Глупость

            Я совершил не одну, а много глупостей. Но, главная, дал ей номер своего мобильника. Ей - это моей однокласснице Маше Фроловой. Мы случайно встретились в прошлом году, и я, обрадовавшись, затащил ее в кафе, где мы и просидели до полуночи. Сидели, вспоминая то время, когда мне нравились все девушки вокруг кроме нее, а она была тихо влюблена в меня и страдала от отсутствия взаимности.
- А помнишь Машик,  я встретил тебя за день до отправки в часть?
           - Помню, - улыбнулась она, - я не видела тогда тебя уже год, и, в
принципе, переболела тобой. А ты?
           Память вернула меня в тот июньский день.
           Уже с наголо обритой головой я бежал по улице частного сектора, вплотную примыкавшего к нашему микрорайону. Повернув в проулок, я обалдело остановился. Девушка, идущая мне навстречу, могла быть кем угодно - только не Машкой. Легкая и изящная, за какой-то год утратившая подростковую угловатость. Большие васильковые глаза, мягкий овал лица. Тоненькое, коротенькое платье, стройная фигурка, грива каштановых волос. Покачнувшись на выбоине дороги, легко всплеснув руками, поймала равновесие и остановилась передо мной.
            - Привет, - ее голос прозвенел чистым серебром.
            - Привет, - пробормотал я.
            - Ты чего такой лысый? Жарко?
            - Нет, - завтра в армию....
            - Удачи тебе, - и, качнув бедрами, пошла дальше. 
           Я ошарашенно смотрел вслед, пока она не скрылась за углом.
-Я сильно изменилась?
           Я поднял глаза на сидящую передо мной Машу.
           Усталое лицо и сеть морщинок. Взрослая тридцатидвухлетняя женщина. Хорошая фигура, неплохо одета. Каштановой гривы нет - выкрашена в рыжий цвет.
            - У меня дочка. Пятнадцать лет.....Рановато родила.....Так получилась. Отца у нее нет с рождения. Так и живем вдвоем. А у тебя как?
            -  Сын, два с половиной года, жена, работа - все как у многих.
            - Два с половиной ? Не поздновато решились?
           Я недоуменно повел плечами - как смогли так и решились....Какая разница возраст.....
            - А ты изменился - молодо выглядишь. И в плечах раздался. Только в висках волоски седые, -протянула руку и потрепала по коротко остриженому ежику, - и голос твердый стал какой-то...
            Мы все говорили и говорили, не замечая времени.
           Оказывается, они каждый год встречаются классом. Меня потеряли. Я удивленно посмотрел на нее:
           - Отец-то у меня живет там же, где и прежде. Зашли бы к нему....
          Она неловко замялась:
          - Ну, вот, в принципе все и разрешилось, - я встретила тебя. У тебя есть телефон?
          - Есть, конечно есть...Запиши ... - дал ей номер сотового. Потом расплатился, и мы вышли из кафе. Я довез ее домой. На прощание она мазнула меня в губы быстрым поцелуем:
          - Я обязательно тебе позвоню...
           Это было год назад.
Я почти забыл эту встречу. Забыл, как забывал все то, во что не считал нужным верить. И вдруг - звонок. Усталый, отчаянный голос:
            - Ты не мог бы со мной встретиться? Сегодня вечером.
            Я растерялся:
            - Нну, давай....
Подьехал к кафе. Она уже сидела за столиком. Нервно курила. Отодвинул стул, сел. Она подняла глаза, красные, заплаканные.
            - Я тебя слушаю.
            Она жадно затянулась. Посмотрела на мои руки, положенные на стол. Снова подняла глаза:
             -  Ты сильный, - утвердительно и неожиданно твердо сказала она.
            Я иронично поднял левую бровь.
            - У меня проблема... Большая проблема...
            Я перевел взгляд с нее на прокуренное пространство кафе.
            - Ты меня не слушаешь! - истерично вдруг закричала она. - Меня никто не слушает, все проблемы - только мои проблемы, я никому не нужна со своими проблемами. - Вдруг упала лицом в ладони и заплакала.
             Я сидел и смотрел на нее, пережидая взрыв истерики. Она подняла голову:
              - Я все поняла... - резко вскочив, схватила сумочку и стала рыться в ней в поисках денег. Швырнула несколько скомканных бумажек на кофейное блюдце и побежала мимо меня, огибая столик. Перехватил за руку и насильно усадил на стул:               
              - Ты пригласила меня , чтобы закатить истерику ?
