III. Вольский

16. Снова имя

     — Несправедливость.
     — Что? — Вольский удивлённо остановился возле девочки с влажными от слёз глазами. — Кто тебя обидел? Ты чего плачешь?
     — Никто. Я уже не плачу.
     — Почему ты сказала «несправедливость»?
     — Я назвала так себя. Сейчас моя жизнь называется именно так. Это началось с тех пор, как перестали петь ангелы. А Вы слышите своих ангелов?
     — Нет, — опешил Рома.
     — Я так и подумала. У Вас в уголках глаз поселился недавний страх. Голоса теряются в его вязкой темноте, оттого их и не слышно.
     — Да, мне страшно, — неожиданно признался Вольский. Его вдруг очень потянуло к этой необычной девочке. И, как ни странно, она даже внешне была похожа на него. — Как тебя зовут?
     — Ноябрина, — она улыбнулась.
     — Ноябрина? Необычное имя. — он тоже попытался выдавить из себя улыбку.
     — Меня нашли в ноябре на пороге детского дома. Я — ребёнок ноября, — старательно выговорила Рина.
     — Так ты из детского дома?! — прохожие недоумённо оглянулись на всхлип-вскрик Ромы.
     — Нет, меня удочерили. Вон мои родители. А почему Вы спрашиваете? — вдруг спохватилась она.
     — Ты замечательная, Ноябрина. Ты ведь уже знаешь, что мы с тобой ещё встретимся? Я почему-то в этом уверен.
     Рина кивнула. Да, она это уже знала.
     — Сейчас Ваше имя — Успокоение. Но не забывайте — от покоя до беспокойства один шаг. Вы не того боитесь. Не того…

17. Дежа вю

     Ноябрина со своими «родителями» зашла в подъезд длинного, замкнутого почти в правильный квадрат, дома.
     — Хорошо, квартира не так важна, — подумал Вольский. — Это я всё равно вычислю. Так, значит, это ты, Ноябрина, та девочка, которая должна испить кровь небес. Хм… Какая глупая фраза. Не люблю напыщенных слов, — вдруг возмутился про себя Рома. — Видимо, я не ошибся. Надо сказать Князю.
     Но что-то внутри мешало Вольскому пойти к этому человеку в чёрном дорогом костюме и рассказать про Ноябрину. Какое-то чувство… Дежа вю!

18. Дилемма

     Его девушка пришла в ТОТ  вечер к нему, опечаленная и виноватая — вид побитой собаки. Она сказала, что сделала аборт. ОНА УБИЛА ЕГО РЕБЁНКА! Нет… Так не должно быть! Нет!
     И снился ему сон, будто она вовсе не делала никакого аборта. Родила недоношенную девочку — всего семь месяцев — и, испугавшись ответственности за ребёнка, а ещё — безответственности отца, оставила дитя, которому исполнилась всего неделя, на пороге Дома Ребёнка. В первоснежье ноября…
     Вольский проснулся удивлённо-спокойный. А вдруг… ВДРУГ?! Его девушка ДЕЙСТВИТЕЛЬНО тогда родила? Нет, не может быть… Он бы заметил. Хотя… С её комплекцией, возможно… Нет. Да…

19. Предчувственное

     Рине спалось плохо на новом месте. То ей снился мужчина в короткой кожаной куртке с обеспокоенным взглядом, который разговаривал с ней в метро, то сквозь тяжёлое бессонье пробивались голоса ангелов, то их заменял чей-то внимательно изучающий взгляд… Рина проснулась в полной уверенности — то, что должно было случиться — скоро грядёт. Но что это ЧТО?