Создатель

–Скажите, вам никогда не хотелось почувствовать себя всесильными, всемогущими? Ну, хоть на миг? Кому-нибудь из вас? – он стоял перед сотней внимательных слушателей, такой простой и неприметный с виду человечек. В этот день аудитория была переполнена; ещё бы, ведь не каждый раз можно «в живую» услышать великого человека, возможно, задать ему несколько вопросов (а если повезёт, то и высказать свою точку зрения). Кроме того, предмет метафизики, исследуемый этим учёным, привлекал к себе внимание малоизвестным, и потому интригующим  названием.
Сам учёный не производил особого впечатления – обыкновенный книжный червь, нашедший своё призвание в перелопачивании толстенных скучных фолиантов, в которых каждое слово в отдельности понятно, но общий смысл фразы ускользает. Да и рассказывал он довольно тоскливо: всё время вычерчивал какие-то бесконечные формулы, графики, таблицы… Студенчество было глубоко разочарованно – они пришли услышать о последнем открытии, о новых шагах в развитии науки, но под пикантным соусом слушателям была подана пресная мешанина из символов, линий и нескончаемых пояснений.
Он и впрямь выглядел самым обыкновенным экземпляром Homo Sapiens, живущим в начале XXI века; у него даже имя было самое обыкновенное Петров Василий Степанович. Он носил самые обыкновенные дешёвые вельветовые брюки светло-коричневого цвета и был обут в далеко не модные кожаные туфли; на его высокоучёном носу сидели самые обыкновенные очки с толстыми стёклами. Однако он приехал в университет на чёрном «Мерседесе» последней модели, сверил время на своих швейцарских часах и, вынув из портфеля крокодиловой кожи документы, скреплённые тонкой серебряной скрепкой, приступил к лекции.
– …диалектическая экзистенциальность синдрома посткоитальной абстиненции зависит от ламинантно присущих индивидууму качеств. То есть, тем, кто способен коллективно абстрагироваться от девиантных аберраций, являя тем самым яркий пример конвергенции деструктивной ментальности и перманентно-конгитивного креатива… – жужжал физик. Его никто не слушал. Многие перешёптывались, кто-то вспоминал давно забытый «морской бой», некоторые особо умные и ответственные личности писали шпаргалки, готовясь к предстоящей сессии; на задних партах размышляли о смысле жизни (что  маловероятно) или просто спали (что гораздо правдоподобней). Человечек на кафедре, казалось, не замечал всего этого, продолжая вычислять арксинус угла, образуемого тремя кривыми в пространстве под воздействием физических, химических и прочих внешних факторах. Флуоресцентные лампы освещали аудиторию тусклым светом, отсвечивая на беззащитно-розовой лысине учёного и выделяя глубокомысленные изречения, вырезанные на партах предыдущими поколениями; настенные часы остановились ещё в дветысяче лохматом году; за окном повисла пелена долгого осеннего дождя, того, который способен литься, пока ему не надоест, а потом ещё немного, просто назло. Время, казалось, остановилось, навсегда ушло из этих мест.
– К примеру, возьмем обыкновенный случай психоделической  антивергенции тела, пребывающего в состоянии вербально-индуктивного контакта с антителом… Интересно, хоть кто-то из вас понимает, о чём я здесь говорю? – внезапно поинтересовался он, обернувшись к аудитории.
Слушатели оживились. Покончив с заумной теорией, исследователь, наконец, заговорил на нормальном человеческом языке, и история открытия мало-помалу увлекла всех. Профессор отложил мел и вынул из портфеля чёрную коробочку, размером чуть больше сотового телефона, поверхность которой сплошь покрывали разноцветные провода и кнопки. Метафизик Василий Степанович положил её на стол и произнёс:
– Это молекулярно-чувственный преобразователь. Его функция состоит в улавливании мозговых импульсов определённого индивидуума и преобразовании их в материальные предметы, – объяснял учёный. Студенты непонимающе хлопали глазами. – В переводе на общечеловеческую речь – это что-то вроде научно реорганизованной волшебной палочки. То есть я могу загадать любое желание, и нажатием нескольких кнопок осуществить его за доли секунды… – Он ещё долго объяснял, как сумел изобрести модель вечного двигателя за пару минут, нажав определённые кнопки; как добился дружбы многих нужных ему людей; как заставил полюбить себя… Его слушали внимательно, но с недоверием и тогда Петров решился на последний шаг:
– Но перейдём к демонстрации. Пусть каждый из вас сейчас пожелает для себя что-нибудь приятное, не обязательно вещественное. Может, это будет букет цветов или книга…или удачная сдача сессии…или куча денег…или здоровье, или… Да что угодно! Задумали?