              - Нет, просто я так устала...
              - Маш, говори дело...
             Она начала сбивчиво и быстро рассказывать.....
История была проста, но банальна ли? Ее дочка влюбилась... Первая любовь, понимаете ли....В этакого, как я люблю определять подобный тип современных мальчиков, бомбиста-нигилиста. Отрицание всего и вся, отсутствие авторитетов и кумиров, пацифизм и полный пофигизм, осложненный полнейшим раздолбайством и отягощенный употреблением наркоты. Бедная Лиза и идея перевоспитания мятежной души. Я слушал ее, понимая, к чему она клонит. Интересно, а она осознает, что наркомания практически неизлечима, и у меня есть семья и ребенок, и она не просто осложняет мне сейчас жизнь...
           - Вот так все и получилось - закончила она.
           Я изобразил на лице понимание. Неделю назад дочь ушла из дома и не вернулась.
           - Но сейчас я знаю, где она. У меня есть адрес этого притона.
           Я посмотрел на нее. Интересно, как быстро я превратился для нее в оружие для достижения поставленной ею цели. Нет, про меня сейчас она не думает. Если я туда пойду, и со мной что-то случится, какие чувства она испытает? Я спросил:
             - Ну, а что милиция?
             - Милиция не хочет связываться с наркоманами.
             - А отец? Ведь у нее есть отец?
             - Он сказал: «Это твои проблемы, милая!»
            Я еще раз посмотрел на нее. Склонил голову и подумал о своих. Снова поднял глаза и медленно спросил:
             - У тебя есть ее фотография?
             Маша достала из сумки карточку. На меня взглянули знакомые глаза. Совсем ребенок. Снова устало посмотрел на нее.
             - Я ... - произнесла она и взяла мою руку в свою. - Я тебе ....
            - Что ты мне? - медленно и с расстановкой произнес я, глядя на нее в упор.             
            Она положила руку мне на грудь:
            - Я все для тебя сделаю...Помоги мне...
            Я усмехнулся:
            - Оставь для дочери свое внимание.
            Резко встал:
            - Поехали!
            - Ты поедешь один?
            -  Нет, хммм…я не настолько глуп.
            В машине достал телефон. Кому позвонить? Юрке? Точно, Юрке!
Юрка Уфимцев - бывший афганец .
           Познакомились случайно. Лет пять назад ехал домой с тренировки и заснул в трамвае, забыв оплатить проезд. На конечной попытался взять, но контролеры придрались. Я стал спорить. Позвали стоявший на остановке наряд милиции. Те стали тащить в отделение. В этот момент мимо проходила поддатая компания мужиков, у которых, видно, чесались руки. Разогнали этот, а потом еще несколько таких же нарядов, попутно отобрав у них дубинки. Так я очутился в славной компании Юрки и его однополчан-десантников, праздновавших свой праздник души. Узнав  что я был в Таджикистане, был взят за жабры ими со всей серьезностью. В  общем, в этот день, а точнее далеко за полночь, я был принесен и оставлен около родной двери, прислоненным лбом к кнопке дверного звонка. Изумленная жена, пожалуй, никогда еще не видевшая меня в таком виде, долго не могла совладать со мной. По ее словам, попав в постель, я долго хохотал, рассказывая, с какими замечательными ребятами только что познакомился, не давая ей спать. В общем, такой Юрка был и в жизни. Озорные огоньки в его глазах гасли редко. Так завязалась наша дружба. Дружба двух совершенно разных людей. Года три назад он умудрился стать бизнесменом. Мелкий такой бизнес. Несколько ларьков со сникерсами и прочей мелочевкой давали кусок хлеба с маслом. Стал представительным, купил поношенного сто восьмедесятого «мерина» и подарил жене свою более новую девятку. Но в одночасье посолиднев, не потерял задора и продолжал иногда куролесить по-черному, если представлялся удобный случай.
Только Юрка мог согласиться на такую авантюру: ехать со мной в какие-то трущобы на другой конец города, выручать неизвестную ему девчонку, дочь неизвестной ему женщины.
            - Юрик, привет, - сказал я в телефон.
            - Татарчонок, - загромыхал он басом в трубку, - Давай ко мне. Жена наготовила пельменей.
             - Еду-еду, - сразу согласился я. - Сейчас тебе блюдо почище пельменей привезу.
             -  Да ну! Какое? - заинтригованно спросил он.
             - Не торопись, Юрец, сейчас попробуешь....

