Аллергия на время

Моё время осыпается, как облупившаяся краска с поверхности старого деревянного комода. Минуты выпадают из часов, как молочные зубы семилетнего ребёнка. Я их собираю, нанизываю на ниточку и дарю тебе в виде ожерелья, но ты никогда его не надеваешь на шею — оно тут же рвётся в твоих руках и бусинки снова раскатываются в стороны.

   Знаешь, я ведь сутки напролёт готов стоять у твоего дома, и каждый вечер насилую своим взглядом твои окна. Их тошнит на меня абрикосовым светом, который рождает люстра на пять лампочек. Четыре из них мощностью 60 Ватт, а пятая — 40. Но ты даже не знаешь этих подробностей, и без мыслей включаешь люстру, не задумываясь, сколько киловатт-часов нашей разлуки тебе потом придётся оплачивать.

   А я каждый вечер стою под твоими окнами, и от моего утомления они готовы сложиться в гармошку, но вместо этого на балкон выходит фигура — то, чего я ждал так долго. Но это оказывается фигура мужчины, которую мне хочется съесть, как съедает фигуру пешки фигура ферзя. Этот мужчина выходит на балкон, его строго очерченный силуэт отчётливо виден на фоне абрикосового света, который рождает люстра на пять лампочек. Четыре из них мощностью 60 Ватт, а пятая — 40. Но даже ты не знаешь этих подробностей, и без мыслей выключаешь люстру, оставляя гореть лишь небольшую лампу на журнальном столике. Фигура на балконе гаснет вместе с выключенным светом. Лишь в истеричном свете неонового фонаря, который беззастенчиво таращится на меня из-за угла, я вижу последнюю струйку дыма — она поднимается к небу, и мне под ноги летит красный уголёк окурка, попадает в лужу и прогоняет меня, коротко шипнув.

   Только сейчас я замечаю, что стою в луже позавчерашнего дождя, и что позавчера в ней точно также отражались твои окна, которые тошнило на меня абрикосовым светом. И снова я слышу стоны ветра, который запутался в сетях собственной свободы, точно также как я запутался в мыслях о тебе.

   В мыслях о тебе я провожу всё своё время. Настолько «всё», что у меня даже началась на него аллергия. Ты обвинишь меня в банальности и укоризненно покачаешь головой, а может даже цыкнешь языком, но я живу тобой, мыслями о тебе, постоянным ожиданием тебя. И непрестанно стою под твоими окнами. Дворники не обращают на меня внимания. Ворона запросто может сесть на меня сверху. Местные псы метят меня как свою собственность. И так изо дня в день, но я готов терпеть... Когда я долго тебя не вижу, во мне зарождается гнетущая пустота и наступает момент, когда смешиваются два противоречивых чувства: желание видеть тебя и в то же время желание оттянуть момент встречи как можно дальше. Но ты даже не подозреваешь, что в душе мусорного бака могут жить и бороться такие сложные чувства. Ежесекундно они сталкиваются лбами, как горные бараны в борьбе за самку и покровительство над стадом. От содрогания, рождённого этими мощными ударами, минуты выпадают из моих часов, как шарики из рук начинающего жонглёра. Я нанизываю эти минуты на трухлявую ниточку, которую нахожу внутри себя, и дарю это ожерелье тебе. Но ты не замечаешь этого подарка, а молча подходишь ко мне, бросаешь на меня отсутствующий взгляд, а в меня — перегоревшую лампочку на 40 Ватт. Как жаль, что время для неё остановилось. Быть может, она тоже была безответно влюблена. Быть может, даже в меня.