок недалеко от Красноярской ГЭС. В нашем распоряжении трехкомнатная квартира на четыре дня. До склона горы – пять минут хода. Две минуты до ночной палатки, десять – до бани. Т.е. все, что нужно для полноценного отдыха - под рукой. Завтра нас ждет подъемник и крутые склоны горы, на которой, по слухам, даже проводили всесоюзные соревнования по сноуборду. Правда, детские.
Около 11 утра тридцатого мы стояли у подножия горы. На склоне - ни одного заволящегося лыжника. Впрочем и снега там было маловато. Прокат лыж не работал. Подъемник тоже. Зато было холодно. Сквозняк почему то решил, что модные лыжники не носят шапки, перчатки и пуховики, посему решил не отягощать себя этими излишествами. Так что он был единственным модным лыжником на этом склоне. Вероятно остальные щеголяли без головных уборов там, где потеплее. Например, в горах Андалузии.
Но мы то были точно не в Андалузии. И не в Рио де Жанейро. В связи с чем, решили вернуться домой, выпить чашечку кофе, одеться потеплее и взять Сквозняку что-нибудь из того, что он в гордыне своей отверг.
Через час снова подходим к горе. На склоне точка. Движение ее прерывисто и не прямолинейно. Напоминает траекторию шарика в пинболе. Вскоре, можно было различить палки и лыжи. Еще несколько минут спустя, в снежной лавине мелькнула лыжная шапочка. Затем - запорошенные снегом брови, натянутые на кисти рукава свитера. Оказалось – Сквозняк. Добрые дяденьки с центра управления подъемником пожалели. Пожаловали головной убор. Видать, приезжают к ним время от времени лыжники, избалованные знойным солнцем Испанских горных курортов. Так он и значился в книге учета подъемов – Моя шапка.
Пуховик, принесенный нами Сквозняк принял не без презрения. День покорения вершины и беспорядочного свержения с нее начался. Отчаянные герои бросили вызов горе: Желтый Пуховик С Желтыми Полосами, Серый С Черными, Девочка В Смешной Кепке, Девочка в желтом пуховике, Девочка в красных штанах и, конечно, Моя Шапка. Так мы значились в Книге Судеб Великих Стражей Ворот в Небесную Обитель.
На подъемнике со мной ехал бывалый лыжник. Он рассказывал «Правила Безопасности При Пользовании Бугелем» и о том, что бывает с теми, кто им не следовал. Эти истории мог бы успешно экранизировать Уэс Крайвен или Альфред Хичкок. Понадобилась бы целая бригада пиротехников и создателей спецэффектов, что бы изобразить последние минуты лыжника, который нарушил Правила.
Ближе к вершине я практически не дышал, с ужасом ожидая момента отстыковки и сопровождения гнутой жердочки со зловещим названием Бугель. Я проводил его, словно пионер слепую старушку через МКАД. С облегчением вздохнул и посмотрел вниз…………………..
Никакое количество точек в конце предложения не сможет интонационно отобразить паузу, в течение которой мой сердце не билось, а легкие не вентилировались.
Насмешки над Сквозняком у склона горы можно было заранее вырезать на моем надгробном камне. Слава богу, мой попутчик по бугелю не дошел до Правил Безопасности При Спуске С Горы. И о том, что бывает… Короче, я собрался было менять лыжи на санки и идти на детскую горку в центре Дивногорска.
Именно в этот момент появился Мефистофель в облике Моей Шапки. Он вел себя так, как будто только что подписал контракт  с Фаустом на его душу. Т.е. потирал руки, весело подмигивал и ехидно улыбался. А еще профессионально отряхивал лыжи от снега. Короче, вел себя крайне вызывающе. Я понял, что чувствовали японские камикадзе перед вылетом на Пирл-Харбор. И лететь страшно, и отказываться как то не удобно. В общем, решил я, санки - это не вариант. И-и-и по-ска-кал…
«Пили все, но тошнило только воздушных акробатов».
Спуск напомнил мне название одного старого китайского фильма. Тридцать семь ступеней Шао Линя. Только, в отличие от монахов, я проходил лестницу в обратном направлении. С тридцать седьмой по первую ступень. И довольно стремительно.
Отдыхал я после каждой ступени. Вытряхивал снег из шапки. Искал среди сосенок лыжные палки. Иногда лыжи. Иногда, просто лежал и смотрел в небо. Вставал, отряхивался, отталкивался, катился кубарем, вставал и… далее в том же духе.
У меня был знакомый парень, парашютист-любитель. В свой первый прыжок он не успел «потушить» парашют. Купол наполнился ветром и поднял незадачливого спортсмена в воздух. Потом снова уронил на пашню. Протащил. Снова оторвал от матушки земли. В общем, ему засчитали 7 прыжков. Сразу сдал на третий разряд. Мне после этого спуска, можно было давать кандидата в мастера спорта по экстремальному спуску с элементами фристайла и воздушной акробатики.
Стоит ли говорить, что под конец дня мы лихо лавировали по склону, прыгали с трамплинов, позировали для фото и смачно сплевывали вниз по склону. В общем, вели себя, как заправские лыжники. А если и падали, то старались делать это не заметно. Где-нибудь в еловых зарослях. Или за сугробом. Ведь настоящие мужчины никогда не показывают своих слабостей на людях.