  Я закончил рассказывать ему. Он посмотрел на меня как будто первый раз в жизни:
           - На кой тебе это, Татарин? Ты вроде женат. Ты ее что, того...?
           - Юрик, ты где служил ?
           - В ДШБ...
           - Тебе нравилось ?
           - Да в общем-то…
           - А почему ?
           - Ну, мы могли то, что не мог никто.
           - Так вот, оставь мои яйца в покое. Я вообще живу на редкость в согласии с ними. Там ждет человек и мы для него - последняя инстанция.
           - Мммммммм, -  покрутил головой Юрик., - Да вот последняя ли... Идеалист ты, Татарин, потому и пользуют тебя направо и налево, кому не лень.
          Я поднялся:
          - Ладно, хрен с тобой, поеду один!
          - Да погоди ты, - в глазах Юрки зажглись знакомые огоньки, - Только чур, по-взрослому играть... Пошли,переоденемся. У меня куртки камуфляжные есть и фонари возьмем. Печенью чувствую - кровавое будет дело. Нюх у меня на это.

Мы медленно ехали по темной улице на окраине города. Я, высунувшись в открытое окно с фонарем, лучом света отыскивал номера. Возле двадцать седьмого дама Маша схватила меня за плечо:
           - Это здесь. Пятый этаж, квартира девятнадцать.
          Мы стали подниматься по лестнице.
          - Блин, Татарин! - сказал Юрка, - Вот возьмут нас за задницу, за проникновение в чужое жилище.
          Я в душе с ним согласился. Темно здесь еще. Черт ногу сломит.
          - Свети на двери! – пробурчал Юрка.
          Остановились около давно некрашенной двери. Номера не было. Глазка тоже. Черная дырища и болтающиеся проводки дверного звонка. Для успокоения совести обвели лучом света по другим дверям.
          - Черт! - снова выругался Юрик. - Лампочки повесить не могли.
          - Юрец, здесь живут нарки. Какие лампочки?
          - Стучаться будем? – усмехнулся Юрка и забухал кулаками в дверь.
          Долго никто не отвечал. Наконец торченый голос из-за двери протянул:
          - Кто?
          - Кто-кто… Водопроводчики. Сейчас будем вам трубы починять.
           За дверью затихли.
          - Вот торчок хренов, упал он там что-ли... - Юрка поднял снова руку.
          - Юрик, погоди. Они вежливости не понимают. Давай, как вы в ДШБ входили. -          
          - Это как? - недоуменно спросил Юрка.
          - Ты что, Юрец! - я подпрыгнул и ударил правой ногой в район замка.
         Дверь с хрустом слетела с петель.
         - Давай, Татарин! - зорал Юрка, влетая за мной в квартиру. - Ищи эту телку и валим отсюда - соседи ментов вызовут.
         Узкий коридор был освещен слабым светом пыльной лампочки. Прямо передо мной стоял худощавый черноволосый парень. Выбросил наискось снизу вверх правую руку. «Смешной, - успел подумать я, - ударить хочет. Ххеххх… таких десяток нужен, чтобы меня завалить.» Но в какой-то момент, хоть и с опозданием, отшатнулся назад и сразу увидел блеснувшее тусклым светом, в летящейко мне руке, лезвие. Сразу вперед - удар в коленную чашечку. Удивился, когда он не упал. Удар пальцами в кадык и сразу - же перехватываю запястье, тяну чуть вверх и вбок. Хрустит кость и бритва падает в темень на полу. Поворачиваюсь назад и вижу Юрку, бьющего левой рукой в лицо второму наркоману.
           - Юрка! – кричу, - Вырубай его. Обдолбленные, они боли не чувствуют.
           - Сейчас,  - пыхтит Юрка в ответ.
           Доводит удар ногой в лицо. Наркоман влипает головой в стенку и сползает по ней, оставляя кровавые полосы.
           Разворачиваюсь назад и вслушиваюсь в тишину.
           - Татарин, - напряженно шепчет Юрка. – Быстрей ищи девку, и уходим.      
          Включаю фонарь и иду по комнатам. Юрка еле слышно топает сзади. Свет луча проявляет тела, лежащие вповалку на грязных матрацах или просто на полу. Под ногами похрустывают осколки. Всматриваюсь в лица. Никого не беспокоит свет фонаря. Последняя комната. Вот она. Свет выхватывает знакомые каштановые волосы.
           - Нашел?- напряженно спрашивает Юрка.
          Достаю из кармана фотографию  - в свете фонаря сравниваем. Все - она!
         - Но если ошиблись, я сюда больше не пойду, - ворчливо предупреждает Юрка.
         Трогаю девушку за голое плечо. Она открывает глаза и садится. Как есть - вся голая. Расширившимися глазами смотрит на фонарь. И вдруг, дико визжа, растопырив руки, бросается на нас.
          Все. Мне это надоело. Делаю шаг в сторону и наотмашь бью под горло и, вцепившись рукой в волосы, вложив всю свою злость, бью под подбородок. Девушка складывается как кукла.
         - Все, Татарин, все, - шепчет Юрка. - Бери ее и ходу, хромоногие, ходу.
         Бежим вниз по лестнице. На ходу открываю заднюю дверь девятки, бросаю девчонку к матери на заднее сиденье.
         - Татарин,ты поведешь, - слышу юркин голос.
         - Почему?
         - Давай за руль, быстро! - Юркин голос зол.
          Не помню я у него такого голоса. Выезжаем на трассу и видим, как по встречной полосе быстро несутся две патрульные машины.