Василий Степанович нажал пару кнопок, передвинул несколько рычажков…и по аудитории словно прокатилась волна необъяснимо приятного яркого чувства. Отовсюду послышались радостно-удивлённые возгласы – это слушатели стали находить у себя кто билеты в кино, кто букет цветов, кто решённую контрольную работу, кто путёвку на Чёрное Море… Те, кто пожелал здоровья, счастья, любви себе или кому-то из близких, не увидели ничего, – они просто почувствовали, что теперь всё будет хорошо, почувствовали в себе силы сделать жизнь лучше. Изобретатель изучал их поверх очков. Он смотрел на аудиторию, если можно так выразиться, сверху вниз, как на подопытных белых мышей или младшую группу детского сада, радующуюся какой-то малости. Для самого Петрова всё это уже не имело значения. Он не ставил своей целью порадовать окружающих, показать им что-то невероятное. Их чувства волновали его в самую последнюю очередь. Сегодня он пришёл в НТИ не ради этих невежественных юнцов, а для того, чтобы его увидели те, кто сидит сейчас впереди – его так называемые коллеги, имеющие связи в мире науки. Василий Степанович хотел лишь одного – признания. Ну и в качестве маленького довеска – всемирной славы и восхищения. Остальное было ему глубоко безразлично.
– Ну, вот, пожалуй, и всё. А теперь, если у кого-то есть вопросы, задавайте, пожалуйста. – Изобретатель убрал прибор в крокодиловый портфель и картинно развёл руками, словно добрый дядюшка, приглашающий к разговору всех собравшихся родственников.
Взметнулся лес рук. Однако подавляющее большинство интересовалось лишь тем, можно ли купить этот прибор. Некоторые, правда, просили, чтобы сюда вошёл: африканский слон, президент страны, Майкл Джексон, Бэтмэн или, на худой конец, тиранозавр или бегемот. Кто-то просил денег, кто-то работу, но научная сторона никого не интересовала. Всем хотелось повеселиться или извлечь для себя какую-то выгоду. Создатель лишь усмехался и качал головой. Он уже собрался закончить, и напоследок решил спросить одного из тех немногих, кто, казалось, не занимался на лекции посторонними делами, а довольно внимательно слушал и делал для себя какие-то выводы.
– Вот вы, молодой человек, что вы хотели спросить? – профессор кивнул головой в сторону студента-первокурсника с лицом разумной крысы. – Представьтесь, пожалуйста, и скажите с какого вы курса.
– Константин Рогов. Факультет психологии и философии. Я так понял, что вы в состоянии исполнить любое своё пожелание, начиная от виллы на Багамах и круглого счёта в Швейцарии и кончая чужими чувствами. Вы здесь рассказывали, что однажды пожелали изобрести  вечный двигатель и на следующий день принесли в институт работающую модель, так?
– Да, я уже рассказывал об этом, – вздохнул учёный. Он уже знал, о чём спросит, вернее, попросит этот парень. Такие обычно не отличаются высоким уровнем интеллекта. Сейчас тоже или попросит одолжить денег, или привести сюда живого слона, или ещё что-то, столь же пошловато-однообразное. Василий Степанович незаметно зевнул. Последнее время ему стали надоедать однообразные научные конференции. То ли вправду пожелать изобрести межпространственный ускоритель и исследовать новые реальности? Ведь для него это так просто. Он – создатель. Творец. Только, чёрт возьми, почему этот лохматый недопёсок в очках смотрит на него с таким любопытством, словно он, Василий Степанович Петров, не величайший гений всех времён и народов, и интересный объект для исследований. Тем временем студент продолжил:
– Вы можете сделать так, чтобы вас любили, чтобы у вас было много друзей. Вы можете изменять чужие чувства. Всё, к чему человек стремится, вам удаётся в считанные секунды. Вы действительно можете назвать себя творцом. – Студент всё распалялся, а учёный, усмехнувшись в душе, ждал, когда парень устанет подлизываться и задаст какой-нибудь глупый вопрос. – Для вас не существует преград и запретов. В любую минуту вы можете стать величайшим человеком на Земле. А может уже стали… – парень на секунду умолк от волнения, а потом тихо спросил, глядя лектору прямо в глаза. – Товарищ профессор… Василий Степанович… скажите, пожалуйста, Вам не скучно жить?
Учёный в гневе открыл рот…и не сумел ответить.