Утро тридцать первого встретило нас потеплением и мышечными болями по всей поверхности тела. Но наш девиз был – не отступать и не сдаваться! Мы, словно побитая, но не сломленная дивизия Эдельвейс, с утра пораньше выдвинулись в горы.
На этот раз, мы веля себя, как совсем опытные лыжники. Т.е. подолгу тусовались в кафешке недалеко у подъемника. Оттачивали грани мастерства в спортивных диспутах, основанных, естественно, на нашем опыте.
- Видишь ли, Антон, тут работают в первую очередь внутренние мышцы бедер обеих ног…
- Ты не прав, Артемий. Все равно при правом развороте больший упор делается на правую ногу…
- Ребят, главное, не слишком большая амплитуда движений…
Консилиум нас увлек. Поднимались на гору реже. Спускались аккуратней. Нам было что терять. Впереди нас ждала закупка продуктов, приготовление праздничного ужина, два часа в русской бане и, собственно, сам Новогодний вечер.

Квартира, в которой нам предстояло праздновать, принадлежала родственникам друзей наших знакомых. Они любезно и недорого согласились сдать жилплощадь внешне интеллигентным и добропорядочным молодым людям из Новосибирска аж по 2-е января. Наша радость по поводу их согласия не знала границ. Мальчики готовили праздничный ужин. Девочки развешивали гирлянды. Как говорится, в воздухе пахло Новым Годом. Не знаю, что имеется в виду конкретно, но… так говорят.
В десять минут первого, вволю навосторгавшись выступлением президента, мы стали собираться на улицу - запускать фейерверки.
- А кто-нибудь взял ключ? – вопрос прозвучал одновременно с щелчком замка закрывающейся двери.
Осознание ситуации приходит не сразу. Мы стоим на лестничной площадке. В руках -петарды и шампанское. На улице – минус двадцать. В общем то не очень холодно, если не принимать во внимание тот факт, что хозяева возвращаются только второго января.
Как обычно, первым инициативу проявил Сквозняк. Ему пришла в голову идея сломать дверь.  Светлая мысль. Интересно, по достоинству ли оценят хозяева квартиры это решение. Да и что может быть лучше столярных работ в похмельное утро после новогодних праздников.
Кое как оттащили Сквозняка от двери. Отобрали непонятно откуда взявшуюся фомку. Стали держать совет.
Семья врачей этажом выше еще не знала, что этот Новый Год может потребовать их участия, как специалистов. Мы же не знали, что этажом выше живет семья врачей, зато полагали, что воплощение нашего плана в жизнь – штука вполне безопасная.
- Вечер добрый. С Новым Годом Вас, с новым счастьем!!! Не могли бы мы испросить у Вас немного прочной веревки…
- ???
- Простыни тоже подойдут. Кстати у Вас балкон застекленный?
- ???
- Видите ли, тут такая история…
Ну надо же было напороться на семью врачей! Да еще и реаниматоров из районной больницы скорой помощи. Им явно не хотелось работать в выходные. В конце концов, они тоже имели право на отдых. Плюс ко всему, нельзя забывать о клятве Гиппократа. Короче, уговаривали мы их очень долго.
Сквозняк, как всегда авторитетно, заявил, что он будет держать веревку. И тут же, в высшей степени убедительно, обосновал свое решение. Я выдумывал аргументы против, уже болтаясь на высоте третьего этажа. Вокруг в воздухе взрывались петарды. Взметалось в небо содержимое китайских фейерверков. Главным подарком стало незакрытое окно лоджии. Новый Год, знаете ли, праздник полный сюрпризов…

2003
Новый Год это не секунда между 23:59 и 00:01 с 31 декабря на 1 января. Это не пять минут – не так уж много. Это не вечер, в который шампанское льется рекой, пахнет хвоей и мандаринами. Это не ледяные горки, не бутылка водки под елкой. Не подарки, не звонки родителям. Это не месяц до и месяц после, когда сияют на улицах гирлянды, когда в магазинах полно народу и елочные игрушки на расхват. Это все казалось нам лишь антуражем. Декорациями на сцене, где премьеру спектакля еще предстоит отыграть. Символы, которые предстоит наполнить смыслом нам.
Для нас это было настроение. Время, когда с особой силой верится в светлое будущее и в то, что все измениться. Когда есть время вспомнить и помечтать. Момент вне времени и пространства. Казалось, что это будет длиться вечно, если забыть о том, что на утро все кончится. И мы забыли. Мы создали свое измерение, место, где новогодняя ночь длится вечно.
Но бар стал пустеть, бармен протирал стойку бара. Музыка стала играть тише. За окном стал смутно различаться внешний мир. Мир, в котором такого понятия как МЫ еще не существовало. Где мы не ходили вместе держась за руку. Где я не покупал ей подарки на восьмое марта. Где нас никто не видел вместе. Где мы даже не знали друг-друга.
В этом мире имело значение, где ты живешь, чем зарабатываешь на жизнь, какой у тебя номер телефона, с кем ты общаешься и какие у тебя планы на следующую неделю. Мы знали друг друга в  мире этом и были абсолютно чужими в мире том. Я боялся убедиться, что так оно и есть. Наверное, есть вещи которых лучше никогда не узнать. Но я рискнул. Спросил – я тебе позвоню? Она ответила - лучше я тебе. Затушила сигарету, в полной тишине одела дубленку. Несколько секунд постояла, как будто не решаясь что-то сказать. И сказала. Сказала – до свидания… Охранник поставил «Мой меланхолический блюз» Квинов, - наверное, прочувствовал момент. Закрылась дверь. Когда я понял, что мы даже не обменялись телефонами – догонять ее было уже бессмысленно.
Еще одна вечеринка закончилась…

Володька зашел за мной вечером. Спросил, чем закончился мальчишник и я сказал, что не помню. Потом мы опохмелялись, праздновали рождество, опохмелялись, провожали старый год. И т.д. и т.п. Где-то через недельку он, наконец, показал фото своей невесты.
Я понял, что отныне мы с ним стали чужими людьми. Новогодняя сказка кончилась. Следующая начиналась где то через триста пятьдесят с лишним дней. Ну ничего, что-нибудь сочиним.