Отьехав километр, Юрка просит меня:
           - Татарин, посмотри , что у меня там в плече торчит.
           Съезжаем на обочину. Сзади счастливая Маша гладит дочь по лицу. Смотрю на Юрку. В правом плече торчит отвертка.
          - Юрк, говорю, - это отвертка.
          -  Ну да - а ты, что, ожидал увидеть попугая, - морщась от боли говорит он. -Значит так, давай меня домой. Устал  я что-то от вас сегодня. А потом своих красавиц вези от меня к чертям собачьим… И чтобы больше я их не видел. Да не трогай ты эту отвертку, сейчас кровищи будет.... Заезжаем к нему во двор.Ставлю машину в гараж. Вытаскиваю отвертку из плеча и туго бинтую поверх одежды. Юрка морщиться. Давай вали отсюда со своими бабами - сейчас Ленка все увидит - мало не покажется. Юрк канючу я - тебе в больницу надо.... Слушай да иди ты ...Он быстро идет к дому. Закутываю девочку в свою куртку и беру на руки. Мы идем к моей Волге. Завожу двигатель и мы едем в городской наркодиспансер. В приемном покое Маша мне улыбается - спасибо тебе. Мы завтра встретимся - я позвоню. Слушай - говорю я ей устало. И вдруг какая то пружина во мне распрямляется со страшной силой. Я ору на нее владывая в свои слова ту брань которую только мог вспомнить, останавливаясь чтобы набрать в легкие воздух. Она поворачивается и уходит. Стоящий рядом немолодой врач испуганно трогает меня за плечо. Молодой человек - у вас вся щека в крови. Прикасаюсь к лицу. Так и есть порез. Врач уводит меня в приемную. Промывает и дезинфицирут рану. Я тихо бормочу ему спасибо. Бреду к машине и с пробуксовкой рву ее с места.

На следующий день позвонила жена Юрки:
           - Срочно приезжай, - холодно бросила она в трубку.
           Открыла дверь. Не ответила на моё приветствие. Юрка валялся в кровати с температурой:
          - Ну, что? - спросил он, имея в виду жену, - Не разговаривает ? Дааааа… она мне тут вчера устроила... Содом и Гоморра отдыхают... Ну, ничего, отойдет. Вот, что, земеля, волоки меня в госпиталь к корешку моему. Что-то плечо мне не нравится.

Юркин друг долго ковырялся блестящими крючками у него в ране:
           - Ну, вы даете, мужики, на старости-то лет. Ладно, ты езжай, а ты, Юрик, пару неделек у меня отдохнешь. Похоже на заражение крови...
           - Эх, резать бы вам все, да резать, - буркнул Юрка.
           - Ничего, - захохотал хирург, - Если сможешь после процедур, компанию в шахматы будешь мне составлять.

Через две недели Юрку забирали из больницы. В машине, пользуясь отсутствием жены, отправившейся вручать магарыч врачу, зашептал на ухо:      
           - Татарин, ты на следующие выходные свободен?
           - Свободен.
           - Повезешь нас на рынок . Ленке шубу будем покупать. Умасливать ее надо. Сам понимаешь.
          - Юрка, да о чем разговор. Были бы деньги - сам ей купил.
          - Нет, все нормально. Давай за нами часиков в девять подьезжай.

На базаре долго бродили по павильонам. Юрка приценивался, Ленка примеряла.
          - Кусаются шубки, - бормотал Юрка, скользя взглядом по бирочкам с ценами. Внезапно он повернулся:
          - Вот, гляди, красавица с хвостами....двести тысяч. Надо – же,  сегодняшняя цена крови  офицера в Чечне. Человек и шуба... Именно столько получит его семья если... Оглянулся на нескольких девиц, примеряющих шубы, и повысил голос: - А вот смотри, восемьдесят тыщь - это солдат.
         Я положил руку ему на здоровое плечо. Ленка прислушалась и, подойдя, обняла нас за шеи:
         - Не понимаю я вас, воевавших, - тяжело вздохнула, - И не смогу, наверное. Глупые и безрассудные вы.  Но мужики стоящие и лучше вас нет и не надо...

           Шубу мы ей, кстати, купили. За двадцатник. Искусственную, конечно.